Вместе

      Чонгук уныло смотрит как снова открываются двери массивного OTTIS, в очередной раз выпускающие из своих недр на простор великолепного холла совсем не того, кого он ждёт с таким нетерпением. Уже почти ночь, а Тэхёна всё нет.       Тэ дулся сегодня весь день, а всё потому, что он, как последний идиот, оттолкнул хёна утром, когда тот по привычке прижался к нему со спины, обнимая за талию и целуя в плечо, а потом и вовсе обошёл вокруг и потянулся своими мягкими тёплыми губами за поцелуем.       Но ведь он не мог поступить по-другому! Они же не дома, не в своём общежитии, где подобные картины уже давно никого не смущают. Они, так-то, в Осаке на гастролях! И целоваться прямо посреди ресторана одной из лучших гостиниц Японии — явно не самая лучшая идея. Конечно, было около 5 часов утра и кроме них там никого не было, но всё же… Гук так не может.       А вот Тэхён может! Его сумасбродный хён вообще всё может. Ему всегда было глубоко наплевать на чужое мнение и требования. Но, на самом деле, Чонгук знает, что эта бравада только показная. Тэ бунтует против системы, но это не значит, что он не чувствует боли и не слышит укоров. Наоборот, каждое осуждающее слово больно ранит его эмоционального хёна. И это ещё одна из тех причин, которые заставляют его, Чонгука, сдерживаться и прятать их отношения.       Но сегодня утром Тэхён очень обиделся. Видимо, сказывается то сумасшедшее напряжение, которое накапливается к концу каждого тура. Им всем нужна поддержка и забота, а такому человеку, как его хён — вдвойне. А он его грубо так отпихнул..... ИДИОТ!       OTTIS равнодушно выплёвывает очередную порцию незнакомых Чонгуку людей, вызывая у того сотый по счёту тяжёлый вздох, но тут среди толпы мелькает светлая макушка и сердце макнэ пропускает удар. Тэхён! Он спешит к хёну, лавируя среди людей, и бесцеремонно хватает за руку, не обращая внимания на удивлённые взгляды вокруг. — Ты что творишь? — шипит Тэхён, озираясь по сторонам. — С ума сошёл? Мы же не дома! — Кто бы говорил! — парирует Чонгук, лишая, тем самым своего хёна возможности легально отвертеться от близости с ним. — Как целоваться в ресторане, так ты не боишься, а как за руку подержаться, так сразу против! — хитро улыбается младший, притягивая Тэхёна ближе к себе и поворачивась так, чтобы загородить его собой, лишая последних из покидающих холл жильцов возможности увидеть то, что он сейчас сделает.       Тэхён тут же вспыхивает и отводит взгляд, на глазах превращаясь из крутого мужика в смущённую школьницу. И это то, что Чонгук любит больше всего. Именно то, что больше всего заводит, запуская мурашки по спине и вплёскивая в кровь добрую порцию адреналина, превращая её в кипящую лаву, бегущую горячей волной по венам. Это то, что заставляет их обоих забыть о том, что он на 2 года младше, и должен замирать в почтении перед старшим, а не обнимать его крепко, не запрокидывать назад чужую голову, придерживая за затылок, и не целовать жадно, зарываясь пальцами в шелковистые светлые пряди. Это именно то, что отделяет их от остального мира, до которого им и дела нет, но который внимательно за ними наблюдает. Как наблюдает и представитель БигХит, появившийся из-за угла слишком не вовремя.       То, что случилось что-то из ряда вон выходящее, всем Бантанам становится ясно с первой же секунды появления менеджера в общем номере Бантан. Разъярённый Седжин-хён врывается внутрь, едва распахивается входная дверь, таща Чонгука и Тэхёна за шкирки в обеих руках и нещадно матерясь на двух языках. Влетев в гостиную, он с размаху пихает младших на стоящий в углу диван, а сам хватает первую попавшуюся банку пива, вырывая её из рук Шуги, и залпом выпивает, даже не обратив внимание на потрёпанные с похмелья морды старших хёнов. На последнем глотке явно проклинающий свою судьбу сотрудник БигХит чуть не захлёбывается, а всё потому, что Тэхён приземляется на диван прямиком поверх чуть ранее упавшего туда же Чонгука и тут же оказывается в крепких объятиях последнего, тщетно пытаясь освободиться. Макнэ даже успевает чмокнуть своего парня в милейшую родинку на носу перед тем, как менеджер вырывает Тэхёна из нежных объятий. — Да блять… Охерели совсем, что ли?! То у лифта сосутся, то тут при всех чуть не… — менеджер запинается на полуслове, не смея выговорить вполне подходящее по смыслу слово. — А если остальные парни увидят?       Ответом служит полнейшая тишина и смущённые улыбки Бантан, благодаря чему до несчастного мужика начинает доходить, что этот «секрет» совсем не секрет. — Так… вы всё знали… Вы, сучьи потрохи, ВСЁ знали и молчали???!!! Вы хоть представляете себе, ЧТО может случиться, если это выплывет наружу??? — потрясённый масштабами возможной катастрофы Сэджин обессилено плюхается на услужливо подставленный Джином стул и устало опирается лбом о ладонь своей руки, уперев локоть в стол. — Мало вам, идиотам, того, через что мы все прошли, так вы решили разрушить всё именно сейчас, когда мы наконец-то на гребне успеха?! Вот именно сейчас нам для полного счастья только пидоров в группе и не хватает! — обидные слова менеджера заставляют парней встрепенуться, но тот им и слова сказать не даёт. — Давайте, блять! Ещё на весь мир со сцены объявите, что вы трахаете друг друга, и похерьте группу! Это же в вашем стиле. Для тех, кто всегда шёл поперёк всем и вся и ломал стереотипы, это будет эпический конец! — Это их личное дело, менеджер-ним…       Намджун решает, что он, как лидер, должен поддержать младших, видя, что Чонгук в ярости и еле сдерживается, чтобы не послать представителя руководства куда подальше открытым текстом, а Тэхён чуть не плачет, отворачиваясь. — Личное дело?! — взрывается мужик, соскакивая с места. — Личное дело? Ты, блять, это серьёзно? Вы все, — он поочерёдно осматривает хмурые лица парней, — Бантан Соньедан. Вы не компания лучших друзей, распевающих песенки на досуге. Вы — коммерческий проект, призванный приносить прибыль. В вас было вбухано столько сил и средств, что и сказать страшно! И деньги те были взяты в кредит. Их нужно отдавать. С процентами. С огромными процентами. Да, вы тоже трудитесь, вы тоже молодцы. Но помимо вас, в компании работает до хрена народа, которые зависят от вашего успеха. Вы и ваше шоу — это конечный продукт, над которым работают сотни людей. Эти люди должны получать зарплату и кормить свои семьи! А о Бан PD-ниме вы подумали? Вы — его детище, его творение, его любимцы, в которых он вложил не только средства и силы, но и душу! Вы так ему отплатить хотите?       Притихшие Бантаны выслушивают эту гневную тираду, пряча глаза, признавая, тем самым, что во многом Седжин-хён прав. Тот уходит, зло плюнув себе под ноги, понуро сгорбившись и обречённо махнув рукой в сторону " неблагодарных ублюдков», и в гостиной повисает гнетущая тишина. — Парни… — робко начинает Тэхён, — я не знаю, что сказать, я виноват… — Да ебись оно всё! — даёт волю своим чувствам Чонгук. — Можете выгнать меня из группы, но я ни о чём не жалею. И никогда не пожалею! — он оборачивается в сторону Тэхёна, следящего за младшим мокрыми от слёз глазами. — Ты — самое лучшее, что было и есть у меня в жизни, Тэхённ-а. И я не готов отказаться от тебя… от нас… ни сейчас, ни потом. Помнишь, — Чонгук подходит и берёт Тэ за руку, переплетая их пальцы, смотря любимому прямо в глаза, — как мы мечтали о том, что наступит день и нам больше не нужно будет скрываться… день, когда все узнают, что мы — вместе?       Тэхён не может говорить. У него словно ком застрял в горле и он лишь кивает в ответ. — Так вот… я думаю, что этот день настал, Тэхённ-а. — Чонгук смотрит прямо и говорит уверенно. — Парни если это необходимо для благополучия группы, то мы с Тэ уйдём… — Никуда вы не пойдёте! — перебивает его Чимин. — Куда собрались, мелкие? — подаёт голос самый бледный хён. — А кого я пиздить буду по вечерам за срач в ванной, если вы свалите? Даже и не думайте! — добродушно улыбается он. — Вы остаётесь. — Да. Мы с парнями уже много раз обсуждали это… когда вас не было рядом… — Хосок путается и запинается, заметно волнуясь. — И мы… в общем… мы решили. — Да что ты тянешь кота за яйца! — не выдерживает Джин. — Короче, мы решили, что вы остаётесь в любом случае. — он обнимает Тэ и Гука за плечи, словно успокаивая нашкодивших детей. — И будь что будет! Мы всегда были все вместе. И тогда, когда из-за нищеты траву на ужин жрали. И недавно, когда летели на частном самолёте. И дальше будем. Мы, Бантаны, всегда будем вместе. — Хён… — растроганный Чонгук растерянно оборачивается к Намджуну, словно не веря своим ушам. — Ты всё слышал сам, Гукки. Парни вам всё сказали. Мы приняли это решение давно. А теперь, поступайте, как хотите. Мы всегда будем за вашей спиной. ________________       Яркий свет слепит глаза, заливая фиолетовым маревом всё вокруг. Чонгук смотрит в зал со сцены, стараясь не слишком щуриться.       Огромный стадион переполнен. Казалось бы, уже пора бы привыкнуть, но его каждый раз поражает то неимоверное количество фанатов, которые приходят на их концерты, и та безграничная любовь, которую они им с парнями дарят.       Их АРМИ просто невероятны! Все слова поддержки, которые они с ребятами читают в Сети, все плакаты, которыми заполнены залы их выступлений и всё то обожание, в котором они, Бантаны, купаются, словно в тёплом и ласковом море, неизменно вызывают такое сумасшедшее чувство благодарности, что каждый раз, прощаясь со зрителями со сцены после очередного концерта, грудь так и распирает от невозможности выразить всё то, что внутри, и сердце так колотится, что всё, что они могут сделать в этот момент, так это дать волю своим слезам, без стеснения стекающим по их усталым, но счастливым лицам под прицелами камер.       Вот и сейчас, Чонгук надеется только на АРМИ. После того, что он сейчас сделает, его, да и всех их, смогут спасти только они, преданные фанаты. Они вольны поддержать или нет, понять или осудить, подставить свои сильные руки или отвернуться. Как они поступят, так весь мир и отреагирует. Но Гук, отчего-то, в любимых АРМИ совершенно уверен.       Ну, что ж… Пора.       И он делает решительный шаг вперёд.       Тэхён прав. Сколько можно прятаться по углам? Сколько можно делать вид, что они всего-навсего «Бро»? И сколько можно отталкивать любимого хёна, отводить глаза, убирать руки и прятать улыбку, боясь спалиться?       Хватит! С него хватит. Он знает, что сделает сейчас. Он готов.       А нужно, всего-то, перестать бояться и решиться показать всем, что они давно вместе. Прилюдно, на сцене, на камеры, на глазах у десятков тысяч реальных зрителей и миллионов виртуальных…       Подойти к Тэхёну вплотную, положить руки на ему плечи, развернуть его спиной к себе, дождаться, когда приглушат свет, просунуть свои руки под локтями любимого, обнимая его за талию, и крепко прижаться к широкой спине, вдыхая родной, сводящий с ума, запах.       А потом, пока ещё темно, успеть нежно поцеловать смуглую шейку, шепнуть «Люблю тебя» и положить голову на плечо своего парня, всё также крепко обнимая его. И не отпускать, даже тогда, когда свет вновь станет ярким. И не хотеть отпускать до самого конца, нещадно ломая чётко выстроенную хореографию.       И пусть Тэхён смущается и безуспешно пытается освободиться, тем не менее, счастливо улыбаясь. И пусть АРМИ кричат и визжат от восторга, видя, что они творят. И пусть они завтра получат нагоняй от руководства.       Это всё ерунда.       Пусть все видят самое важное.       Они вместе.