По лезвию

      Тога весело напевает какую-то попсовую мелодию и насмешливо скалится. Ибо Тога на улыбку не способна, да и не нужно ей это. Химико достаёт свой любимый нож с зелёной рукояткой и проводит по руке Бакугоу. — Тебе разве не больно, Катсуки-кун? Или ты… хочешь ещё?       Крови становится больше. А Бакугоу все молчит, только зло смотрит на Тогу, искажая лицо в страшной гримасе. — Почему ты молчишь? Ответь мне, Кат-су-ки! — Тога приговаривает имя по слогам, и садится на колени рядом с ним.       О, это так забавно. Жертва не первая, и явно не последняя, но такая интересная. Даже убивать жалко, хочется мучить, хочется пытать до крупных слёз в глазах, до истошного крика, эхом отражающегося в пустой комнате. А можно и оставить, он бы был хорошим злодеем. Но тогда потеряется вся драма: ведь это так романтично — герой и злодейка! Значит, нужно его убить?       У Химико превосходная логика, самые ра(бе)зумные решения, прекрасный интеллект (относительно), и безукоризненная покорность (ну, тоже самое, только антоним).       Химико режет веревку за веревкой, играя с огнём, не обжигаясь. Спички — детям не игрушки, но ведь это даже не спички. Про бомбу в условии задачи не сказано, да никто и не запрещал её трогать. А Химико и трогать не будет — она просто её взорвёт, для этого трогать не обязательно. Химико ходит по лезвию ножа, оставляя за собой кровь Бакугоу, оставляя за собой сотни жизни, бросая их на дороге с нарочитой небрежностью. Будто красная ковровая дорожка, в детстве Тога хотела стать актрисой. Или айдолом. Или владелицей наркокартеля. Но не судьба.       Верёвок больше нет. Один, два, три!.. Взрыв! Стул горит вместе с полом, а Химико смеётся и хлопает в ладоши. — Мне всё ещё разрешены боевые действия! И если ты думаешь, что ты, блять, можешь меня победить, то ты жестоко ошибаешься! Не знаю, с какого хуя вы все пророчили мне будущее великого злодея. Разве вы так и не поняли, что сказал Сотриголова?(ты всё ещё слеп, и никогда не прозреешь!)       Тога задерживает дыхание. Тога любит плохих мальчиков, пропавших кровью. Бакугоу весь в крови, готовится на неё напасть. Раньше Химико хотела стать Пятнышком, теперь же — Королевой Взрывокиллершой. Она будет править вместе со своим Королём. А у неё корона будет светло-золотой, как волосы Катсуки.       Химико игриво качает головой, громко хохочет и втыкает в ногу Бакугоу нож. Катсуки сдавленно кричит и материт её, но Химико плевать: весело же! Рубит левую ногу на аккуратные куски, Бакугоу пытается её взорвать или покалечить, но не может: задыхается в предсмертных хрипах, его взгляд затуманивается, а голос слабеет. Тога слизывает с ножа тёплую горьковатую кровь, словно вино, опьяняющее её. Химико нравится, Химико сходит с ума (разве это не пройденная стадия? дежавю?)       Катсуки давно уже в обмороке от болевого шока, пол скоро обвалится и остатки стула вместе с Бакугоу упадут на голову Даби, который находится этажом ниже (было бы неплохо). На руках и ногах Химико ожоги, ей больно, и это так классно! Что может быть лучше пронизывающей насквозь, долгой и мучительной боли? Это ведь так приятно! — Вижу, тебе не понравилось, Катсуки-кун. Это очень печально, — Тога играется с ножом, ловко кидая его прямо в сердце парня. Уровень закончился, но игра продолжается. — Пойду на кухню, пока-пока, Катсуки, я люблю тебя! — Химико отправляет остывающему телу воздушный поцелуй и уходит по красной ковровой дорожке из крови.