Белые стены и белый потолок

Белые стены и белый потолок. И кто решил, что белый - чистота и радость? Лично я не чувствую ничего, кроме съедающей меня пустоты. Даже постельное белье на кровати, где я лежу сейчас, белое. Весьма непрактично - чего только не случается в этой больнице. За зарешеченным окном все по-прежнему: не видно ничего, кроме густого серого тумана. Единственная вещь, которая отличает мою комнату от тюремной камеры - письменный стол. Мило, но я не задержусь тут надолго. Знаю, знаю, многие здесь говорят так, но со мной все по-другому. Доктор Ричардсон обещал отпустить меня после того, как удостоверится, что со мной все в порядке. Это просто формальность. Не думал же я, что в мою историю так легко поверить? И все же, я уверен, он верит мне. Хорошо бы, потому что времени не так уж много, никогда не знаешь, когда реальность вновь изменится, и я не уверен, что смогу спасти всех этих людей. К тому же, я должен найти брата. Серый туман окутывает меня так сильно, что я не вижу ничего вокруг, и мне начинает казаться, что он стал частью меня. Все без толку, но я продолжаю идти вперед до тех пор, пока впереди не показывается едва различимая фигура. Я в замешательстве, это может быть кто угодно: монстр, кто-то из местных или просто мое воображение. «Черт возьми, кем бы он ни был, я собираюсь встретиться с ним лицом к лицу!». Но сколько бы я ни подходил, ничего так и не смог разглядеть. Я срываюсь на бег, теряю дыхание, но все еще не могу его рассмотреть. Останавливаюсь, чтобы отдышаться. "Черт" - мое сердце пропускает пару ударов, когда чья-то рука закрывает мне рот. Становится трудно дышать и я, вцепившись обеими руками, пытаюсь оторвать ее от своего лица. Безуспешно. Внезапно он перехватывает мои руки и, сжимая запястья с огромной силой, резко заводит их мне за спину. Я не могу сдержать резкий вздох и свою улыбку. Он затягивает веревку так сильно, что я почти не могу пошевелить пальцами. Мне нравится эта игра, и я с нетерпением жду продолжения. Звук рвущейся ткани, и я запрокидываю голову, не в состоянии сдерживать себя - острое лезвие впивается мне в кожу чуть выше локтя, оставляя ровный глубокий порез. Тонкая струйка крови щекочет мое предплечье и, неустанно стремясь вниз, исчезает, впитываясь в веревку. Он обходит меня, и мой взгляд скользит по накачанному торсу и рукам, покрытым сеткой шрамов, а кое-где и свежими ранами. Резкое движение и мою грудь пересекает еще один порез. Затем живот, плечи, бока. Не могу больше, все тело дрожит от возбуждения, и я с трудом могу стоять. Он снова оказывается сзади меня, но в этот раз так близко, что я могу ощутить: наша игра нравится не только мне одному. Его руки грубо сжимают мои соски, проводят по груди, тревожа свежие раны, размазывают кровь по торсу. И я сильнее пытаюсь потереться своей задницей о его стояк. Он просовывает два пальца мне в рот, и я чувствую тошнотворный вкус металла. Я весь в крови и кажется, что воздух вокруг меня тоже впитал в себя этот вкус и запах. Руки скользят по моему животу, ногтями цепляя края порезов, еще ниже, сжимают член через джинсы. Он знает, чего я хочу... Собственный стон разбудил меня и, резко вздрогнув, я открыл глаза. Было темно. Мне снова приснился этот сон. "Блять", - в штанах явно тесно. Провожу пальцем по головке, но сил и желания медлить совсем нет. Обхватываю ствол рукой, мысленно прокручиваю свой сон в голове, и мне хватает всего нескольких движений. Пришлось немного прикусить левую руку, чтобы не издать лишнего шума. Брезгливо вытираю правую о простынь. Может, белый не такой уж плохой вариант. Помню, как первый раз понял, что нравится мне на самом деле. Я тогда учился в школе, полюбил одного мудака, бегал за ним, строил из себя девочку. Он ударил меня однажды, не хотел, чтобы "кто-то подумал, что он тоже голубой", вокруг нас собралась толпа, они все хлопали и смеялись, он все продолжал бить, а я и не сопротивлялся, хотел лишь одного, чтоб он трахнул меня прямо там, на грязном полу. Но он всего лишь спустил мне в рот в школьном туалете. Не так просто найти человека, готового пойти на удовлетворение моих желаний, поэтому по большей части они оставались лишь фантазией. Который день я плохо сплю. Меня мучают кошмары. Такое ощущение будто в моей голове кто-то придумывает все новые и новые планы того, как свести меня с ума. Я проснулся от странного звука, как будто кто-то скоблил ногтем краску с моей кровати. Я сел и огляделся: конечно, в комнате никого не было. Я облокотился на стену и прикрыл глаза, хотел немного успокоиться. Но меня бросило в жар когда я почувствовал, что стена сзади меня стала горячей, а потом холодной как лед. Я прислушался снова и наконец понял, что происходит. Встав в середину комнаты, я огляделся. Обои снизу словно обуглились, а куски пепла взлетали к потолку и, рассыпаясь в прах, исчезали. Кровать и стол тоже исчезли, рассыпаясь на мелкие частицы. Очень скоро комната приобрела очертания железной камеры с кроваво-ржавыми стенами и потолком. Возле окна появилась старая поломанная железная каталка, а рядом с ней - грязный стол. Я сразу же стал искать хоть что-нибудь, что можно было бы использовать как оружие, но, "твою мать!" - выругался я, ничего не было. Совсем ничего. Ничего, кроме эха тяжелых медленных шагов идущего по коридору и сопровождающего их скрежета. Дверь в комнату по-прежнему была заперта, а на окне решетка. "Мне не убежать" - единственная мысль, пульсирующая в моей голове. Шаги приближались, но помимо этого приближался писк и шуршание огромного количества жуков. Я уже знал, что меня ждет, и надеялся, что это произойдет быстро. Первый жук пролез под дверью. Я раздавил его, тут же откинул второго, в сторону, на третьем десятке я сбился со счета. Они взбирались на меня, цепляясь лапами за мою одежду, разгрызая ее, кусая меня острыми зубами, прикасаясь ко мне своими склизкими телами. Мне казалось, они хотели растащить меня на части. Они залезали мне под майку, в штаны, некоторые даже под нижнее белье. Сопротивляться было бессмысленно, я упал на колени и прикрыл глаза. Это так было похоже на прикосновение, но сразу ко всему телу. Они терлись своими холодными телами о мой член. Это было так мерзко... Я почувствовал возбуждение. Я усмехнулся своему положению. В этот момент дверь в мою комнату упала со звуком, будто кто-то открыл консервную банку. Теперь нас с монстром разделяло от силы метров пять и слой жуков на моем теле. Я усмехнулся снова и почувствовал, что дрожу. Я не хочу умирать. К моему удивлению, появление пирамидоголового повлияло на насекомых не так, как я предполагал. Они разбежались в разные стороны. Всего два шага - и он преодолел расстояние между нами. На моем горле с неимоверной силой сомкнулись пальцы, и он поднял меня так, будто я ничего не весил. Я не мог дышать, но это длилось не долго. Он бросил меня в сторону стола, я приложился головой об стену и сполз по ней на стол, развалившись на нем, как тряпичная кукла. Наверное, я отключился, потому что когда в следующий раз я открыл глаза, пирамидхэд возвышался надо мной. Одной рукой он воткнул свой нож прямо в пол, а другой одним движением сорвал с меня оставшиеся клочки, напоминающие одежду. Кажется, теперь я сам перестал дышать, в немой попытке сделать что-либо, мои ногти скребли стол. Спина болела адски. Пирамидоголовый схватил меня за щиколотки и, резко подняв мои ноги, развел их в стороны. С его перчаток на мои ноги потекла какая-то желтая слизь вперемешку с кровью. Мне в анус уперся его член, он был холодным и мокрым. Я не хотел знать, в чем он. Сдавив мои щиколотки так, что я перестал чувствовать ступни, он резко потянул меня на себя, входя в меня своим огромным членом. Я орал, извивался и вырывался, из моих глаз потекли слезы. Внезапно боль утихла, я лежал с широко раскрытыми глазами, и слушал как он входит и выходит из меня с противным шлепающим звуком. И я стал смеяться, смеяться до слез, подмахивая ему, делая себе еще больнее. Я наконец получил то, что хотел. В ушах зашумело, и я почувствовал, что меня тошнит, я повернул голову вправо и меня вывернуло. Пирамидхэд разжал руки, и мои ноги, выгнутые как-то неестественно, упали. Сам он облокотился на стену, оставляя в ней вмятины. Я периодически терял сознание. Но хриплые, булькающие звуки, вырывающиеся из-под железной пирамиды я слышал отчетливо. Темп все нарастал, пока он ни сделал последний толчок, насадив меня на себя до самого конца и кончив. Я не чувствовал своего тела, слышал только отвратительный звук капающей из меня на пол жидкости. Я улыбнулся. Я готов умереть. *** По ослепительно белому коридору психиатрической больницы бежала медсестра. Из палаты номер семь снова послышался крик и звуки, похожие на удары. Припадки этого пациента последнее время случались все чаще. Спокойный и рассудительный днем, к вечеру Шепард превращался в исчадие ада, которое своим буйным поведением пугало видавший виды персонал клиники. Дежурный врач и пара мужчин в белых халатах уже шли навстречу встревоженной медсестре. Оставалось надеяться, что санитары не подведут, как в прошлый раз. Нужно просто сделать укол, и пациент погрузится в глубокий, безмятежный сон... Медлить было нельзя. Щелкнув замком, врачи вошли в палату.