Nicky

Штука с Ники Хеммиком в том, что его счастье часто зависит от счастья людей, которые ему дороги. Он знает это. Он понимает, что это, вероятно, не самый здоровый способ существования. Не то чтобы его это хоть капельки волновало. Уезжая из Германии в Южную Каролину, чтобы позаботиться о близнецах, он выполнял свою миссию. Он хотел спасти их. Он хотел показать им, что такое семья, любовь и безопасность. Больше всего на свете он хотел избавить их от его родителей. Ники, как ему самому кажется, всегда будет любить их. Это просто то, что делал бы хороший ребенок. Но он вырос с ними и знал, в какой удушающей среде могут оказаться близнецы. Он был уверен все время, пока собирал вещи. Он был уверен всю дорогу до аэропорта. Он был уверен, когда проверял свои сумки. Он не был так уверен, когда повернулся, чтобы попрощаться с Эриком. Он был так накачан адреналином и стремлением, что заблокировал все мысли о самом сложном. Забота о двух старшеклассниках? Просто замечательно. Сущая, черт побери, легкотня по сравнению с тем, чтобы стоять в аэропорту, прильнув к человеку, с которым хотел провести остаток своей жизни. Он держался за Эрика слишком долго, так что просто не мог не чувствовать безнадежность. Он зарылся лицом в шею Эрика, вдохнул аромат его геля для душа и просунул ладонь под его рубашку. Эрик напомнил ему, что это не навечно. Теперь, когда он в Пальметто с близнецами, и теперь, когда он в США дольше, чем предполагал изначально, он не уверен, когда и если он вообще сможет уехать. Принимая Эндрю и Аарона, он дал себе обещание, что покажет им семью и поможет стать счастливыми. Он уверен, что потерпел неудачу в обоих случаях. Так что он просто пытается держаться изо всех сил, смеясь очень громко и улыбаясь очень ярко, надеясь, что время ещё есть. Его главной заботой, конечно, был Эндрю. Он все еще хотел показать Аарону настоящую семью, но у Аарона была Кейтлин. Аарон собирался стать врачом. У Аарона были лучшие оценки из всех в команде, и Ники был уверен, что горечь и какой-то особый вид мести мотивировали его на все это. Но это было хоть что-то. У Эндрю был Нейл. Теперь. Ники никогда не понимал, что о них думать. Их всегда видели вместе, но никогда не видели вместе. Он был абсолютно уверен, что это лишь старый добрый полный ненависти секс, который закончится, как только Эндрю станет скучно, но нет. Не заканчивалось. Прошло два года, а они все еще... кем они там друг другу приходятся. Ники все еще беспокоится. Каждый раз, когда у Эндрю плохой день, он чувствует ужасную тяжесть. Она садится ему на плечи, заползает в горло и угрожает задушить его чувством вины. Он может назвать дни, когда Эндрю захватывают воспоминания, видя пустой взгляд и невербальные жесты. Потому что, вспоминая, он отключает все чувства. Сегодня плохой день. Эндрю всё ещё был в постели, когда полдень уже настал. Точнее, это была просто шишка размером с Эндрю с пучком светлых волос, торчащих из-под горы одеяла на верхней койке. Ники пытался накормить его. Он пытался подкупить его мороженым. Он пытался вывести его из себя. Безуспешно. Он покинул общежитие до того, как Нейл вернулся с пробежки. Он не мог вынести осознания своей абсолютной беспомощности. Его сердце не выдерживало. Он хотел позвонить Эрику и сказать, что возвращается домой, потому что он никогда не сможет помочь Эндрю и Аарону сплотиться. Он никогда не сможет помочь Эндрю встретиться лицом к лицу со своими демонами. Он не сможет ничего исправить, и это разрывает его изнутри.   Когда он возвращается в общежитие, чтобы забрать Мэтта, то почти чувствует облегчение, видя, что ни Нейла, ни Эндрю там нет. По крайней мере, Нейлу удалось вытащить его на улицу. Просто замечательно, думает он. Все должно было быть просто замечательно. Спустя несколько часов ожидания и расхаживания из угла в угол, а также бесчисленные оставленные без ответа звонки и сообщения, Ники начинает волноваться. Потому что его тревожность любит мучить его. Он отправляется на поиски. Он проверяет поле, библиотеку и спортзал. Мазерати до сих пор на стоянке, что значит, что они не сбежали в Колумбию. Наконец, он пробует поискать на крыше. Он тихо поднимается по лестнице, не желая напугать их на случай, если они всё же там, и, конечно, обнаруживает щель в дверном проёме. Ники толкает дверь так медленно, как только может, чтобы избежать скрипа, и оглядывается, чтобы увидеть, есть ли там Эндрю и Нейл. Есть. И то, что видит Ники, заставляет его колени подгибаться. Нейл и Эндрю сидят на земле, лицом к лицу, скрестив ноги и соприкасаясь коленями. Нейл держит Эндрю за руку и медленно массирует его ладонь. Глубокие поглаживания большим пальцем успокаивают и расслабляют. Эндрю сидит, наклонив голову, закрыв глаза и глубоко дыша. Нейл бормочет слишком тихо, чтобы Ники мог расслышать, но это похоже на дежурный разговор об учебе, экзи и дурацком фильме, который Мэтт заставил его посмотреть. Нейл медленно кладет руку Эндрю на свое колено. Его ладонь лежит на подбородке Эндрю. — Да или нет? — спрашивает Нейл. — Да. К удивлению Ники, Эндрю наклоняется первым. Поцелуй длится всего мгновение, но его достаточно, чтобы понять, что за ним что-то стоит. Благодарность, наконец решает Ники. Ники разворачивается и спускается по лестнице, пока его не поймали. Его ноги ватные, а слезы катятся по лицу, и только тогда он понимает, что плачет. Он пытается проанализировать и понять, почему это делает его настолько эмоциональным. Если он будет действительно, по-настоящему честен с самим собой, то почувствует крошечную долю обиды. Он хотел быть тем, кто сможет дотянуться до Эндрю, чтобы помогать ему в трудные дни. Он хотел заботиться об Эндрю, видеть, как тот окончит университет, и видеть, как он обнимет своего брата, когда они оба будут уходить туда, куда они в конечном итоге решат уйти. Потому что он знает, что их пути разойдутся. Но, оттеснив эту крошечную часть в сторону, он поймет, что по большей части это — заставляющее дрожать облегчение. И такое глубокое счастье, что его грудь сжимается настолько, что становится тяжело дышать. У Аарона была Кейтлин. Аарон собирался стать врачом. У Аарона были лучшие оценки среди всех в команде. И Эндрю. У Эндрю был Нейл. И Ники был так рад, что наконец-то мог быть уверен в этом. Пока этого достаточно. Все в порядке. Это на самом деле чудо. Просто замечательно.