Ленивое утро воскресного дня

       Воскресенье, на часах уже одиннадцать. Чуя не думал вставать, как и Дазай. Сегодня обоим выпал выходной хотя у Осаму выходной ежедневно , и, по всей видимости, проведён он будет в небольшой спальне в их такой же небольшой, но уютной квартире. Гробовую тишину всё-таки нарушает негромкий зевок Дазая, после которого тот окончательно проснулся. Оглядевшись, он не заметил ничего необычного – те же стены, та же люстра, тот же рыжеволосый гномик на другой стороне постели. Всё как всегда. Наконец Чуя, поёрзав, поворачивается к Осаму, который, увидев сонную "мордочку" Чуи, мягко улыбнулся. – Доброе утро, Чу-Чу, – тихо произносит шатен, оставляя невесомый поцелуй на чужом лбу. В ответ лишь тихое "ага" и продолжительный зевок. – Как спалось? – В целом, нормально, разве что ты отчаянно пытался отобрать одеяло, пока я не пнул тебя. Дазай хихикает, двигаясь ближе к собеседнику. – Снилось что-нибудь? – В основном чёрный экран снился, и немного тёмно-синий мелькал. Детектив вновь улыбается, глядя на взъерошенного и заспанного рыжика. Он был похож на маленького воробушка. – Чего лыбишься? – спрашивает Чуя, глядя на Осаму, улыбка которого стала ещё шире. – Да так, ничего. Ты просто слишком милый, – говорит кареглазый, обняв Накахару за талию и прислоняя его голову к своей груди, – и я не хочу отпускать тебя. У самого рыжего на губах всплывает лёгкая улыбка, когда того так нежно и тепло обнимают. Что тут скрывать, он был готов провести в объятиях шатена хоть целую вечность. — Не хочешь – не отпускай, — Чуя самостоятельно обнимает Дазая, стараясь быть как можно ближе. — И не отпущу. Ни-ког-да. Осаму приподнимает голову любимого за подбородок и наклоняется к чужому лицу. — Целуй уже, дурачок. — Целую. И действительно, целует. Нежно, мягко. Накахарe кажется, что он сейчас растает от количества нежностей и тепла. Но он счастлив, действительно счастлив. Как и Дазай.