***
Чунмён поправил сумку и взволнованно огляделся. Ён, тепло улыбнувшись, протянул руку, и Мен, перекинув ремешок через грудь, вложил свою ладонь в ладонь альфы. Рядом шли отец и Лу, о чём-то тихо разговаривая. Чунмён снова осмотрел толпу встречающих, и улыбка тронула его губы, когда он увидел две лохматые высокие фигуры братьев. Чан и Кай. Рядом стоящий Бэкхён, увидев их, радостно запрыгал, а Исин замахал рукой. Мён оглядел друзей, и сердце предательски сделало кульбит… Того, кого Чунмён ждал и хотел увидеть, среди встречающих не было. Тэён, будто почувствовав что-то неладное, нежно сдавил ладошку и погладил большим пальцем. Мён с благодарностью взглянул на альфу, лишний раз отмечая, какой всё-таки Ён красивый. Они подошли к шумной толпе, и в то же мгновение Чунмён оказался в объятьях братьев и радостно улыбающихся друзей. Бэкхён тормошил Мёна, постоянно задавая вопросы, Кёнсу и Исин знакомились с Тэёном, а Кай и Чан ревниво оглядывали альфу. Фань, поздоровавшись с пасынками и с любовью понаблюдав, как его красавец-муж тискает своих сыновей, предложил выйти из аэропорта, а дома уже нормально пообщаться. Чунмён снова взял Ёна за руку, и они пошли. А на улице, не дойдя до машины, Мён рвано выдохнул и замер, когда услышал вопрос Лу. — Мальчики, а где Сехун? Чунмён развернулся, чтобы посмотреть на брата, когда подошедший Исин подергал его за рукав. — Мён, можно тебя на минутку? Чунмён непонимающе улыбнулся Тэёну и, отпустив руку альфы, отошёл на пару метров, когда недалеко послышался рёв мотора. Мён ничего не успел сообразить. Вот он отпускает руку альфы, отходит от него, поворачивается к виновато смотрящему Исину… А дальше… пытается отскочить от внезапно появившегося мотоцикла, но ему это не удаётся. Рука водителя хватает за курточку, и не успевает Чунмён даже ойкнуть, как оказывается сидящим впереди неизвестного на мотоцикле. Он пытается вырваться, но водитель только сильней прижимает к себе и давит на газ. Ким испуганно цепляется за чужие руки и руль. Прикрыв от страха глаза, Чунмён молился высшим силам, чтобы этот ненормальный их не убил, и выдохнул спокойно, только тогда, когда они замедлились. Со страхом открыв глаза, Чунмён оглянулся, совершенно не понимая, где они находятся. Мотоцикл остановился возле незнакомых железных ворот, и Чунмён с опаской посмотрел, как водитель слазит с байка и достаёт из кармана ключи. — Так и будешь сидеть и молчать? Из-за шлема голос прозвучал глуше, но Мён всё равно узнал этот глубокий тембр. Сердце предательски застучало в груди, грозя сломать грудную клетку, а голос стал ломаться. Сехун снял шлем и подошел ближе, стремительно уклоняясь, когда Чунмён соскочил с мотоцикла и с кулаками набросился на него. — Какого чёрта, О Сехун, ты себе позволяешь? Чунмён попытался снова ударить альфу, но Се быстро перехватил руку, и, не успел Мён возмутиться, как его, словно мешок, перекинули через плечо. Задохнувшись от негодования, Чунмён зло заколотил кулаками по спине своего сводного братца. — Сехун, дурак такой, поставь меня сейчас же. Вися вверх тормашками, Мён увидел, как они вошли во двор, и альфа закрыл калитку на замок. А потом Мёна осторожно поставили, и Сехун серьёзно посмотрел на него. — Даже не пытайся сбежать, я не отпущу тебя, пока… Договорить Сехуну не дал удар ногой Чунмёна по голени. Схватившись за ногу, Се, скривившись, болезненно заойкал, а Мён зашипел, словно рассерженная змея. — Не смей мне указывать, О Сехун, я тебе не муж. Гордо вскинув голову, Чунмён развернулся и пошёл в дом, слыша позади ругательства своего альфы. Прислушавшись к шагам, Мён улыбнулся. Всё внутри него пело и кричало, Сехун был рядом, он приехал. Единственное, что напрягало, его альфа поступил как дикарь какой-то: украл и притащил в пещеру. Кстати, насчёт пещеры… Чунмён вошёл в дом и, специально захлопнув дверь перед носом Сехуна, хихикнул и осмотрелся. Домик был небольшим, но очень уютным. Заглянув в одну комнату, Мён увидел просторную кухню, большие окна которой выходили в сад. Коридор с лестницей на второй этаж и… комната, в которой Чунмён реально завис. Мягкий ковёр, широкий диван, столик с закуской и вином, камин и море цветов, в которых буквально утопало помещение. — Нравится? Это всё для тебя. Шепот Сехуна раздался над ухом, но не успел альфа продолжить, как Чунмён закрыл нос и кинулся искать ванную. Найдя то, что нужно, Чунмён закрыл дверь перед испуганным Сехуном и стал очень громко и часто чихать. Включив воду, Мён попытался промыть нос, но запах роз будто въелся в ноздри. Сехун стоял под дверью и с беспокойством в голосе спрашивал, что случилось. Еле справившись с неконтролируемым чихом, прижимая мокрое полотенце к носу, Чунмён с трудом прогундосил, что у него аллергия на розы. Послышалось тихое ругательство… а потом Сехун куда-то громко убежал. Чунмён сполз на пол и засмеялся. Его горе-альфа старался и, пусть немного неудачно, но это было всё сделано для него. Послышались громкие шаги, Чунмён услышал, как Сехун подошел к двери и, скорее всего, присел возле неё, а потом заговорил: — Прости меня, я совершенно не умею быть романтиком. Хотел как лучше, а получилось как всегда. Но, Мён, прошу тебя, выслушай меня. Я всегда считал, что любовь не для меня, совсем. Может, ты знаешь, а, может, и нет, но я очень любил своего отца. Хотя слово "любил" не то… я его боготворил. Но у него никогда не было времени на меня. Только на Чанёля. Он воспитывал наследника, совершенно не понимая, что Чану это не нужно. Ему не нужна компания, он ничего не понимает в управлении. Так же, как и Кай. Мои братья пошли в папу, они талантливы, но не в бизнесе. А я бегал в отцовскую компанию с восьми лет. Впитывал информацию, как губка, пытался помогать работникам и учился, учился. К пятнадцати я мог спокойно заменять отца, но… Он воспринимал это всё как баловство и продолжал заставлять Чанёля ходить с ним на деловые встречи и вникать в дела. Рара видел, что происходит и пытался объяснить отцу, но тот не желал ничего слышать. Они часто ссорились, а однажды отец поднял руку на папу. Я тогда был дома и оттолкнул отца. Я просто не мог поступить по-другому… Отец долго кричал и проклинал меня, а потом сказал, что никогда не любил ни папу, ни нас, своих сыновей. Ему нужны были наследники, альфы, а, на самом деле, у него есть другая семья и любимый сын, который родился бетой. Это был большой удар. На следующий день отец просил прощения у рара, но тот не простил. И его разозлила не измена, а сам факт, что муж не любил своих детей. Они развелись, и больше отца мы не видели. Эти события озлобили меня… Сехун тихо выдохнул, а Чунмён сильнее прильнул к дверям. Он слушал, затаив дыхание, боясь пропустить хоть слово. — Я не хотел больше любви. Боялся, что стану таким, как отец. Те слова я слышу до сих пор. Это был своеобразный блокиратор для моего мозга, пока… Пока ты не ворвался в мою жизнь. Самый лучший поцелуй в моей жизни вправил мне мозги в нужную сторону. Сехун завозился, и Чунмён нервно сжал пальцы. Неужели? — Мён, прости меня дурака за то, что я тогда сказал. Я знаю, что ты ждал других слов. И только когда ты уехал, я понял, каким придурком был. Я должен был удержать тебя, сделать своим, но не потому, что этого требуют приличия, а потому… что очень сильно люблю тебя. Слышишь, малыш, ты моя жизнь, и я люблю тебя. И не отдам больше никому, ты только мой. Мой будущий муж, отец моих детей. Мой. Чунмён сердито рванул дверь и отскочил, увидев, как Сехун, который сидел, оперевшись о дверь, со всего размаху повалился спиной на пол. — Нет, ну вот, что ты за человек, почему ты всё решаешь за нас, а меня ты спросил? Ой! Увидев, что альфа сильно ударился головой, Чунмён с тревогой кинулся ощупывать затылок Се. А потом сам повалился на пол, когда коварный парень потянул за руку и опрокинул на себя. Мён открыл рот, чтобы высказать этому собственнику всё, что он о нём думает, но альфа не дал ему такой возможности. Сехун воспользовался мимолётной заминкой, раскрытыми губами и поцеловал. Сколько они целовались, Чунмён не заметил, только почувствовал, что Се легко поднял его на руки и понёс на второй этаж в спальню. А потом всё смешалось: тихие признания, нежные и страстные поцелуи. Горящие глаза, россыпь красных меток по белой коже, гортанные вскрики Чунмёна и шальная, счастливая улыбка Сехуна… Хаотичные движения двух тел, сплетённых в невероятном танце любви. Сехун отдавал всё, что у него было в сердце, а Чунмён радостно принимал… Они так и не смогли заснуть до утра.***
— Сехун, что мы будем делать дальше? Чунмён с любовью погладил плечо альфы и тихо выдохнул, когда Се сильней стиснул в своих объятьях. — Мы… Я поговорю с твоим… вернее нашим отцом и решу этот вопрос. Ты не волнуйся, я тебя никому не отдам. Никогда. — Сехун уверенно кивнул и с любовью взглянул на Чунмёна. Этот взгляд завораживал, и открывший рот Мён, который хотел что-то сказать, замер и совершенно забыл все слова. — А пока, думаю, мы должны заняться другим вопросом, более насущным. Сехун навис над ним и облизнулся, а Мён испуганно вскрикнул и попытался замотаться в одеяло. — Что, опять? Увидев удивлённый взгляд альфы, Чунмён покраснел, а когда услышал его слова и смех, то почувствовал себя глупо. — Маленький мой, я имел ввиду утолить совершенно другой голод, покормить тебя. Но если ты хочешь… то я совсем не против. — Сехун подвигал бровями, а Чунмён, всё ещё краснея, стукнул его по руке и улыбнулся. — Ну уж нет. Хочу душ и много еды, ненасытное ты чудовище, а потом, после того, как я покушаю, так и быть, я разрешаю, можешь делать со мной, что хочешь. Сехун улыбнулся, а потом, плавно поднявшись с кровати, поманил пальцем смотрящего во все глаза Чунмёна. — Мне нравится твой план. Тогда предлагаю осмотреть ванную и кухню, а потом… Вспомнив всё, что они вытворяли ночью, Чунмён мечтательно улыбнулся и, совершенно не стесняясь своего обнаженного вида, ринулся в ванную, слыша позади тихий смех своего альфы. В своём любовном гнёздышке они пробыли три дня, лишь на четвёртый день, набравшись смелости, они решили, вернуться и обсудить всё с родственниками. Чунмён несколько раз пытался поговорить на эту тему с альфой, но Сехун всегда нежно закрывал ему рот и уверял, что решит этот вопрос. Закрывая тему ≪жениха≫ раз и навсегда, не пытаясь ничего узнать. Поднявшись на десятый этаж, парни остановились возле дверей квартиры и переглянулись. — Ты уверен, что они сейчас все здесь? — Чунмён взволнованно посмотрел на любимого и сильней сжал его ладонь. — Да. Я утром разговаривал с рара. Он сказал, чтобы я немедленно привёз тебя и готовил жопу. Я уверен, что они нас ждут. — Сехун, мне нужно тебе сказать… Чунмён снова попытался сказать кое-что важное, но Се снова перебил его и закрыл рот своими губами. — Малыш, я догадываюсь, о чём ты хочешь мне рассказать, но это не имеет значения. Больше этот альфа к тебе не подойдёт. Ты мой. Только мой. Сехун нежно погладил свежее красное пятнышко на шее, а Мён смутился, но потом недоуменно посмотрел на альфу. В смысле? Он что-то совсем не понял слова Се. Но уточнить он не успел, любимый открыл дверь и потянул в квартиру. Зайдя в помещение, Мён, разувшись, последовал за любимым, но на входе тормознул и, выглянув из-за плеча, увидел, что вся семья и друзья собрались в гостиной. Посредине комнаты стоял злой Лухан и сверлил взглядом Сехуна, который загораживал собой Чунмёна. — Ну, здравствуй, сын. Ты мне ничего не хочешь объяснить? — Нам… Всем нам объяснить. Рядом с Лу встал отец, и Чунмён даже слегка присел, когда увидел сжатые губы и сердитую морщинку на лице Фаня. — Папочка, я всё скажу. — Мён попытался выйти из-за чужой спины, но альфа уверенно задвинул его обратно. — Любимый, я сам. Сехун посмотрел, хоть и с нежностью, но очень твёрдо, и Чунмён, вздохнув, кивнул головой. Ну если его мужчина хочет лезть на амбразуры, то он мешать не будет. Сехун улыбнулся краешком губ и несильно сжал руку Чунмёна, а потом спокойно заговорил, глядя прямо в глаза Фаню. — Я знаю, что вы сейчас злитесь на меня, и заслуживаю этого. Пошёл против вашей воли, я плохой сын. Но в своё оправдание могу сказать только одно. Я люблю Чунмёна и хочу быть с ним. Пожалуйста, позвольте нам быть вместе. Сехун низко поклонился Ифаню. — Сехун, ты поступил, как ребёнок. Безответственно и глупо. И я очень расстроен твоим поступком. Ты глупый мальчишка, разве не понимаешь, что Чунмён помолвлен, и по договоренности между семьёй Ву и Ли они должны пожениться. — Лухан закричал на сына, а когда Фань ободряюще обнял супруга, то печально добавил. — Что же ты наделал, дурачок? — Папа, я… — Ты любишь моего сына? Что ты можешь ему дать такого, что не даст Тэён? Ифань кивнул в сторону, и Мён увидел, как недалеко стоящий Ён сжал кулаки и с вызовом посмотрел на Сехуна. — Да, я люблю Чунмёна. Понял, что не могу без него жить и готов отдать ему всю свою нежность, заботу, защиту. Я буду любить вашего сына так, как его никто не сможет полюбить. Сехун обернулся к Мёну, и у омеги сперло дыхание, когда он увидел глаза альфы. Два больших озера любви, и эта любовь была для него, для Чунмёна. — А насчёт материальных благ. После окончания университета я официально стану главой нашей семейной компании. И я уже сейчас являюсь неофициальным президентом, полностью заменяя папу. — Да, это правда. Сехун с шестнадцати лет полностью взял руководство компании на себя. Я там только для красоты. Лухань подтверждающее кивнул и улыбнулся сыну, а потом повернулся к Ифаню. — Фань, может уже хватит… — Он из-за него плакал. А я не люблю, когда мой сын плачет! — Ифань перебил супруга, а потом, обогнув Сехуна, подошёл к Чунмёну. — Ты правда хочешь быть с этим альфой? Зайка, ты же знаешь, что твоё счастье для меня на первом месте, и я всё сделаю для своего маленького мальчика… Ифань осторожно прижал его к себе, и Чунмён почувствовал, как глаза защипало от слез. Он обнял отца сильней и тихо, в полной звенящей тишине, ответил: — Да. Очень хочу. Я люблю его и давно простил. К тому же, я знаю, что он не обидит меня. Никогда. И я люблю его, папочка, очень люблю. Чунмён приподнялся на носочки, поцеловал отца в щеку и повернулся к Се, которого радостно обнимали братья и друзья… — Мне кажется, вы кое-что забыли? А как же я? Тэён шагнул на середину комнаты и насмешливо взглянул на Ифаня. — Тэён, хватит уже. Чунмён шагнул к жениху, но Сехун быстро обнял за талию и притянул к себе. Все кроме Ифаня и Луханя тревожно застыли. — Мы ничего не забыли, и наша договорённость в силе. Как мы и говорили, через месяц мы породнимся. Я даю согласие на твой брак с моим… племянником Джэхёном. — В смысле даёте разрешение. — Сехун тревожно вскричал, а потом, услышав имя, удивленно открыл рот. Но его голос и манипуляции никто не увидел, потому что все смотрели на радостно прыгающих Чунмёна и Тэёна. Мён кинулся к Ёну и стал тормошить счастливо улыбающегося альфу. — Ён я тебя поздравляю, я так за тебя рад. Чунмён захлопал в ладоши и стал стучать весело смеющегося Тэёна по плечам. Он развернулся к Сехуну и застыл, увидев, что на них непонимающе и испуганно поглядывают друзья. А Сехун сердито свёл брови и, сложив руки на груди, выжидающе смотрел, ожидая объяснения. — Се, я тебе сейчас всё объясню. — Чунмён открыл рот, но его перебил Лухан. — Нечего тут объяснять. Это была моя задумка. Отчим подошёл к своему сыну и успокаивающее погладил Се по лицу. — Прости, Сехун, но я не мог допустить, чтобы ты сделал самую большую ошибку в своей жизни. Я же видел, что ты действительно полюбил Мёна, но из-за своей боязни… И поэтому я придумал этот план. Вызвать в тебе ревность, заставить признаться самому себе, что ты чувствуешь к Чунмёну. На самом деле Мён и Ён, они… — Мы знакомы с детства и, если честно, то я помню Тэена ещё в нежном, сопливом возрасте. Чунмён тихо заговорил, медленно подходя к сердитому истинному. Он боялся, что Сехун обидится на него за то, что он не рассказал ему этого раньше. — Но, как же телевидение, договорённость? — Чанёль, недоуменно хлопая глазами, спросил у Ифаня. — Это всё настоящее. Договорённость есть между мной, главой семьи Ву, и главой семьи Ли. Мы должны породниться! Только это не касается моего сына. Потому что речь шла о моём родном племяннике Джэхёне. Они с Тэёном пара, истинные! Чунмён подошёл впритык и с тревогой взглянул в сердитые глаза Сехуна. — Лухан и отец предложили мне эту афёру, чтобы вызвать чувство собственности у тебя, заставить ревновать. Мне этот план не нравился, но я согласился, прости меня, пожалуйста… Чунмён не договорил, когда Сехун сгрёб его в охапку и сильно прижал к себе. И это действие будто прорвало плотину. Все стали кричать, поздравлять и смеяться. Чунмён, вцепившись в Сехуна, чувствовал, как альфа гладит его по спине и нежно шепчет слова любви, а ещё угрозы выпороть, если Чунмён ещё раз такое сделает и обманет Сехуна. — То есть, вы всё это, — Кай обвел пальцем всех вокруг и указал на дверь, куда с телефоном убежал Тэён, — спланировали? — Нет, малыш. Всё вот это только ваших рук дело, а мы вас только немного подтолкнули. — Лухан подошел к сыну и притянул их с Кёнсу к себе. — К тому же, мне срочно нужно вас всех поженить и видеть счастливыми. — Что, не терпится нянчить внуков? Ифань насмешливо взглянул на супруга, а Мён сильнее уткнулся в любимого, пряча покрасневшие щёчки. — Да нет. Отчим невозмутимо двинул плечами, а потом тише добавил: — Просто я хочу знать, что все мои старшие сыновья счастливы, прежде чем родить ещё двух. Последние слова Лухан проговорил в полнейшей тишине, а потом... — В смысле? — Ты беременен? — Двух? — У меня будут младшие братики? Но всех заглушил громкий возглас Ифаня: — Ты в положении, и я снова буду папой? Чунмён радостно засмеялся над пришибленным видом своего отца. Он был счастлив и с любовью смотрел на свою семью и друзей. Вот Бэкхён что-то пытается сказать обескураженному Чанёлю, Кай вытирает слёзы эмоциональному Кёнсу. Исин обнимается с Тао, а отец нежно сжимает в своих объятьях хитро улыбающегося Лу. — Ты счастлив, любовь моя? Голос Сехуна раздался рядом, и Мён почувствовал, как альфа осторожно гладит его по спине и целует в щеку. — Конечно, счастлив. Все мои близкие и любимые люди обрели своё счастье и нашли любовь. Мы с тобой вместе, и ты любишь меня. А ещё у меня будут младшие братики, о которых я всегда мечтал. Конечно, я счастлив, можешь не сомневаться в этом. Чунмён сильней прижался к любимому альфе, чувствуя, как в груди теплеет от счастья при виде картины с его счастливой семьёй. Он вспомнил свой первый день приезда в Сеул, дождь и встречу с братьями. Как же он рад, что всё это, тогда произошло с ним. И теперь у него есть семья, хорошие друзья и любовь. Любовь самого упрямого, несносного альфы. Самого, любимого альфы… — Я люблю тебя, О Сехун. Я тебя очень люблю. Р.S. — Простите, я такой рассеянный, извините. — Ничего страшного. Со всяким бывает, давайте я вам помогу. — Чондэ наклонился и стал собирать книги с любопытством поглядывая на смущенного омегу. — Меня, кстати, Ким Чондэ зовут, а вас? — Ким Минсок. Приятно познакомиться…