Время прощать

— … Так и живём, папа. Я рассказала отцу всё, что могла. Больше не получалось придумать ни единого слова, впрочем и уходить не хотелось совсем. Как и всегда. Мне было хорошо рядом с ним. Спокойно. Пусть нас разделяла тяжёлая земля, грузом лежавшая на моих плечах, у его могилы становилось легко. Пора возвращаться домой. Я медленно брела по аллеям кладбища, ничего не замечая вокруг. Представляла, как бы нам жилось, будь отец рядом. Как по вечерам собирались бы все за столом, ужинали и рассказывали друг другу о прошедшем дне. Мама с Эдже уходили бы спать раньше. И госпожа Фазилет непременно бы каждый раз ворчала, чтобы не засиживались допоздна. Отец уверял бы, что мы выпьем только по чашечке чая, но спустя «второй чайник» мы продолжали бы сидеть и просто болтать. Обо всём на свете. — Прости! — воскликнул мужчина, невесть откуда появившийся на пути, налетев на меня. Или я на него. — С тобой всё хорошо? Я не зашиб тебя? Он смотрел в глаза, будто гипнотизируя. Получалось. Я не могла отвести взгляд от него. — Ягыз. Ягыз Эгемен, — представился незнакомец. — Хазан, — пробубнила я, часто моргая, чтобы очнуться. Не помогло. — С тобой точно всё хорошо? — озабоченно переспросил незнакомец, а я в очередной раз моргнула. Я видела себя со стороны. Как глупо выгляжу: невинные хлопанья ресницами, невнятное бурчание под нос и ярко красный румянец на щеках, который был извечным спутником во всех неловких ситуациях. Но хуже всего было, что я продолжала молчать. Просто пялилась на Ягыза, чёрт бы его побрал, Эгемена, и молчала. «Да скажи же ты что-нибудь». «Ну же, девочка, давай». «Нет. Молчит проклятая». — Слушай, я начинаю всерьёз переживать за тебя, — голос нового знакомого становился более обеспокоенным и я, слава Аллаху, выдавила целых два слова: — Всё хорошо. Мужчина скорчил недоверчивую гримасу и начал осматриваться по сторонам. Видимо, пытался найти спасение от меня. В тот самый момент, как отвёл взгляд, я очнулась. — Правда, всё хорошо, не переживай. Тем более, ещё нужно выяснить, кто из нас больше виноват в этой аварии, — кладбище неподходящее место для попыток шутить, но это ещё одна моя дурацкая черта — когда нервничала, рот не закрывался. И очень часто, когда слышала, что несу, хотелось просить прощение у того, кто был вынужден меня слушать. — Слава Богу, ожила. Я начал переживать, что ты впадаешь в кому, — казалось бы, пошутил, но на его лице не дрогнул ни один мускул в попытке улыбнуться. Я стояла, собираясь вежливо попрощаться, и удалиться, пока не выставила себя ещё большей дурой, но тут увидела образ случайного знакомого целиком, а не только завораживающие глаза. Для середины декабря он был одет слишком легко. Тёмно-синий классический костюм в комплекте рубашкой небесного цвета, конечно, смотрелся на нём восхитительно. Но, чёрт, как ему не холодно? При этой мысли я задрожала от мурашек, пробежавших по спине, и посильнее натянула вязаную шапку. Ягыз Эгемен и не замечал промозглого ветра, который определённо должен был пробраться под полы тонкого пиджака. Не удержавшись, я всё-таки спросила: — Тебе не холодно? Ягыз странно посмотрел на меня, после чего ответил вопросом на вопрос: — А тебе не жарко? Несколько секунд я, прищурившись, глядела на него, пытаясь понять, кто из нас более ненормальный. Когда затянувшаяся пауза начала напрягать, я спросила первое, что пришло в голову. В том месте, где мы находились, это был самый логичный вопрос: — Ты приходил к кому-то из родных? — К маме. Я не имела ни малейшего понятия, что можно было сказать дальше. Смерть близких людей, да и вообще смерть — не то, о чём можно просто болтать. — А ты? — К отцу. И опять тишина. Не знаю сколько она длилась. Впереди показались ворота кладбища. Надо же, я и не заметила, когда мы начали идти. Понимая, что сейчас выйдем на дорогу, и каждый пойдёт своей, я судорожно соображала, что бы ещё спросить у Ягыза Эгемена, подольше не выпуская его из виду. — Ты выглядишь уставшим, — выпалила я, и новый знакомый изумлённо уставился на меня. — А ты знаешь, как я выгляжу обычно? — слегка усмехнувшись, спросил он. — Нет, но… не знаю, может, показалось. Глаза у тебя печальные, что ли… — начала бубнить, но Ягыз перебил и заговорил. — Ты очень проницательна, Хазан. Мужчина спрятал руки в карманы брюк. Видимо, всё-таки замёрз. Глубоко вдохнул, закрывая на мгновение глаза. Когда открыл их и взглянул на меня, то выражение его лица вмиг снова стало непроницаемым. — Не подумай, что лезу не в своё дело, иногда очень помогает выговориться незнакомому человеку. Ягыз молчал и я поняла, что рассказывать ничего не собирался. Обречённо вздохнула, попрощавшись, и пожелала всего самого лучшего, после чего развернулась на сто восемьдесят градусов и побрела. — Может, выпьем кофе? — услышала за спиной, не успев сделать и десяти шагов. Рот растянулся в широченной улыбке, и я ещё несколько секунд стояла к Ягызу спиной, пытаясь придать лицу скучающее, незаинтересованное выражение. Справилась, наконец, с приступом счастья и повернулась к нему. Спустя двадцать минут мы сидели на террасе милой, уютной кофейни. Другие посетители за соседними столиками, судя по всему такие же ненормальные, раз предпочли тёплому помещению холодную террасу, бросали в нашу сторону удивлённые взгляды. Оно и понятно — они делили с нами декабрьскую морозную свежесть, но были одеты соответствующе. Но красивый, молодой человек в одном классическом шикарном костюме, не мог не привлечь внимания. Ягыза эти «гляделки», казалось, вовсе не волновали. Я изо всех сил старалась не замечать их и мило вела беседу. Когда подошёл официант, он наоборот не обратил никакого внимания на моего собеседника. Возможно, боялся, что не получится скрыть замешательства, вызванного странным видом моего спутника? Я заказала две чашки кофе без сахара, на что паренёк озадаченно вскинул брови. Наверное, ожидал более ёмкий заказ, но ничего не сказав, кивнул и удалился. Напиток мы ждали в тишине. Когда перед нами на столике появились две чашки с дымящейся ароматной жидкостью, Ягыз вдруг заговорил. — Я и правда очень устал. Не спал почти сутки. Болит всё тело и голова. «Оно и не удивительно. Столько времени на холоде в лёгкой одежде», — хотела сказать я, но промолчала, боясь перевести тему и спугнуть рассказчика. — Не знаю с чего и начать, — прошептал Ягыз и грустно улыбнулся. Не удержавшись, накрыла рукой его ладонь, лежавшую на столике. Чёрт. До чего холодная. Я всерьёз начинала переживать за его здоровье. — Вчера у нас был семейный праздник, — ровным голосом продолжил мужчина. — Юбилей, посвящённый сорокалетию компании «Эгемен групп». Слышала о такой? — Нет. Я и правда не слышала. Работала обычным тренером по кикбоксингу, и всё, что знала в этой жизни — ринг и перчатки. — Не важно. Так вот, мой брат. Младший брат, организовал вечеринку по этому случаю. Украшенный зал, приглашенные звёзды, которые должны были развлекать сотни гостей. Шоу-программа. Всё было на высшем уровне. Апогеем вечера стало объявление моего младшего брата, что я, оказывается, не Ягыз Эгемен. Меня купили тридцать лет назад. Я сидела ошарашенная. Такой истории, пусть и короткой, точно не ожидала услышать. Мы знакомы чуть больше часа, но он сидел передо мной и делился жизненной трагедией. Неудивительно, что ему было плевать на холод. В глазах было столько неподдельного горя, что посмотрев на него, почувствовала, как к моим подступают слезы. Заметив слезинку, которая не удержалась и первой скатилась вниз по моей щеке, Ягыз протянул руку и аккуратно смахнул капельку. В этом жесте было столько заботы, а во взгляде столько теплоты, что мне стало неловко. Ему разрушили жизнь. Я должна утешать его, а он сидел и утирал мои слезы жалости. Удивительный человек. — Но, зачем? — единственный вопрос, ответ на который меня интересовал. — Зачем купили? — Зачем твой брат объявил об этом? Ягыз в очередной раз печально улыбнулся. — Я всегда считал нас больше, чем просто братьями. Всю жизнь были как одно целое. Наш старший брат, Гекхан, никогда не был рядом. Он был сам по себе, а мы с Синаном — сами по себе. Я готов был отдать жизнь за него. И он тоже. Когда меня, в возрасте двенадцати лет, отправили на учёбу в Америку, знаешь, что он сделал? Спрыгнул с крыши дома. Надеялся, что таким образом помешает отъезду. — Тогда что изменилось? Когда изменилось? — Изменилось тогда, когда выяснилось, что я являюсь основным наследником отцовского состояния. Брат сказал, мало того, что вынужден всю жизнь жить в тени моей идеальности, так теперь и останется ни с чем из-за того, кто не является Эгеменом. «Нужно периодически моргать», — напомнила я себе, чувствуя, как невыносимо пекло глаза. — И чем всё закончилось? — Я ушёл. Встал и ушёл. Не смог смотреть на отца и братьев. Я ушёл. Сел в машину и уехал. Потом бродил по улицам Стамбула. Вспоминал, думал. А на утро решил вернуться домой. Чтобы сказать Синану одно-единственное — я прощаю его. Он мой брат. Что бы не произошло. Я слушала и не верила ушам. — Ты простил его? — Простил, но не нашел, — голос Ягыза вмиг изменился, стал тревожным. — Когда пришел к особняку, никого не было. Ни охраны у ворот, ни слуг в доме. После этого направился в компанию, и там меня ждала та же картина. Будто все исчезли за одну ночь. Я метался от одного дома к другому, обзванивал знакомых. Было впечатление, что, стоило мне перестать быть Ягызом Эгеменом, я для них испарился. Он выглядел потерянным, у меня сжималось сердце. Я не знала, как его успокоить и утешить. Пообещать, что всё образуется и будет хорошо — было бы верхом глупости. Не знаю, что должно произойти, чтобы исправить, что натворил его братец. Поэтому снова сжала его ледяную руку и сказала: — Я помогу тебе. В глазах Ягыза промелькнула тень надежды, а я мысленно подбирала слова, которыми обложу Синана, когда доберусь до него. Когда мы собрались уходить, обратила внимание, что новый знакомый не притронулся к кофе: чашка осталась на столике. От кофейни до моего дома было недалеко, не больше четырех кварталов, и я решила пройтись пешком. Ягыз, как истинный джентльмен настоял, чтобы проводить меня. Мы шли в полной тишине. Я пыталась переварить услышанное, Ягызу тоже было о чём подумать. Оказавшись у своего дома, я остановилась и посмотрела в глаза невероятного мужчины. Я старалась внушить, что он больше не один. — Не переживай, мы обязательно найдем твоего брата, — как можно уверенней произнесла я, ободряюще улыбнувшись. Краем глаза заметила быстрое движение в окне дома и, повернув голову, увидела Эдже, которая хмуро наблюдала за нами. — Ладно, я пойду, завтра созвонимся. Или увидимся, — но не успела отвернуться, как Ягыз наклонился и поцеловал меня в щеку. — Спасибо. Когда я входила в дом, мужчина все ещё стоял на том самом месте. Но очутившись у окна, в котором шпионила сестра, и выглянув на улицу, я его не увидела. — С кем ты там разговаривала? — спросила Эдже, подозрительно прищурившись. — Ох, не спрашивай, сестренка. Ни о чём не спрашивай, — мечтательно пролепетала я и скрылась в комнате. Хотелось пролежать до утра в постели и мечтать, как завтра снова увижу его глаза, услышу голос, но мама должна была скоро вернуться с работы. Если не увидит горячий ужин на плите, то мне не поздоровится. Отправившись утром на работу, решила начать расследование именно оттуда. У нас непростой спортивный клуб. Клиенты — один богаче другого. Все сливки общества считали необходимым иметь нашу абонентскую карточку. Посещать занятия необязательно, но карточка должна быть! И мой начальник, господин Мурад, знал абсолютно всех, кто в городе мог себе это позволить. Наспех переодевшись в спортивную форму до прихода клиентов, я поспешила в кабинет господина Мурада. Заглянув в приоткрытые двери, попыталась оценить в каком настроении пребывал начальник. Если он был не весел, то лучше не попадаться на глаза. — О, Хазан, дочка, входи. Отлично. С настроением всё в порядке. — Господин Мурад, я за помощью, — протараторила я, пользуясь моментом и хорошим расположением духа директора. — Слушаю, слушаю. Чем могу — помогу. — Вы знаете фамилию Эгемен? Господин Мурад задумался, да так усердно, что на лбу выступила вена, которая каждый раз, когда он кричал на подчинённых, норовила лопнуть. — Эгемены, Эгемены…. — принялся бубнить под нос начальник. — Да, точно, Эгемены. Такая трагедия, такая трагедия! — воскликнул господин Мурад и затряс руками в воздухе. — Да, трагедия, которая произошла у них на празднике. Страшная трагедия, — согласилась я, перебивая причитания мужчины. — Но вы не знаете, куда они все пропали после этого? Начальник снова принял позу мыслителя, облокотившись подбородком на кулак. Он старательно копался в памяти, что я заподозрила неладное. Да, мужчина немолодой, но не помнить, что произошло всего пару дней назад — более чем странно. — Насколько известно, Хазым Эгемен, отец семейства, сейчас находится в больнице. Страшная трагедия, — после этих слов господин Мурад снова замахал руками в воздухе, вызывая мою невольную улыбку, — у него случился инсульт и его частично парализовало. Подробностей о состоянии не знаю, но есть информация в какой больнице лежит. Мысленно просияв от радости, я попросила поделиться адресом. Через минуту держала в руках лист с координатами. Мы договорились с Ягызом встретиться вечером. Он должен был прийти к клубу в конце рабочего дня. Мысль, что я обрадую добытой информацией, заставляла улыбаться весь день. Это отметили все мои клиенты. Их обычно хмурого и строгого тренера можно было сегодня к ране прикладывать, что определённо бросалось в глаза. Еле-еле дождавшись конца рабочей смены, вылетела из клуба на улицу и, к моей огромной радости, Ягыз ждал меня. Обменявшись приветствием и дождавшись пока эйфория от встречи поутихнет, я обратила внимание, что он был одет как и вчера. Ничего не поменялось. Мало того, что он снова был без куртки, шапки и меховых сапог, которые сегодня были ещё больше к месту, чем вчера, из-за более сильного мороза, так и цвет костюма и рубашки не сменился. У этого мужчины, вероятно, свой совершенно мне непонятный, стиль. Схватив его под руку, потащила к дороге, чтобы поймать такси, на ходу рассказывала, что удалось выяснить. Когда мы пересекали стоянку клуба, клиентки, которые ещё не успели уехать, провожали взглядами, широко распахнув глаза. И я их понимала. На такого мужчину грех не смотреть. Поймав такси, уселись на заднее сиденье, и я без умолку трещала. Замечая, насколько он напряжён. Ему было страшно встречаться с отцом после того, что произошло, несмотря, что тот был парализован. А может, именно это и пугало. Не всякий ребенок захотел бы увидеть своего родителя в подобном состоянии. В том числе и приёмный. Таксист периодически бросал на меня странные взгляды в зеркало заднего вида, пару раз пытался встрять в разговор, но я шикала на него, и он замолкал. Когда мы подъехали к больнице, я ободряюще улыбнулась Ягызу, а он взял мою руку в большие ладони и сжал её, словно благодаря, что я сейчас здесь, рядом с ним. Попав в холл больницы, мы направились к стойке администратора. Мужчина стоял за моей спиной, но я не дала шанса заговорить с милейшей женщиной, начав первая: — Здравствуйте, мы приехали к Хазыму Эгемену. Не подскажете, где его найти? Женщина, у которой на бейдже было прописано имя «Азиза», посмотрела своими чёрными глазищами и переспросила: — Вы? — Да. Мы. — К Хазыму Эгемену? — К Хазыму Эгемены, — начала раздражаться я. — И кем вы ему приходитесь? — со смешливой интонацией переспросила администратор Азиза. — Сын и… — Вы его сын? — ещё больше веселясь, уточнила женщина. — Нет, я подруга сына, — с деланным весельем ответила я в тон Азизе, которая до жути меня раздражала. — А его сын… — Не утруждайте себя, милочка, я знаю сыновей господина Хазыма, — снисходительным голосом сообщила администраторша. — Но мне нужно ваше имя, для учёта посещений. — Да, конечно. Хазан Чамкыран и… — «Ягыз Эгемен», — хотела добавить я, но вспомнила, что она «знает сыновей господина Хазыма». — Господин в саду, на вечерней прогулке. Вас проводить? — Нет, не утруждайте себя, мы сами найдем его. Удаляясь от стойки администратора, Ягыз, наконец, заговорил. По голосу было слышно, что он улыбался. — Ты такая вежливая. — Хочешь сказать, что я была недостаточно вежлива? — удивилась я, считая, что вела себя, как выпускница института благородных девиц.  — Нет, нет. Говорю же — мисс вежливость. Ягыз начал смеяться, но осёкся и сосредоточенно посмотрел вглубь сада. Проследив за взглядом, я увидела пожилого мужчину с седыми усами и практически лысой головой, сидевшего в инвалидном кресле. Его руки безвольно лежали на коленях, он смотрел, казалось, сквозь нас. Я взяла своего знакомого за руку и мы медленно двинулись в сторону его отца. Оказавшись в паре шагов от кресла, я остановилась, пропуская Ягыза вперёд. Пришлось отпустить его ладонь. — Папа… Ягыз говорил полушёпотом, дотронувшись до руки старика, но тот, казалось, ничего не услышал и не почувствовал. Сидел и смотрел отсутствующим взглядом в пустоту. Коснувшись плеча Эгемена, сообщила, что буду ждать у входа в больницу. Да. Пусть им не удастся поговорить. Но они побудут вместе. Ягыза не было минут двадцать, и когда он вышел, его взгляд был ещё более потерянным, чем раньше. Я не могла перенести выражение скорби на его лице. Сердце разрывалось. Как могла в один миг рухнуть вся жизнь у человека? И он ещё собирается снять груз ответственности с того, кто во всём виноват, простив его? — Хазан, — позвал мужчина, — спасибо. — За что «спасибо»? И действительно. За что он благодарил? Я не сделала ничего сверхъестественного. Просто была рядом. Но иногда это единственное, что имело значение. Чтобы кто-то был рядом. И он повторил догадку: — За то, что ты рядом. В следующую секунду я была в его объятиях. Физически ощущала, какими отчаянными были они были. Ягыз напоминал потерявшегося ребёнка, ухватившегося за надежду. Ночью в кровати, я обдумывала дальнейшие действия. С утра планировала отправиться прямиком к господину Мураду и расспросить о братьях Ягыза. Нужно быть полной дурой, чтобы не разузнать всё сразу. «Он тебе сразу сказал — человек перенёс инсульт, его парализовало. Как ты собиралась выуживать информацию у парализованного человека?» Иногда я поражалась собственной тупости. Прибыв на работу, сразу направилась в кабинет начальника, переодеться решила после разговора. Но открыв дверь, увидела, что у господина Мурада был посетитель, собралась ретироваться, как начальник подал голос: — Хазан, а вот и ты, — перевозбуждено воскликнул директор. — Тобой интересуется господин Гекхан Эгемен. Услышав имя посетителя, я замерла. Как там говорится? Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идет к горе. — Проходи, — пригласил господин Мурад, поднимаясь с кресла и направляясь к выходу. — Поговорите здесь, а я оставлю вас. — Здравствуйте, господин Гекхан… — Зачем вы приходили вчера к моему отцу? Ого. Прямо так, сразу? — Простите, на самом деле я ищу вашего брата, — начала бубнить я под нос и, заметив непонимание в его глазах, вспомнила, что у него два брата, решив уточнить: — Синана. — Зачем он вам нужен? — с явным недоверием и опаской спросил старший брат Ягыза. — Мне нужно кое-что ему передать, — более уверенным голосом произнесла я. — Весь Стамбул знает, что после того события отец отрёкся от Синана. И никто бы не стал спрашивать отца об этом человеке. Какая неожиданная информация, вгоняющая в тупик. Если его родные разорвали все связи и не знали, и не хотели знать, где он, то у кого спрашивать? Как я приду с плохой новостью к Ягызу? — Выходит, что не весь Стамбул. По крайней мере один человек об этом не знал, — и хватаясь за последнюю соломинку, я всё-таки решила попытать удачу. — Может быть, вы знаете, где его можно найти? Гекхан Эгемен смотрел на меня долгим испытывающим взглядом, после чего направился к выходу. Я готова была броситься чуть ли не в ноги, умоляя ответить, но слава Аллаху, это не понадобилось. Открыв дверь, и практически покинув кабинет, Гекхан бросил через плечо: — Он живёт на пристани. В лодке. Дожидаться конца смены, понятное дело, не собиралась. Тем более, дозвониться до Ягыза не получалось. Противный женский голос раз за разом оповещал, что абонент находился вне зоны действия сети. Отпросившись у господина Мурада на пару часов, я поймала такси и помчалась в Плазу, к мужчине домой. Поднявшись на сороковой этаж и отыскав в лабиринтах коридоров нужную квартиру, я принялась звонить, стучать и кричать. Но мне никто не открыл. Поиздевавшись над дверью ещё немного, спустилась вниз. Я направилась к стойке ресепшн, за которой сидела молоденькая девушка, улыбаясь отрепетированной улыбкой. — Добрый день, Аслы, — поздоровалась я, обратившись к девушке по имени, напечатанном на бейдже. — Я бы хотела оставить сообщение для одного из жильцов. Его нет дома, не могу дозвониться. — Добрый день. Конечно. Для кого? Я всё передам, не волнуйтесь. — Ягыз Эгемен, из сто пятидесятой квартиры. Улыбка начала постепенно сползать с лица девушки, а глаза всё больше округлялись. — Простите, кто? — Ягыз Эгемен, — заметив, что лицо администратора приобрело ещё более озадаченный вид, решила повторить пару раз. Может у меня дефекты дикции с недавних пор? — Ягыз Эгемен. Эгемен Ягыз. Высокий, с голубыми глазами. Или зелёными… там по ситуации. Прямой нос, красивые губы. И родинки. — Глаза Аслы по прежнему выражали растерянность. Или что-то очень похожее на неё. — Ягыз Эгемен уже больше полугода не проживает здесь, — медленно проговорила девушка, будто подбирая слова. — Как это «не проживает»? — терпение было на исходе. — Он лично дал этот адрес. — Может, он дал его, когда жил здесь? — предположила Аслы. — Вчера. Он дал адрес вчера, а не полгода назад. — Простите, но… — Простите! У вас всегда один ответ на всё — «простите»! — закричала на бедную служащую, которая от неожиданности подскочила на месте. Что с неё взять? Глупая курица. Только и знала, как сидеть да улыбаться. Оказавшись на улице, закрыла глаза и глубоко задышала. Простояла я до тех пор, пока не почувствовала, что начала успокаиваться. Осмотрелась по сторонам и решила, что схожу на ту пристань, найду лодку и его брата. Поймав такси, через несколько минут шла вдоль набережной, всматриваясь в каждую лодочку. Ох, если бы ещё знала, как выглядел Синан Эгемен. Ведь век технологий! Почему не залезла во всемирную паутину и и не нашла фотографию? Не придумав ничего лучше, я остановилась и, набрав в лёгкие побольше воздуха, крикнула: — СИНАН! Мгновенно из причаленной рядом лодки высунулся бомжеватого вида мужчина, в рваной толстовке и спутанными кудрями. Нужно заметить, вид неприятный глазу. Да и странный. Как должно было помотать человека, чтобы за три дня превратиться в «это». — Что? — чересчур апатично спросил предполагаемый разыскиваемый брат. — Ты Синан Эгемен? — уточнила я перед тем, как предъявлять претензии. — Когда-то был, — всё с той же апатией в голосе ответил виновник случившихся событий. — Тебя ищет брат, — с претензиями повременим. Главная цель — встреча Ягыза с ним, а если я накинусь с упреками, а потом и с кулаками, я себя знаю, то спугну парнишку. — Гекхан? — Нет, другой. На секунду на грязном лице Синана промелькнуло недоумение. — Какой другой? «Ох, держите меня кто-нибудь». — Быстро ты от него отказался. А ведь вы были как одно целое. Неразделимы. Ягыз до сих пор считает тебя братом! После той мерзости, что ты сделал — до сих пор считает тебя братом! — горло сжимало спазмом от сдерживаемого крика. Его озадаченный вид ещё больше выводил из себя. Создавалось впечатление, что он не понимал, о ком я говорила. — Ты больная. Я угадал? — выкрикнул из убежища Синан. — Давай, иди отсюда. И не смей больше упоминать имя Ягыза! — последние слова он прокричал с болью. Его голос дрожал, и мне показалось, что он вот-вот заплачет. Не было смысла говорить что-то ещё. Это право Ягыза — спросить с него. Какой там «спросить». Он простил. Я вернулась на работу чернее тучи. До Ягыза не дозвонилась и где его искать, не имела ни малейшего представления. Кое-как доработав смену, я вышла из клуба и увидела его. Эгемен стоял на том же месте, что и вчера, ожидая меня. Разумеется, и стилю своему не изменил. — Привет, — поздоровалась я, и он, повернувшись, расплылся в улыбке. Мужчина был рад меня видеть и это вмиг улучшило настроение. Стоило подойти поближе, как он сразу заключил меня в объятия. Это казалось таким естественным. Хотелось поскорее рассказать ему, что я нашла его брата. Хотелось, чтобы поскорее с ним встретился, решил все вопросы и, наконец, перевернул эту страницу своей жизни. И начал новую. Мы вместе её начнем. И она будет длинной, написанной красивым шрифтом. — Ягыз, — сказала я, нехотя высвобождаясь из его объятий. — Я нашла его. Нашла Синана. В глазах Эгемена вспыхнула… нет, не радость — облегчение. — Хазан, — прошептал Ягыз и снова обнял меня, утыкаясь носом в шею. Я почувствовала, как он вдыхал мой запах и по спине побежали мурашки. Я готова была стоять так вечно, но у нас было дело, и с каждой секундой хотелось покончить с ним, как можно быстрее. Вернувшись на пристань к той самой лодке, из глубин которой несколько часов назад доносился апатичный голос брата Ягыза, мы никого не обнаружили. Переглянувшись, стали озираться по сторонам. Чуть поодаль, в другой похожей лодке сидел старик и кормил собаку хлебом, а та жадно заглатывала предложенную еду, не пережёвывая. — Простите, — обратилась я к старцу. — Вы не знаете, надолго ли ушёл мужчина, который живёт в этой лодке? — Сегодня среда, а по средам он ходит на кладбище. — Он пошёл на могилу к маме, — догадался Ягыз, развернулся и быстрым шагом направился прочь от этого жуткого места. Я практически бежала следом, стараясь не отставать. В считанные минуты доехав до кладбища, мы, не сказав ни слова, направились к нужной могиле. У её изножья и правда стоял Синан. Плечи сотрясались от рыданий, которые эхом разносились на десятки метров вокруг. Я осталась стоять в стороне, а Ягыз подошёл практически вплотную к нему. Позвал тихо, но тот, будто и не слышал вовсе. Мужчина позвал громче: — Синан! Но тот и не шелохнулся. Ягыз повернулся ко мне, и я увидела море отчаяния в его глазах. Он был растерян. У него опустились руки, средний брат не знал, что делать. Пелена злости застлала мне и разум, и глаза. Я кинулась к Синану, со всей силы толкая в плечо. — Ты издеваешься над ним, да? Мало того, что сделал? Лишил семьи, разрушил жизнь, так теперь ещё демонстративно не замечаешь? Я готова была убить этого человека, а он стоял и испуганно смотрел на меня. — Опять ты? Ты что здесь делаешь? — обескуражено воскликнул Эгемен-младший. — Я пришла с ним! — Да с кем «с ним»? — больше не сдерживаясь, кричал в ответ Синан. — С твоим братом, Ягызом, который после всего, что ты сделал, хотел сказать тебе только одно — он прощает тебя! — устало сказала я то, что должен был сказать другой человек, но больше не было сил всё это выдерживать. Ягыз был измучен. Хотелось поскорее избавить его от этой ноши. Из глаз Синана снова потекли слезы. Он плакал, и теперь я смотрела удивлённо, не зная, как реагировать. — Он не простил, — сквозь рыдания выкрикнул Синан. — Не простил, и никогда не простит! От его криков, от безысходности в голосе у меня сжалось сердце. Да что же это такое? Два брата стояли друг напротив друга и не могли поговорить нормально, всё выяснив. — Скажи ему, Ягыз!.. Ягыз? — я обернулась, но рядом никого не было. Я не заметила, как и когда он ушёл. — Не простит! — продолжал повторять Синан. — На протяжении семи месяцев, после той вечеринки… после той аварии… каждую среду я прихожу сюда и прошу прощение. Но он не простит. Потому что не может простить тот, кто лежит под землей. Синан говорил всё это и показывал пальцем на надгробье, которое я раньше не замечала. Ягыз Эгемен р. 29.06.1986 — у. 17.05.2018 его душе молитва эль-Фатиха