"Токио" бордель или Тайный дневник мальчика по-вызову

Все-таки эти несколько дней моего ухода из реальности не прошли бесследно. Мои соседи по комнате постоянно лезли в мою жизнь, «как бы такого ни случилось опять». Уроки я прогуливал, прогуливал — допрогуливался. Сижу, вообще ничего не понимаю. О чём говорят… Все учителя орут, какой я долбоеб, а мне ужасно обидно. Я ж пытаюсь понять, а не получается вот. Не математика, а ведь тоже сложно. Ребята из группы смеются надо мной, когда я не могу ответить на вопрос учителя. И только Джерри в это время не смеется. Он просто отводит глаза, желая раствориться в воздухе. Он не разговаривает со мной, но я вижу, что все мои проблемы он воспринимает как свои. Странно даже… он что, правда думает, что мы друзья? Сейчас театралка. Тут я просто полный ноль! Во мне нет скрытого актера. А если и есть, сейчас он спит глубоким сном. Вообще, учитель у нас странный. Месье Франце Жюльен. Разговаривает на распев, причем с сильным акцентом. Весь из себя такой ухоженный, так и тянет голубизной! Да и к тому же вроде как француз. Худой, длинный, одевается как Сергей Зверев. Красится также. И шухер на бошке. Правд кудрявые волосы, козлиная бородка, и очень острое вытянутое лицо отличают его от российского модельера. Я его не переношу! Да что там, просто ненавижу! Он постоянно до меня докапывается! Что я плохо одеваюсь, что у меня нет таланта, что я далек от искусства, что я не имею чувства стиля. Ну и его любимая тема — сравнивать меня с кем-то выдающимся, и чморить исходя из этого. Вот сейчас этот педик завел свою любимую шарманку. — Тхомас, — говорил он, расхаживая передо мной. — Как тебхье не стыдно?! Тахь показать Ромео. Да какхой из тебья Ромео! Тебе даже Джульетту играть не удастся. Дха что уш там… тебьхье таже роль дьерева дать нельзья! Тхомас, Тхомас… А всье из-зя вашьей несобранности! Да, всье идёт от нежелания работать! Ох… майн гот… какой позорь… Какой позорь! Мой ученьик! Гдьеш такьих то бьестолочьей набирають?! Господин Бьен создал длья вас такьхие условия! А вы… Тебье, Тхомас, толькхо на понель! — его визгливый голос резал мне уши. А уж слушать то, что он говорит, было вообще ужасно обидно. — Да! Такьхим как ты только на понель! Что бы всякий извращеньец иметь тебя ежедневна! И платить в лючьшим случай деньги! Вы есть бездарность! Сама бездарность! Как вообсче можно рожать такое! Можно сделать вывод о вашей матушке… И тут во мне что-то перевернулось. Я сжал кулаки. — Не смейте трогать мою мать! — крикнул я, кидаясь на мусьё. Он взвизгнул и как кузнечик отпрыгнул от меня. Я сделал шаг к нему и получил пощёчину. Сильную пощёчину. Знаете, такое странное чувство, как будто задели твою честь. Ужасно обидно. — Вы жалки, Тхомас, как и ваша мать, — бросил он. — Покиньте класс. Меня уговаривать не пришлось. Ребята перешёптывались, хихикали. Я посмотрел на Джерри. Тот смотрел на меня с сожалением. Но, поймав мой взгляд, он опустил глаза. Я вышел в коридор. Неожиданно на меня накатила такая злость. Я пнул стенку. Больно! Слезы больше не могли сдерживаться, я прижался к стене и заплакал, медленно сползая вниз. Коридор был пуст. Ни души. Это хорошо, никто не увидит, как я плачу. Я обнял коленки и уткнулся в них лицом. Больно то как… Вдруг мне показалось, что я слышу шаги. Наверное, показалось. Кому тут ходить… — Кхем… — а вот это мне точно не показалось! Я поднял глаза и увидел белые кроссовки и голубые джинсы. Стефан смотрел на меня сверху вниз. Я поспешно опустил глаза обратно, чтобы он не видел моих слез. Стефан присел на одно колено и прикоснулся к моему плечу. — Все в порядке? — взволнованно спросил он. Я не отреагировал. Холодными пальцами Стефан осторожно взял меня за подбородок и поднял мою голову, заглянул в глаза. Я посмотрел на него и слезы снова покатились из глаз. — Тш-ш-ш… — ласково прошептал он, вытирая катившиеся по щекам капли. — Не надо плакать, Томми. Скажи мне, кто тебя обидел? *** Решительным шагом Стефан вошёл в аудиторию, ведя за меня за руку за собой. Я не хотел идти. Мусьё на сцене удивленно смотрел на нас. Так необычно, чувствовать на себе множество взглядов, ничего при этом не сделав. Мне было откровенно страшно. А Стефану, похоже, наплевать. — О! Стефан! — сказал мусьё, делая ударение на последний слог имени, и расплылся в улыбке. — Здрасти, — отозвался Стефан. — Какой счастие, что ты почтить нас своих визит! — М-да уж… — Стефан был настроен менее дружелюбно. Меня трясло за его спиной. Мы были одного роста, но сейчас Стефан казался мне стеной, за которой можно спрятаться. Хотя это мало успокаивало. Я чувствовал на себе злобный взгляд мусьё, и только холодные пальцы, сжимающие запястье, не позволяли впасть в истерику. — Я вижу, вы тут учите Ромео и Джульетту? — оценивающе оглядев двух мальчиков на сцене, на голове одного из которых красовался нелепый белый парик. — Си, си! — подтвердил учитель. — Что ж, пожалуй, я смог бы показать вам КАК надо. Ребята активно захлопали, мусьё восхищался на французском. Стефан отпустил мою руку, взглядом приказывая сесть около сцены, и ловко запрыгнул на неё. *** После того случая со Стефаном меня перестали чморить, а некоторые даже зауважали. Похоже, Стефан Майер был далеко не последним в Борделе человеком. Кстати, о Стефане, я почему-то подумал, что теперь мы с ним станем друзьями. Однако этого не произошло. Он общался со мной также, как и раньше — почти никак. Улыбка, кивок, а в лучшем случае тихий привет. Я был огорчен. Хотя с моей стороны глупо было надеяться на что-то. У Стефана и без меня много друзей. А брать под крыло новенького недотепу для него не имело никакого смысла. Время обеда. Я взял поднос и пошёл к очереди. Увидел Джерри. Он смотрел куда-то в пол и выглядел очень печальным. Я подошёл к нему. — Привет, — миролюбиво начал я. Джерри поднял на меня взгляд и тут же нахмурился, отвернулся. — Славная погодка, не правда ли? — как ни в чем не бывало продолжал я. Опять никаких эмоций. — Солнышко светит, снежок идёт… Прям даже настроение какое-то новогоднее… — Что тебе надо? — спросил наконец Джерри, глядя мне в глаза. — Мне? М-м-м… мне надо поесть, мне надо домой, мне надо, чтобы ты меня простил… Джерри фыркнул и отвернулся. — Ну, Джерри, ну чего ты, — я взял его за плечи, пытаясь заглянуть в лицо. — Ну, прости меня, ну сам понимаешь, такое дело было… Джерри дернул плечами, скидывая мои руки. — Ну что ты? Я ж ничего не сделал! — Именно! — Хорошо, что мне надо сделать, чтобы ты меня простил? Джерри смерил меня презрительным взглядом. — Мне перед тобой что, на колени встать? — Не надо, — буркнул он. Но меня было уж не остановить. Я опустился на колени и развел в стороны руки. — Прости меня, Джерри! — громко нараспев протянул я. Люди в столовой оглянулись на нас. Джерри залился краской. — Вставай, придурок, что ты делаешь? — прошипел он. Я послушался. Встал. — Простишь? — с надеждой спросил я. Джерри прикрыл глаза. Я не знаю, что на меня нашло, но я вскочил на стол. — Прости меня Джерри! Прости, прости, прости! — кричал я. — Да, прости уже его! — кричали вокруг, аплодируя. — Слезай со стола, дурак! — кричали другие. Джерри смеялся. — Дебил! — крикнул он мне, улыбаясь и дёрнул за рукав. Я спрыгнул. — Ты не нормальный, Том! — воскликнул он. — Я знаю, — улыбнулся я. — Ладно, — он махнулся рукой, — так и быть, прощаю! — Спасибо! — я крепко обнял его. Он пошатнулся, чуть не упав. — Ах вы, сволочи! — кричал Джек, — Дебоширы! Ну вы сейчас за этот балаган получите… — Бежим! — смеясь крикнул Джек, хватая меня за руку.