lirica

Джэ готовился к тому, что на фансайне все будет отчаянно плохо. Готовился несмотря на то, что до раскрытия его личности фанаты отзывались о новом участнике более, чем восторженно. Джэ готовился к тому, что мимо него будут просто проходить, не удостаивая ни словом, ни даже взглядом. Даже если его посадят посередине, прямо между другими мемберами. Джэ готовился, но глубоко внутри надеялся, что его успешное первое выступление хотя бы немного повлияет на ситуацию. Он старался изо всех сил, чтобы выступить превосходно, ведь он — тот, кто не имел права ни на малейшую ошибку. И он репетировал до потери пульса. И он совершил титанические усилия над собой, чтобы на сцене не обессилить от кружащего голову волнения и страха. Он сделал все, чтобы мысль о том, что он будет играть и петь перед сотнями высших, не сжала в оковы ужаса и не заблокировала поток его выраженных в музыке чувств. И по словам остальных мемберов, Джэ справился. Справился замечательно, передал все чувства и посылы. Только сейчас этого не чувствуется. Редкие взгляды в его сторону сквозят презрением. Ведь если бы он правда выступил замечательно, разве к нему бы относились так? Понятно, конечно понятно — он низший, но неужели его могут совершенно игнорировать только по этому? Нет, однозначно было что-то не так на вчерашнем концерте. Или, может, его образ в минуты этого фансайна никому не понравился и вызвал отторжение? В любом случае, надежды не оправдались. В любом случае, оставалось винить себя. В омуте разъедающей грусти Джэ удивленно обнаружил девушку, сидящую перед ним. Как только он вынырнул из океана мыслей, та улыбнулась, и эта улыбка вмиг разрушила сдавливающие донельзя оковы. Джэ улыбнулся ей в ответ, и его улыбка была такой искренней и даже по-детски радостной, что глубоко тронула высшую. Боже, через эти глаза Восточная видела его особую сущность, и какой же она была красивой! Как сияние звезд и туманностей в небесах над Юмэй. Такой же первозданно прекрасной, не тронутой и ничем не испорченной. Удивительно и непонятно, как Джэ смог сохранить себя таким, не вобрать всю грязь общества. Восточная впервые видит подобного низшего, и в ней разгорается жгучий интерес к его личности. — Привет, — голос высшей звучит так позитивно и дружелюбно, что Джэ не может перестать улыбаться, наполняясь счастьем с каждым заданным ею вопросом о творчестве, восприятии мира, чувствах. Он, получается, делится обо всем этом с фанатом. Фанатом группы, в состав которой он тоже входит. С его фанатом. Жаль, что время на разговор так мало. Но девушка протягивает руку, и невероятное осознание того, что к нему даже хотят прикоснуться, наполняет новым приливом счастья напоследок. Он все ещё не сводит с нее взгляда, пока та общается с другими мемберами. А после — ждет. Ждет таких же высших, как она. Но не дожидается. И грусть снова вьет терновые венцы вокруг его души. … — Послушай, ты правда хорошо выступил, — закрывая дверь своей квартиры, Енкей начинает давно повисший в воздухе разговор. Джэ, снимая куртку и очки, лишь печально смотрит на него, все ещё будучи убежденным в том, что высший просто хочет его поддержать. — Спасибо Вам, но мне лучше знать свой настоящий уровень. — Я правда говорю о настоящем, — Енхен по-доброму усмехается, нежно обнимая низшего за плечо и направляясь в гостиную. Оба садятся на диван, и высший падает в его мягкие объятья, увлекая за собой Джэ. Голова низшего оказывается лежащей на руке Восточного; трепетное и столь приятное ощущение теплоты успокаивает плохие мысли. — Такая реакция на тебя совсем не связана с твоим выступлением, — Енхен поворачивает голову вбок; близость их глаз будоражит, и не только душу Джэ. Енкей был поражен первым выступлением своего Западного. Поражен тем, как он смог справиться с огромным волнением, как точно выразил чувства и посылы песен. Как голос послушно вился ровной линией, потоками дождя трогая душу. Как пальцы уверенно перебирали гитарные струны, рождая столько эмоций музыки. А образ, который выбрал себе Джэ для фансайна… так сильно отражал стороны его души, как казалось Енхену. Серый свитер с рукавами, открывающими лишь изящные пальцы, надетый сверху такой же серый пиджак, нежно-розовый цветочный венок, беспорядочно разбросанные волосы — все детали будто передавали внутреннюю мягкость и чувствительность низшего. Добавляли ему особой хрупкости, будто подчеркивая его сокровенность Енхена, усиливая желание защитить от жестокого внешнего мира высших. Волны сводящего душу восхищения накрывали с головой, и все эти теплые восторженные чувства так хотелось полностью отдать Джэ, тем более в такой трудной для него ситуации. — Так реагируют только потому, что ты Западный, Джэ, — Енхен приподнимает руку, на которой лежит низший, и кончиками пальцев проводит по его растрепанным волосам. — Практически никто не способен принять этого факта. Джэ все смотрит в его глаза, пропадая в них и зачаровываясь. Чувствуя приятные до дрожи прикосновения, грусть стремительно отступает, как тучи после грозы, позволяя солнечному свету вновь объять все вокруг. Как бы часто Енхен не касался его, Джэ не разучился ценить эти прикосновения, не перестал столь сильно ощущать их, не мог не быть благодарным за каждое нежное касание. Каждый раз был как первый, каждый раз мурашки проходили по всему телу, позволяя утопать в наслаждении. Как низший, Джэ просто не мог воспринимать проявления любви к нему в качестве чего-то обыденного. — Может, не понравился мой образ на фансайне? — теперь его голос едва ли отдавал печалью, чему Енхен был несказанно рад. — Нееет, нет, образ замечателен и вполне вписывается в рамки красивого для высших, — он улыбается, и его глаза блестят так прекрасно и завораживающе. — Дело просто в том, что ты низший. Енхен отрывает взгляд, переводя взор на потолок, но не убирая руки с волос Западного. — Я понимаю, путь, по которому ты идешь, очень труден. Ты уже столкнулся со столькими негативными вещами, и сколько раз еще столкнешься… Я просто хочу, — он вновь повернул голову вбок, встречаясь глазами с Джэ, — чтобы ты знал: по этому пути ты идешь не один, — взгляд повеял кружащей голову проникновенностью, — я на той же стороне, что и ты. Я на твоей стороне, Джэ, и всегда на ней буду, — последние слова звучат тихо и особенно сокровенно; низший смотрит задумчиво и благодарно, ощущая огромное количество поддержки, действительно понимая то, что он будет преодолевать обстоятельство за обстоятельством не один, что между ним и Енхеном нет никакой пропасти, какая есть между ним и высшими фанатами Day5. — Спасибо Вам, — он улыбается, прикрыв глаза. Енкей ощущает, как все эмоции внутри будто срастаются в одно огромное формирование, что просит вылиться наружу, и высший медленно тянется к чужим губам, тихо прикасается к ним и затем накрывает своими в нежном поцелуе. От неожиданности глаза низшего резко распахиваются, но уже в следующее мгновение Джэ уверенно отвечает, обхватывая руками шею Енхена, оказываясь в его объятиях. Енкей прерывает поцелуй, давая обоим отдышаться, и широко улыбается, так же проникновенно смотря на Джэ. — Не забывай об этом никогда, — он трепетно касается пальцами чужой шеи. Джэ улыбается в ответ, приподнимается, освобождается от объятий, и, нависая над Енхеном, тянется за поцелуем вновь, отмечая момент соприкосновения губами как наиболее чувственный. Западный прикрывает глаза и ощущает, как на поцелуй отвечают, углубляя его. Волны тепла разливаются внутри спокойно и согревающе. Он правда справится со всем, что бы ни послала жизнь, пока Енкей рядом с ним… И Енхен чувствует то же самое. Джэ придает сил и вдохновляет. Чувства, рожденные благодаря нему, никак не исчерпать, никак не передать полностью. Енкей действительно готов справиться со всеми трудностями, взять удар на себя — лишь бы защитить это дорогое его сердцу существо, укрыть от всякого ненастья в теплых объятьях, наполняя его душу успокоением.