Вернуться в особняк

Они не были в загородном доме с того самого момента, когда Банни покинул их. Ха, какое малодушие! «Покинул». Будто бы они тут были вовсе ни при чём, были лишь безмолвными, безвольными наблюдателями. Во всяком случае, именно после той роковой ночи они прекратили проводить свои уикенды вместе в особняке. Фрэнсис каждый раз, когда кто-нибудь предлагал отправиться туда, обещал подумать об этом, а потом мастерски переводил тему. Ричард не то что бы очень хотел ехать туда, но ему казалось, что в этой ситуации снова есть какая-то зловещая тайна, которая вскоре обернётся катастрофой. Только спустя некоторое время он понял, что, скорее всего, это место просто вызывало у Фрэнсиса не самые приятные воспоминания. Ричард и сам с этим сталкивался. Ведь они всегда отдыхали там вместе с Банни, и тот оставил свой след везде, где только мог. Это было слишком тяжело. Вопрос был снова поднят, когда они все в очередной раз молча ужинали в «Бистро». Это был один из тех неприятных вечеров, когда любая попытка завязать разговор кончается в лучшем случае односложным ответом, и всё вновь опускается в вязкую, удушающую тишину. — А ведь сегодня пятница? — наигранно-весёлым тоном спросил Чарльз. — Что-то мне надоело это всё. Уж не поехать ли нам к Фрэнсису в особняк? Что именно ему надоело, он не уточнял. Но сейчас это не слишком волновало Ричарда. Он смотрел на Фрэнсиса, ожидая его реакции. Все прошлые разы ответ был слишком неоднозначным, но теперь, похоже, наступил тот момент, когда увильнуть и отшутиться было почти невозможно. — А почему бы и нет, — протянул Фрэнсис. Он смотрел прямо в глаза Чарльзу, словно пытался увидеть в них как минимум восторг, а лучше искреннее счастье. Неожиданно Ричард понял, что только он заметил этот взгляд. Остальные просто удивлялись такой реакции и ожидали услышать что-нибудь более конкретное. — Поехали, например, сегодня, — непринуждённо предложил Фрэнсис. — Зачем ждать? (Греч.) Все стали собираться. Чарльз сообщил, что это будут лучшие выходные за последний месяц. Ричард сильно в этом сомневался. Они правда нуждались в отдыхе, но выглядели так, будто не смогут расслабиться, даже если попадут в рай. Генри не проронил ни слова за всё время поездки к загородному дому. Он почему-то старался не пересекаться взглядом с близнецами. Камилла тоже странно отводила взгляд. Чарльз старательно изображал хорошее настроение, а Фрэнсис изображал, что верит ему. Это занимало Ричарда гораздо больше странного поведения Генри. Неужели Фрэнсис согласился только ради Чарльза? Скорее всего, всё было именно так. Ричард поражался, как все они были слепы, если не видели, что происходит между ними двумя? Неожиданная мысль возникла в его голове. А может, они всё знают, но делают вид, что ничего не замечают? От размышлений его отвлёк голос Фрэнсиса: — Правда ведь, Ричард? Он не слушал и поэтому не понял, о чём речь, и переспросил. — Правда, что я езжу в больницу, только когда это действительно нужно? Вообще-то, это неправда. Фрэнсис бежал в больницу с каждой царапинкой и из-за любой головной боли, если только она не вызвана похмельем. Но он почему-то сказал: — Ну да, естественно. Когда они подъехали к загородному дому, было уже почти темно. Сначала атмосфера была даже более напряжённой чем в «Бистро», но потом они потихоньку расслабились. Вряд ли это было из-за виски. Они часто пили, но только сейчас они наконец чувствовали себя спокойно. Из наигранной весёлость Чарльза наконец стала более или менее настоящей. Это поднимало настроение и всем остальным. Чарльз даже сыграл на пианино. Это была какая-то быстрая, мажорная мелодия из тех, которые он вообще играет редко. Они курили меньше обычного и искренне смеялись. Да, они обходили некоторые темы стороной, и их позитивный настрой казался очень непрочным, но они правда наслаждались этими недолгими моментами. Камилла весело болтала с Генри, и Ричард готов поклясться, что видел, как тот улыбался в ответ на её слова. Фрэнсис тихо пытался напевать что-то под аккомпанемент Чарльза. Всё это выглядело таким невозможным, что казалось сном. Бутылка уходила за бутылкой, и, когда часы пробили двенадцать, Ричард обнаружил, что спит прямо на диване гостиной, накрытый, как пледом, пальто Фрэнсиса. Голова раскалывалась, и сообразить что-либо было сложно, но даже в таком состоянии он удивлённо уставился на своё «одеяло». С каких это пор он настолько важен Фрэнсису, что тот готов укрыть его, заснувшего посреди пьянки, своим пальто? Или кто-то просто перебрал и взял эту вещь без спросу? Это было вероятнее всего. А может быть, это был сам Ричард? Решил, что ему холодно, укрылся первым, что попалось под руку… Он замотал головой, искренне надеясь, что это не так. Кое-как добравшись до своей комнаты, он нашарил в темноте аспирин и запил его виски, неведомо как оказавшимся у него на тумбочке. Когда он собрался наконец лечь в постель, со стороны входа раздался настойчивый стук. Прежде, чем он успел подойти, дверь открылась, и на пороге показался Фрэнсис. В руке он держал своё пальто, а его огненно-красные волосы немного растрепались, и поэтому несколько прядей падали на лицо. — Ты в порядке? — спросил он. — А то ты где-то полчаса назад сообщил, что отправляешься в царство мёртвых, и заснул. Воспоминания смутными картинками проносились в голове. Кажется, примерно так всё и было. Он сонным взглядом посмотрел на чёрную ткань, причудливо драпирующуюся на тонкой руке. Всё-таки Фрэнсис сам укрыл его этим несчастным пальто… Ричард отлично помнил их разговор о том, что произошло в его комнате сразу после убийства. Они оба тогда сказали, что «не испытывают симпатии». Кроме того, Ричард знал, что Фрэнсис влюблён в Чарльза, причём, похоже, весьма давно и весьма серьёзно. Голова шла кругом. Видимо, он был слишком пьян, ибо мысли обо всей этой ситуации с пальто отдавались странным волнением и странным чувством предвкушения чего-то важного. — Всё… всё хорошо, — наконец ответил он, осознав, что пауза затянулась и уже успела стать неловкой. — Очень рад это слышать, — без каких-либо эмоций на лице произнёс Фрэнсис. Ричард сбивчиво поблагодарил его. — Тебе нужно поспать (греч.) — ответил Фрэнсис, закрывая за собой дверь. Ричарда разбудили крики и звон разбитого стекла. Он резко вскочил с постели и тут же сел обратно, потому что у него ужасно закружилась голова. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы оценить ситуацию. Похоже, аспирин, а может, несколько часов сна подействовали, и голова больше не болела, а только кружилась. Теперь нужно понять, что там происходит. Крики хотя и стали тише, всё ещё доносились откуда-то со стороны гостиной. Было совершенно ясно, что это Чарльз и Генри. В последнее время они постоянно ссорились, но до этого момента такого ни разу не происходило, когда кто-то был рядом. Крики прекратились, громко хлопнула дверь. Интересно, кто из них не выдержал первым? Во всяком случае, идиллия, которой им удалось добиться всего за несколько часов, теперь была разбита на кусочки. Вспомнив звук разбиваемой посуды и поняв, насколько подходящей была эта метафора, Ричард нервно усмехнулся. Неужели теперь ничто никогда больше не будет хорошо? Ричарду всегда казалось немного смешным то, как старательно они всё делают вместе, всегда, когда только могут. Пьют, выполняют домашние задания, обедают и ужинают, радуются, грустят, убивают… Поэтому теперь смотреть, как они ссорятся друг с другом, было просто невыносимо. Дверь заскрипела, и Ричард попытался встать так, чтобы не закружилась голова. К его огромному облегчению у него это получилось. В комнату зашёл Фрэнсис. Он выглядел так, будто ещё не ложился спать. Ричард посмотрел на часы. В окружающей полутьме было плохо видно, но всё же он понял, что сейчас было около трёх ночи. — Ты не спишь? — то ли спросил, то ли констатировал Фрэнсис. — Какое счастье. Не против, если я чуть-чуть у тебя здесь посижу? Ричард рассеяно помотал головой, пытаясь сбросить с себя остатки сна. Фрэнсис включил настольную лампу и сел на стул рядом с кроватью. — Они разбили новую бутылку вина, — простонал он. Ричард удивлённо захлопал глазами. Когда это они начали так относиться к хорошему алкоголю? — Слушай, а что вообще… То есть почему они поссорились? — спросил он хриплым после долгого молчания голосом. — Не знаю, — немного резко ответил Фрэнсис. Повисла неприятная тишина. — Из-за Камиллы, из-за чего же ещё, — обречённым голосом добавил он наконец. Ричард не знал, что ответить. Ситуация правда была просто отвратительной. — Ну, то есть конкретной причины я не знаю, но всё же и так понятно… — А где сейчас она сама? — Кто, Камилла? Спряталась в своей комнате и делает вид, что спит. Генри тоже ушёл к себе. Так это он так хлопнул дверью? Насколько же сильно он был рассержен… Со стороны улицы донёсся шум уезжающей машины. — Это Чарльз? — спросил Ричард. Его голос немного дрожал. Куда вообще можно ехать в таком состоянии? — Да, — всё таким же уставшим голосом ответил Фрэнсис, — он сказал, что ему надоело это всё и он уезжает домой. Я пытался его остановить, но… Что «но» спрашивать не было смысла. Похоже, Чарльз правда устал, раз снова говорил, что ему «всё это надоело». А в таком состоянии он не слушал вообще никого. Ричард посмотрел на Фрэнсиса. Похоже, из всех них он был самым адекватным. То есть он тоже участвовал во всём этом ужасном действе с вакханалией и последующими двумя убийствами, но всё же сейчас он старался вернуть всё в норму. Он ведь был в ситуации ничем не лучше чем Чарльз и Генри. Но он же не лез драться с Камиллой от того, что Чарльз выбрал её, а не его. И тут Ричард со всей отвратительной ясностью понял, что Чарльз даже не думал выбирать. И Фрэнсис тоже знал это. Тишина вновь стала неловкой. Ричард очень хотел хоть как-то выразить своё сочувствие, хоть немного поддержать Фрэнсиса, но совершенно не знал как. В их компании было не принято делать подобные вещи. И всё же он чувствовал, что должен чем-то помочь, раз в этой печальной ситуации Фрэнсис пришёл именно к нему. — Кажется, у меня пульс под двести, — пожаловался он. — Я так с ними скоро сердечный приступ схвачу и сам отправлюсь в «царство мёртвых». Ричард отчаянно схватился за эту возможность сделать хоть что-то. — Хочешь, отвезу тебя в больницу? Он встал и стал расхаживать туда сюда по маленькой спальне. — Всё равно нам надо как-то решить вопрос с машиной… Так почему не заняться этим сейчас? Он вопросительно посмотрел на Фрэнсиса, который тоже встал со стула. Он никогда не плакал при людях, но в тот момент Ричард совершенно точно видел в его глазах отблески слёз. Нет, он так и не заплакал, но и этого было достаточно, чтобы понять, в каком состоянии он находится. Ричард не мог оторвать взгляд от блеска в глазах Фрэнсиса. Они словно загипнотизировали его. Он понимал, насколько по-идиотски и нетактично себя ведёт, но ничего не мог поделать. Они были уже так близко, что Ричард даже не успел удивиться, когда почувствовал, как губы Фрэнсиса прикоснулись к его губам. Они уже целовались однажды, и в этот раз всё было почти так же. Поцелуй тянулся чуть дольше, чем в прошлый раз. Фрэнсис наконец оторвался от него и проговорил: — Не надо никуда ехать. Завтра разберёмся со всем этим. Сказав это, он снова потянулся к чужим губам. Ричард хотел сказать «нет», попросить остановиться, отойти на пару шагов… Но почему-то он ничего не сделал. Он позволял Фрэнсису целовать себя, проводить холодными пальцами по позвоночнику и перебирать другой рукой волосы. Он не пытался отстраниться и даже отвечал ему, хотя и немного неуверенно. — В этот раз не наизнанку? — улыбнулся Фрэнсис, расстёгивая его рубашку. Ричард неожиданно осознал, что рад видеть, что тот перестал расстраиваться. Он хотел что-то ответить, но в следующую секунду почувствовал губы на своих ключицах и понял, что не сможет ничего сказать. Он знал, что это неправильно, что ему должно быть противно, но ничего подобного он не чувствовал. Горячее дыхание Фрэнсиса, поцелуи, худые руки, медленно стягивающие с него одежду… Всё это было слишком хорошо, чтобы задумываться о том, пожалеет ли он об этом завтра. — Делай что-нибудь, — шептал Фрэнсис. — Или ты не хочешь? Это был сложный вопрос. Разум кричал, что нужно остановиться. Неужели он не пытался прекратить всё это только из-за того, что его тело уже успело слишком сильно возбудиться? Ему всегда хотелось верить, что он выше этого и способен контролировать себя. Наверное было ещё что-то. Он посмотрел на Фрэнсиса, ожидающего от него хоть каких-то действий. Только теперь Ричард понял, насколько это отличалось от того, что было в прошлый раз. Тогда было просто желание снять стресс, его особо не спрашивали. Теперь Фрэнсису почему-то было важно, чтобы он чётко выразил своё согласие. И не совсем понимая, что он делает, Ричард аккуратно запустил руку в огненно-рыжие волосы и втянул Фрэнсиса в очередной долгий поцелуй. Ричард расстёгивал его рубашку, в то время как его собственная уже упала на пол. Снимая одежду с острых бледных плеч, он наконец немного отстранился и обернулся к двери. — Мы не закрыли, — немного задыхаясь, проговорил Ричард. Он подошёл к входу в комнату и прикрыл дверь. Когда он обернулся, в глазах Фрэнсиса отчётливо читалось облегчение. Он что думал, что Ричард просто возьмёт и уйдёт? Уже через секунду Фрэнсис снова оказался рядом. Он задвинул защёлку и, аккуратно взяв за руку, повёл его ближе к кровати. Сердце Ричарда пропустило удар, а потом забилось в быстром темпе, когда он почувствовал, как длинные тонкие пальцы расстёгивают его ширинку. — Да не нервничай ты так, — засмеялся Фрэнсис. — Тебе понравится. Он уже понял, что ему понравится. Где-то на задворках сознания он понимал, что так быть не должно, но ничего не мог поделать. Он отвлёкся от размышлений и вернулся в реальность. Штанов на нём, так же, как и на Фрэнсисе, уже не было. Ричард поцеловал его в плечо, а потом в шею. С губ Фрэнсиса сорвался старательно сдерживаемый стон. Не поцеловав его в ответ, Фрэнсис опустился рядом с ним на колени и возбуждённо улыбнулся. Ричард пытался справиться с дрожью в руках, перебирая растрёпанные рыжие волосы, когда Фрэнсис дотронулся губами до головки его члена. Он тихонько застонал. Он чувствовал себя, как какой-нибудь школьник, который раньше даже не целовался. Да, он спал с разными девушками, но с парнями — ни разу. Наверное, причина была в этом. В следующую секунду Фрэнсис провёл по возбуждённой плоти языком и наполовину взял его член в рот, и все мысли запутались в его голове. Фрэнсис начал медленно и ритмично двигать головой, и Ричард понял, что он мелко дрожит всем телом. Он уже не нежно перебирал огненно-рыжие волосы, а грубо держал их неслушавшейся рукой. Он осознал, что, наверное, Фрэнсису больно, и отпустил его волосы. Их тяжёлое дыхание сливалось в одно, и они, не сговариваясь, пытались быть потише. Это было невероятно сложной задачей. Он потерял счёт времени и вернулся в реальность, только когда понял, что близок к высшей точке наслаждения. И в следующий момент Фрэнсис отстранился от него. Ричард непонимающе уставился на него. Тот снова улыбнулся, встал и быстро поцеловал его в губы. Он потянул Ричарда на кровать, и тот почувствовал, что на одеяле было что-то твёрдое и острое. Он схватил это рукой, не имея ни малейшего желания отвлекаться от того, что сейчас происходит. Он посмотрел на предмет, который держал в руке: это было пенсне. Поддавшись неожиданному порыву, он надел их на свой нос и посмотрел вокруг. Мир расплывался, и определить чёткие границы комнаты не получалось. Она то расширялась до размеров вселенной, то сужалась до размеров кровати. Ричард снял пенсне. Всё осталось так же, как и было. Линзы были ненастоящими. Реальность продолжала плавиться, сердце явно билось быстрее, чем нужно, а возбуждение приятным теплом отдавалось внизу живота. То ли это было побочным действием таблеток, то ли он сходил с ума, но пенсне точно было ни при чём. Фрэнсис забрал бесполезные стёклышки и, не глядя, положил их на тумбочку. Он лёг на спину, жестом приглашая Ричарда идти к нему. Он немного приблизился и снова остановился. Что именно нужно делать? Он решил попробовать вести себя примерно как с девушкой, а в остальном положиться на инстинкты. В голове Ричарда промелькнула мысль, что именно в этом смысл «чувственной составляющей» вакханалии. Полностью отдаться инстинктам, перестать мыслить категориями рациональности. Пообещав себе поразмышлять над этим когда-нибудь потом, он аккуратно протянул пальцы к губам Фрэнсиса. Тот лизнул его пальцы, а потом взял в рот. Видимо, это было его своеобразной привычкой. Ричард медленно вытащил пальцы из его рта, разорвав тоненькую ниточку слюны. Он снова на секунду замер в неуверенности. — Перестань ты уже нервничать, — нетерпеливо проговорил Фрэнсис. Ричард отлично понимал, о чём речь. Снова подавляя дрожь в руках, он аккуратно, очень стараясь не причинить боль, вошёл в него пальцами. Сначала один, потом два, а потом и три. Фрэнсис пытался сдерживать стоны. Это возбуждало ещё больше. — Ладно, я ошибся тогда, — тяжело дыша, проговорил он. Ричард вопросительно приподнял бровь, перестав двигать пальцами. — На самом деле я испытываю к тебе симпатию. Это было слишком. Эти слова, сдавленные стоны, сбивчивое дыхание… Он вытащил пальцы и начал аккуратно входить в него уже своим членом. Ни с одной девушкой он не испытывал ничего подобного. — Я тоже (греч), — только смог выдавить он. Ричард перестал думать о том, что их могут заметить. Это было уже не важно. Он не думал ни о времени, ни о морали, ни о Камилле. Он забыл даже о смерти Банни и ссорах, то и дело происходящих в их некогда дружной компании, хотя в последнее время ему казалось, что он вообще не может думать ни о чём другом. Но сейчас он мог сосредоточиться только на том, что происходит в данный момент. Словно в мире существовали только их стоны, мокрые шлепки, прикосновения и обрывистые просьбы, сказанные на греческом. Кажется, кто-то когда-то говорил им, что, когда сильно волнуешься, можно размышлять на другом языке… Ричард не выдержал первым. Он кончил, дрожа всем телом, и в изнеможении повалился на кровать. Минуты две они просто молча лежали и восстанавливали дыхание. Ричард был удивлён тому, как Фрэнсис умудрился так долго сдерживаться. Он хотел что-то сказать, но до того, как мысль успела сформироваться в его голове, Фрэнсис приподнялся на локтях и уже через секунду навис над ним сверху. Он не сразу понял, чего от него хотят, но, когда тонкие бледные пальцы дотронулись до его губ, до него дошло. На это он готов не был, поэтому слегка отстранился. — Нет, я не… — Брось, ты не можешь переспать с мужчиной и не попробовать это, — перебил его Фрэнсис. Наверное он сходил с ума, но это показалось неплохим аргументом. Он старательно облизал пальцы и прикусил губу, как только Фрэнсис вынул их из его рта. Ричард ожидал, что проникновение будет очень болезненным, но это представление не имело общего с реальностью. Фрэнсис делал всё очень аккуратно, но в то же время настойчиво и уверенно. Когда пальцы, двигавшиеся внутри него, исчезли, он знал, что будет дальше, но уже не боялся. Это, наверное, был дурной звоночек, но сейчас он не мог размышлять о подобной ерунде. Фрэнсис вошёл в него, заставляя подавить слишком громкий стон. Несколько секунд он ничего не делал, чтобы дать Ричарду привыкнуть к ощущению заполненности, а потом медленно начал движение, наращивая темп. Всё происходило, как во сне. Фрэнсис двигался с идеальной скоростью, и хотя инородное тело причиняло небольшую боль, это ни разу не вышло за пределы того, что можно назвать приятным. В какой-то момент Ричарду показалось, что он видит, как тумбочку оплетают виноградные лозы, а цвета вокруг становятся в два раза ярче, чем обычно. Всё происходящее сейчас так сильно контрастировало с тем, что происходило буквально минут сорок назад, и вообще было таким ошеломляющим, что он просто зажмурил глаза и полностью отдался ощущениям. Кажется, Фрэнсис спрашивал Ричарда, нравится ли ему, а тот отвечал «да». Он выглядел таким хрупким, бледным и нереальным в этот момент, что казался мифическим существом, сошедшим со страниц какой-то пыльной книги. Интересно, с Чарльзом он был таким же? Фрэнсис был возбуждён до предела, поэтому кончил достаточно быстро. Он наклонился над Ричардом и поцеловал, видимо, последний раз за эту сумасшедшую ночь. — Спасибо, — сказал он, немного отстранившись. — Это было чудесно. Ричард ответил ему коротким кивком, чувствуя накатившую на него усталость. Реальность вновь принимала свой прежний вид, а вместе с тем возвращалась возможность относительно адекватно мыслить. — Нам надо в душ. Потом можно вместе пойти в мою комнату. Твоя кровать вся грязная. Он брезгливо поморщился. Почему-то это показалось Ричарду очень смешным. Еле сдерживая улыбку, он встал с кровати и стал надевать свою одежду, чтобы не идти до душевой голым. Они вдвоём лежали на одной кровати, укрывшись одним одеялом. Их тела всё ещё были влажными, а разум всё ещё приходил в себя. — Мы не обязаны никому об этом рассказывать или повторять это, — очень серьёзно поговорил Фрэнсис. — Мы можем даже никогда больше об этом не вспоминать. Ричарда передёрнуло от этих слов. Возможно, если бы это было сказано с другой интонацией, он подумал бы, что Фрэнсис хочет, чтобы так всё и было. Но он отлично понимал, что проблема в том, что именно так всё всегда происходило с Чарльзом. Словно это совершенно не важно и не заслуживает внимания. И всё-таки он не знал, что делать. С одной стороны, идея сделать вид, что ничего не было, казалась очень заманчивой. С другой стороны, это выглядело, как предательство. И относительно Фрэнсиса, и относительно себя самого. Так в чём же проблема? В том, что он не хочет верить, что его привлекают мужчины? Неужели после сегодняшней ночи ему ещё нужны доказательства? Ведь Фрэнсис правда доверял ему. А сам Ричард искренне восхищался им. Да, они вряд ли смогут заменить друг другу Чарльза или Камиллу, но ведь им было хорошо вместе. Тогда зачем же всё усложнять и ранить чувства друг друга? — Делать вид, что ничего не было, мы тоже не обязаны. Мы вообще-то можем как-нибудь повторить. Это было… хорошо. Фрэнсис посмотрел на него с такой искренней благодарностью, что от этого стало даже немного неловко. Как Чарльз вообще умудряется думать о ком-то другом, когда знает, что этот человек будет так смотреть на него, стоит лишь захотеть? — Знаешь, я иногда скучаю по тем временам, когда Банни был жив, а иногда даже по нему самому. И я думаю, если бы он ушёл, а ты бы не пришёл до этого, я, наверное, совсем свихнулся бы. Это всё так мерзко… — Давай не будем об этом. Я уже тоже готов свихнуться. — Давай не будем. Он легко поцеловал Ричарда в висок, закрыл глаза и перевернулся на другой бок. Через несколько минут его дыхание выровнялось, и вскоре он уже спал. Рой мыслей шумел в голове Ричарда. И о Фрэнсисе, и о Банни, и об их единственной машине, которая была неизвестно где, и о пьяном Чарльзе, который уехал на ней в темноту, и о Камилле, и о Генри, и почему-то о Дионисе… Он знал, что сегодняшние события не смогут исправить всё магическим образом. Всё становилось хуже с каждым днём, и прекращаться это падение в бездну не собиралось. Но всё-таки он был рад, что это случилось. Он давно не испытывал столько положительных эмоций за одну ночь. Он знал, что завтра его ждёт тяжёлый день, но хотя бы сейчас он наконец мог чувствовать себя счастливым. Он обнял Фрэнсиса за талию и попытался размышлять о чём-то хорошем. Они дышали в унисон, на стене мерно и спокойно тикали часы, огненно-рыжие пряди немного лезли в лицо, и Ричард сам не заметил, как провалился в крепкий, лишённый каких-либо сновидений сон.