Нежное лето

13. Ночью в доме на окраине поселка в свете тусклого ночника не прекращалась работа. Пришедший на помощь Илья, просматривая документы, анализируя медицинские карты, сопоставлял информацию из разных источников. Ивану удалось частично восстановить некоторые файлы со съёмного диска Игоря. Здесь были фамилии, многие из которых повторялись и предыдущих списках. Ещё даты, точное время, вплоть до минут и секунд. Илья оторвался от документов. -Ну, что скажешь, доктор? – Соколовский предложил ему бокал с чаем. -С сахаром? -И с лимоном, - Игорь иронично улыбнулся. Илья отпил, поморщился. -Да здесь такое нарисовывается…, - он сделал паузу и окинул взглядом собравшихся, - это вроде как… незаконный трафик органов, господа. -Органов? Обалдеть! – Иван присвистнул. -Да, органов: почек…, печени…, сердца… Тапками только не кидайтесь… -Ты уверен? – Игорь подсел поближе. -Я не могу найти другого объяснения, - Илья, похоже, был сам шокирован своим открытием. В комнате повисла тишина. -Что же получается? -Могу предположить, что изымались органы у пациентов перед смертью, ну, понятно, что безо всякого на то их согласия… -Их согласия? – Соколовский переспросил, сделав акцент. -Ну, их или их родственников…, - Илья встал из-за стола, прошелся по комнате, - Незаконное изъятие органов запрещено Конвенцией Совета Европы по борьбе с торговлей человеческими органами, между прочим…, - он отставил бокал. -А это, стало быть, …трафик, - Игорь ткнул пальцем в графики, чёрточки и стрелочки, - он сопоставил увиденное в подвале с тем, что только что узнал. Молодые люди переглянулись. -Новиков? -А что, Новиков?... -Его убрали…, слишком много знал…, - Соколовский, скорее, спросил. -Ну, тебе виднее, конечно, … имитировали естественную смерть… -А он всех кинул, вернее, хотел кинуть, - глаза Соколовского округлились, - но….не успел, почти не успел… -Гениально, Шерлок! – Ваня развел руками. - Пациентов для этого искали,… их к этому готовили…, - на лице эксперта блуждала кривая полуулыбка-полугримаса. -Да это не клиника, а какая-то «фабрика смерти»… -Не смешно, товарищ младший лейтенант. -Да, я как бы и не смеюсь…, Илюш… -Вот дела! Что с этим теперь делать? – Иван обращался ко всем сразу. -Хочется понять, кто стоит за этим… -Ищи того, кому это выгодно… -Хм… Соколовский подошел к большому панорамному окну, глянул на часы в телефоне : 2-07. Ночь, темная летняя ночь, была в разгаре. Это было её время. Черное небо с высокой круглой луной, бессовестно заглядывающей через стекло и освещающей неуютное жилище. В этом был какой-то элемент мистики. Та информация, которая только что всплыла, становилась с каждой минутой всё очевиднее для Игоря. Она вмиг отодвинула все остальное в его сознании. Соколовский почти не сомневался, чьё больное воображение породило леденящее душу преступление. Игорь в своей жизни знал только одного человека, способного подобным образом разыграть партию. Соколовский вышел на улицу. Тишину ночи нарушал только стрекот кузнечиков в траве. Вздохнул полной грудью, прикрыл глаза. Обрывки мыслей путались, сбивались, вызывали состояние, близкое к физической боли. Молодой человек застонал, сдавливая виски руками. Он пытался выстроить в своей голове хоть какую-то мало-мальскую логическую цепочку. Игнатьев разорил отца, перевел все активы на подставные фирмы…Смерть мамы… Отцу стало не до бизнеса, не до сына…. Почему он не искал убийцу своей жены?... Или искал?... Мама умерла также, как жена Фишера…. Это, вообще, не укладывалось в его голове. Месть? Чья? Фишер? За что? Потом череда подобных смертей ...Какая связь? Есть ли связь, в принципе? Соколовский чувствовал, как закипает его мозг. Сто вопросов и ни одного ответа. -В бумагах Крылова… Да, бумаги Крылова… Зря он отдал их отцу… Зря! Зря! Зря! -Папа выменял их на жизнь…., на мою жизнь… Бл…. Соколовский с силой ударил кулаком по хлипким перилам. -Ну всё…, не отвертится…, сука, - Игорь чувствовал, как изнутри поднимается волна возбуждения. Он выкатил свой байк из-под навеса и с шумом выехал со двора. Ворота Игнатьевых были открыты, в окнах горел слабый свет. Соколовский резко открыл дверь и оказался в гостиной. В тусклом освещении он не сразу увидел сидящего в кресле Игнатьева. -Ты не вовремя… Соколовский подошел совсем близко, так близко, что увидел покрасневшие белки глаз Игнатьева. -Мне плевать… Игнатьев сделал попытку встать с кресла, Соколовский толкнул его назад, придавив рукой, навис над ним. -Ты… сейчас…расскажешь мне всё, - Игорь, сжав зубы, смотрел на Аркадия сверху вниз. Игнатьев совсем не сопротивлялся, он закашлялся, Соколовский убрал руку. -Ты всё знаешь, Игорь… -Врешь, - Соколовский терял терпение. Он чувствовал, как волна гнева и накрывает его с головой, - ты убил мою мать… Игнатьев проглотил комок. -Нет…не я… -Опять врешь, сука! – Игорь ухватил его за горло, сдавив с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Он давил и чувствовал, что расцепить кулак уже не может. Игнатьев сбросил с себя Соколовского, закашлялся до синевы. -Докажи сначала, - выдавил хрипло. -Я докажу…,я докажу…, - Соколовский припер к стене Аркадия, - но тогда ты, мразь, … парашу хлебать будешь…, за все свои дела ответишь, падла… Соколовский сплюнул. Игнатьев стоял у стены, исподлобья глядя на Игоря. -А сейчас мне бумаги Крылова …, быстро! -Какие бумаги? – Аркадий вытер лицо рукой. -Те, что отец тебе отдал…, быстро, говорю…, - Соколовский упер в ребра ему дуло пистолета, - не шучу… Игнатьев подошел к шкафу, встав к Игорю спиной, открыл его дверь и куда-то там нажал. Соколовский среагировал первым. Он одним махом ударил по руке Игнатьева, пистолет с грохотом упал на пол. Игорь ногой подвинул его к себе. -Ты не понял?.... Бумаги! Игнатьев достал старый сложенный вчетверо листок, протянул Соколовскому. Игорь, оттолкнув его, запустил руку в сейф, извлек содержимое. Акции, денежные обязательства, пачки долларов – всё посыпалось на пол. Игорь, одной рукой собирая бумаги, другой удерживал Игнатьева под дулом табельного. Игнатьев переводил взгляд с Соколовского на разбросанные по всей комнате бумаги и деньги. -Стой, не двигайся…, - Игорь засовывал документы за пазуху, - оружие еще в доме есть? Аркадий отрицательно покачал головой. -Я разберусь, я все докажу…, а ты тут постой немного… С этим Соколовский вышел из дома. Во дворе зарычал его байк, Игнатьев, тяжело дыша, потирая шею со следами от пальцев Соколовского, медленно опустился в кресло. Откинул голову назад, закрыл глаза. Никогда ещё не ощущал он такой беспомощности. Он был подавлен и почти сломлен, одно лишь чувство, чувство ненависти к Соколовскому не давало ему сейчас потухнуть совсем. Да ещё животный страх перед Самойловым, который разыгрывал свою игру, ни на йоту не отходя от им же самим написанного сценария. Игнатьев открыл глаза, глядя сквозь ресницы на огонь в камине. Жалел ли он когда-либо, что двадцать шесть лет назад поступил именно так? Вряд ли… Он никогда не задавал себе такого вопроса, это было не в его правилах, сожалеть о содеянном. Когда той ночью он узнал, что его ребенок, его новорожденная дочь, умерла, рассудок отказывался принимать случившееся. -Как?.... Черт возьми, как? – он тряс врача в ординаторской. -Ваша дочь…, она родилась очень слабой… Его дочь… Его маленькая девочка… Не может быть… Этого просто не может быть… Как сказать Вере?...Его жена не могла больше иметь детей. Тяжелейшие роды не оставили никаких шансов на дальнейшее продолжение рода. -Моя дочь должна жить…, - ты меня слышишь? Врач с ужасом смотрел в безумные глаза Игнатьева. -Моя дочь должна жить…, - на стол, на пол посыпались долларовые купюры. Через несколько дней Игнатьевы забрали из роддома здоровую дочь. Все складывалось просто замечательно. Аркадий видел счастливое лицо своей жены, не было времени подумать о тех родителях, которые «потеряли» своего ребенка. У них уже был сын… Позже Игнатьев узнал, то жена Самойлова покончила жизнь самоубийством, вскрыв вены в ванной. Он почти испытал чувство вины, но страх, леденящий, сковывающий все внутри, все перебил. Игнатьев несколько месяцев просыпался по ночам с привкусом крови во рту от искусанных губ. Ему так и не удалось избавиться от этого животного страха, с которым он боролся всю свою жизнь. Что было сильнее? Страх от раскрытия его ужасной тайны или страх потерять дочь? И то, и другое мучило его с одинаковой силой. И когда Анна Соколовская появилась у него в офисе с требованием оставить её мужа и его бизнес в покое, Игнатьеву сорвало голову. Даже сейчас он в мельчайших подробностях помнил весь их разговор. -Иначе…, иначе… все узнают о Вашей дочери, я дам огласку этому делу… Она стояла посреди его кабинета, тяжело дыша от волнения. Видно было, что разговор давался ей нелегко. Игнатьев окинул взглядом женщину, её сцепленные пальцы, слегка вскинутый подбородок, дрожащие ноздри… -Что ты можешь знать? – Аркадий старался выглядеть как можно спокойнее. -Я все знаю… о том…., что ребенка Вы… украли… Игнатьев рассмеялся… Дура баба, ой…, дура… -Я подумаю над Вашим предложением…, оно кажется мне заманчивым, - Аркадий смотрел в упор на женщину. Он не помнит, как возникло в его голове решение проблемы. Спонтанно ,как всегда. Этой же ночью Владимир Соколовский обнаружил свою супругу в ванне со вскрытыми венами. Аркадию это казалось гениальным: и опасность ликвидировал, и направил своего соперника в противоположном направлении, заронив зерно, что это может быть местью совсем обезумевшего, «слетевшего с катушек» Самойлова, потерявшего жену таким же ужасным способом. Тогда все были соперниками. Одни вынуждали своих партнеров продавать бизнес за копейки, другие воровали друг у друга, третьи подставляли своих же. Таким был бизнес девяностых. И Соколовский с Самойловым не были исключением. Врагами, может быть, они и не были, но и друзьями их назвать было сложно. Игнатьев почувствовал себя победителем. Он почти успокоился, когда Константин уехал из страны. Но Самойлов вернулся, а с ним вернулся и ужас Игнатьева. Сколько себя помнил Игнатьев, он всегда заметал следы : сначала перед Самойловым, затем перед Соколовскими, отцом, а позже сыном. Порой Аркадию казалось, что Константин все знает или догадывается. Игнатьев начал собирать досье на своего врага. Игнатьев уронил голову в ладони. Мысль о Вере, о том, что произошло всего несколько часов назад, вызывала у него физическое страдание. -Папа, зачем он приезжал? – Катя вошла в гостиную. Игнатьев посмотрел на дочь. Бескровные губы на бледном лице, потухший взгляд. Аркадий её не узнал. -Катя, доченька… -Папа, это ведь был Соколовский….Зачем он приезжал? Аркадий встал навстречу дочери, но она выставила руку вперед. -Папа… -Девочка моя… Катенька… -Ты слышишь меня? – Катя повысила голос и смотрела на отца, не моргая. Её сжатые в тонкую линию губы, сдерживающие дрожь подбородка, трепетание крыльев носа, - всё выдавало крайнюю степень возбуждения. -Тебе лучше не знать этого…, - выдавил из себя. -Неужели?! – девушка со злобой вскинула руки, глядя на отца, - почему все вокруг знают, что я должна…. и что не должна знать…? А…. папа….? Катя подошла к отцу, сверля его взглядом. Игнатьеву стало не по себе. Перед ним была не его дочь, не его маленькая милая девочка. -Катя… Катенька, успокойся, девочка моя…,ты перенесла стресс… Игнатьев сделал попытку обнять дочь, но она резко сбросила его руки. -Не трожь меня, - сквозь зубы и с вызовом, - тогда я все узнаю сама… Катя медленно вышла из гостиной, оставив отца в одиночестве. -Да, мне нужна Ваша помощь… Моя жена погибла…, моя дочь перенесла сильный стресс… Игнатьев пригласил психолога. Сейчас это было единственное, что пришло ему в голову. Игорь мчался по трассе, как можно дальше от дома Игнатьевых. Скорость его успокаивала. Ветер, хлеставший в лицо, понемногу приводил в чувство. Он притормозил у знакомых ворот. Игорь не знал, почему именно сюда, хотелось посидеть, подумать. Он заглушил мотор, убрал ключи в карман широких штанов. Под ногами шуршал гравий, знакомая дорожка привела его к могилам родителей. Соколовский присел на скамью. -Я сегодня без цветов, мам… С фотографии на него смотрела женщина с самыми добрыми глазами. Игорь улыбнулся ей. Он не знал, такой ли она была при жизни. Детская память безжалостно стёрла подробности. Скорее, он помнил маму по этой фотографии. Сколько и когда бы он ни приходил сюда, его встречала неизменная мамина улыбка. Огромный шар луны серебрил надгробные плиты. Игорь достал бумаги, разложив их перед собой. -Вот на кого переводил Игнатьев активы… Самойлов был не последним из тех, кому перешел бизнес Соколовского . Почему Игорь не увидел это сразу? А что бы дала ему эта фамилия тогда…? - Мда…. А это? Игорь разворачивал пожелтевшие листы. Обязательства Игнатьева перед Самойловым, еще и еще… интересно…. - За что он ему платил? Щедрые вливания, однако…. Чеки, оплаченные счета за юридические услуги. Фамилии получателей ни о чем не говорили, но стоит посмотреть… Игорь с трудом разлепил склеенные тонкие листы. Похоже на медицинский документ. Корявым быстрым почерком исписанные листы, кажется, это недостающие из медкарт? Соколовский снова сложил их. Будет над чем Илюше поработать…. Из конверта выпал листок, Игорь расправил старый тетрадный лист, пробежал глазами. Круглым почерком написанное признание акушерки в том, что она по собственной воле передала Игнатьеву ребенка за вознаграждение. Подпись… Дата… 05.07.1994… Соколовский скользнул взглядом…., рука невольно дрогнула… 05.07.1994… Мама… Убирая листок в конверт, нащупал что-то металлическое в самом углу. Он извлек тоненькую серебряную цепочку, которая тут же скользнула между пальцев. Противный холодок по спине и страшное свидетельство преступления. Образ мамы немного расплывчато, но вот цепочка… Игорь почти зарычал, сжав кулаки. -Мама… мама… как же так? Как неосторожно…., мамочка…, - Ты прав, папа…., она тебя очень любила…. Он посмотрел на фотографию матери. В груди что-то сжалось, стало невыносимо больно. Соколовский задышал шумно, глубоко вдыхая ртом воздух. Первым желанием было вернуться и просто убить. Игорь посидел немного, приводя мысли в порядок. Убрал листок и цепочку. Нет…, нет… не время…. -И ведь даже не уничтожил… подстраховался… Дальше были бумаги, посвященные Фишеру. Игнатьев не выпускал его из своего поля зрения все эти годы. Вырезки из газет, журналов. Фотографии Фишера, его сына, видимо. -Он следил за ним… Медицинские статьи, и все больше о небезызвестной клинике « Арктика». Соколовский усмехнулся. -Игнатьев сидел на хвосте у Фишера… Что он успел узнать? Игорь задумался, ему становилось не по себе от осознания своих предположений насчет Фишера. Казалось, хуже уже не бывает, но Соколовский ошибся… бывает…. -Он больной…, больной….на всю голову больной….Они оба безумны… Чернота короткой июньской ночи растворялась в первых робких солнечных лучах. Игорь все ещё сидел на холодных мраморных плитах. За эти несколько часов прошла, кажется, целая вечность. За спиной он почувствовал шаги. Быстро засунув бумаги в щель под плитой, обернулся. -Игорь Владимирович Соколовский? Игорь привстал. Двое в штатском с каменными лицами. -Двое из ларца…одинаковых с лица…, - Соколовский криво усмехнулся. -Вы арестованы.