-195

      Громадный паровоз мчался по рельсам, дробя наледь. Купе душили запахи крепкого табака, настоявшегося рома и тяжелых судеб, едва ощутимые лишь в самом дальнем углу вагона, где лежал, свернувшись калачиком, темноволосый парень. Он был недостаточно похож на толпу однотипных мужчин, ехавших этим рейсом, хоть и имел с ними общие черты.

Что-то в нем было не то. Типичный работяга из трущоб никогда так не посмотрел бы в окно. Никогда бы не стал разглядывать иней и клубы густого дыма, пронзаемые алыми предрассветными лучами, бежать взглядом за сросшимися скалами и тяжело вздыхать, думая о чем-то…       Тяжелая мозолистая рука щелкнула по ребрам парня. Перед ним стояла, насколько он мог разглядеть в тусклом объеме купе, коротковатая курчавая женщина лет сорока, видимо, жутко уставшая от вечной рейсовой попойки. «Трущобы через 5 минут», — Бездушно произнесла она, не сказав больше ни слова.       Небесному светилу лишь предстояло выйти на всеобщее обозрение, ознаменовав собой начало нового дня, столь презираемого людьми. Впрочем, остаток недели они также недолюбливали.       Издав омерзительный лязг, железный локомотив остановился и моментально обледенел. Толпа стремглав понеслась к выходу. Здесь всегда так. Темноволосый спрыгнул со ступеньки вагона на промерзлый неровный перрон. В первых лучах Солнца показались его грубые черты лица. За девятнадцать лет жизни его лицо изрядно покрылось шрамами и царапинами, нос был сломан, а губы вечно трескались и кровоточили. Несмотря на это, парень выглядел добрым и по-детскому наивным. Да, именно так. Его глаза. Не те типичные здесь темные угли, распространяющие бездушный и бездумный взгляд. Правая радужка юноши сияла голубыми переливами льда, а левая так напоминала тусклую серую дюраль. Вот оно. Вот то, что отличало его от толпы. Глаза.       Плотно обвязав лицо шарфом, насадив на свои прямые, как рельсы, волосы, плотную шапку, и, по самую челюсть укутавшись в куртку, парень кинул холодный взгляд на не менее холодную стрелку циферблата. «6 часов от полночи, -67 °С» Глаза пожирали ландшафт. Вперед поспешил описать происходящее рот, смыкающий от холода челюсть. «Мразь…», — Издал хриплый голос, резко перейдя в кашель. Сплошной дым и смрад окутывал кирпичи вокзала, черный от угольной сажи снег покрывал все в пределах взора. Всюду валялись льдины. Одинаковые сгорбленные силуэты сновали среди не менее одинаковых улочек.

***

      Парень взвалил на спину походную сумку и тяжелыми длинными шагами поплелся к массивному зданию, полностью обшитому Ферро-Пластинами, и напоминающему огромный ангар. Механизаторский двор. Здесь решались все насущные вопросы приезжих, да и погреться возле плавильных печей—нехитрое дело. Разве что добраться нужно через снежный нанос. К такому темноволосый не привык.       Но на то ведь она и жизнь. К одному привыкнешь. Второе начнешь заново.