Ради искусства

— Привет. — Привет. Спасибо, что пригласил. — Ах, — отмахивается Джим, — я делаю это ради искусства. Маккой вздыхает, маскируя вздох под кашель. Джим делает это ради искусства, но Леонард пришел сюда не лишь ради служения литературе. Джим ему нравится. Нравится как парень, хотя раньше Маккой считал себя чистой воды натуралом. Оказывается, со временем может измениться и ориентация, хотя с таким тяжелым разводом с женой — не удивительно. Они заходят на кухню. — Мне раздеться? — Зачем? — не понимает Леонард. — Ну я ведь твой натурщик, натурщики раздеваются. — Ты не натурщик, ты — муза. — Тогда что мне делать? — Делай, что хочешь. Занимайся тем, чем обычно, а я просто буду сидеть рядом и писать. — Ладно, я попробую… Хочешь чаю? — Если можно, кофе. Без молока и сахара. — Заметано. Джим щелкает кнопкой электрочайника. Открывает тумбочку, выбирает чашку. — Тебе подойдет вот эта. — Он показывает большую кружку с Grumpy Cat. — Ты похож на него. Маккой улыбается. Джим такой непосредственный: может сказать малознакомому человеку, что он похож на Grumpy Cat. Леонард не обижается, да ему и не впервые говорят, что он похож на этого кота. Он открывает блокнот и перечитывает последнюю написанную страницу. Собственный неразборчивый почерк плохо поддается дешифровке, но он как-то разбирает текст и начинает писать новую главу, то и дело бросая взгляд на Джима. Чайник вскипает, Джим подает ему кофе, на противоположный конец стола ставит чашку с черным чаем. — У меня есть коробка хорошего швейцарского шоколада. — Оставь для своих гостей. — Сегодня ты — мой гость, — настаивает Джим. Он подает ему коробку, и Маккой все-таки берет конфетку с разводами белого шоколада по темному. — Сейчас, я схожу за книжкой. Джим отходит на несколько минут и возвращается с пухлым потертым томиком. Леонард смотри на обложку и делает пометку на полях: «Читает Гарсиа Маркеса». — Хороший выбор, — замечает Маккой. — Что читаешь? — «Хронику объявленной смерти». — Я впишу это в роман, если ты не против. — Я только за. Все ради искусства. Леонард возвращается к блокноту, отпивая кофе. Растворимый. Он растворимый не любит, но обижать хозяина не хочется, поэтому пьет. Он пишет книгу о молодом капитане звездного корабля, влюбленного в космос и риск. Главного героя, конечно же, списывает с Джима. Еще в романе есть доктор, которого он списывает с себя. Как ему хочется устроить этим двоим отношения! Но издатель уперся: в этой книге никакой романтической линии. Слова сами льются из-под ручки. Ему донельзя уютно сидеть вот так с Джимом, попивать чай-кофе и есть шоколад. Хочется, чтобы этот день не заканчивался, но рано и поздно ему все же придется уйти. — Эй, Джим… — Да? — Мне неудобно тебя просить, но мы можем встретиться снова? Мне еще страниц двести написать нужно. — Не проблема. — Все ради искусства? — Ради него, — улыбается Джим. *** — Еще раз спасибо. Я исписал целый блокнот за сегодня. — Когда придешь в следующий раз? Маккою кажется, что Джим произнес это с надеждой. Наверное, это и подстегивает его вдруг ухватить Джима за шею и притянуть к себе, целуя. — Завтра, если после этого поцелуя ты меня не выгонишь навсегда. Джим прижимает пальцы к губам, и это выглядит жутко мило. — Приходи, буду ждать после четырех. — Спасибо. — Леонард сказал бы «спасибо» миллион раз, но и это не выразило бы всей его благодарности. Маккой разворачивается к двери и возится с незнакомыми замками, когда вдруг Джим хватает его за руку. — Лео… Леонард поворачивается — и Джим впивается поцелуем в его губы. Парень, который ему нравится, ответил взаимностью — и Маккой чувствует себя самым счастливым человеком на свете. А все началось из любви к искусству.