your moans.

громкая музыка, играющая на первом этаже элитного клуба, отдаётся отнюдь не приятным гулом в голове, отчего юноша морщится, возвращаясь к своему занятию. брюнет вновь подходит к большому зеркалу и внимательно скользит взглядом по своему отражению, стараясь заметить хоть малейший недостаток в виде непослушной выпавшей из идеально уложенной челки прядки или слегка потёкшей подводки в уголке левого глаза, и тут же исправить его. удостоверившись, что выглядит он идеально, юноша снова садится на широкую кровать и кончиками длинных пальцев проводит по чёрному покрывалу, на секунду прикрывая глаза и уже предвкушая, что с ним будет делать он, и от этих мыслей внизу живота стягивается крепкий узел, от которого колени непроизвольно сильнее друг к другу прижимаются, а из груди вырывается томный вздох. гуки не заметил, когда и как он влюбился в него. в сильные руки, оставляющие темные синяки на молочной коже бёдер, и мягкие губы, которые те самые синяки сцеловывали, заставляя забыть о боли. в него, такого холодного и, казалось бы, грубого, но в то же время такого нежного и заботливого. в те моменты, когда он по-собственнически оставлял на шее укусы, а затем бережно подхватывал на руки хрупкое тело и укладывал на кровать, плотнее накрывая одеялом и оставляя мягкий поцелуй на щеке. и гуки понимал, что так быть не должно, и все это слишком неправильно, ведь думать о взаимности было бы слишком глупо, и каждый раз, когда эти мысли закрадывались в голову юноши, загоралась красная табличка «таких как ты не любят». и гуки лишь грустно улыбался, ведь это правда. как можно полюбить того, кто за деньги подставляет свою задницу богатеньким папочкам?.. брюнет снова грустно улыбается и снова встаёт с кровати, снова к зеркалу подходит, места себе не находя, ведь он придёт с минуты на минуту. -надеюсь, он оценит,- еле слышно бормочет юноша, закусывая губу и смотря на своё отражение, ведь именно для него он так старался. сердце брюнета на секунду замирает, а затем начинает биться в два раза быстрее, когда тот слышит, как дверная ручка с легким скрипом опускается и в комнату заходит он. хочется взвыть, броситься ему на шею, но юноша лишь губу сильнее кусает, на секунду зажмуриваясь, да чувствуя легкую дрожь в коленках. -для меня так старался, малыш?- за спиной слышится тихий смешок, и через секунду на бедра опускаются чужие тёплые ладони, и от одних только прикосновений в голос стонать хочется. гуки облизывает пересохшие губы и расплывается в улыбке, поднимая глаза и встречаясь в отражении зеркала с прожигающим взглядом чёрных омутов чона. и юноша поклясться может, что готов кончить только от этих нежных прикосновений, пристального взгляда и чувственных губ, что в следующую секунду обхватывают застежку чёрного бархатного чокера и чуть оттягивают его. гуки снова губу кусает, разворачиваясь лицом к парню, да ладони на плечи чужие кладёт, скользя тонкими пальцами по шее, затем спускаясь на грудь и медленно расстегивая одну за другой пуговицы на чёрной рубашке. -конечно,- чуть слышно шепчет юноша, но чон все слышит прекрасно и улыбается довольно, следя за каждым взмахом длинных ресниц и рваным дыханием брюнета, длинные пальцы которого проводят по чувствительной коже груди, заставляя на мгновение дыхание задержать и глаза прикрыть. чон вновь кончиками пальцев по бёдрам гуки проводит, задевая кромку чёрных кружевных трусиков и поднимаясь к талии юноши, прижимая к себе податливое хрупкое тело и наслаждаясь первым тихим стоном. изводить друг друга было уже как хобби, доводить до точки невозврата, а потом срываться в порыве страсти стало уже привычкой. и сейчас было так же: мягкие губы чона медленно, но уверенно покрывали шею гуки обжигающими поцелуями, пока последний справлялся с ремнём на брюках, поглаживая твердеющий член сквозь плотную ткань, да выгибаясь и тихо выстанывая ставшее родным имя в ответ на каждое прикосновение чона. -чёрт..- тихий рык чона и сильный укус в ответ на прикосновение холодных пальцев к головке.- знал же, что у меня фетиш на кружево. а гуки лишь улыбается довольно, пальцами обхватывая член темноволосого и проводя пару раз от головки до основания, после чего его руки с томным вздохом перехватывают и через секунду юноша уже лежит на кровати, а сверху нависает чон, буквально пожирая взглядом столь соблазнительное тело младшего. в комнате становится слишком жарко, и дышать становится все труднее то ли из-за чокера, слишком уж сильно сдавливающего шею, то ли из-за столь пристального взгляда агатовых глаз чона, скользящего по соблазнительным изгибам юного тела, то ли из-за холодных пальцев, проводящих по коже возле кромки чёрных чулок. гуки плавится буквально, стараясь держать себя в руках, не застонать от каждого прикосновения или бархатного голоса, который разливается тёплым сладко-тянущим чувством внизу живота. -чон...- шепчет юноша, сжимая дрожащими пальцами предплечья старшего, но договорить ему так и не дают, ведь в следующее мгновение сильные руки подхватывают хрупкое тело, переворачивая на живот и надавливая на поясницу, из-за чего гуки выгибается неосознанно, выпячивая задницу и стараясь ближе к чону придвинуться. -я скучал, малыш. хриплый шёпот куда-то в загривок, а затем сильный шлепок на упругой ягодице, заставляющий младшего вскрикнуть и сильнее выгнуться, упираясь задницей в пах все ещё одетого парня. чон глухо рычит, пальцами сжимая аппетитные половинки, не заботясь о том, что наутро на них будут красоваться яркие синяки. ему можно. ему можно то, что другим не позволено. покрывать белоснежную кожу своими метками, зацеловывать блядско-пухлые губы до крови, вытрахивать из младшего всю душу, а затем с протяжным стоном кончать в него, затем покрывая лицо гуки мягкими поцелуями и заботливо укладывая спать. и сейчас чон буквально срывает с себя дорогой пиджак и шелковую рубашку, затем приспуская брюки вместе с бельём и стягивая чёрные кружевные трусики со слишком уж сексуальной задницы юноши, затем резко входя в разгоряченное тело и тихо скуля от узости и развратности его мальчика, что сильнее выгибается, насаживаясь на большой член, и стонет так пошло и сладко. чон ладонями по обе стороны от головы юноши упирается, начиная двигаться резко и ритмично, втрахивая желанное тело в кровать, и комната заполняется слишком уж пошлыми звуками: громкими стонами гуки, томными вздохами чона, шлепками тел друг о друга, да монотонными ударами уже расшатанной кровати о стену. гуки выгибается до хруста в позвонках, стараясь задницей подмахивать в такт движениям чона, да с трудом поворачивает голову, из-за плеча взглядывая в чёрные глаза, подернутые пеленой возбуждения. чон ухмыляется тихо и, не выходя из тела младшего, резко переворачивает его снова на спину, затем впиваясь в сладкие губы требовательным поцелуем, что окончательно крышу сносит. - я люблю тебя,- шепчет гуки в изгиб шеи старшего, надеясь, что его слова не будут услышаны.

* * *

юноша просыпается из-за до боли знакомого звука будильника и тихо стонет в подушку, затем пытаясь повернуться на другой бок и не сразу понимая, что что-то не так. спустя несколько секунд до него доходит, что чьи-то сильные руки прижимают его к себе, а в районе затылка ощущается горячее дыхание. -проснулся? тихий голос заставляет гуки вздрогнуть и замереть, ведь он ни разу не оставался до утра. -судя по всему, нет,- чон потягивается и выпускает младшего из своих объятий, садясь на кровати и выключая будильник.- насчёт того, что ты сказал... это взаимно. до гука не сразу доходит смысл слов, сказанных старшим, но когда он наконец понимает, что происходит, то удивленно распахивает глаза, принимая сидячее положение и пытаясь обдумать, что только что произошло. -ты... -да,- перебивает юношу чон.- люблю тебя. он улыбается уголками губ и, подавшись вперёд, оставляет мягкий поцелуй на алой щеке младшего, затем вставая с кровати и медленно одеваясь, через несколько минут покидая тускло освещенную комнату и оставляя гука наедине со своими мыслями и бушуюшим внутри его души ураганом. и что-то ему подсказывает, что теперь все будет не так, как прежде.