Empire

Тихая, совсем приглушенная музыка, небольшая комната с диванчиком, кофейным столом и шестом посередине. Здесь световое освещение синее, такие перемены почему-то нравятся. Чживона пропускают внутрь пока ещё пустующей комнаты, предлагая заказать какой-нибудь напиток. Бобби заказывает два. И он пока что сам не совсем разобрался, второй для необычайно запоминающегося стриптизера или для самого заказчика, у которого в горле пересыхает, стоит БиАю появиться в поле зрения. В любом случае, две простые колы с водкой стоят на небольшом столике, а сам Бобби успевает распластаться по дивану. На телефон приходит сообщение от Юнхёна, фотография. Чживон блокирует экран, прекрасно зная, какого содержания картинка будет его ждать. Потом, всё потом. Свет неожиданно погасает вместе с музыкой. Чживон сводит брови, чуть подтягивая ноги к себе. Синий луч освещает один только шест. Из мрака виднеется сильная, но в то же время пластичная рука незнакомца, что обхватывает пальцами железо. Мизинец, безымянный, средний, указательный. Каждый из них по очереди ложится на шест, гипнотизируя взгляд. Бобби сглатывает ком в горле, стараясь вести себя адекватно. Блять, это просто рука. Его не видно. Он ходит вокруг света, играясь с чживоновским терпением. Но стоит медленной музыке включиться, его локоть сгибается, а лицо парня показывается рядом с шестом, как и всё его тело. Он неподвижно замер у железной палки, чуть прогибаясь в спине и разглядывая её. Губы осторожно касаются пилона, а после ноги возвышаются над землёй. Парень сразу начинает вращаться, из вертикального положения переходя в горизонтальное. Бобби является владельцем своего блядского борделя уже около пяти лет, но он никогда не видел ничего подобного. Парень крутится, словно занимается этим каждый чёртов день в своей жизни. Словно он был рожден с этим пилоном, словно он его создал и знает каждую деталь, его не поймаешь ни на одной ошибке. Их взгляды пересекаются ровно на секунду и Чживон теряется окончательно. Холодный, но в то же время невыносимо горячий. Пустой, но в то же время глубокий настолько, что в нем можно потеряться. Свет выключается с концами и Бобби готов поклясться, что этого мало. Ну не может всё закончиться настолько быстро, Бобби требует ещё. И Бог слышит его молитвы, включая слабое освещение во всей комнате. Чживон готов кончить здесь и сейчас, потому что парень оказывается прямо перед ним. Он резко поднимает руки в такт музыке, прогибаясь в спине, запрокидывая подбородок вверх и прикрывая глаза. Сознание Чживона подкидывает ему интересные картинки, в которых он трахает молодого стриптизера со связанными руками. Чёрт, тот определенно знает, что нужно клиенту. Руки медленно сгибаются в локтях, а ноги опускают его вниз, разводя колени в стороны. Он медленно водит тазом, приоткрывая рот, чтобы выдохнуть воздух. Его глаза распахиваются и он буквально за секунду находит Бобби, устанавливая с ним зрительный контакт. Словно чувствовал. Руки оглаживают себя, а ноги разъезжаются в шпагате. Очаровательно. Из чживоновских шлюх так может только Чжинхван, больше так не может никто. Тот поднимается элегантно, собирая ноги и вставая через прогиб, словно с мостика. Его пластичные руки приковывают к себе внимание и Чживон даже не замечает, как тот оказывается сидящим у его коленей. — Симпатично. — выносит свой вердикт Бобби, когда парень стреляет глазами в его сторону, а после этого начинает ластиться, словно кошка. Идеальное тело, идеальные губы, идеальное всё. Невероятно, где они такого откопали? Когда колени парня стоят по обе стороны от чживоновских бёдер, а сам он корпусом выполняет волнистые движения, Бобби понимает, что не может удержаться. Ладонь ложится на задницу, а вторая придерживает бок. Обе руки сжимают кожу и Ким понимает, что готов кончить прямо сейчас. — Руками не трогать. — легко улыбаясь, сообщает тот, пальцами оглаживая плечи клиента и спускаясь ниже, к предплечьям. Он снимает с себя чужие руки и Чживон готов поклясться, что если этот парень сейчас украдет его кошелек, телефон, ключи от квартиры и анальную девственность - Вон даже не заметит. Уж слишком у него гипнотизирующие движения. *** — Как прошло на работе? Бобби залипает в телефон, пока мальчики переодеваются, подготавливаясь к рабочей смене. Почему-то Чживону нравится сидеть с ними, не в своем одиноком кабинете, даже не в общем помещении, с толпой старых извращенцев, а тут. Со своими любимыми шлюхами. — Нормально. — Ким вспоминает изящные движения, красивые татуировки и очаровательные глаза, пытаясь не выражать никаких лишних эмоций на лице. Чжинхвану не обязательно знать, что его парень готов был продать свой бордель, но выкупить того блядского стриптизёра. — Слышал, там новый притон открылся. — влезает в разговор Донхёк, нанося тональную основу и глядя на Бобби, сидящего на диване, через зеркало, — Ты ведь туда ходил? — Туда. — кивает владелец, продолжая листать скучные новости повседневной жизни. — И как? — интересуется всё тот же Хёк, приподнимая брови. — Ну, достойных мало, но они есть. — телефон, наконец, откладывается в сторону и Бобби смотрит на парней, что сидят перед зеркалами и «пудрят носы», — Здание отличное, шлюхи симпатичные, но стриптизеры почти все не дотягивают даже до тройки. — Почти все? — сводя брови, спрашивает Хван, стараясь не глядеть на Чживона в зеркало, — Ты брал стриптизера? — Ага. — кивает тот, а после поднятием руки здоровается с вошедшим Джевоном. — На счёт хостов, опять же, ничего сказать не могу. — Вечно тебя они не интересуют. — встревает Ким Джину, главный и самый прибыльный хост этого заведения, — Знаешь, наши услуги тоже важны. — Только в моем заведении. — поправляет того Бобби, гордо поднимая подбородок, — А в остальных они ни чем не отличаются от обычных психологов. Просто дешевые и скучные. — Истину глаголишь. — поднимает указательный палец вверх Донхёк, тут же получая подзатыльник от Джину, — Айщ, хён, ничего личного! — Не перебейте тут друг друга, вы мне ещё живые нужны. — выносит свой вердикт Бобби, а после, разглядывая экран телефона, уносится восвояси. Стоит двери за строгим начальником захлопнуться, атмосфера в помещении как-то даже тускнеет. — Думаю, он тебя ещё максимум неделю продержит. Слова Джевона ударяют в самое сердце. Он не говорит кому это адресовано, но Хван прекрасно понимает - ему. Чживон никогда не был чувствительным, сентиментальным ну или хотя бы банально романтичным. Он встречается с Чжинхваном потому что старший попросил, потому что ему всё позволено, его никто не держит, давая полную свободу. И отношениями это уже сложно назвать. Хотя почему «уже», это сложно было сделать с самого начала. — Он что-то говорил? — невзначай спрашивает парень, нанося макияж и кидая взгляд в сторону Джевона. Они всё-таки живут вместе. Может, что-то обсуждают. — Я слышал их с Чану разговор. — Чон только начинает переодеваться, расстёгивая свою рубашку, — Кажется, Бобби совсем потерял к тебе интерес. Чжинхван молчит. Мысли появляются в голове одна за другой и парень чувствует, что внутри него что-то трескается. Ведь он встречается с Чживоном не потому что ему всё равно, не потому что он хочет повыебываться перед окружающими. Потому что он его любит. Правда любит, вот уже как несколько лет. Они познакомились случайно. В кафе. Чжинхван пролил на него кофе и не будь Чживон таким наглым куском говна, он бы сказал «всё нормально, я постираю». Но нет, он настоял на целой покупке новой шмотки, заставляя тогда ещё незнакомца таскаться с ним по магазинам. Чжинхван никогда не понимал, сделал он это из-за того, что мини-хён его привлек или же потому, что внутри у него только пустота и эгоизм. Парень задается этим хреновым вопросом и по сей день, правда, в тот вечер он был уверен в первом варианте ответа. Их первый секс случился в блядской примерочной, Чжинхван даже не помнит, что именно заставило его опуститься на колени. То ли это было чживоново врожденное очарование, то ли его рука, что с силой давила на макушку. В любом случае, старший не пожалел об этом ни разу, потому что так он обрёл его. — Сынок, передай соль. За столом тихо. Свечи, стоящие на столе, вот-вот потухнут. Они сгорают, превращаясь в горячий воск, что медленно стекает по столбу свечи, через какое-то время застывая. Уныние, скука, тоска и стыд. Вот что сейчас чувствует Чжинхван, пальцами обхватывая солонку и передавая её поникшей матери. — И почему он не придет на этот раз? — указательный палец отца стучит по столу, брови главаря семьи чуть сводятся, а грудь вздымается слишком сильно для спокойного человека. Хван может сделать простой логический вывод - папа зол. — Собрание на работе. — тихо отвечает сын, кулаком подпирая висок и думая, как же сильно ему хочется к себе домой. К соседу Донхёку, с которым они вместе снимают квартиру, с которым они вместе обсуждают все чживоновские поступки. Он не хочет сидеть тут, где родительские обеспокоенные взгляды давят на его голову, загружая её разной информацией совершенно ненужного характера. Им меня жаль? Им за меня стыдно? Они меня ненавидят? Всё вместе? — У него тяжелая работа, вы знаете. — Чжинхван, он либо тебя, либо нас не уважает. — скорее всего и то, и другое, думает парень, продолжая ковыряться в тарелке с едой. Аппетита нет. — Вы с ним состоите в отношениях уже очень давно, неужели он не может сидеть с нами почаще? — Твой отец хочет сказать, что он хороший парень, но на первое место он ставит явно не тебя. — влезает мама, пытаясь сделать как лучше, но получается совсем наоборот. Да, спасибо за напоминание, Чжинхван всегда был где-то за пределами зоны чживоновских мыслей. — Ну и ты тоже, неужели не можешь приходить к нам почаще? — У меня дел по горло, мам. — и родителям явно не стоит знать, что Хван говорит это в прямом смысле. Для них Чживон является начальником большой компании, а Чжинхван работает его подчинённым. По сути так оно и есть, — Мы с Чживоном занятые люди. Сначала построим карьеру, потом будем думать о семье. — Хотя какая у геев может быть семья. — усмехается отец, берясь за столовые приборы и обращая внимание на еду. Чжинхвану не смешно. Ему противно от самого себя. От того, что он покрывает этого ебаного козла, прохлаждающегося с проститутками и бухающего. Потому что он ничего с собой поделать не может, каждый раз выслушивая от Бобби то, что ему похуй. То, с кем он спал, то над чем Джею стоит поработать. Он отвратительный, наглый, самоуверенный и с огромной самооценкой, но Чжинхван его любит. Просто потому что любит и всё. Просто потому что у него теплые руки, правильные мысли и иногда искренняя, совсем добрая улыбка. Потому что когда он пьяный, то очень милый, а в постели он настолько горяч и хорош, что Джей готов продать семью, родину, да что угодно, лишь бы оказаться рядом с ним и потеряться в его объятиях. — Слезай. — командует Донхёк, когда заветные пять минут проходят. Чжинхван возвращается из собственных мыслей, поднимаясь с мальчишеских коленей и слушая, как тот сгибает ноги, недовольно шипя. — Сука, пошел в пизду этот Чану. — растягивать колени всегда было больно, потому что когда тебе на ноги садиться целая мужская тушка (Чжинхван тоже сколько-то да весит, да), то кроме как убивать, ты не хочешь больше ничего, — Он на мне отыгрывается только потому что Юнхён со мной спит. — Зато ноги прямые будут, подружка. — подбадривает младшего Хван, помогая тому подняться, — Давай, моя очередь. Чжинхван удобно размещает себя на деревянном полу, закидывая пятки на диван и дожидаясь, пока Хёк сядет чуть выше коленных чашечек. Ноги прогибаются, начинают болеть практически сразу и Ким засекает время, прикрывая глаза. — Нет, ты представляешь, я просто развлекаюсь с Юном, а он меня гоняет из за этого! — недовольно бурчит Донхёк, чуть ёрзая на ногах старшего. — Ты можешь сидеть смирно? — шлёпок по бедру оказывается чересчур громким и оба парня тихо смеются, — Ну так что там? Как он узнал про тебя с Донхёком? — Ты же знаешь, Юнхён-хён часто отправляет Чживону свои интимные фотки, так вот... — тот прочищает горло, устраиваясь на чужих коленях поудобнее, — Мы вчера с ним снова баловались и... он предложил отправить совместную фотографию, знаешь. — Знаю. — кивает Хван, выдыхая почти весь воздух из легких. Держать такую тушку тяжело. — Ну я согласился, мы сфоткались, он отправил. А потом я увидел, что сначала он скинул это Чану с вопросом «ну как?». — То есть, он сначала спрашивает разрешения у Чану? — Хван удивленно раскрывает глаза, а затем усмехается, забывая про боль в ногах, — Вот это сюжетный поворот... как думаешь, Чану на них дрочит? — Думаю, Чану на них плачет. — усмехается Хёк, почесывая затылок, — Но это умно, а то вдруг фотка какой-нибудь шлаг. И что тогда? Чживон точно засмеет. — У Чживона ни души, ни совести. — фыркает Хван, переводя взгляд на облупленный потолок. Почему-то в голове всплывают слова отца, — Как думаешь, он нас уважает? — Кого-то уважает, а кто-то Джевон с Джину. Парни тихо смеются, продолжая сидеть в тишине ещё какое-то время. — Не хочешь как-нибудь сходит в новый бордель? — внезапно спрашивает Донхёк, глядя на старшего, — Посмотрим, что там к чему, на конкурентов полюбуемся. — Можно. — кивает мини-хён, чуть сводя брови и глядя на часы. — Слезай.