Не делай больно

      Я сегодня нашел причину твоего ухода в себе. И это была не моя жизненная позиция, не вечно появляющийся рядом феникс, который тебя раздражал; причина была даже не в моём выборе дальнейшего пути и отказе от грехов, которые нам двоим суждено пережить. Настоящая причина заключалась в том, что принять тебя и твою сущность по настоящему я так и не осмелился.       Мне проще терзать себя, как терзаю сейчас, стоя у Еиналежа и смотря на наши улыбчивые лица. Наблюдая за тем, как в испачканном зеркале проявляются моменты наших страстных ночей, как капли крови с двух ладоней падают на землю, а после, сливаясь, поднимаются ввысь и образуют собой неотделимую часть твоего кулона.       Я нашел причину твоего ухода в себе. И твоей ненависти ко всему окружающему миру. — Я любил тебя, Геллерт, — мои пальцы не подчиняются мне, когда я провожу рукой по твоему холодному отражению. И пусть в глазах твоих сейчас пылает огонь ярости, я вижу, что в момент моего отказа от всех противогуманных деяний, они насквозь были пропитаны болью. — Я скучал по тебе, Геллерт, — да что там врать! Я до сих пор скучаю. И твои колдографии в газетах МАКУСА и Британского министерства не дают забыть, что ты действительно был! — Я сделал больно тебе, — и невольная усмешка расцветает на твоих губах, а откуда-то из-за спины слышится неровный голос. — Нам двоим, — твоя рука уверенно опускается на моё плечо, а я вздрагиваю, боясь пошевелиться. Ты всё слышал. И молчал. И за это я тебя ненавижу, но никогда не скажу этого вслух. — Мы не можем причинять друг другу боль, — шепчешь ты, подходя еще ближе, почти впритык. — Я помню. — Но не моральную, — твои солёные от морской воды губы накрывают мои сухие. Краем глаза я вижу как воспламеняется синим огнём комната, а после по зеркалу тайных желаний проходит трещина. Из надежд. Из боли. И из любви, которая с каждым мгновением поцелуя убивает меня всё сильнее.