5 монет по 25 центов

      Первая монета.       – Да чтоб мне всю жизнь полоскать одежду лавандовым кондиционером! Японец!       Дайчи поморщился от вопля, сгрузил корзину с бельем на свободную стиральную машинку и обернулся. Позади, почти у самого входа на единственном стуле, закинув ноги в подранных джинсах одну на другую, сидел парень с дикой прической под отлежавшийся сбоку ирокез.       Эта была не самая популярная прачечная на кампусе. И Дайчи никак не рассчитывал услышать тут родную речь, не говоря уже о том, чтоб встретить соотечественника. Парень щурил глаза и нагловато ухмылялся во всю зубную стоматологию. Кулак нестерпимо зачесался поправить наглецу прикус, но Дайчи сдержался. Кивнул в знак приветствия и, отвернувшись, начал загружать машинку.       – Э, нет, так не пойдет, приятель, – судя по звукам незнакомец поднялся и, смешно шлепая босыми в тапочках ногами, встал у него за спиной. – Как хоть зовут-то? И откуда?       Дайчи успел только выставить режим и температуру, когда назойливое дыхание коснулось чувствительной шеи. Он резко обернулся и прижался спиной к стиральной машинке.       – Савамура. Савамура Дайчи, – нахмурившись, произнес он. Незнакомец и не думал покидать личное пространство. – Из Мияги.       – По обмену? – парень прижался ближе и упер руки в прохладный пластик корпуса, по обе стороны от Дайчи.       Темный взгляд шарил по лицу, рот растягивала самодовольная ухмылка, а голос понизился до почти кошачьего мурлыканья.       – Я сейчас сломаю тебе нос, – просто ответил Дайчи, не отталкивая и не делая попыток выбраться из ловушки.       – Ты забыл заплатить за стирку, Савамура Дайчи,– проигнорировал предупреждение наглец и сместил одну из ладоней с зажатыми в ней монетками к монетоприемнику. Машинка с пятью довольными щелчками проглотила плату и заурчала, включив подачу воды. – Можешь не благодарить. Повелитель Чистых Трусов Куроо Тетсуро вновь пришел на помощь нерадивому желторотому первокурснику. Как и всегда.       С этими словами он оттолкнулся от стиралки, на миг прижавшись всем своим горячим телом к Дайчи, и вернулся на место. Зашелестели тонкие странички дешевого журнала, выглядело так, словно незнакомец, точнее уже более-менее знакомец, полностью потерял интерес к Дайчи, и статья на маркой газетной бумаге занимала его много больше.       Дайчи фыркнул, потер ладонью лоб и вдруг неожиданно для Куроо рассмеялся замечательным смехом.       Куроо вскинул голову, мгновенно забыв содержание статьи.       – Ставлю четвертак, что ты из Токио, – Дайчи убрал под ноги пустую корзину и прислонился поясницей к мелко подрагивающей машинке.       – Отлично, твой долг уменьшился до доллара, – ухмыльнулся Куроо и с новым интересом осмотрел ладную фигуру ночного визитера. – Как догадался?       – Было нетрудно, – все еще улыбаясь, ответил Дайчи. – Никого наглее токийских студентов я еще не встречал.       Он достал из заднего кармана шорт пятидолларовую купюру и подошел к разменному автомату. Куроо с интересом наблюдал за манипуляциями. Державшийся на старом скотче и честном слове листок о неисправности лежал рядом на полу.       Дайчи сунул бумажку в купюроприемник и подставил ладонь под мелочь. Автомат задумчиво пожевал мятую бумажку, сыто щелкнул проржавевшей заслонкой и затих. Дайчи почуял неладное, когда через пять минут бесплодных попыток выковырять торчащий уголок купюры автомат угрожающе зазвенел остатками мелочи и затих окончательно, мигнув на прощание индикатором питания.       – Только не это, – неверяще пробормотал Дайчи, пряча кулак за спиной. Садануть по металлическому ящику хотелось неимоверно.       Сзади послышалось копошение, шорох сминаемой бумаги и тихое похрюкивающее ржание.       – Ты сейчас доржешься, – слишком ровно и спокойно сообщил Дайчи и повернулся.       Куроо мельком заглянул в его глаза и тут же осекся.       – Все, понял, молчу, бить не обязательно, – отрывисто сказал он, пряча улыбку. – Автомат не работает уже неделю. Для того я в общем-то тут и сижу.       – Вместо вывески? – злость утихала слишком медленно на вкус Дайчи. Он прикрыл глаза, досчитал до десяти, как учили дома, и только потом подошел к нежданному источнику своей агрессии и сел рядом на пол.       – Вместо разменника. Ну и живу, по совместительству. В этих двухэтажных хоромах. Здорово, правда?       Куроо забрался на стул с ногами, упираясь пятками в сиденье, и устроился подбородком на коленях. Скрипнула джинсовая ткань, грозясь расползтись в местах надрыва. Дайчи почувствовал себя этими штанами, и такая аналогия ему не понравилась. Он помотал головой и снова постарался успокоиться.       – Сказать мне об этом ты, конечно же, забыл? – спросил он, насильно сделав голос миролюбивее.       – Обычно взлом автомата проходит как-то веселее, – ухмыльнулся Куроо и почесал подбородок о колено.       – Уж извини, биту я оставил дома, – Дайчи мысленно поблагодарил богов, что дома – это в Японии, и полез в телефон, потеряв интерес к разговору.       Куроо посверлил взглядом темноволосую макушку, хмыкнул и вернулся к чтению газеты. Еще полчаса до конца стирки и, если повезет, до конца смены, и можно будет все запереть и вернуться в съемную комнатку на втором этаже.       Вторая монета.       Дайчи с тоской сверлил оранжевую баночку. На дне сиротливо перекатывались две последние таблетки. Он покосился на окно и вздохнул еще тяжелее. Зарядивший еще вчера дождь и не думал утихать, упруго вымывая стекла дочиста. Глухое раздражение, поселившееся в груди с того момента, как Дайчи в целях экономии урезал дозу, потихоньку разрасталось. На дождь, на комендантский час, не позволяющий сбегать в аптеку. На корзину с грязным бельем и челкастую физиономию парня-разменника, видеть которого хотелось еще меньше, чем дождь за окном.       Последние два раза удавалось избегать встречи, по большей части благодаря тому, что в прачечную Дайчи забегал утром перед занятиями. Но сейчас, на часах одиннадцать тридцать ночи, выходить из общежития завтра практически не в чем, а в кармане звенела, кажется, последняя горсть стипендии. Не говоря уже о том, что придется потратиться еще и на сушку, иначе в такую погоду одежда будет сохнуть до второго пришествия, если не дольше.       Дождь хлестко лупил по лицу, пока Дайчи с корзиной подмышкой и натянутой на голову рубашкой бежал к прачечной. От холода и влаги тело пробирало противной дрожью, глаза заливало водой, но не возвращаться же теперь в самом-то деле.       Прачечная встретила его уютным желтым светом и душным влажным теплом. А еще тишиной и отсутствием вихрастой головы в пределах видимости. Что не могло не радовать.       Дайчи закинул белье в стирку, бросил в прорезь пять монет и устроился на единственном стуле ждать окончания цикла стирки. С волос на нос и плечи мерно капала вода, тело постепенно отогревалось в духоте, а глаза от усталости слипались.       – Хэй, Мияги – Токио, прием. Мияги – Токио, ответьте. Мияги…       Дайчи выбросил вперед руку и с силой сжал ладонь на чужом горле. Веселящийся Куроо дернулся от неожиданности и захрипел, вцепившись руками в предплечье.       – Никогда не слышал поговорку, – хриплым со сна голосом спросил Дайчи, открывая глаза, – не жги спички у люка атомного реактора?       – Такую я бы запомнил, – просипел Куроо, по одному пальцу разгибая железную хватку на горле.       Шея покраснела, четко заливая краской след от руки.       Дайчи провел рукой по лицу и волосам, отмечая подсохшие пряди, и пристально осмотрел потирающего шею соотечественника. Куроо выглядел растерянным, мокрые волосы облепили лицо, рубашка и надетая под ней футболка промокли до нитки, сквозь прорези на джинсах виднелись дрожащие капли воды на бледных от холода коленях. Дайчи мысленно отвесил себе подзатыльник за неуместную внимательность и поднялся со стула, уступая место жертве стихии. Стиральная машинка призывно пискнула, и Дайчи был ей бесконечно благодарен за отсрочку. Почему-то не было никакого желания и сил встретить темный подозрительно прищуренный взгляд.       Он чувствовал как прожигает спину взгляд Куроо, но даже не думал оборачиваться. Вместо этого Дайчи загрузил постиранное белье в сушку, и сунул в прорезь еще несколько четвертаков. В ладони осталась греться последняя монетка.       – Слушай, Савамура, – хмурясь позвал Куроо.       Дайчи обернулся, сделал несколько стремительных шагов по направлению к нему и замер почти вплотную. Он видел, что Куроо хотел отшатнуться, почти дернулся назад, но в последний момент пересилил себя и остался стоять на месте.       «Даже так?» – подумал Дайчи.       – Прости, – произнес он вслух. Поймал висевшую плетью холодную руку за ладонь и вложил в нее теплую монетку. – Мой долг все меньше?       – Одним четвертаком такой стресс не заесть, – напряженно улыбнулся Куроо.       – И что ты хочешь?       – Увлекательный рассказ в придачу к монете. Как ты дошел до жизни такой.       Куроо расслаблялся по мере того, как напитывалось теплом продрогшее под дождем тело. И даже взгляд Дайчи, минуту назад бывший темным и страшным, больше не пугал, а отсвечивал той самой карей теплотой, которая привлекла его при первой встрече.       – Дело случая, – Дайчи пожал плечами, нахмурился, отступил на шаг и замкнулся, снова спрятав теплый взгляд за маской сосредоточенной наигранной приветливости. – Ничего интересного, если честно. Не бери в голову.       Он подобрал корзину и отошел к сушилке, всем своим видом показывая, что разговор окончен.       Куроо с комично-серьезным видом покивал спине и устроил мокрую задницу на шатком стуле. На пол полетели промокшие под дождем тряпки, которые он с раздражением, в котором не хотел признаваться даже себе, стаскивал с себя.       – Это как-то связано с твоим шрамом на шее? – Куроо кивнул на розовый рубец, выглядывающий из-за ворота футболки. – Или с твоим внезапным переводом в середине года? Или с тем, что ты на год старше своих однокурсников?       Желание надеть на голову настырному ублюдку монетообменник удалось сдержать с таким трудом, что это смело можно было приписать к подвигу. Дайчи сжал руки на корзине с такой силой, что пластик жалобно треснул. В тишине замолчавшей сушилки треск прозвучал почти зловеще.       Куроо с отстраненным любопытством следил, как разворачивается Дайчи, как возвращается к нему страшный темный взгляд, а кулаки сжимаются до побелевших костяшек. Мысль о том, что прозвучавшая в прошлый раз угроза получить в нос оказалась вполне себе реальной, промелькнула у Куроо вместе с впечатавшимся в челюсть кулаком. Он слетел со стула на мокрую кучу собственной одежды. В язык отдался солоноватый привкус крови. Куроо поднял голову, смело встречая жуткий взгляд, и растянул в улыбке окровавленные губы.       – Хэй, а ты довольно крут для второгодника, – он сел, вытер рот полой собственной рубашки и протянул руку вверх.       Дайчи моргнул. Картина перед глазами не изменилась. Чертов провокатор сидел в одних трусах, дрожа от холода на ледяном полу, нагло скалил явно лишние зубы, щурил свои невозможные глаза и протягивал ему руку.       То ли прося, то ли предлагая помощь.       – У тебя совсем нет инстинкта самосохранения, что ли? – Дайчи крепко сжал ладонь и помог подняться.       – Извини, сегодня брать не стал. Погода мерзкая, дождь, сам понимаешь, – раскиснет, размокнет, раздует, глядишь, собственной тени бояться начну, – заухмылялся Куроо и начал сгребать в кучу расползшуюся по полу одежду.       Дайчи молча наблюдал за тем, как Куроо, фальшиво напевая, загружает машинку, выставляет режим, достает из ниоткуда жестом фокусника пять четвертаков и разворачивается к нему. С гусиной кожей, несмотря на душный жар прачечной, и все с той же нагловатой усмешкой, за которой спрятался настороженный интерес.       – Иногда бояться это намного разумнее, чем сломя голову бросаться в неизвестность, – тихо произнес Дайчи и пошел доставать высушенные вещи.       Сушильная и стиральная машинки стояли слишком близко, Дайчи то и дело задевал локтем холодный локоть замершего молчащего Куроо. Он уже сложил все вещи в корзину, накрыл сверху той самой рубашкой, под которой бежал в прачечную, когда у самого выхода его окликнул голос Куроо.       – Даже если эта неизвестность очень даже в твоем вкусе?       Куроо стоял, прислонившись к стиральной машинке, выдвинув вперед плечи и глядя на него испытующим взглядом исподлобья.       – Тем более, если неизвестность в твоем вкусе, – по-простому улыбнулся Дайчи. – Тогда разочарование может оказаться намного сильнее.       Третья монета.       Избежать драки на этот раз не удалось.       Дайчи чувствовал, как распухает в груди злость, мешая дышать и трезво мыслить. Все советы психотерапевта, все уроки, тренировки, медитации – все вылетело из головы, оставив после себя только красное марево ярости вперемешку с предвкушением. Предчувствием чего-то хорошего. Сладкой музыки хруста ломающихся костей, болезненных стонов, ярко-алой крови по асфальту и стесанных о чьи-то крепкие скулы кулаков.       – Хэй, приятель, если ты его сейчас убьешь, проблематично будет вывезти труп из кампуса без свидетелей, – раздался над ухом раздражающе знакомый голос. Но удивительное дело, от этого чуть взволнованного, насмешливого тона с изрядной долей превосходства пелена перед глазами начала потихоньку таять.       Дайчи сунул левую руку в карман и вцепился пальцами в завалившуюся за подкладку холодную монету, до боли вдавливая ее в кожу. Парень перед ним отплевывался от крови и парочки выбитых зубов, но в целом выглядел намного лучше, чем могло бы быть, не вмешайся Куроо. Намного лучше, чем все те, кто когда-то был до него. Дайчи поднял дрожащую окровавленную ладонь и с силой потер глаза, нажимая до ярких вспышек.       – Полегчало? – участливо спросил Куроо, когда скулящий парень отбежал на приличное расстояние и уже оттуда пригрозил отомстить.       Куроо не глядя показал ему средний палец и, подхватив под локоть молчащего Дайчи, поволок в единственное доступное в это время суток место.       В прачечной, в разрез с предыдущим разом, было прохладно и темно. Куроо пошарил рукой у стены со стулом и с победным возгласом щелкнул выключателем. Мягкий желтый свет, пару раз моргнув, затопил все помещение, превращая пугающие махины автоматов и сушилок в безопасных почти домашних питомцев. Бессловесных, исполнительных и монетоядных.       Куроо усадил свою ношу на стул, а сам скрылся в закутке с раковиной и бытовой химией.       Кровь на сбитых костяшках начала потихоньку спекаться, стягивая кожу в морщинистую руку старика. Дайчи с интересом смотрел, как последняя еще живая капля прокладывает себе дорогу по мизинцу, но, не доходя до ногтя какой-то сантиметр, застывает густой свернувшейся массой.       – Проклятье, – тихо произнес Дайчи и слизнул каплю. Привычный вкус едва не кинул его обратно в состояние полной готовности размозжить чью угодно голову голыми руками, но голос, тот самый насмешливый самодовольный голос, снова вернул его к реальности.       – Извини, воду из святых источников еще не завезли, но я добыл тебе почти напиток богов. Вкуси же этой амброзии, и все твои проблемы в миг покажутся мелкими и не стоящими внимания.       Куроо сунул ему под нос пластиковый стаканчик с водой из-под крана. Вода была теплой, ржавой на вкус и с въедливым запахом лавандового кондиционера. Но Дайчи безропотно выпил подношение.       – Спасибо, – сипло произнес он, отставляя стакан на шаткий столик. Куроо опустился перед ним на колени.       – Кажется, кое-кто задолжал мне занимательную историю, – он взял в руки окровавленную ладонь и знакомым жестом фокусника вытащил из ниоткуда носовой платок. Кажется просто из рукава, но уследить было сложно.       Дайчи поморщился.       – А можно откупиться? – он неловко полез левой рукой в карман и с трудом достал приведший его в чувство четвертак.       – Задешево меня купить хочешь, – зафыркал Куроо, осторожно ведя смоченным в остатках амброзии платком по ссадинам. Будет чудо, если после такого Дайчи не заработает заражение крови.       – Стоило попытаться, – пожал плечом Дайчи.       Он повертел двадцатипятицентовую монетку, словно не зная, куда ее деть, а потом все же исхитрился наклониться и сунуть ее в передний карман толстовки Куроо. Не ожидавший такого маневра Куроо вскинул голову и они на миг соприкоснулись носами, да так и застыли, отпрянув на жалкие миллиметры, глядя друг другу в глаза.       – Неужели хочешь отмолчаться как-то по-другому? – тихо спросил Куроо, не отстраняясь дальше.       И Дайчи молчал, завороженный игрой леденцового света, вызолотившего глаза.       – Савамура, – все так же не повышая голоса продолжил Куроо, – не молчи, иначе я сделаю какую-нибудь глупость. Или хуже того – сделаю какой-нибудь вывод.       Куроо смотрел, как меняется постепенно выражение лица, теплеют карие глаза, как Дайчи прижавшись лбом ко лбу рассмеялся тем замечательным смехом, от звука которого все внутри затопило горячей волной.       – Почему сделать вывод хуже какой-то там глупости? – тепло выдохнув на губы спросил Дайчи.       – Потому что.       Куроо обхватил его за шею и притянул ближе, почти касаясь губ губами.       Звон разбитого окна перемкнул что-то в голове Дайчи. Тело под рукой Куроо в секунду окаменело и в хрусте осыпающегося стекла прозвучал пугающе ровный безжизненный голос.       – Я его убью.       – Савамура, – Куроо с трудом удержал Дайчи на месте и с силой притянул его помертвевшее отчужденное лицо к себе, – плюнь, все в норме.       – Нет.       – Да. Окно все равно нужно было менять, универ только спасибо скажет. А если ты убьешь человека последствия будут гораздо хуже. Задумайся.       Дайчи думать не хотел, затихшая свернувшаяся было клубками злость зашевелилась в груди, требуя крови твари, испортившей им такой момент. Слова Куроо доносились до него словно издалека. Дайчи сжал ладонь в кулак, не замечая как лопается ссаженная кожа и бежит кровь прямо на колени к Куроо.       – Савамура, посмотри на меня.       Дайчи сделал как велели, удивляясь, почему свет лампочки троится в янтарных глазах напротив. Это же ненормально. Он протянул руку, касаясь пальцем века, пачкая ресницы набежавшей кровью. Куроо прикрыл глаза и улыбнулся. И это простое незамысловатое движение словно вынуло из Дайчи раскаленный прут ярости. Он судорожно вздохнул, сполз со стула на пол, едва не приземляясь на разлетевшиеся повсюду осколки, и крепко обнял сидящего напротив парня.       – За окно я заплачу, – тихо произнес Дайчи на ухо Куроо и сжал руки на спине.       – Без проблем.       Четвертая монета.       Этот ресторан совершенно точно не подходил для свидания. Да и для любого другого времяпрепровождения тоже, если уж на то пошло. Но вкусы Куроо иногда так поражали своей специфичностью, что в первый момент Дайчи просто потерял дар речи. А во второй – лишился его в прямом смысле слова, когда метрдотель провел короткий инструктаж, прежде чем проводить их к заказанному столику.       Им предоставили меню и оставили на некоторое время определиться с выбором. Дайчи тут же не преминул пнуть Куроо ногой под столом. Куроо в ответ изобразил картинное удивление со всеми причитающимися для этого действиями: прижал ладонь к груди, высоко задрал брови, приоткрыл рот и смешно вылупил глаза. Дайчи стоило огромных трудов не засмеяться на весь ресторан. Пришлось пнуть Куроо еще раз, но уже нежнее и целенаправленно в колено.       Куроо ухмыльнулся и показал большой палец. Дайчи закатил глаза, плюнул на дальнейшее выяснение отношений и погрузился в чтение меню.       Список блюд пугал как названием, так и составом, и уже на десятом пункте Дайчи оторвал взгляд от картонки и ошарашенно уставился на Куроо. Тот словно только этого и ждал, тихий щелчок камеры на телефоне, вспышка, и вот уже скотина невозмутимо прячет в кармане сотовый с компроматом.       Дайчи не выдержал, и достав свой телефон, яростно застрочил, едва не пробивая сенсорный экран пальцами.       «Это что за черт?»       Куроо прочел сообщение, пакостно улыбнулся и замотал головой, всем своим видом показывая, что ни при каких обстоятельствах разговаривать с ним, Дайчи, не намерен. Вместо этого он щелкнул пальцами, подзывая официанта и ткнул в несколько строк, не переставая улыбаться. Официант важно кивнул, записал заказ и пододвинул винную карту. Куроо посмотрел на Дайчи и вопросительно приподнял брови.       Дайчи ответил на вопрос безразличным пожатием плеч и с интересом уставился, как будет выкручиваться из положения Куроо. Выкрутилась челкастая сволочь по-простому, перевернула винную карту и заказала четыре шота текилы. Дайчи поперхнулся воздухом, но в ответ на возмущенный взгляд получил только невинную улыбку и прищуренные от удовольствия глаза.       – Хитровыдуманная зараза, – одними губами проговорил Дайчи.       Насладиться растерянным выражением лица Дайчи не дал подскочивший официант. Замелькали проворные руки, и на столе после минутной заминки выросла гора картошки фри, два чана с рисом, тарелка тонко нарезанного сыроватого на вид мяса и четыре рюмки текилы со всеми сопутствующими атрибутами: двумя солонками соли и блюдцем с полупрозрачными ломтиками лайма.       Куроо подмигнул ему и потянулся палочками к фри. Выглядело это как отвратительного качества порно между японской и американской кухней. Дайчи содрогнулся от промелькнувшей в голове картинки, но мужественно потянулся к не вызывающему доверия мясу.       По крайней мере на вкус оно оказалось не так ужасно, как выглядело. Дайчи одобрительно кивнул на заинтересованный взгляд Куроо, и тот без опаски потянулся к тонким ломтикам.       Запах лайма щекотал ноздри, внимание Дайчи все время соскальзывало с еды на одиноко стоящие на краю стола шоты, но он тут же отдергивал себя, возвращаясь к картошке. И при этом так уверенно делал вид, что не замечает насмешливого взгляда Куроо, что сам почти поверил в это. Когда Куроо прикоснулся босой ногой к его лодыжке, привлекая внимание, Дайчи едва не подавился куском. Поднял заслезившиеся от кашля глаза и снова поймал хитрый прищур.       Куроо пододвинул один из шотов, поймал его за руку и сыпанул в ложбинку между большим и указательным пальцем левой руки соли. Его физиономия так лучилась ехидством напополам с предвкушением, что поставить поганца на место было делом чести.       Дайчи перехватил его руку, просыпая соль со своей ладони, повторил маневр и склонился, не отрывая взгляда от расширившихся глаз. Язык мягко прошелся по чужой коже, собирая мелкие кристаллики. Дайчи лизнул еще два раза, выпрямился, опрокинул в себя шот и зажевал ломтик лайма вместе с кожурой.       Видеть напротив растерянное лицо с пятнами проступающего румянца было сплошным удовольствием. Дайчи сыто улыбнулся и ободряюще кивнул на нетронутую порцию самого Куроо.       Куроо отмер. Раздраженно фыркнул, признавая раунд за Дайчи и не церемонясь приговорил свой шот.       Пересеклись прищуренные взгляды, высекая искру азарта.       Вызов принят.       – Надо было, наверно, тебя предупредить, что алкоголь на меня почти не действует, – виновато улыбнулся Дайчи, глядя вниз на Куроо.       Тот сидел на бордюре тротуара, глотая холодный вечерний воздух, и пережидал головокружение.       – Почему?       Куроо запрокинул голову, пытаясь поймать взгляд Дайчи и едва не завалился назад. Дайчи встал позади, позволяя опереться о свои ноги и взъерошил разлохмаченные порывом ветра волосы.       – Это из-за таблеток, которые ты пьешь, когда думаешь, что я не вижу? – язык у Куроо немного заплетался, но взгляд оставался ясным и цепким.       Дайчи вздохнул, обошел Куроо и присел рядом, уставившись на свои руки, ссадины на костяшках успели подзажить и теперь розовели тонкой нежной кожицей под ярким уличным фонарем. Тут же вспомнился другой шрам, который глазастый Куроо заметил еще в первый день знакомства. Дайчи неосознанным движением потер шею, на которую заполз заживший рубец и снова тяжело вздохнул.       – Глупая история.       Куроо привалился к нему плечом и уставился невидящим взглядом в пустоту. Он больше ничего не спрашивал, не говорил, уютно молчал, давая выбор – рассказать или снова отложить на потом, возможно даже насовсем. Теперь-то Дайчи в полной мере оценил бессловесный ресторан, который показал – они с Куроо поймут друг друга и без единого слова. Изъясняясь только жестами, взглядами, улыбками и пинками под столом, пока не видели остальные гости, Дайчи чувствовал себя полноценнее, чем каждый день, проведенный на предписанных психиатром препаратах.       – Я отслужил почти год в силах самообороны Японии, – начать оказалось не так сложно. Прислонившийся к плечу Куроо напряженно замер, почти не дыша, – глупая история. Такие в армии у каждого десятого.       – Почему почти год? – Куроо прочистил горло, но с места не сдвинулся, продолжая сверлить взглядом темную даль проезжей части.       – Когда до конца контракта оставалось три месяца нас перебросили в горячую точку. Якобы с гуманитарной помощью. Помощь оказалась не гуманитарной, – Дайчи рассказывал сухо, обрубая слова, склеивая разбегающиеся мысли в четкие прямые предложения. – На наш отряд напали. Это тоже неудивительно. Нам повезло выжить. В общем-то на этом и все. В университете в Японии я не прижился и решил уехать из страны. С программой обмена же просто повезло.       – А шрам? – Куроо приобнял Дайчи за плечи и осторожно коснулся бугристого рубца на шее. Тот уходил вниз глубоко под футболку и рассеивался там мелкими красными жгутами, покрывая почти всю спину. Этого Куроо не видел, но чувствовал прикосновением.       – Осколочная граната.       Дайчи склонился ниже, взгляд бездумно полз по асфальту, пока не наткнулся на блестящий предмет. У него дома на полке со школьными наградами стояла баночка, полная вынутых из него осколков. Дайчи протянул руку, просунул пальцы сквозь решетку бокового канализационного слива и выудил оттуда монету в двадцать пять центов.       – Смотри-ка, Куроо, – не меняя тона позвал он, – уже доллар.       Он вытер четвертак о джинсы и вложил в подрагивающую ладонь. Куроо поднял на него глаза, и Дайчи накрыло душной беспомощной нежностью, столько было в его взгляде боли и сочувствия.       – Не смотри так. Говорю же, это обычное дело. Ничего особенного, – глухо сказал Дайчи и потянулся к Куроо, без колебаний целуя плотно сжатый рот.       – Я рад, – разлепил губы Куроо и горячо прошептал, – я чертов чокнутый эгоист. Но я рад, что все так сложилось.       – Знаю.       Дайчи понял правильно. Да и как не понять, если временами чувствовал что-то похожее. Он вплел пальцы в волосы Куроо и притянул к себе, снова целуя и получая в ответ такой же горячий отклик.       Пятая монета.       – Ну и куда ты поволок свои пожитки, второгодник?       В голос Куроо вернулось покровительственное превосходство. Только вместо привычной веселости в нем притаилось напряжение.       – Не называй меня так, Куроо, я ведь не оставался на второй год, просто позже поступил, – Дайчи пристроил сумки с вещами у ног и повернулся к Куроо.       Тот подпирал спиной вход в прачечную, сверкающую новеньким чистеньким стеклом в разбитом недавно окне. Цепкий взгляд отметил и тяжелую дорожную сумку, и спортивную, перекинутую через плечо, и большую жестяную банку в руке.       – Хорошо, поздняя пташка, как скажешь. Так ты ответишь, куда навострил лыжи?       Впервые с того ночного откровения Куроо пытался ударить тоном побольнее. Дайчи его понимал, поэтому всколыхнувшуюся внутри злость проглотил молча, не позволяя выбраться наружу и испортить что-нибудь еще. Пальцы крепче вцепились в жестяную банку, содержимое от резкого движения зазвенело, ударяясь о стенку. И этот звук привел Дайчи в чувство. Куроо просто сделал упреждающий удар, пусть и подпустив в голос чуть больше ехидства.       Дайчи стянул с плеча сумку и перекинул ремень на Куроо.       – Ты идешь со мной. Закрывай конторку, Повелитель Чистых Трусов Куроо Тетсуро, у меня для тебя сюрприз.       После чего подхватил дорожную сумку и не оборачиваясь зашагал к выходу из кампуса.       – «Ты идешь со мной», – передразнил Куроо, – а то, что у меня тут стирка и дверь надо запереть, и выключить все везде не ума? Да постой ты, Савамура! – крикнул он вдогонку.       Радио в такси мурлыкало не по сезону рождественскую песню. Куроо сверлил подозрительным взглядом благодушное лицо Дайчи, но вопросов пока не задавал. Спасибо и на том, что Дайчи с таксистом дождались его. По большей части, думал Куроо, благодаря сумке, которая осталась у него.       – Савамура, скажи честно, ты же не убил того парня, и мы не везем сейчас в сумках его расчлененный труп подальше от кампуса? – преувеличенно озабоченно спросил он, понизив голос до свистящего шепота.       – Какого парня? – недоуменно нахмурился Дайчи.       – Никакого, – тут же сдал назад Куроо, – все, проехали.       Таксист высадил их у длинного жилого комплекса этажей в семнадцать, не меньше, выгрузил вещи на тротуар и был таков. Подозрений у Куроо изрядно прибавилось, но Дайчи подхватил сумку и банку и уверенно зашагал к одному из боковых входов, уверенный, что спутник от него не отстанет.       – Да уж не отстану, – проворчал про себя Куроо и, подобрав вверенную ему спортивную сумку, пошел следом.       Лифт медленно полз до самого последнего этажа, Куроо прижался плечом к плечу Дайчи и заглянул ему в лицо. Дайчи чему-то тихо улыбался, ни капли не сомневаясь в успешном исходе наспех спланированной операции.       Дверцы лифта со звоном разошлись. Дайчи вышел на площадку, повертел головой, вспоминая расположение квартир, после чего свернул налево к ближайшей на лестничной клетке двери. Замок с трудом поддался, Дайчи слегка нажал плечом на дверь, повернул ключ и, наконец, вошел в квартиру.       Куроо, неуверенно потоптавшись на пороге, шагнул следом и замер, проглотив толпившиеся на языке слова. В квартире пахло краской и свежим деревом, в прихожей было пусто, но вот дальше, за аркой, в гостиной громоздилась новая, еще не собранная мебель. На столешнице без ножек лежали запечатанные коробки с отметками авиапочты. Из большого окна без занавесок на светло-ореховый линолеум падали яркие квадраты солнечного света. Куроо шагнул назад и заглянул на кухню: там стол уже был собран, рядом стоял небольшой, новенький, судя по заводским наклейкам, холодильник и пускал солнечных зайчиков хромированным боком смеситель, наполовину запакованный в полиэтилен.       Дайчи по-хозяйски пересек гостиную, скинул сумку в дальний угол, очистил один из углов лежащей на полу столешницы и устроил на ней жестяную банку. Куроо с интересом следил за его действиями. Дайчи поманил его к себе и похлопал ладонью по линолеуму рядом с собой.       – Прежде чем ты что-то спросишь, напомню, я все-таки какой-никакой, а ветеран боевых действий. Уволенный в запас в связи с ранением и так далее и тому подобное. И все же.       – Это к не прозвучавшему вопросу о деньгах? – мигом сообразил Куроо, пристраиваясь рядом.       Дайчи улыбнулся ему.       – Ловишь на лету. Ко второму не прозвучавшему вопросу: раньше мне было на них плевать. Родители мои деньги брать отказывались, а сам я их ни на что не тратил.       – И тут ты решил вложиться в недвижимость, – покивал с умным видом Куроо.       – Компенсации хватило оплатить половину стоимости. А пенсии – хватит со временем выкупить квартиру полностью.       – Звучит здорово. Давай, дерзай. Я полностью тебя поддерживаю.       Куроо попытался неловко подняться с колен, но Дайчи не позволил, схватив за руку и завалив тяжелое тело на себя. Куроо охнул от неожиданности и уперся одной рукой ему за спину, останавливая их падение, лица оказались на одном уровне.       – Я тебя не понимаю, – он нахмурился сверля взглядом переносицу, – чего ты от меня-то хочешь?       – Куроо, – с чувством сказал Дайчи так, что Куроо тут же почувствовал себя идиотом, – ты и твои проклятые доллар двадцать пять центов спасли меня от психушки. Чего я от тебя хочу?       Дайчи зашарил за спиной Куроо одной рукой, продолжая второй удерживать его за рукав. Послышался звон отлетевшей от банки крышки и шорох скользящих по дну пальцев. Потом Дайчи все же удалось подцепить мелкую пакостницу, и перед носом Куроо возникла старая потертая двадцати пяти центовая монетка, отливающая настоящим серебром чеканки почти столетней давности.       – Это я должен спрашивать. Что сделать мне, чтоб ты остался со мной, тут, продолжать и дальше вытаскивать меня из…       Дайчи запнулся и замолчал, слова кончились, остался только взгляд глаза в глаза и поджатые в ожидании ответа губы.       – Теперь ты сам решил броситься в неизвестность? – Куроо склонил голову набок. Луч солнца отбликовал в глаза, заставив сощуриться, отчего взгляд стал хитрее, чем обычно.       Дайчи хмыкнул, спрятал четвертак в кулаке и приобнял Куроо за спину, притягивая ближе.       – Твой пример оказался заразительным, – Дайчи аккуратно коснулся уголка рта губами, пальцы сжались на толстовке, выдавая настороженность.       – Хэй, – Куроо провел тыльной стороной ладони по щеке, – хэй, Савамура, я уже в прошлый раз предупреждал, что твоя неизвестность полностью в моем вкусе. А уж теперь-то, – он коротко поцеловал Дайчи, – а уж теперь-то и подавно.       Дайчи рассмеялся от облегчения и откинулся назад, утягивая его за собой.       – Опережая еще один твой вопрос, – все еще посмеиваясь, сказал он, – кровать я пока не распаковывал. Но вот стиральная машинка тут просто зверь!       Куроо приподнялся на локте и заглянул Дайчи в глаза.       – Тогда, предлагаю немедленно ее опробовать! Во всех смыслах.       В прачечную на кампусе в следующий раз Куроо вернулся только за вещами.