***
…Лежа у Тора на груди, Диана гладила его истерзанную ею грудную клетку. - Я прощен? – тихо спросил абсолютно расслабленный Одинсон. - Нет, - ответила Принс, и специально поцеловала мужчину в один из засосов. - У-м-м, - промычал Бог Грома. Было одновременно и приятно, и немного больно. Дочь Зевса приподнялась на локтях, и полюбовалась своей «работой». - Красота… - Прямо знаменитый живописец, - усмехнулся Громовержец, качая головой. – А не хочешь посмотреть на то, что сделал я? – мужчина коснулся груди женщины тыльной стороной пальцев, и та ощутила знакомое покалывание на коже. - Что?! – вскрикнула Богиня, посмотрев на свои груди, и обнаружив там два аккуратных засоса на каждой из них. – Ах ты!.. – дочь Зевса кинулась на Тора с кулаками, но тот перехватил ее руки, и, смеясь, потянул Диану на себя. - Мне тоже нравится, - сквозь смех проговорил Одинсон. – Тебе идет. - Ох, и получишь же ты, - коварно улыбаясь, произнесла Принс. Она нагнулась, словно хотела поцеловать Бога Грома, и тот доверчиво закрыл глаз. Но вместо поцелуя женщина чуть перегнулась над краем кровати, и достала из-под нее лассо. Громовержец понял, что никто его целовать не собирается, когда почувствовал, что дочь Зевса как-то странно двигается. Он открыл глаз, почувствовав, что Богиня взяла его за запястье и принялась крепко привязывать к спинке кровати. - О-о-о-о, - понимая, что его ждет, протянул Тор. – Обманула, пленила, теперь хочешь надругаться? Лишить Бога Грома его чести? – мужчина еле сдерживал смех. - Именно, - усмехнулась Диана, привязывая вторую руку совершенно не сопротивляющегося Одинсона. – Ты заплатишь за свои «художества», - она снова нагнулась к лицу мужчины, дразня его, словно хочет поцеловать. Но лишь скользнула языком по его губам. - М-м-м, - облизав свои губы, протянул Громовержец. – Я люблю тебя… - Это тебя не спасет, - чуть спустившись вниз, Принс снова специально поцеловала мужчину в один из засосов. – Ты все равно заплатишь… Ее рука скользнула вниз под простыню, заставив Тора закрыть глаз и застонать…***
…Стоя в дверях, уже полностью одетый, Тор влюбленно смотрел на Диану, завернутую в простыню. - Не хочу уходить, но надо, - тихо проговорил Одинсон, пытаясь разглядеть сквозь простыню изгибы Принс. – А то Уэйн напридумывает себе невесть чего. Слухи начнет распускать… Ни к чему это. Мне-то это не повредит, а вот твоя репутация может пострадать. - Мне абсолютно все равно, что думает об этом Брюс, - Богиня зевнула, и прижалась к Громовержцу. Она была теплой, раскрасневшейся, удовлетворенной, разомлевшей. - Я так понимаю, на обед ты не пойдешь, - Бог Грома погладил дочь Зевса рукой вдоль позвоночника. - Да, я буду спать, - она снова зевнула. – Благодаря тебе… - Встретимся на ужине? – обе руки мужчины обхватили женщину. - Не знаю, - Диана оставила влажный след на шее Тора. – Если проснусь… Мы давно так не расслаблялись… - И кто в этом виноват, м? – Громовержец приподнял лицо дочери Зевса, и, не дав ей ответить, поцеловал. Поцелуй грозил перерасти во что-то более серьезное, но Боги вовремя остановились. - Все, ухожу, - Тор поцеловал Диану в лоб. – Отдыхай… Когда за женщиной закрылась дверь, Одинсон, с не скрываемой на лице самодовольной улыбкой, направился в отведенную ему комнату. Но по пути он встретил того, кого не очень-то и хотел видеть. Не совсем понимая, что ему делать, Бог Грома кивнул Уэйну, который перегородил ему проход. - Пригрели на груди змею, - сощурившись, проговорил Брюс. - Мидгардская поговорка, - как-то величественно и немного холодно улыбнулся Громовержец. – Если ты хотел меня оскорбить, то это у тебя не вышло. Я очень люблю змей. Хорошего дня, - мужчина хотел побыстрее распрощаться с хозяином базы. - Не ожидал от тебя… От нее, - хмурый взгляд Уэйна был тяжелым, но совершенно не пугал Тора. Они были в разных весовых категориях. В прямом и переносном смыслах. - Хм… Чем же девушка перед тобой виновата, что ты ей больше не мил? – спокойно спросил Одинсон. – Пеняй на себя… - Пока не появился ты, я надеялся… - Брюс осекся. - Надеялся? – Громовержец удивленно приподнял бровь. – Это глупо. Желать и добиваться – это я понимаю. А вот надеяться не надо, - Повелитель Молний смотрел на мужчину сверху вниз. Уэйн вспыхнул, но промолчал. Он прекрасно знал, насколько силен Тор, чтобы быть благоразумным и не ввязываться с ним в драку. - Хочешь, вини меня. Вы, люди, всегда так делаете - перекладываете свою вину на других, - Одинсон покачал головой и иронично усмехнулся. – Но я хочу, чтобы ты уяснил одно: она не для тебя, - закончив фразу, Бог Грома намеревался, наконец, продолжить движение в свои апартаменты. Но это у него не вышло - Брюс резко схватил Громовержца за руку. - По-хорошему прошу, отпусти, - лицо у Тора стало непроницаемым, а взгляд металлическим. – Я не намерен с тобой ссориться, - здоровый глаз побелел, по телу прошло несколько искр, а в воздухе в прямом смысле повисло напряжение. - Мстителям ни к чему конфликты с Лигой, - взгляд Бога Грома снова прояснился. - Но если ты собираешься меня ударить, бей так, чтобы я не встал. Иначе я ударю в ответ. Хватит ли у тебя на это сил? – последней парой фраз Повелитель Молний показал, что готов ответить на вызов. Постояв несколько секунд, сверля Одинсона гневным взглядом, Уэйн, скрипя зубами, отпустил его. Брюс прекрасно понимал, что в рукопашную Громовержец легко его одолеет. Мужчина почувствовал, что уже проиграл. Тор кивнул, и двинулся вперед. Стоя за дверью своей комнаты, Диана все прекрасно слышала. Она не любила, когда из-за нее дрались – мужчины, женщины… Все равно. Но сейчас ей было приятно…***
…Ни к обеду, ни к ужину Диана не вышла из комнаты. Она проспала несколько часов без задних ног. Кажется, так хорошо себя она не чувствовала очень давно. Последние несколько месяцев коротких встреч с Тором ей перестало хватать, впрочем, как и ему. И ее страх, что она влюбилась и стала уязвимой, страх потерять дорогого ей мужчину, взвалил на ее плечи тяжелый груз, который давил на нее уже какое-то время. Мешал спать, мешал думать логически. На собраниях она была либо слишком агрессивной, либо слишком вялой. Не вдумывалась в то, что происходит. Нервы были на пределе. И только Бог Грома смог успокоить ее, привести в себя, разбудив своей любовью, своими нежностью, покорностью, терпеливостью чувства, похороненные где-то глубоко внутри. Принс улыбнулась своим мыслям, закручивая перед зеркалом волосы в пучок. Женщина собиралась сходить в тренажерный зал, чтобы привести мысли в порядок. Это ей всегда помогало. Она окинула себя взглядом – свободные спортивные штаны и плотный топ, который уж никак не скрывал засосы, оставленные Громовержцем на ее грудях. Так те, вдобавок ко всему, еще и немного набухли, постоянно напоминая о себе слабой болью. Богиня покачала головой, усмехнулась, и, натянув на себя спортивную кофту, застегнула молнию до горла. Выйдя из комнаты, дочь Зевса направилась в тренажерный зал, но, как и ее любовник несколько часами ранее, встретила того, кого не особо-то хотела видеть. - Идешь в зал? – тихо спросил Уэйн. Женщина кивнула. - Составить тебе компанию? - в голосе мужчины проскочили нотки мольбы, но его хмурое лицо оставалось неизменным. - Если хочешь, - Диана пожала плечами. - Ты с ним спишь, - вдруг выпалил Брюс с нескрываемыми нотками ревности в голосе. - Это не твое дело, - посчитав это вопросом, резко ответила Принс. - Я не спрашивал, я утверждал. - Это не твое дело, - повторила свои слова женщина. - Ну и как он, хорош? – мужчина не заметил, как перешел черту. Не говоря ни слова, Богиня повернулась, и толкнула Уэйна так, что он влетел в стену, и оставил в ней приличную вмятину. - Черт, - тихо выругался Брюс. – Извини, я перешел границы, - потирая ушибленной плечо, произнес мужчина. - Это не твое дело, - снова процедила Диана, и, открыв первую попавшуюся дверь, с силой захлопнула ее перед носом хозяина базы. - Как же это раздражает! - прошипела женщина, и только тут увидела, в чьей комнате оказалась. – Видимо это судьба, - усмехнулась Принс. - И тебе добрый вечер, - вежливо произнес Тор, не совсем понимая, чем вызван гнев Богини. – Выспалась? - Да, спасибо, - женщина учтиво улыбнулась, и только тогда заметила, что Одинсон стоял перед зеркалом по пояс голый, и намазывал грудную клетку какой-то мазью, банка с которой стояла тут же на полочке под отражающей поверхностью. Проследив за ее взглядом, мужчина чуть покраснел, и проговорил: - Асгардский рецепт. Мазь от… от… - он запнулся, - кровоподтеков… - Помогает? – Диана улыбнулась и подошла ближе. - От кровоподтеков – да, - Громовержец зачерпнул еще мази, распределил по двум ладоням, и помазал ею ожоги от лассо, которые остались у него на запястьях. – От остального – посмотрим, - он снова улыбнулся. Ему нравилась эта игра между ними, словно они не понимают, от чего, а вернее, от кого у Бога Грома эти следы на теле. - Можно? – подойдя поближе, спросила дочь Зевса, указывая на мазь. - Пожалуйста, - Тор снова зачерпнул немного мази, намереваясь намазать свою грудь, но Диана сняла вязкую субстанцию с его пальцев, и принялась сама натирать ею засосы, которыми несколькими часами ранее «украсила» мужчину. - Я думал, ты для себя просишь, - немного удивился Одинсон, - но так мне даже больше нравится, - он зажмурился. – Так приятнее… - Меня намажешь ты, - невозмутимо произнесла Принс, расстегивая свободной рукой свою кофту. – Ты ведь это «натворил». Взору Громовержца предстали груди женщины, которые спортивный топ, выдавая все их очертания, не скрывал, а скорее выталкивал. «Украшал» каждую из округлостей Богини небольшой засос. - Красота, - усмехнулся Бог Грома, за что получил тычок локтем под ребра. – В-с-с, - было немного больно. - Прям неженка, - наигранно-недовольно произнесла дочь Зевса. – Мажь давай, чего смотришь. - Слушаюсь, моя Богиня, - отчеканив, словно солдат на службе, мужчина опять опустил указательный и средний пальцы в банку, после чего принялся намазывать груди женщины. - И правда приятно, - проговорила Диана, чувствуя, как пальцы Тора, свободные от мази, немного щекочут кожу, которую не прикрывает топ. Увлекшись, мужчина и женщина не заметили, как стали страстно целоваться. Пока Боги прижимались друг к другу, они успели растереть мазь с груди Громовержца по телам и одежде. Правая рука Одинсона как бы невзначай стянула толстую бретель топа Принс, и уже беспрепятственно нежно гладила ее левую грудь, вызывая у женщины мурашки. Дочь Зевса принялась целовать шею Бога Грома, намереваясь спуститься ниже. - Тихо-тихо, - просипел Тор, положив руку на щеку Дианы, чтобы не пустить ее к грудной клетке, - а то мази еще наешься… - Зачем… зачем ты намазался этой дурацкой мазью, - сердито сбивчивым голосом произнесла Принс, - когда я…когда я так тебя хочу. - Ненасытная, - Одинсон самодовольно улыбнулся и покачал головой. – Пойдем в душ, все сотрем… - Боги… - дочь Зевса не хотела выпускать Бога Грома из объятий. – Почему так сильно либидо подскочило? И именно сейчас… - Что подскочило? – поглаживая круглые ягодицы женщины, переспросил Громовержец, не совсем понимая значения услышанного слова из-за тумана в голове. - Либидо. Сексуальное влечение, - немного раздраженно пояснила Богиня. – Вот вроде у нас дела важные есть, а все о чем я думаю - это твое тело, - женщина покраснела и опустила глаза. – Мышцы словно волокна из стали, - ее ладони заскользили по рукам мужчины. - Чувствую себя девой невинной, которую соблазнить пытаются, - улыбнулся Тор, придерживая Диану за бедра руками. – Но мне так нравится слышать это от тебя, - его ладони переместились на лицо Принс. – Ты вскружила мне голову, Чудо-женщина, - Одинсон прижался лбом к ее лбу. - Я слышала, как ты сказал Брюсу, что я не для него, - неожиданно призналась дочь Зевса, чем заставила Бога Грома немного покраснеть. – Ты думаешь, я для тебя? – она пристально посмотрела в его голубой глаз. - А ты как думаешь? – с замиранием сердца спросил Громовержец. - Я думаю, что да, - Тор улыбнулся ее словам, - потому что ты достоин, - тут уже улыбнулась Диана. - Мое любимое, - Одинсон поцеловал Принс в лоб. – Надо все-таки стереть эту мазь, - пробормотал Бог Грома, когда дочь Зевса уткнулась носом в его грудную клетку, а потом отстранилась, чтобы стереть остатки мази с лица. Они прошли в ванную комнату. Богиня намочила полотенце, и принялась промакивать им грудь мужчины. - Это приятно, но слишком долго, - Тор отнял полотенце у женщины, и, бросив его на пол, снял с себя спортивные штаны, и забрался в ванную. – Присоединяйся ко мне, - Одинсон протянул Диане руку. Принс усмехнулась, стянула оставшуюся одежду, и встала рядом с мужчиной. Громовержец включил душ, который висел над головой в специальном зажиме, и потянулся за жидким мылом. Теплая вода, ароматизатор кокоса. Богам было приятно намыливать друг друга, прижиматься, тихо смеясь. Только они по большей степени не мылись, а ласкали друг друга, целовали. Все случилось как-то само собой, по инерции. Тор оказался сидящим в ванной, а Диана – сверху на нем. Теперь, когда руки Одинсона были свободны от лассо, он мог беспрепятственно касаться всего, чего хотел. В основном, груди и губ Богини. Принс, держась за него руками, двигалась медленно. Женщина закрыла глаза. Она прислушивалась к грудному стону мужчины, периодически останавливаясь, чтобы оттянуть развязку. В очередную такую остановку Бог Грома несколько раз поцеловал дочь Зевса в ключицу, прежде чем она приподняла его лицо за подбородок, и накрыла губами его губы. Нехотя разорвав поцелуй, Громовержец оставил влажный след на шее Дианы, и сипло проговорил: - Скажи мне, моя Богиня… Скажи… Прошу… Я хочу это услышать… Принс поцеловала Тора в переносицу, потом в повязку на месте правого глаза, и прошептала: - Я скажу не потому, что ты просишь. А потому, что это так и есть. Я тебя люблю… И чтобы Одинсон не успел ей ничего ответить, крепко поцеловала его в губы. Кажется, сердце Громовержца пропустило удар. Признание и поцелуй любимой женщины еще сильнее затуманили ему разум. Между тем, амазонка уперлась руками в грудную клетку Бога Грома, раскрасневшуюся то ли от обилия засосов, то ли от возбуждения, и возобновила движения…***
…Уже поздно ночью, когда Боги лежали в постели, Тор тихо спросил Диану, которая пыталась умоститься ему на грудь: - Ты останешься на ночь или уйдешь в свои покои? - А ты как хочешь? – приподнявшись на локте, поинтересовалась Принс. - Чтобы осталась, - серьезно ответил Одинсон. - Вот и мне того же хочется, - женщина поцеловала грудную клетку мужчины. – Прости за засосы, - добавила Богиня, почувствовав, как Громовержец непроизвольно дернулся. - Ничего, мне нравится, - он улыбнулся, потому что не врал. - Я встану чуть пораньше и пойду в свою комнату, чтобы привести себя в порядок, - зевнув, предупредила дочь Зевса. – Вся моя одежда в твоей дурацкой мази. Думаю, что наши «коллеги» неправильно меня поймут, если я приду в грязном. - Так, наверное, будет лучше, - согласился Бог Грома, прикрыв единственный здоровый глаз. – Иначе, если утром я застану тебя в своей постели, то мы из нее не выберемся. - М-м-м, - Диана теснее прижалась к Тору, представляя, чем бы они могли заняться рано утром, - от этого мне еще больше не хочется от тебя уходить…***
…Очередное скучнейшее собрание, на котором Старк и Уэйн распинались друг перед другом, совершенно не интересовало влюбленных Богов. Диана, одетая в кофту с высоким горлом, сидела возле Кларка и откровенно скучала, украдкой поглядывая на Тора. Одинсон, сидевший возле Наташи, периодически посматривал на Принс. Ему было жарковато в спортивной кофте, и он, забыв о следах бурных страстей на своем теле, подтянул рукава выше локтя и чуть расстегнул молнию на толстовке. Но, поймав удивленный взгляд Романофф, который та переводила с его кистей на грудную клетку, быстро вернул все в исходное положение. Улучив момент, Наташа незаметно коснулась запястья Бога Грома, и шепнула ему: - Что это у тебя? Ожоги от веревки? - Наручи неудачно надел. Натерли, - тихо ответил Громовержец первое, что пришло ему в голову. Женщина немного возмущенно приподняла бровь – за кого он ее держит? - А грудную клетку, стало быть, доспехи натерли? – следуя логике Тора, снова очень тихо спросила Романофф. - Да, - Одинсон слабо кивнул, решив, что будет отпираться до конца. - Понятно, - проговорила Наташа и замолчала. Громовержец и Романофф неожиданно синхронно посмотрели на Диану. Та сидела и довольно ухмылялась. Судя по всему, Богу Грома. Потому что когда Принс вдруг встретилась взглядом с Наташей, она резко напустила на себя серьезное лицо. Романофф сдержала смешок. «Детский сад», - пронеслось в голове у женщины…***
…После собрания, когда все его участники стали разбиваться по двое-трое и разбредаться кто куда, Тор подошел к стоящей в коридоре возле стены Диане. Мимо них быстро прошел Брюс Уэйн с совершенно непроницаемым лицом. Боги сдержали смех, хотя им и было немного неуютно от такого поведения хозяина базы. - Я смотрю, на собрании тебя забавляло мое унижение, - сменив тему, тихо проговорил Одинсон, непроизвольно потирая запястье. - О да, - Принс усмехнулась. – Эту рыжую женщину, кажется, никому не под силу одурачить. Но смотреть, как ты пытаешься выкрутиться, - ее улыбка стала еще шире, - бесценно. - Ну да, ну да, - мужчина покачал головой. – Повезло тебе, что никто не видит, что у тебя под одеждой, - он как бы невзначай коснулся тыльной стороной пальцев скрытого под тканью засоса на груди женщины. - Ай, - Богиню немного беспокоила малость напухшая грудь. - Прости, - сдерживая улыбку, проговорил Громовержец. - Прощаю, - хитро улыбаясь, ответила дочь Зевса, и достаточно ощутимо нажала рукой на грудную клетку мужчины. - В-с-с, - произнес Бог Грома, и, быстро глянув по сторонам, добавил: - В эту игру могут играть двое, - в мгновение его рука оказалась на ягодице Дианы. Там, где, как Тор прекрасно помнил, он оставил ей внушительный засос. - Ох, - не ожидая такой подлости, выдохнула Принс. – Когда ты… Улыбка у Одинсона стала шире, но это длилось считанные секунды. Потому что Богиня резко схватила его за запястье руки, которой Громовержец несильно сжимал ее ягодицу. - М-м-м, - скривившись от боли, протянул Бог Грома, чем повеселил дочь Зевса. – Мы стоим друг друга, - снова посмотрев по сторонам, и, убедившись, что никого по близости нет, свободной рукой мужчина коснулся щеки женщины, нагнулся ближе, и, погладив большим пальцем ее губы, добавил: - Слаще губ я не вкушал… Поцеловав сначала нижнюю, а потом и верхнюю губу Дианы, Тор углубил поцелуй, сплетая свой язык с языком женщины. Его ладонь переместилась со щеки Принс на ее талию, позволив тем самым Богине обхватить шею Одинсона руками. Она запустила пальцы в его короткие соломенные волосы и закрыла глаза. - Хватит прятаться поза углами, - идиллию Богов прервал знакомый женский голос. Тор и Диана разорвали объятия и немного отошли друг от друга. Принс поджала губы и завела руки за спину, а Одинсон уставился в пол и принялся ковырять его носком кроссовка. Наташа закатила глаза. - Пошли бы уже в чью-нибудь комнату, - она вздохнула. – Как школьники, ей-богу, - Романофф покачала головой, и, отойдя на пару метров добавила: - Все давно знают. - Уж прямо-таки все? – недоверчиво спросила Богиня, но Наташа не посчитала себя обязанной ей отвечать. – Грубиянка, - недовольно добавила дочь Зевса. - Почему у меня такое чувство, будто я сделал что-то запрещенное, - удивленно проговорил Громовержец. Сдерживая смех, Диана взяла его за руки, а вернее, обхватила обожженные запястья, и тихо проговорила: - Милый, если мы воспользуемся советом этой рыжей, со мной это слово пропадет у тебя из лексикона. - Так чего же мы ждем…