Это дело рук призраков?

Впервые, когда Артем обнаружил кровоточащую царапину на своей руке, он не придал этому никакого значения. Ему тогда было всего 12 лет. Это могло быть все, что угодно — начиная от призраков, которые, наверное, захотели ему напакостить, заканчивая тем, что он мог просто нечаянно чем-то оцарапаться. Мальчишка не сказал ни слова своей матери, посчитав, что не стоит беспокоить ее лишний раз. Она и так слишком много работала. Он просто самостоятельно обработал рану в ванной и перебинтовал. Это было не так уж и просто, но Артем дураком не был, а потому прекрасно справился с этим самостоятельно. Он еще даже не думал о том, что пластыри и бинты окажутся его самыми лучшими друзьями еще на долгие годы. *** Прошло три года. Артем занимался рутинными делами — школой, изгнанием призраков, домашкой и излечением себя от очередных ран на теле. В голове засело навязчивое ощущение, что призраки заселяются внутри, и пытаются выбраться через эти царапины… Или, может, убить его так? Забрать его тело? Интересно, сколько этих чертовых призраков в его теле? А они вообще выбираются? Или просто специально напоминают о себе? Парень впервые в жизни задался этими вопросами. Его руки тут же похолодели, а к горлу подкатил комок страха и отчаяния. Каким-то образом мать даже не заподозрила то, что у Артема раны на руках (Может, потому, что она работала с утра до ночи, а Артем был великолепным актером? О призраках же никто не догадывался, так почему о царапинах должен был?). Артем никому не говорил о призраках и царапинах, и уже в 15 лет он впервые взял в руки лезвие. Ему казалось, что он уже привыкает к этой боли. Почему-то она действительно казалась успокаивающей, отвлекающей от истинных страхов. Он до сих пор не знал ничего о том, почему непонятные раны образуются на его теле. И не хотел знать. *** В 16 лет Артем совершил первую попытку самоубийства — вскрыл вены ночью. Призраки сидели у него в печенках, голоса слишком сильно шумели, голова раскалывалась, а на руках все и так было покрыто сплошь глубокими и не очень царапинами, часть из которых уже затягивалась. К ним прибавились и продольные, длинные полоски прямо по венам. Он не учел только одного — это было ночью, когда мать была дома. Она вовремя заметила, что Артем включил в ванной свет. И услышала его крик, полный боли и отчаяния. Парня с трудом спасли и отправили в психиатрическую больницу. Там он узнал о том, что все призраки, которых он видел, просто плод его воображения и поставили диагноз — хроническая шизофрения. Тогда Артему казалось, что весь его мир рухнул. Все, с чем он боролся — просто иллюзия? А он сам — поехавший? Мать Артема тогда впервые за 10 лет увидела, как ее сын плачет навзрыд, не в силах смириться с тем, что оставшуюся жизнь ему придется провести либо принимая таблетки, либо в психиатрической больнице под капельницами. Мария не верила в то, что это реальность — и сильно корила себя. Шрамам на руках, оставленные другим человеком на расстоянии, тогда не придали значения, сославшись на то, что все царапины он нанес себе самостоятельно. Хотя у парня спросили — появлялись ли у него раны, на что парень лишь помотал головой. — А почему они должны были появиться? — Не появлялись — значит, все в порядке, — отмахнулся психиатр, лечащий Артема. Мальчишка и так настрадался, зачем заставлять его переживать больше? Но парень не был глуп, и он смекнул, что с призраками они никак не связаны. Из его глаз вновь потекли слезы. Парень ничего не понимал, но в его сердце была такая глубокая тоска, что психиатр был вынужден дать парню сильное успокоительное. *** В 17 лет Артема выписали из больницы. С трудом ему подобрали грамотное, очень эффективное лечение, которое ввело парня в состояние ремиссии. Артем больше не ощущал страха, практически не слышал голосов и не видел призраков. Он был счастлив. И была счастлива его мама, которая весь год лечения поддерживала своего сына изо всех сил. Артема так же почему-то поддерживали царапины, которые несмотря ни на что периодически продолжали появляться на его руках. Артем перебинтовывал их самостоятельно, как привык давным-давно, и почему-то радовался. Казалось, эти раны наносит самый близкий ему человек, чтобы напомнить о себе. И напоминал он успешно. К 18 годам Артем экстерном окончил 10 и 11 класс на дому и успешно сдал ЕГЭ на отлично. Парень обладал феноменальными способностями к обучению. И в этом его поддерживали царапины, которые по-прежнему возникали на его теле. Он даже не гуглил, в чем их причина. Ему было все равно. Почему-то ему казалось, что если он узнает, откуда эти царапины, его мир рухнет окончательно. Поэтому он не узнавал. Он прятал все шрамы и хранил их на себе, иногда добавляя лезвием новые, чтобы замаскировать их. Они были его поддержкой так же, как его поддержкой была его собственная мать. Артем решил податься в искусство. Он с детства любил рисовать, и в 14 лет он уже окончил художественную школу. Все его преподаватели, как один, говорили, что у мальчишки дар. Кто бы мог подумать, что эти слова и комплименты, которые ему подарили люди так давно, вновь возродят в нем желание рисовать. *** — Мам, я поступил! — радостный голос парня заставил хрупкую женщину 40 лет взвизгнуть и повернуться к мальчишке лицом: — Ух… Напугал меня, Артем! — женщина нахмурилась, но затем склонила голову набок, — Куда поступил? Артем сдавал свое портфолио в несколько университетов, в том числе за границу. Больше всего Мария надеялась, что ее сын не поступит именно туда, за рубеж. Кто же мог знать, что желания — опасная, несбыточная вещь? — В Америку! Ну, на самом деле, меня и в этом городе приняли… И даже в Москве… Но в Америку меня приняли на бюджет! Со стипендией! Мам, можно? Я умру, если не поеду туда… Ну ма-а-а-ам! Мари была, конечно, против. Но она знала, как сильно Артем хотел путешествовать, и потому — с горем пополам — согласилась. — Эх, сынок… Я же изведусь вся, за тебя переживая… — горько сказала женщина, но радостный парень ее уже не слушал. Он держал в руке распечатанное приглашение и, громко смеясь, кружился по всей кухне. Мария не помнила, когда она в последний раз видела сына таким счастливым. На ее глаза наворачивались слезы счастья и тревоги одновременно. Неужели ее мальчик и правда будет счастлив? *** — Старайся хоть иногда самостоятельно готовить. — Да, мам… — Двери запирай… И обязательно говори, если твои лекарства кончатся! Это очень важно! Артем стоял в аэропорту. До вылета оставалось всего лишь полчаса, и он уже прощался с Мари. Он был необыкновенно взволнован и напуган одновременно — но тем не менее, так счастлив! Он едет в Америку! Саднящие с вечера царапины словно разделяли с кучерявым радость. На прощание Артем обнял свою мать так крепко, с таким глубоким чувством благодарности, на которую он, казалось, уже не был способен. — Спасибо тебе, мам… Я так рад, что появился на свет, несмотря на все дерьмо, что со мной произошло… Спасибо, что не бросила меня, мам… Эй… Мам, ты что, плачешь? — Я тебе щас заплачу! — грозно сказала миниатюрная женщина, которая столько лет в одиночку воспитывала сына, больного шизофренией, незаметно смахивая с себя слезы; — Так, все, идет посадка на самолет… Только посмей мне не написать! Я тебе уши оторву! — Да, мам!.. Я люблю тебя! *** Несмотря на то, что парень был так возбужден перед переездом, сам переезд дался ему необыкновенно тяжело. У Артема вновь начали звучать голоса в голове, и от перенапряжения сильно повысилась тревожность. Учеба парню давалась на удивление тяжело из-за английского языка, который тот, как оказалось, не знал на достаточно хорошем уровне. С большим трудом парню удавалось держаться на плаву, но он знал — это просто нужно пережить. С его переездом раны не появлялись, но парень, казалось, совершенно забыл об этом. Его волновало только то, что дома лежит куча несделанной домашки, которую он пока выполнял неестественно долго, с трудом сдавая в сроки (И все равно получая отличную оценку!). Впервые он встретил его в кафе, где тот незнакомец подрабатывал. Артем выпучил на парня глаза и, казалось, совсем забыл даже самые простые слова. Абсолютно обычный парень, чем-то похожий на него. Такие же кучерявые волосы, как и у Артема, похожий рост, даже есть сходства во внешности. Правда, этот парень гораздо старше. — Мне нужно кофе, — на ломанном английском попросил парень, после чего столкнулся с совершенно удивительным и необъяснимым. Мужчина, кажется, улыбался Артему очень тепло, словно умиляясь парню. И, нужно сказать, не зря. Артем походил на красивого плюшевого медвежонка — желтые, сожженные три-четыре месяца назад палетом кучерявые волосы, легкая полнота, которую скрывала большая, мягкая кофта, очки…. Артем всегда казался себе довольно милым и старательно подбирал себе одежду в одном стиле. Глядя на него даже не подумаешь, что когда-то этот человек пытался покончить жизнь самоубийством. Не скажешь, что у него хроническая шизофрения. И даже не скажешь о том, что картины, которые он рисует, изобилуют кровью и страшными абстрактными образами. Да, Артем превосходный актер. Когда-то он смотрел видео одной девушки, так же, как он — больной шизофренией, и она сказала вещь, с которой Артем был полностью согласен: «Если кому-то и можно дать Оскар за нормальное поведение, то это люди, больные шизофренией. Серьезно, посмотрев на человека, вы никогда не догадаетесь, что он болен». Наверное, нужно было запомнить ее имя…. И размышления Артема прерываются. Он видит перед собой стаканчик кофе на вынос, а рядом корицу и сахар — которые не кладутся каждому встречному. Жаль, парень не подметил этого, но столкнувшись со взглядом официанта, все равно зарделся и выбежал из кафе. *** Следующая встреча с тем официантом была совершенно не такой, какую следовало бы ожидать. Она уже не была такой романтичной. Скорее, она была просто ужасной. Артем проходил мимо того кафе, и встретил того парня снова. Тот лежал, скуля от явной передозировки какой-то непонятной дрянью, что-то абсолютно неразборчиво нашептывая, извиваясь и пытаясь прийти в себя. Он даже не сразу понял, что кто-то помог ему встать и куда-то пойти. Он даже не подозревал о том, что его веселая, ни на что не похожая жизнь, только начинается. Когда он пришел в себя, первым делом он резко вскочил с матраса — и столкнулся с непонимающим взглядом…. Того самого милого парня, что он видел пару недель назад. 25-летний парень давно не ожидал такого желания кого-то прикончить, но ему мешали совсем необычные вещи. Во-первых, он был привязан к батарее. Во-вторых, он был голоден. Ну, или хотел пить. Он не был уверен. Ну, и в-третьих, он был слишком слаб. Ну, а если его изнасилуют, что же — не впервой. Вряд ли этот милашка сможет оторваться на нем сильнее, чем одна девушка, отымевшая его страпоном так сильно, что тот не мог ходить нормально почти неделю. -. . . Я жрать хочу, — только и сказал он Артему. Тот понял его — и действительно накормил. Самой отвратной в мире картошкой с ебучими грибами, которых парень не любил до этого, а сейчас возненавидел окончательно точно так же, как этого кучерявого уебка-милашку. *** Прошло несколько дней. Всего за пару дней Билл (так звали пленника-наркомана) накидался таблетками Артема, чем привел того в неописуемое бешенство и заставил блевать прямо в унитаз. Из-за чего Буффало было неописуемо херово. Затем его вновь привязали к батарее, что не сделало ситуацию лучше. Парень не любил закрытые пространства, чувствовал в них себя максимально некомфортно. Нет, он не болел клаустрофобией. Он просто любил открытое пасмурное небо больше, чем закрытые коробки. И все ухудшало то, что он был привязан. Ну, еще то, что он ненавидел окна с решетками (которые были на втором этаже!) и железные двери, которые только усугубляли ситуацию, заставляя парня чувствовать себя пленником. Артем же за него абсолютно не волновался. Он искренне считал, что тот сам виноват в том, что обдолбался - и просто ушел в университет, оставив обдолбанного Билла без возможности драпануть. Вернувшись домой поздно вечером, Артем был вынужден вывести парня на прогулку — до того тот плохо себя чувствовал. *** Билл стоял у входа в комнату, наблюдая за тем, как Артем спит. Всего пару дней назад у Артема случился сильный нервный срыв, когда Буффало покинул квартиру, оставив четырехглазого в одиночестве. Когда Билл вернулся, он впервые увидел раны парня на руках. Большая куча глубоких порезов, часть из которых была просто шрамами, а другая — еще свежими кровавыми царапинами. Билл не волновался о том, что будет с Артемом. Его больше волновал вкусный запах его рук, кровь, которую он мечтал слизнуть, забраться под эти раны языком… Он поцеловал Артема тогда впервые, обнаружив, как сильно тот плачет из-за того, что его бросили. Не потому, что любит. Просто понял, что такой близкий контакт успокаивает Артема и заставляет его чувствовать себя в безопасности. И Артем удивительно отозвался, заставив наркомана внутри ликовать. Ночью, когда Артем уснул, Билл действительно сидел и долгое время облизывал руки Артема, пробуя кровь на вкус, вдыхая запах, разбирая металлический вкус до основания. Это было приятно. И куда приятнее было то, что Артем, проснувшись ближе к концу, не зашелся в гримасе отвращения. Он принял это с такой благодарностью, что Билл даже не ушел, несмотря на то, что обычно запертая дверь была открыта. Он уснул рядом с Артемом, вдыхая до одури близкий и родной запах. *** — Зачем ты резал руки? — тихий голос Буффало не выражал ни сочувствия, ни жалости. Просто искреннее любопытство. — Ну, боль всегда помогала мне успокоиться… — не менее тихо отвечал Артем, сидя в кровати. Пару дней назад он потерял много крови, и сейчас он не чувствовал кончиков пальцев правой руки. И до этого их чувствительность была ограничена, а теперь — был только холод. Но Артема это не волновало. Он был левшой. — И ты их все себе нанес? — усмехнулся Билл, скрещивая руки на груди и слегка прикусывая губу. Артем поворачивает взгляд на стену и закрывает глаза. — Ну… Наверное. Не знаю. Я думал, часть из них мне наносят призраки… Хотя… Не знаю… Хотя те, что появлялись, прошли позавчера… Не знаю. Лицо Билли вытянулось в явном удивлении. — Погоди, ты что, еще с кем-то успел поцеловаться? Или только со мной? — недоверчиво спросил кучерявый, на что Артем не менее удивленно посмотрел на самого Билли, вспыхнув красным румянцем. — Я не!.. А это тут при чем? — Ты не знаешь?.. ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ? — Билл был по-настоящему удивлен. Конечно, он знал, что тот ни с кем не мог поцеловаться за пару дней. Нет, не может быть, чтобы кто-то не знал о том, от чего появляются раны на теле и почему они проходят. Но удивленный взгляд Артема очень явно говорил об обратном. Билл не смог сдержать смеха. Он смеялся долго, почти переходя на истерику. Почему-то парню показалось, что огромная гора свалилась с его плеч. И его родная, пусть и тупая, душа сидела прямо перед ним. Его собственный соулмейт. Интересно, как он ухитрился все 19 лет даже не слышать об этом? Впрочем, какая разница. — Ты серьезно? — сквозь смех спросил он, подсаживаясь рядом. Он знал, что кому-то причинял боль своим блядством. И до сегодняшнего дня он чувствовал, что на это ему было невероятно плевать. Но сегодня он обнимал самого очаровательного и хрупкого парня в своей жизни. Которого, он чувствовал, будет оберегать до конца своих дней. И с каким удовольствием он чувствовал, как тот прижимался к нему, расслабляясь и почти засыпая от усталости. Ах, его собственный соулмейт. Годы спустя — наконец-то.