Quality Office Time

О Нагисе Ниджисаки можно было сказать очень многое: он был умен, расчетлив, рассудителен и особенно хладнокровен, когда речь заходила о немыслимых, но необходимых поступках. Все эти качества Гентаро Хонго очень высоко ценил в своей правой руке. И все же было в нем что-то, что Хонго не мог оценить так однозначно: он был очень, очень настойчив. Как, например, сейчас. И отказывать ему становилось все сложнее и сложнее. — В последний раз — нет, — повторил Хонго, не отрывая глаз от бумаг, которые безуспешно пытался читать уже довольно долгое время. Хотя самого лица Ниджисаки он не видел, он все еще мог бы увидеть его выражение, если бы присмотрелся. Именно поэтому он и не пытался смотреть в его сторону. Он и так знал, что его правая рука, старший менеджер его компании, глядел на него так, будто ему не хватало всего пары ложечек взбитых сливок, чтобы быть восхитительным десертом. Вся его поза, вплоть до опирающихся на стол локтей, должна была соблазнять, и то же самое можно было сказать о голосе. Он чуть ли не мурлыкал, чтоб его. Это работало намного лучше, чем Хонго был готов признать. — Тебя так заинтересовала эта строка? Хонго моргнул и наконец поднял взгляд. — Какая строка? — Ну та, которую ты уже десять минут перечитываешь снова и снова. После недолгого молчания Хонго вздохнул, не собираясь отрицать тот факт, что ничего он, собственно, не читал. — Слушай, для таких вещей существует спальная комната. А это офис, и служить он должен… собственно, офисом. Не говоря уже о том, что мне еще нужно просмотреть несколько отчетов до обеда, и- — Я взял на себя смелость сделать это за тебя, — перебил его Ниджисаки и протянул ему папку, которую держал в руках с самого своего появления. На его лице сияла ухмылка шахматиста, только что сожравшего ферзя и готового направиться к королю. — Там есть небольшой обзор, если хочешь ознакомиться, но можешь мне поверить — все в порядке. Кажется, теперь у тебя намного больше свободного времени. Да чтоб тебя, подумал Хонго, едва не рыча на него. — Спасибо за помощь, — произнес он холодно, вырвав папку из его рук. — Но я все еще не понимаю, почему ты так хочешь провести время вместе именно в моем кабинете. У нас обоих есть замечательные дома с очень удобными спальнями, и- — Ой, да прекрати, — усмехнулся Ниджисаки, снова облокотившись на его стол. — Неужели ты не видишь, сколько здесь простора для фетиша? Это, так сказать, одна их моих фантазий. Огромный офис с дорогими коврами, высокий стол красного дерева, босс, сидящий за ним в кожаном кресле, одетый в замечательный дорогой костюм без единой пылинки и ничем внешне не отличающийся от идеального бизнесмена… Он потянулся вперед и начал теребить галстук Хонго. — Но внизу, под столом, твои брюки расстегнуты и я отсасываю тебе так, будто от этого зависит моя жизнь, — добавил он полушепотом. Хонго сглотнул и открыл было рот, но Ниджисаки снова заговорил, опередив его. Пожалуй, так было даже лучше, потому что ему самому постепенно становилось ужасно жарко, а его сердце билось все быстрее и быстрее. Вряд ли ему удалось бы совладать со своим голосом. — Знаешь, ведь существуют мотели с комнатами, специально обставленными как офис, — вздохнул Ниджисаки. — Так почему бы нам не воспользоваться тем, что мы сейчас находимся в настоящем офисе? Тем более — в таком уютном. Он все еще игрался с галстуком. Уже не в первый раз он напоминал Хонго кота: было что-то невероятно грациозное в его плавных движениях и безграничной самоуверенности, в длинных ловких пальцах, бессознательно теребящих галстук. В этом даже было нечто гипнотическое, и на короткое мгновение Хонго даже ожидал увидеть у себя под носом лапку. Наконец он отвел взгляд от руки Ниджисаки и попытался придумать какую-нибудь отговорку — интересно, когда от в последний раз от чего-то отмазывался? — но его голова была пуста. — Я… — наконец начал он, но был резко остановлен, когда Ниджисаки одернул его на себя и втянул в поцелуй, глубокий и властный, но короткий, будто призванный подразнить его — или нет, подумал Хонго, даже помучить — и заставить хотеть большего. И, черт возьми, это отлично сработало. — Ну так что? — шепнул Ниджисаки. Их лица были настолько близки, что тот чувствовал на губах его мягкое дыхание. Испустив полный досады и похоти стон, Хонго притянул его к себе, чтобы поцеловать еще раз — это была капитуляция, и Ниджисаки об этом знал. Поэтому, как только поцелуй был разорван, он без малейшего стеснения обошел стол, расплывшись в самодовольной улыбке. Вот мерзавец. — Иногда я думаю, — проворчал Хонго, наблюдая, как тот залезает под стол и становится на колени перед ним, — с каким же демоном меня угораздило связаться. Ниджисаки тихо усмехнулся. — Может быть, с инкубом? — с притворной наивностью предположил он, расстегивая его брюки и стягивая с него белье. Хонго тихо зашипел, почувствовав его прикосновение. — Инкубы вроде охотятся на женщин, разве нет? Снова смех. — Даже демон не прошел бы мимо такого красавчика, как ты, — ответил он и легонько прикусил внутреннюю сторону его бедра. — А теперь придвинь кресло ближе к столу и делай вид, будто работаешь. В этом весь смысл. Хонго выполнил его просьбу. Колесики кресла бесшумно проехались по ковру, и он сделал глубокий вдох, упершись локтями в стол. Пока Ниджисаки устраивался поудобнее, Хонго едва успел подумать о том, что со стороны никто не увидит ничего, кроме успешного бизнесмена на рабочем месте, и даже не предположит, что у него расстегнуты штаны, а под столом сидит его любовник. Всякий ход мысли в его голове прервался, когда он ощутил теплую влагу его рта вокруг себя. Он закрыл глаза и умиротворенно застонал сквозь стиснутые зубы. Ниджисаки был отличным спикером, даже восхитительным, если ему того хотелось, но его рот был хорош не только для разговоров. К тому же, у него определенно было достаточно времени, чтобы попрактиковаться на Хонго. К этому моменту он прекрасно знал, что делать — где использовать язык, где и когда быть осторожнее, как ласкать его, чтобы получить нужную реакцию. Ему понадобились годы, чтобы выучить все это наизусть. Им понадобились годы, чтобы узнать друг друга настолько хорошо, и Хонго иногда задавался вопросом, виновата ли его прозопагнозия в такой восприимчивости к физическому контакту или это Нагиса так влиял на него. Может быть- Ниджисаки особенно ловко провел языком по нижней стороне, чем заставил его застонать и инстинктивно сползти чуть ниже с кресла, навстречу любовнику. Правой рукой Хонго дотронулся до его головы, тут же запутавшись в волосах. Он часто трогал его волосы, когда был с ним наедине: ему очень нравилась их фактура, и, если уж он все равно не видит его лица, он хотел видеть и чувствовать все остальное при всякой возможности. — Нагиса, — вздохнул он, откинувшись на спинку кресла и только крепче вцепившись в его волосы. Из-под стола он услышал звук, похожий на довольный смех или что-то максимально близкое к смеху, что можно было издать с полным ртом. Ниджисаки отодвинулся назад ровно настолько, что снова смог говорить. — А ты еще упирался. — С этими словами он медленно, дразняще лизнул его. — Мне удалось тебя переубедить? Хонго издал что-то среднее между смехом и фырканьем. Он часто дышал, и вся его кожа была липкой от пота. — Все, что тебе удалось — это вызвать у меня эрекцию, с которой ты должен поработать, — проворчал он, вновь усилив хватку. Ниджисаки увидел в этом что-то забавное. — Это приказ, мистер Хонго? — спросил он исключительно деловым тоном, будто посреди совещания. Тот опять заворчал. — Да. Усмехнувшись, Ниджисаки еще раз дотронулся языком до головки и глубоко заглотнул его безупречно отработанным движением. Хонго удовлетворенно подвывал и как раз собирался вновь откинуться назад, но через секунду дверь без всякого предупреждения распахнулась и в кабинет строевым шагом ворвался Теруаки Его было достаточно просто узнать благодаря толстым очкам и шевелюре, на зализывание которой зачастую уходил целый тюбик геля. Черт. Хонго немедленно выпрямился, инстинктивно затолкал голову Ниджисаки глубже под стол, чтобы его не было видно, и всей душой надеялся, что выглядит совершенно нормально, а не так, будто ему делают минет. Он откашлялся и только тогда осмелился открыть рот. — Ты должен был попросить моего секретаря объявить, что ты входишь, — сказал он достаточно раздраженно, чтобы одной лишь фразой мгновенно выгнать его из кабинета. — Я сейчас очень занят. Заходи позже, и я- — Нет уж, мы разберемся с этим сейчас, — рявкнул Кубота, резко его перебив. Хонго даже удивился — если уж Кубота осмелился так грубо повысить на него голос, значит, дело действительно плохо. — Что случилось…? — Мусашидо случился, вот что! — взревел Кубота, ударив кулаками по столу, под которым все еще сидел Ниджисаки. Он выглядел куда более разъяренным и раздосадованным, чем Хонго мог его вспомнить… Не то чтобы таких случаев было много: эта крыса никогда ни на что не жаловалась вслух. — По-моему Вы сказали, что он просто принесет деньги, сядет в углу и даст мне работать. А сейчас он шляется по лаборатории, будто он здесь барин, и постоянно говорит мне работать быстрее и что-то менять, и это сводит меня с ума! Я до сих пор не послал его к черту только потому, что он — наш главный инвестор и дает деньги на Нонарный проект, но если вы не уговорите его заткнуться и оставить меня в покое, я когда-нибудь засуну бомбу ему в зад и буду тестировать на нем панели… Вы меня вообще слушаете? Нет, Хонго не слушал: на самом деле он пропустил мимо ушей добрую половину его тирады, потому что до его ушей также доносилось что-то еще. Звучало так, будто кто-то давился и задыхался. Вдруг Ниджисаки попытался встать. До Хонго почти сразу дошло, что в его глотке все еще был пенис и, удерживая его внизу, он рисковал его задушить… Он не продержался бы долго без воздуха, но если отпустить его сейчас, Кубота все увидит… — Нет, не слушаю! — огрызнулся он так злобно, что Теруаки даже отступил на шаг назад. — Я же сказал — я занят. Сейчас же выйди вон, или- Он и сам не знал, чем собирался ему пригрозить, но в конечном итоге это не имело никакого значения, потому что закончить мысль ему так и не удалось. Характерно кряхтя, Ниджисаки наконец дотянулся до кожаного кресла и оттолкнул его от себя так, что оно откатилось на метр назад. Хонго наконец отпустил его голову и успел ужасно пожалеть о том, что купил себе кресло на колесиках, до того, как неистово плюющийся Ниджисаки поднялся на ноги и уставился на него страшнее самой смерти. — Ты что, убить меня хочешь? — возмутился он, едва отдышавшись. — Если тебе настолько не нравилась эта идея, мог бы еще пару раз мне отказать! Так было бы намного проще, чем объяснять всем и каждому, как это так получилось, что твоя правая рука задохнулся, подавившись твоим ху… Чего? Он моргнул, заметив, что Хонго смотрит не на него, а будто сквозь него, на человека по другую сторону от стола. -…Ой, — наконец бросил Ниджисаки и медленно повернулся к Куботе. Для Хонго это идиотское выражение на лице последнего ничем не отличалось от обычного, но он явно был как минимум ошеломлен… и даже немного встревожен, если судить по несвязным обрывкам слов и брызгам слюны. В этом кабинете слишком часто плюются, подумал Хонго, наспех запихивая ослабевающую эрекцию в брюки. Ему даже почти захотелось смеяться. Почти. — Ой, — повторил Ниджисаки и вежливо кивнул. — Утро доброе, Теруаки. Как приятно тебя здесь видеть. Звуки, которые издавал Теруаки, тут же утихли, и несколько секунд он мог лишь переводить взгляд то на Ниджисаки, то на Хонго. Он приоткрыл рот, закрыл его, затем снова открыл и, невнятно ахнув, попятился. — П-простите. З-за вмешательство… Брр! — Он сморщился и неловко провел руками по волосам. — Я п-позже з-зайду. Н-намного позже. — Это твоя первая умная мысль за сегодня, — сухо ответил Хонго, отгоняя стыд и раздумывая о том, не отразится ли этот шок на его не самой стабильной психике. Даже если так, оставалось надеяться на то, что на научную работу это никак не повлияет. — Я с радостью выслушаю все твои жалобы после обеденного перерыва. Ни минутой раньше. Кубота отчаянно закивал и отошел еще дальше. — З-знаете, можете з-забыть об этом. Н-не важно. В-вообще. — проскулил он и пулей вылетел из кабинета. Из-за двери до их ушей донеслось что-то похожее на пронзительный крик. После непродолжительного молчания Хонго и Ниджисаки обменялись взволнованными взглядами. — Как думаешь, на нем это как-нибудь скажется? — спросил Хонго. — На его ментальном здоровье — возможно, — пожал плечами Ниджисаки, поправляя галстук и разглаживая костюм. — Его гений вряд ли пострадает. Может быть, его и будут мучить кошмары всю оставшуюся жизнь, но технологию для проекта он все равно разработает. — Надеюсь. Вновь затянулось молчание. Наконец Ниджисаки откашлялся. — Помнишь, что я говорил о комнатах в мотеле, сделанных под офис? — Да. — Давай… в следующий раз попробуем там. Ощущения такие же, и… никто точно не зайдет ни с того ни с сего. Несмотря на смущение, которым все еще горело его лицо, Хонго ухмыльнулся. В конце концов, он не стал бы отрицать, что получал удовольствие всего пару минут назад. — Звучит как компромисс, — ответил он.