Небесные волки. Жанры

Songfic: Алексей ощущал тоску в своем сердце. Тоску по своей семье, клану, родине. Эта луна, волчья луна, что озаряла собой пепельные просторы Сахалина, вызывала лишь ненужные эмоции, которые мужчина старался похоронить в себе. Старался смириться с бременем, которое сам же на себя и взвалил. С тем, что больше никогда не увидит дорогих ему людей. Но Сириус, все же, верил в свои силы. В то, что это все не напрасно. Он не отдаст своих детей. Не предаст их будущее. Эксперимент: Тамара томила тарталетки в топке с трупами. Лариса ленилась лежа на лежанке. Иван истерически икал. Мишаня же, манил мышь махровой мышеловкой. Хорошо, что вампирский батя Евграф не выпил той крови юного Сириуса. Он бы не пережил подобного позора. ER (Established Relationships): Сачи никогда раньше не задумывалась о том, какие же прекрасные рассветы в этой несусветной глуши. Когда вокруг ни единой души. И никто не мешает этому сладостному единению двух любящих сердец. Девушка сжимает чужую ладонь в своей. Аккуратно, нежно, будто бы боясь, что она исчезнет. Алексей же спит, утомленный недавно закончившейся охотой. Спит на коленях своей новообретенной жены. Но отвечает на сей жест, будто бы рефлекторно. Из его уст вырывается тихое "люблю". Сачи позволяет себе легкую улыбку. Вот то место, которому она действительно принадлежит. Занавесочная история: - Профессор. - Да, Юлий? - Вам не кажется, что эта одежда мне стала мала? После подобного вопроса Виллард поклялся самому себе, что больше никогда не будет брать под свою опеку детей. Вот никогда. Такими темпами, он быстрее разорится на одежде, чем на оружейной составляющей. Злобный автор: Автор настолько злобный, что хочет одеть Михаила нормально. А то ишь, расхаживает тут. У малолеток слюни уже потекли на его полуобнаженный и весьма соблазнительный торс! Стёб: Как-то раз Фаллон решил подшутить над бедным Филиппом. С тех пор, фраза "а у тебя лицо белое" - под запретом. Стихи: Белой розы лепестки, Столь прекрасны и падки. А этот хрупкий стан, Что был ей Богом дан! Как же он пленит меня, Уже давно забывшего про скуку. Ах, эта красота, Что заставляла руки пачкать В собственной крови, не в силах Вынести разлуки. И лишь притронувшись я к стану, Этой незабвенной красоты, Как волк в глуши лесной заголосил, В ответ на безмолвный трепет розы. А ведь не встретятся они. Ни в этой жизни точно. Но мне-то что? Я лишь свидетель этой муки, Пронзившей тех двоих, Что встретиться никак не могут. Омегаверс: Пожалуй, еще никогда Сириусы не были столь одержимы выживанием своего рода, как в последние годы. А Ковчег решил эту проблему. Пускай и таким странным способом. Учебные заведения: И вот, настала школьная пора, когда пора бы уже начать собирать свой проклятый рюкзак. Забивать его учебниками и всяким прочим барахлом. Как же Юлий ненавидел все это. В особенности, тугой галстук, что был обязательной частью униформы. Благо, остался только год. Один единственный год, и можно будет вернуться на родину. Спрашивается, зачем отец вообще его послал учиться? Все равно толку ноль. Антиутопия: Никогда еще Евграф не жалел о своих поступках. Никогда в жизни даже не задумывался о подобном. Но сжимая в своей ладони хрупкую шею Тамары, видя в ее глазах животный страх, осознавал, как же ошибался. Ведь это не то будущее, к которому он хотел привести свой род. Да, болезни больше нет, но мир продолжает убивать их. Медленно. Постепенно. Руками того, кто стал спасителем своего народа. Тихий хруст под пальцами. Снова укус, не приносящий ни капли успокоения, уже испустившей свой последний вздох, жертве. Очередной слуга. Очередная кукла. Для чего все это? Евграф не знал. Он больше не мог управлять, некогда родным, телом. Не мог никого спасти. Он снова бессилен. Теперь уже, по собственной вине. Мир вампиров пал. Человеческий же, на очереди. Дружба: Иногда Клавейн нуждался в дружеском плече. В самых обычных разговорах за чашечкой чая. Ему действительно не хватало подобного. Иван стал для ученого неким другом. Пускай и молчаливым чересчур. Но слушателем он был просто прекрасным. Исторические эпохи: А знали ли вы, что вампиров тоже на кострах сжигали? Любовь/Ненависть: От ненависти до любви один шаг? Что за чушь! Михаил не верил подобным словам. Не хотел верить. Он всей душой ненавидел своего "отца". И желал ему только одного - скорейшей смерти. Но тогда, что это за ощущение тепла в груди, которое разливается по всему телу, стоит лишь высшему скосить взгляд на парня? Стоит ему проронить пустую и бесполезную похвалу в адрес подопечного? Мифические существа: Вампиры и оборотни- чем вам не мифические существа? Нестандартная поэзия: Это невозможно. Невозможно. Оно нервирует. Безумно. Как это терпеть? Как это пережить? Как не позволить Клавейну очередной эксперимент? Первый раз: Влюблённость - одна из самых прекрасных вещей на свете. А первая в жизни любовь запоминается навсегда. Даже спустя много лет, будучи уже счастливой матерью двоих детей, Рёко с нежностью вспоминала те времена. Времена, когда голова отключалась напрочь, передавая бразды правления неуемному юному сердцу. Юлия девушка с тех пор не видела. Наверное, так даже лучше. У него свой путь, совершенно не совпадающий с её. Попаданцы: Марьяна Иванова, старушка лет 67, работающая вахтершей в одном из столичных общежитий, каким-то неведомым образом (однозначно Ковчег постарался) оказалась у вампиров. То, что началось позже, следует назвать кошмаром... Постапокалиптика: Смертельный вирус, который ранее действовал лишь на вампирах, мутировал. Теперь и обычные люди сходят с ума, поддаются безумию, что прятался внутри них. Обе расы были вынуждены объединиться, дабы выжить в этом мире. Противостоять этой напасти. Еще никогда ранее Юлий не был рад подобному раскладу. Пускай, он и не самый лучший для всего остального мира. Пропущенная сцена: Четыре одинокие могилы, залитые дневным солнцем, словно ангельским светом. Единственные здесь, среди бесконечных горных хребтов. И двое живых, что пришли проститься, выговориться, поддаться внезапному порыву и пустить пару слезинок. Тамара не сдерживала себя. Рыдала взахлеб, сжимая в руках букет цветов, упав на колени. Она шептала слова прощения, вперемешку с благодарностью и нерешительностью. Юлий тепло улыбался, смотря на могилу брата. Сириус знал, на что ему придется пойти, дабы исполнить свое обещание. Что придется принести в жертву. Но он готов пойти на это. Юноша ненадолго прикрыл глаза, невольно наслаждаясь дуновением ветра. Оно было приятным, словно рука любящего человека потрепала отросшие волосы. Соулмейты: Юлий не понимал, как так вообще получилось. Судьба, штука странная и очень часто любит насмехаться, как над смертными, так и... над бессмертными. Увидеть красную нить на мизинце своего кровного врага - это испытать такой шок, что даже и отойдешь то не сразу. Сириус застыл на месте, лишь краем глаза завидев своего соулмейта. Высокого, чересчур бледного, немного худого и со взглядом, наполненным холодом и толикой боли, причину которой еще предстояло постичь. Евграф же, реагировал более сдержано. Одна встреча потенциальных соулмейтов еще ничего не решает. Не дает ответа на вопрос, заданный еще в далекой юности - существует ли истинная любовь в этом мире? Есть ли в этом прогнившем мире хоть один человек, способный принять его полностью? Без остатка. И смириться с трагедией, что тот устроил. Смириться со смертью родителей, к которой он их привел.