Когда на крыше сносит крышу...

Когда Хаято услышит шаги за спиной, он не обернется, не достанет динамит, поджигая его тлеющей в зубах сигаретой, не накинется с кулаками на незваного гостя. Эту поступь он узнает из тысячи других. Тсуна любит приходить на крышу, где на третьей перемене Гокудера, задумчиво разглядывая облака, курит, и тихо красться к Подрывнику, думая, что тот его не видит и не слышит. Нет. Хаято не не слышит, не обманывает, не лжет боссу. Он просто позволяет ему подойти ближе, прислониться щекой к спине, обнять за плечи и, быстро, мягко поцеловав в шею, исчезнуть. И ради этой своей слабости, курить Хаято ходит именно на третьей перемене, на крышу именно этого корпуса Старшей школы Намимори. А губы у Тсуны невероятно теплые, мягкие, чуть обветренные, но от этого особые ощущения, а от поцелуя ток проходит по телу и волосы на голове дыбом, словно пальцами в отверстия розетки. Тсуна балуется. Ждет, когда Гокудера его поймает и зажмет в уголке, у той подсобки, что у входа на крышу, где тень. И будет мстить. Око за око. Только пусть целует не только в шею. Пусть целует губы, покрытые румянцем щеки, красные уши. И Тсуна будет то ли постанывать, то ли мурчать от удовольствия, потому что тепло, приятно. А потом они вместе вернутся в класс, а учитель отругает их за опоздание, а они просто молча займут свои места. А во время урока Тсуна будет поглядывать на Хаято, а тот на него, и когда их взгляды будут встречаться, они оба, покраснев, уткнутся обратно в тетрадь, пытаясь понять, что класс делает сейчас. Но пока что Гокудера просто запоздало оборачивается и провожает взглядом рыжую макушку босса, исчезающую в дверном проеме. Он делает последнюю затяжку и, бросив окурок под ноги на зло Главе Дисциплинарного комитета, отправляется прочь.