На все сто!

Нет ничего более неопределенного, чем стопроцентная уверенность. Скотти Боумен.

Воскресенье, 5 сентября 2010 года. — Нуууу…. Да ладно! Ты что, очки дома забыл? Сэйф*? Серьезно? Только слепой может назвать это сэйфом! Клинт сердито кинул в экран телевизора горсть попкорна, откинулся на спинку кресла и расстроенно засопел. С левой стороны, где сидел Тодд Брайн, раздался довольный смешок. — Заткнись! — Клинт метнул на друга гневный взгляд и щелчком отправил в его сторону несколько зерен попкорна. Смеющийся Брайн шутливо вскинул руки вверх, признавая поражение. — Вот скажи, ты тоже считаешь, что это был сэйф? — Бартон сердито махнул в сторону телевизора. — Нет, конечно. Но если ситуация против Янки, я не буду спорить! Клинт раздраженно закатил глаза. — И все равно, мои парни сделают твоих! — Ты уверен? — уже в полный голос расхохотался Тодд. — Ты давно на табло смотрел? Клинт вгляделся в экран и закусил губу. За семь минут до конца матча Янки нужно было провести три рана. Ничего непоправимого. — Они берегут силы для финального рывка, — уверенно заявил лучник. — И это будет чистая победа! — Могу только посочувствовать твоей наивной вере в Янки, — Тодд хитро прищурился. — И, раз ты так в них веришь, как насчет пари? — Ты хочешь пари? — выгнул бровь Клинт. Брайн кивнул. — Условия? — Сначала ты. Клинт задумался. Он был на сто процентов уверен в Янки. Они смогут собраться и вырвать победу. И отказаться от возможности присовокупить к этой победе еще и личную выгоду было нельзя. — Два часа без перерыва на дорожке для паркура для меня и Романовой. В нормальное время суток и при нормальной погоде. Не на рассвете, не в темноте и не в ливень. Тодд задумался. — Что ж, если твои парни выиграют, я перекрою расписание, — согласился он. Бартон ухмыльнулся. Полоса для паркура была одной из самых популярных тренировочных мест на базе. Но, чтобы потренироваться без зрителей, приходилось идти туда на рассвете, после наступления темноты или в самую мерзкую погоду. Клинт однажды сломал руку, занимаясь под проливным дождем. Но Брайн почему-то выглядел слишком спокойным и веселым. — А если мои проиграют? — осторожно поинтересовался лучник и напрягся, когда улыбка инструктора расползлась от уха до уха. *** — Для протокола: я считаю, что Янки засудили, и пари должно быть отменено! — - Проиграл, так проиграл, малыш, — улыбнулся Брайн. — А теперь иди. Отсчет времени начнется, когда ты переступишь порог. Клин повел плечами и крепче стиснул лук. — Да уж… — пробормотал он. — После тебя, — Брайн услужливо распахнул перед ним дверь на стрельбище. Клинт прочистил горло и вдруг усмехнулся. Этим пари Тодд хотел поставить его в неловкое положение, но Бартона так просто не смутить. Нат постоянно повторяла, что у него нет стыда. Но для того, чтобы выйти на открытое поле стрельбища, имея на себе лишь черные стринги, защитные напальчники и колчан со стрелами, Бартону потребовалось немало мужества. И не нагота его беспокоила. Шрамы. Нет, не те, что он получил за годы службы в ЩИТе, а более старые. Те, что пересекали его спину, без слов рассказывая историю его жизни. Клинт никогда специально не скрывал шрамы, оставленные на его коже Филипом Джейкобсом много лет назад. Он давно смирился с ними, принял их, как неизбежность, как часть себя. В цирке Брит помог ему осознать, что они не только символ боли и страха. Они доказательство силы. Его силы. И они стали таковыми с того дня, как Клинт решил жить, не оглядываясь назад. Но то, что Бартон не скрывал их, не означало, что он готов был выставлять их напоказ. Клинту вовсе не требовалось щеголять топлесс, чтобы привлечь к себе внимание. И уж точно он не собирался использовать свои шрамы как повод для новых сплетен. И теперь, сделав шаг через дверной проем наружу и почувствовав на себе десятки пристальных взглядов, Клинт физически ощутил каждый шрам на своей спине. Прими их. Клинт повторил про себя эти слова и приказал себе расслабиться. Расправить плечи, увидеть цель, почувствовать лук в руке. И все прочее просто перестало существовать. *** Скрестив на груди руки и улыбаясь, Тодд Брайн наблюдал, как Бартон посылает в цель стрелу за стрелой, не обращая ни малейшего внимания на десятки прикованных к нему взглядов. — Какого черта? Тодд взглянул на подошедшего врача. — Когда агенты стали шептаться, что Бартон нагишом развлекается на стрельбище, я решил, что это массовый бред. Или все головами ударились. Или и то, и другое, — ошарашенно проговорил Дэн Уилсон. Тодд довольно усмехнулся. — Не хочешь рассказать, что тут происходит и почему ты доволен, как дорвавшийся до сливок кот? Брайн пожал плечами, продолжая следить за Бартоном и тогда до Уилсона дошло. — Тааак. Это все твоя затея? — Бартон проспорил. Дэн покачал головой. — Проспорил? Хотя бы скажи, что у него хватило ума намазаться солнцезащитным кремом! Тодд пожал плечами. Честно говоря, об этом он не подумал. Оставалось надеяться, что парень достаточно умен, чтобы позаботиться о себе. Друзья какое-то время молча наблюдали за тем, как Бартон посылает стрелы в цель. То и дело на стрельбище появлялись другие агенты. Таращились, перешептывались, украдкой фотографировали. — Знаешь, если ты хотел поставить его в неловкое положение, то тебе следовало знать, что Бартон не знает, что такое стыд. Однажды он удрал из больничного крыла и прошел через всю базу в рубашке с разрезом, сверкая голой задницей. После этого я стал оставлять ему нижнее белье. Тодд фыркнул. — Ничуть не удивляюсь. С самого первого дня обучения он не выказывал никаких признаков смущения ни в чем. — Тогда зачем? Если ты не собирался смущать его, зачем это стрип шоу? — Для бОльшего эффекта. Пусть все знают, что он проиграл пари! Присмотрись, — Тодд обвел рукой стрельбище. Дэн огляделся, область все больше заполнялась сотрудниками. Никто не рискнул приблизиться к стрелку и задать ему вопрос, но люди откровенно пялились. В глазах женщин читалась явная заинтересованность, во взглядах мужчин — раздражение. Внезапно Тодд толкнул приятеля локтем в ребра. — А вот сейчас начнется самое интересное. Дверь распахнулась, пропуская на стрельбище Марию Хилл. — Ой, что будет! — радостно потер руки Брайн. У Клинта в колчане осталась одна стрела, когда заместитель директора Хилл подошла к нему, стуча каблуками. — Агент Бартон! Он повернулся к ней с самым невинным выражением лица на которое только был способен. — Агент Хилл. Что я могу для Вас сделать? Она не клюнула. — Что, черт побери, ты творишь? Он огляделся по сторонам и приветливо улыбнулся. Слишком приветливо. — Тренируюсь. Мне нужно быть в форме. На ее лице не дрогнул ни один мускул, хотя Клинт заметил, Хилл старается не опускать глаза ниже линии его плеч. — Есть какая-то причина, по которой ты тренируешься голым? Клин в притворном шоке оглядел себя. — Черт побери, в самом деле! Так и думал, что что-то забыл! Она нетерпеливо закатила глаза. — Но, — продолжил Бартон, — голый — означает полное отсутствие одежды, так? Так что, я не голый, — он потянулся к уху Хилл и закончил почти интимным шепотом. — Вас же это не смущает? Мария выдохнула с плохо скрываемым раздражением. — Оденься немедленно! Поступают жалобы. — Не ошибусь, если предположу, что все они поступили от мужчин, — ухмыльнулся лучник. — Просто парни не могут не ревновать. Выражение ее лица подтвердило его догадку. — Ладно. Покажите мне правило, в котором сказано, что нельзя находиться на стрельбище без одежды, и я сразу побегу одеваться. Хилл метнула на него красноречивый взгляд. — Покажите мне это правило, и я оденусь в ту же секунду, — продолжал настаивать он. — Бартон, мы оба знаем, что у тебя уникальная память. И мы оба знаем, что такого правила нет. — Именно! — расплылся в ехидной улыбке лучник. — Но я обещаю тебе, лично позаботиться, чтобы оно появилось. И как можно быстрее. — Верю! А пока я хотел бы закончить тренировку. — Отлично. Заканчивай. Но если ты загремишь в больницу с солнечным ожогом, мы не станем оплачивать ущерб, причиненный по твоей глупости. За медпомощь заплатишь из своего жалования! Клинт пожал плечами. — Солнечный ожог! Смеетесь? Я в жизни на сгорал на солнце! Но к концу тренировки я точно получу классный загар. Он вытащил из колчана последнюю стрелу. — А тебя не волнует, что скажет Романова, когда вернется? — предприняла Хилл последнюю попытку воззвать к его совести. — Она скажет, что это было весело, — рассмеялся Бартон. По крайней мере, он надеялся на это. У Наташи было хорошее чувство юмора… Хотя мало кто об этом знал. — А Фил? Улыбка Бартона несколько завяла. — Он точно не удивится. Но, прочитав мне лекцию о нравственности, все забудет. Хилл расстроенно всплеснула руками, развернулась на каблуках и вылетела со стрельбища. Клинт вскинул лук и спустил тетиву. *** — Должна сказать, — усмехнулась Наташа, разглядывая фотографии, которые агенты всю неделю передавали друг другу на базе, — тебе стоит чаще тренироваться в таком виде. Бартон расхохотался. — Тебе бы этого хотелось? — Только не для такой широкой аудитории, — улыбнулась она в ответ и снова взглянула на фото. Наташа редко выказывала ревность и Клинт находил это очень привлекательным. — Фил тебя простил? — она сменила тему. Бартон кивнул. — Как только я сказал, что это все вина Брайна, он переключился на него. Или, по крайней мере, разделил раздражение поровну между нами. Несколько дней дополнительных занятий по утрам, и я уверен, он остынет. — Знаешь, о чем я думаю? — Наташа отложила фото, поднялась с кровати и пошла к нему, обольстительно покачивая бедрами. Клинт позволил ей забрать лук, который он тщательно полировал, и отставить его в сторону. — О чем? Она уселась к Бартону на колени. — Я думаю, что с этого момента, все споры, в результате которых ты будешь оказываться голым, будут исходить от меня. — Чтобы оказаться голым перед тобой, мне вовсе не нужно тебе проигрывать. Она улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать его. Но за миг до того, как их губы соприкоснулись, она шепнула. — В следующий раз не спорь, если не уверен на все сто процентов. Ее губы прервали его пылкое возражение, что он был уверен в победе Янки на все сто. И через три секунды он забыл и о матче, и о пари — обо всем на свете. ________________________ Сейф (англ. safe) — игровая ситуация, возникающая, когда бегущий достиг базы (коснулся базы любой частью своего тела) раньше мяча и захватил её. Игрок нападения находится «в безопасности». Судья обозначает эту ситуацию разведенными в стороны руками. Ран (англ. run) — очко, заработанное игроком нападения.