Другая история.

Григорий Измайлов никогда не забудет то, как он нес на руках Алису Рыбкину. Словно в замедленной съемке, он вылезает из подвала, а на руках полуживая девушка. Крови было столько, как будто устроили резню бензопилой. И откуда у такой хрупкой девушки так много крови? Это страшно. Осознавать то, что на твоих руках может погибнуть человек, но если ты вовремя успеешь доставить его в медицинское учреждение – тогда он сможет выжить. Никто еще не видел майора полиции таким. А сам майор полиции просто не хотел, чтобы еще один дорогой ему человек умирал. Она стала для него родной. И он готов был отдать за нее жизнь, если потребуется. Но вместо этого Алиса решила сделать все за него. Сама влезла, сама получила пулю. Все сама. И Гриша хотел, чтобы такое ее решение было не насмарку. В больнице парня тут же оттолкнули и занялись девушкой. Уложив ее на кушетку, отвезли в реанимацию, где посторонним вход запрещен. А в коридоре сидел парень, который готов был расплакаться, как мальчишка. Рыбкина…Снова она встряла в его жизнь, как тогда, когда они в первый раз переспали. Чувства были, но Измайлов до конца думал, что все это просто обман, потому что тогда были сплошные непонятки с Аленой. Но теперь все встало на свои места. Он любил ее. Сейчас любит. Не может себе признаться в этом, правда, но в глубине души понимает это. И теперь он мысленно молится, чтобы с ней все было хорошо. Плохо помнит, как в больницу приехал Яковлев, Кристина с Аленой, Мухич и даже Ника. Последняя тогда обняла его так сильно, как никогда раньше, и не хотела отпускать. Ее тоже можно было понять, она побоялась потерять родного брата. Гриша не хотел, чтобы его жалели. Да и зачем жалеть его, когда сейчас нужно переживать за Алису? Эти люди…они все пришли поддержать исключительно парня, а не ту, которая спасла его задницу и так сильно запала в душу. Яковлев уже где-то успел принять, отчего шутил байки, пытаясь даже развеселить демона, но демону вовсе не хотелось веселиться. Ему просто нужны были результаты. Шли часы, время заходило уже за полночь, а вестей так и не было. Парень попросил всех разойтись по домам, потому что они не обязаны тут сидеть, ведь Алиса им никто. Вот именно, что никто. У нее вообще нет никого, кроме самого Гриши. Он лишний раз убеждается в том, что никогда больше ее не бросит. Народ начал рассасываться. Последняя ушла Ника, за которой приехал ее муж. – Гриш…– Сестра в очередной раз взяла его за руку, взглянув в глаза. – Все будет хорошо, я уверена в этом. Эта девка еще нас с тобой переживет, она сильная. Гриша молчал, но слова поддержки сестры его немного воодушевили. – Да, когда она очнется, то передай, что я ее прощаю. – Парень от такой новости даже замер. Ника ли только что это сказала? Она прощает Алису? – Просто она спасла твою жопу, получается, мою тоже. Я такое не забываю, да и вообще, я же вижу, что у вас с ней мутки наклевываются. Ты так переживаешь за нее, что я просто не могу ее ненавидеть. – Спасибо! – Парень выдавил улыбку, сжав ее руку. – Иди спать, тебе еще о моем племяннике думать. Ника улыбается и, чмокнув брата в щеку, уходит в след за мужем. И снова он один. А тишина так и давит на уши со сверхсилой. Хочется покричать, выплеснуть все то, что накопилось у него в душе. Дверь реанимации открывается. Гриша вскакивает, как в армии, и уже оказывается напротив врача, молча смотря на него. – Все хорошо, Григорий Александрович. Несколько переломов ребер, сотрясение мозга, пуля, которая, к счастью, не задела позвоночник и мы смогли ее вытащить. Так же пара ножевых ранений в живот и бедро. Она потеряла много крови, но мы смогли ее спасти. Сейчас она без сознания, да и навряд ли проснется сегодня. Езжайте домой, Григорий, вам тоже нужен сон. Приходите завтра, быть может, она придет в себя. А сейчас ответственность за нее берем мы, не волнуйтесь. – Вы уверены, что с ней все будет хорошо? Обычно с таким набором ранений долго не живут. – Вы просто обратились точно по адресу, приехав к нам. Мы справились с этой задачей. Да и девушка оказалась сильной, не хотела покидать нас. Сейчас она отдыхает, за ней всю ночь будет следить медсестра. Все будет хорошо! Где-то Измайлов это уже слышал. А правда ли будет? В последнее время Гриша настроен только на пессимистический лад. Ему кажется, что все будет плохо, что Алиса умрет, так и не услышав то, что так давно хочет сказать ей Гриша. Но нужно идти домой. Парень только сейчас замечает, как у него дико болит голова, а еще руки в высохшей крови Алисы. Да и вообще он весь в ее крови. До завтра мысленно прощается с Алиской, все же надеясь на положительный лад. Ночью Измайлову вовсе не спалось. Он ворочался в кровати то туда, то сюда, все не находя себе места, думая об Алисе. – Твою мать! Обычно девушки такой фигней страдают, а тут я? – Пробормотал себе под нос парень. Ближе к утру ему, все таки, удалось уснуть на пару жалких часов. Стоило только проснуться, как тут же он засобирался снова в больницу, с надеждой, что она уже пришла в себя. В больнице его расстроили – Рыбкина так и не открыла глаза, оставаясь без сознания. Однако разрешили Измайлову пройти в к ней и проведать ее на неопределенное время. Зайдя к ней в палату, Гриша замер на проходе. Он всегда ненавидел больницы. Еще, когда потерял своих родителей, понял, что это отвратительное место. Сам же долго не засиживался там, постоянно сваливал, как только появлялась возможность. Теперь здесь лежит Алиса. Писк раздается по палате, отчего хочется вырубить все к чертям собачьим. Но вместо этого парень медленно проходит и садится рядом с кроватью. Алиса лежала с закрытыми глазами. Бледная, как поганка, но все равно очень красивая. Гриша представил на мгновение, что она просто спит. Он боится к ней прикоснуться, чтобы не сделать только хуже. Как будто от небольшого прикосновения к ее руке решается жизнь Рыбкиной. Но парню просто необходимо было почувствовать Алису. Нащупав маленькую ручку, он слегка сжал ее. Она была еле теплой, но уже такой родной. От этого Измайлову стало чуть приятнее и спокойнее. Быть может, поговорить с ней? Где-то там, она, наверное, слышит его. Или нет? Но попытка не пытка, да и кто услышит его, когда никого здесь, кроме их двоих, нет. – Кхм…Это…Привет, Рыбкина. – Гриша взглянул на ее лицо. Не заметив никаких изменений, он продолжил: – Как дела? Как жизнь? Блять, я несу такую хуйню! Я даже не знаю, как с тобой разговаривать, когда ты молчишь и не пререкаешься со мной! Это так бесит! Естественно, от девушки ноль эмоций. Гриша глубоко вздохнул. – Слушай, мы так с тобой и не поговорили особо после того случая. Ну, после свиданки, секса там, ну, и все такое. Не знаю, быть может, мне одному кажется, что… что что-то там у нас намечалось, и…И я короче не знаю, что и думать. Раньше вообще было просто выражать свои эмоции, а перед тобой как-то тяжелее всего. Наверное, потому что ты сейчас на грани жизни и смерти? Он усмехнулся, поражаясь своей тупостью. И что даст этот разговор? Это тупо он разговаривает сам с собой? Но, если честно, когда он говорит, то ему становится легче. Он просто хотел выговориться, а тут как бы такой удобный случай… – Я не знаю, как объяснить тебе, какие у меня к тебе чувства. Раньше ты бесила меня дико, я ненавидел просто твои подъебы и подкаты ко мне. Я тогда с Аленкой пытался мутить, ты же знаешь. Да и ты меня раздражала, хотя я всегда поражался, как в такой девке, как ты, столько храбрости и выносливости. Ты даже смогла построить по струнке нашу троицу! Даже мне удавалось это с трудом. Гриша замолчал, прислушиваясь. Вроде тихо и никто в палату не идет. Можно продолжить. – А потом, когда я понял, что к Алене ничего не чувствую, появилась ты, до неожиданности красивая в том платье на днюхе Володьки. Я тогда не мог поверить в то,что это и правда ты! Обычно ты одевалась как пацанка, а там ты, конечно, дала всем мужикам жару и представлений тебя по ночам. Володька там вообще распетушился знатно, помнишь? Снова улыбка. Проглючило его так, отчего он увидел, как будто Алиса тоже слегка улыбнулась. Но она как была неподвижной, так и оставалась. – И я что-то задумался, а почему я раньше то не замечал тебя? Ты тоже девушка, очень даже красивая. Местами жесткая, но когда мы в ресторане разговаривали с тобой, то мне так вообще не показалась. Мы с тобой раскрылись друг перед другом, и только потом я понял, что я такое вообще никому не рассказывал, кроме Ники. Я даже с Мухичем такое не перетирал, как с тобой, а он мой лучший друг. Это что же получается…ты мне не безразлична, так? Отличный вопрос, на который Грише было тяжело найти ответ. Но еще вчера он понял, что отвел всегда лежал на поверхности. – Получается, что так…– Парень почесал затылок. – Не безразлична. Но ты такая овца, конечно же, Рыбкина. Нахуя полезла на Самойлова, почему мне не сказала? Наверное, ты хотела этим способом защитить меня? Так вот, у тебя это не получилось! А все потому, что ты пожертвовала собой, а я… Он запнулся. Переварил у себя в голове то, что хочет сказать. Набрался смелости и переступил через себя и свою гордость. К черту все! – А я ведь не смогу без тебя уже. Да я готов разорвать на части тех, кто тебя обижать будет! Просто, пока ты в отключке, я могу спокойно это сказать, не ожидая никакой ответки. Я…я влюбился в тебя, Рыбкина! Как пацан мелкий, блять! И я понял это еще тогда, на дне рождения у Яковлева. Я тогда уже влюбился, сам того не зная. Я понял это совсем не давно. Гриша отпустил руку Алисы и спрятал свое лицо в ладони. Скрючившись, он положил руки на коленки, пытаясь вообще скрыться от всего этого дерьма. – Я просто влюбился…-Прошептал он еще раз. Как же просто хотелось, чтобы это все был сон. Вот он проснется, а рядом Алиска лежит и даже не думает бежать к какому-то «Клыку» на смертную казнь. Он делает ей завтрак, она, как обычно, что-то ляпнет на счет его дерьмовой готовки, ребята поцапаются, но все закрепят поцелуем и совместным душем. Почему реальность не такая, как хотелось бы? – Измайлов…Романтик из тебя хуевый, скажу я тебе… Ну, вот, проглючило его теперь на столько, что уже ее голос слышится. Или это не глюки? Гриша резко поднял голову и, наконец-таки, увидел ее глаза. Два огонька вновь появились в его жизни. –Рыбкина...Очнулась... Ты как? – Херово. – Честно призналась она. – Но жить буду. А ты как? – Я то что? – Нахмурился Гриша. – Я под пули нахуй не лез. Какого черта ты полетела на рожон, я до сих пор не знаю. – Мне и так был бы кирдык, рано или поздно. Не думала, что смогу выжить и вновь увидеть твою рожу. Измайлов усмехнулся. – Что с Самойловым? – Спросила Алиса. – Прибил я его, после того, как он в тебя выстрелил. – Ответил майор. – Теперь он больше тебя не побеспокоит. Теперь ты снова храбрая Алиса Рыбкина, которая ничего не боится. Девушка едва заметно улыбнулась. В ее глазах читалось облегчение. – Слушай…Если хочешь, то можешь не отвечать на вопрос…Когда ты была у него, то…как его… – Что он делал со мной? – Алиса как будто знала, что спросил ее парень. – Много чего…Но он не трахал меня, если…если тебя это интересует. Я, все таки…слишком взрослая для него. Быть может, поговорим о более приятном, чем это? Я…я просто забыть все к хуям хочу и больше не вспоминать! – Как скажешь! Любой каприз, Рыбкина! – Если любой каприз, тогда…я хочу вернуться к тому, что ты говорил мне когда…когда я была типа в отключке. Гриша напрягся. – Ты что, все слышала? От и до? – Осторожно спросил ее парень. Алиса была слаба, но это не помешало ей кивнуть. Твою мать! И что теперь, как она вообще отреагирует на все это? – Слушай, я просто не думал, что ты очнулась…– Начал оправдываться парень, боясь очередного негатива с ее стороны. Но этого не последовало. – Измайлов…– Ее голос был еле-еле слышен, но Гриша старался не пропустить ни малейшего звука из ее уст. – Я ненавижу романтику… Гриша был наслышан, и не раз. Из нее какой-либо романтики хуй дождешься, не так обучена была еще с детства. – Но…это не помешает мне сказать, что…что я тоже втюрилась в тебя. Гриша не ожидал услышать такого от Алисы. Он уже думал, что она пошлет его на три буквы, скажет, что готова чисто трахаться, но не иметь какие либо отношения. А тут на те, она признается ему в любви, правда, своими словами. – Ты сейчас серьезно? – Гриша до конца не мог поверить. – Или снова стебешься надо мной? – Мне приятно над тобой стебаться, но…но не в этот раз. – Цвет лица Алисы начал принимать более естественный оттенок. – У меня такая же запара в голове, как и у тебя. Слышать такое от Рыбкиной было просто праздником! Мало того, что она пришла в себя, так еще то, что они поговорили. Да, и к тому же, чувства взаимные. – И что теперь, Гриш? – Голос Алисы слегка охрип. – Мы должны с тобой засосаться, тем самым, скрепив наши встречашки или как там у вас это делается? Трахнуть я тебя, пока что, не могу, но как вылезу отсюда, то… – Рыбкина, блять, опять ты начинаешь? Твою мать… Смех Алисы и Гришы разнесся по всей больнице. Тогда они долго не могли успокоиться, даже после того, когда на смех прибежал врач и прогнал парня, чтобы осмотреть пациентку. Потом Гриша не раз заскакивал к ней снова и снова, закидывая фруктами, новостями из отдела, да и просто, чтобы лишний раз посмотреть в ее глаза и поцеловать в губы. Скорее всего, Алиса выпишется из больницы и больше никогда не вернется в свою квартиру, приютившись в доме у Гриши. Еще ни раз Яковлев будет посылать эту пару далеко и долго, называя ее ведьмой, а его демоном. Они будут работать в паре, так же ловко распутывая дела Барвихи. Гриша будет дарить Рыбкиной платья, а Алиса сопротивляться таким подаркам, даже не меряя их. Но, все равно, рано или поздно, будут такие моменты, когда девушка, все таки, напялит их, отчего Гриша с каждым мгновением будет влюбляться в нее все больше и больше. Потом, возможно, когда все у них наладиться так, отчего ребята просто друг без друга прожить не смогут, Измайлов сделает ей предложение, пародируя того парня из детдома в духе «Эй, типо, мы тут мутили, а теперь давай создадим ячейку общества и поженимся!», держа в руках кольцо. Алиса засмеется, скажет, что он больной ублюдок, но после уговоров согласиться пойти на такой отчаянный шаг, зная, что никуда больше не уйдет от этого человека. Когда-нибудь они поженятся, где нажрутся так, отчего еще два дня будут сидеть дома, не вылезая из постели. Возможно, еще спустя пару лет, Алиска будет психовать и кусать ногти, а потом, не выдержит и признается своему мужу в том, что она от него залетела. Гриша, наверное, будет просто счастлив до неимоверности, а его Алиса в очередной раз будет беситься от того, что ей даже нельзя бухнуть за такое событие, как обязательно сделает это Измайлов. Но зато она обязательно отыграется во время беременности, посылая по ночам Гришу не только на хуй, но и за разными сладостями, или же за чем-нибудь солененьким. Потом, скорее всего, будет дохера криков и матов, когда Алиса будет рожать, а бедный Измайлов спрячется в компании своих друзей и сестры с племянником в коридоре. А потом он зайдет в палату и увидит, что его родная семья стала на одного маленького человечка больше. И тогда они заживут и в горе и в радости. Тогда им и правда все покажется просто сказкой. Все это будет… Но это уже совсем другая история…