Птенцы Фламинго. Лионелла

      

- 1 –

g       

19е Осенних Скал, конец дня, руины Надора

             Склонившееся к горизонту солнце ярко сияло в небе, где редкие облачка бродили подобно заблудившимся овечкам. Света ещё было много, а вот тепла уже не хватало. Лучи согревали тёмную одежду, но воздух стал прохладным. Он не давал обмануться – сейчас осень, не лето. Камни вокруг быстро остывали, особенно те, что возле провала. Из тёмной бездны тянуло холодом, настоянным на ужасе и смерти.       Рыжеволосый, подтянутый молодой человек в зелёной одежде вздрогнул, зябко обхватил себя за плечи и отошёл от края обрыва.       - Мне жутко думать, что она могла погибнуть здесь, - сказал он блондину в чёрном, сидевшему на одном из валунов.       - Ну, она-то осталась жива, а вот три хорошие девочки здесь погибли. И один неплохой юноша, - ответил зеленоглазый блондин.       - Кстати, почему ты не отправил сюда его?       - Причин несколько. Одна из них – он не справится.       - А я? Почему ты думаешь, что справлюсь я?       - Потому что в тебе это есть – хозяйская жилка. Тебе надо было стать тессорием, а не генералом.       Рыжий невесело усмехнулся:       - Отец думал иначе.       - Он о многом думал иначе. И продолжает думать.       - Хочешь, чтобы я попытался его переубедить?       - А разве ты сам этого не хочешь?       - Хочу. Мне совсем не нравится, что нашу семью будут вспоминать, как ворюг, которые даже во время Излома гребли под себя, - нахмурился рыжий. – Вот только, как объяснить моё появление? Люди знают, что я был убит.       Зеленоглазый отмахнулся:       - Они решат, что произошла ошибка. Легенду помнишь?       - Да. Я был тяжело ранен. Меня посчитали мёртвым. Я очнулся, но попал в плен. Бежал, но снова был ранен. Меня подобрали добрые люди. Я у них отлежался, вылечился… - рыжий коротко рассмеялся. – А ведь последнее – правда. И я был бы не против снова вернуться туда. Да и Скворчонка с Игривым мне будет не хватать.       - Тебе не будет их не хватать.       Рыжеволосый намёк понял, огляделся вокруг. К ним из-за груды скальных обломков вышли рыжий черногривый конь и совсем юный грифон – чёрный, но с пестринами, как у скворцов. Леонард – а рыжеволосый и был он – с радостным возгласом обнял одной рукой жеребца, а другой грифона, поднявшегося на задние лапы и положившего передние на плечи человека.       - Я подумал, что парочка друзей тебе не помешает, - пояснил Ринальди.       - Спасибо, - очень тепло поблагодарил Леонард. – Это здорово. Вот только…. Послушай, Игривый, конечно, запросто сможет прикинуться обычной лошадью, но как быть со Скворчонком? Люди здесь никогда не видели таких, как он, существ. Они будут бояться и могут начать охотиться на него.       Грифон-подросток презрительно свистнул и покрутил головой.       - Ничего с ним не случится, - успокоил Леворукий. – Малыш умеет прятаться и быть осторожным. Выделишь ему место на каком-нибудь тёплом чердаке.       - Ага, - снова рассмеялся Манрик. – И придётся купить этому сластёне бочонок мёда.       Крылатое существо довольно заурчало и засвистело, опустилось на четыре лапы и по-кошачьи боднуло друга.       - Легче! Легче! – попытался угомонить грифона Леонард. – Свалишь ведь!       - Хватит, наиграетесь ещё, - мягко остановил их Леворукий. – Нард, тебе пора. Да и мне тоже.       - Да, - кивнул тот. – Ринальди… - и замолчал.       - Что?       - Скажи, а то, что ты мне подарил, здесь тоже будет со мной?       - У меня не в обычае забирать обратно свои подарки, - строго сказал Повелитель Кошек. – А в твоём случае это даже невозможно. Так что летай себе на здоровье. Только постарайся, чтоб тебя за этим не застукали. Я думаю, закат – самое подходящее для такого время.              

Вечер, графство и замок Горик, Надор

             Граф Леопольд Манрик сидел в своём кабинете, наслаждаясь поздним ужином. Компанию ему никто не составлял, но бывший тессорий одиночеством не тяготился. Его не особо огорчало даже отсутствие семьи. Не надо им быть здесь. Всё же формально Леопольд всё ещё под арестом, хотя Лионель Савиньяк и дал ему много свободы. Достаточно, чтобы Манрик мог заниматься восстановлением герцогства Надор.       Он и занимался. Не ради Окделлов, естественно. Если они вообще ещё существуют. Замок провалился, и с ним сгинула вся семья Повелителя Скал. Жаль, что там не было Ричарда. Но последний из Окделлов неизвестно где. Вероятнее всего, тоже мёртв. А Проэмперадор Лионель Савиньяк очень занят на севере. Так что никто и ничто не мешало графу Манрику думать о благополучии и обогащении… собственной семьи. Правда, один его сын погиб. Средний. Но есть два других. У старшего – четверо детей. Два сына и две дочки. Иоланте давно пора замуж. Да и Лионелла уже подросла. Эх, как было бы здорово выдать их за Савиньяков! Увы, увы! Теперь об этом можно забыть. Ну, ничего. Если девочкам сделать достойное приданое, то и женихи найдутся. Вот вернётся Константин, надо будет мальчишку приобщить к устройству будущего его сестёр. Зря он, что ли, в оруженосцах шатается?! Какие-никакие знакомства должен завести, не дурак всё-таки. И ему надо будет невесту присмотреть. А помолвку Арнольда с девицей Колиньяр лучше расторгнуть. Вот только где найти замену?! Кого сосватать?! А ведь найти надо двух – ему и Константину. Хорошо, хоть Леопольду-младшему всего двенадцать! Но наследство для мальчика надо готовить уже сейчас. Заботы, заботы….       Леопольд-старший глотнул вина идосадливо поморщился. Не кэналлийское. А ведь так всё хорошо складывалось, пока удача не повернулась крупом и не начала лягаться! Всё было – и деньги, и власть. А теперь он вынужден выкручиваться под угрозой повешения. И можно не сомневаться, что белобрысое черноглазое чудовище своё «обещание» выполнит. Если поймает на воровстве. Но – если поймает…. Если…. Хорошее слово.       Граф ухмыльнулся. Гадкое северное вино уже не казалось таким противным. Ничего, всё у него ещё будет. Он только начал и уже многого добился. А Савиньяк пусть грозится. Он всего лишь хороший солдат. Чтобы поймать за руку Манрика, этого мало.       За дверью послышались шаги. К кабинету подходили двое. Один из них – какой-то слуга. Он что-то невнятно лепетал.       - Я сам о себе доложу, - ответил ему второй.       Странно знакомый голос. Лионель? Нет, совсем непохоже. И интонация не его. Возражение было одновременно мягким и решительным. Кто же это?!       Дверь после короткого стука открылась, и в кабинет шагнул тот, кого Леопольд меньше всего ожидал увидеть. Граф поднялся, поперхнулся именем визитёра и мёртвенно побледнел.       - Здравствуй, отец, - сказал давно уже оплаканный и почти забытый сын.       - Ле… - прохрипел и снова поперхнулся Манрик-старший. – Как же это?!       - Долго рассказывать, - улыбнулся Леонард. – К столу-то пригласишь? Я не прочь выпить бокал вина.       Леопольд стоял столбом, ошеломлённый, не в силах ни шевельнуться, ни произнести хоть слово. Сын снова улыбнулся и сделал ещё шаг вперёд. С губ Манрика-старшего едва не сорвалось имя. Но он вдруг зажал себе рот ладонью. Страшная мысль посетила его. Выходец! Его сын стал чудовищем и пришёл за отцом!       - Изыди! – срывающимся голосом вскрикнул граф, вскидывая руку в останавливающем жесте.       - Отец! – Леонард посмотрел на него с укоризной. – Я совсем не то, что ты думаешь.       - Уходи! – Манрик-старший не собирался ему верить. – Иди прочь!       Он попятился, шагнул за кресло, отгораживаясь им. Леонард остановился, не желая пугать отца ещё больше.       - Я не выходец. Я – живой. Ну, посмотри же на меня. Прикоснись. Я тёплый. Я - человек.       - Не подходи! Не приближайся!       Граф с ужасом понял, что не знает ни одного изгоняющего заклинания, ни одной молитвы. Его сердце бешено колотилось и уже сбоило. А ещё он понял, что Леонард почему-то выглядит гораздо моложе. Лет на десять, если не на все пятнадцать.       - Отец! – глаза сына стали грустными. – Поверь мне! – почти умолял он. – Ну, как же мне убедить тебя?! Что мне сделать, чтобы ты поверил?!       Его взгляд упал на подсвечник.       - Хочешь, я подержу руку над огнём? Это убедит тебя?       Леонард решительно шагнул к столу, протягивая ладонь к огонькам. Но тут почему-то открылась дверь. Кажется, кто-то из слуг хотел о чём-то доложить. Сквозняк ворвался в кабинет и погасил свечи. В темноте раздался вопль Манрика-старшего и шум падения тела.       - Отец! – Леонард бросился к нему. – Свечи! – закричал он слуге. – Скорее зажгите свечи!       - Отец! Отец! – звал Манрик-младший. – Ну, неужели ты не чувствуешь моё тепло?! Неужели не слышишь, как бьётся моё сердце?! Я живой….       Свечи уже снова горели. В их свете Леопольд растерянно смотрел на сына, не в силах хоть что-то понять. Ни одно слово Леонарда не доходило до сознания отца. Манрик-старший хрипло дышал в объятиях сына, потом закатил глаза. Его сердце остановилось.       Дрожащий слуга стоял, по-прежнему держа зажжённую лучину, и молча смотрел на плачущего Леонарда.       - Я не хотел этого, - шептал тот. – Я не хотел…. Почему же ты мне не поверил?! Почему, отец?!              

- 2 -

      

Начало месяца Осенних Волн, Таннервальд

      

      Маршал и Проэмперадор Лионель Савиньяк, злющий, как потревоженная гадюка, мчался по коридорам замка, не замечая отпрыгивающих с его пути людей. Ворвался в кабинет Рокэ Алвы и, наконец, остановился.       - Ты здесь, - многообещающе протянул он с нотками рычания.       - Ли?! – Ворон смотрел на друга, мягко выражаясь – удивлённо. – Какой ызарг…?       - Вот этот! –оборвал его Лионель, гневным жестом указываяна сидящего в кресле Повелителя Кошек.       Тот ухмыльнулся:       - Я тоже рад тебя видеть, - и спокойно глотнул вина.       - Вот это что?! – рявкнул Савиньяк, припечатывая к столу сложенный, но слегка помятый лист бумаги.       - Похоже на письмо, - невозмутимо ответил Ринальди. – Или я ошибаюсь?       - Нет, ты не ошибаешься, - сказал Савиньяк с оскалом, имитирующим улыбку.       Алва глянул ему через плечо:       - Судя по печати – от Манрика.       Он ещё успел подумать, что в Надоре, должно быть, что-то случилось, раз Лионель такой злой. Но спросить не успел. Друг повернулся к нему, разворачивая послание так, что оно едва на клочки не разлетелось.       - От Манрика, - всё с той же интонацией едва сдерживаемого бешенства подтвердил Лионель. – Вот только – от какого?!       Алва глянул на подпись и почти пожал плечами:       - От Лео… - и замер на вдохе.       Синие глаза округлились, а потом с недобрым любопытством посмотрели на Леворукого.       - Рино?!       - Я за него.       - Кажется, тебе стоит объясниться.       - А что не понятно?       - Леопольд сошёл с ума?       - Нет, - ответил Савиньяк. – Если верить письму и доставившему его слуге, он умер. А вместо него Надором с двадцатого Осенних Скал управляет его сын. ЛЕОНАРД!       - Всё верно….       - Год как покойный!       - У всех у нас есть недостатки….       - РРИИИНОО!       Леворукий заржал:       - Вам надо петь дуэтом, - он отсмеялся, смахнул выступившие слёзы. – Так чем ты недоволен, Лионель? Разве Нард плохо справляется с обязанностями?       - Прекрасно справляется, - почти пропел по-прежнему злой Савиньяк. – Но как он вообще оказался здесь, если ему положено пребывать в Рассветный Садах?!       - Присоединяюсь к вопросу, - сказал Ворон. – Мне помнится, ты говорил, что не можешь вернуть нам тех, кто умер.       - Я сжульничал, - без единой капли раскаяния признался Леворукий. - В этом мире оттуда не возвращаются. Но Леонарда из игры вывели, и я сделал так, что его «усыновил» другой мир. Теперь этот Манрик здесь такой же чужой, как и я. И его возвращение – не награда. Но и не наказание, конечно. Кому бы, что ни был он должен, смерть все счета обнулила. Его пребывание здесь – искупление, но не его собственных грехов. Леонард пришёл исправить то, что натворила его семья. Он как бы платит за них. За младших, которым ещё жить и жить. А он сам уже никакой доли в этом мире не имеет. Здесь ему ничего не светит – ни дом, ни семья, ни будущее. Когда Леонард сделает то, ради чего пришёл, ему придётся уйти. – Ринальди отпил вина, помолчал, снова гаденько ухмыльнулся. – Ещё одна маленькая деталь к портрету. Нард теперь только выглядит, как обычный человек, но….       - Что ты с ним сделал?!       - Оно тебе надо? Росио, тебе других забот мало?              

Ренкваха

      

      Осенний дождь наполнил болото водой. Теперь оно скорее напоминало лабиринт озёр, соединённых протоками. На некоторых из них отдыхали остановившиеся на ночлег стаи северных гусей. Гладь иных не тревожило ничто, и они, словно зеркала в оправе камыша, отражали небо.       Между облаками – настоящими и отражёнными в воде –летела огромная птица. Во всяком случае, на птицу это существо походило больше всего – оно имело крылья, покрытые перьями. Крылья цвета заката.«Птица» на хорошей скорости промчалась через почти половину Ренквахи и приземлилась на небольшом островке. На много хорн вокруг не было ни одного человека, так что некому было увидеть, кто же это на самом деле….       

      

- 3 –

      

17е Осенних Волн, графство Рафиан, Эпинэ

      

      Сводный марикьярско-кэналлийский конный отряд числом около полусотни приближался к замку. Откуда-то сбоку им наперерез выехали пятеро. Остановились, вглядываясь в приближающихся всадников. Те тоже изучали встречающих.       Альберто Салина узнавающе охнул. Себастьян вопросительно глянул на друга.       - Это Бласко! – радостно поделился Берто. – Бласко Дельгадо!       - Твой «однокорытник»? - догадался Бастиан.       Так уж получилось, что с братом маркиза Дьегаррона они нигде раньше не пересекались. Негде было. Один на суше, другой на море.       - Ага. Жив!       Особо близкими друзьями в Лаик Берто и Бласко не были. Дельгадо вообще в «загоне» ни с кем не сближался. Держался особняком. Почему - Салина тогда не выяснил. Да и хватало ему двух Катершванцев, Сэ и Окделла. Полгода пролетели, словно восемь дней, а потом жизнь развела их всех в разные стороны. Теперь же он всматривался в медленно едущего им навстречу Бласко, чувствуя, что готов сгрести того в охапку. Вообще, понял Салина, после всего, что произошло в мире, он даже Спрута обнял бы, как родного. Да, унарское братство что-то да значит. Или всё же это так Излом повлиял?       Дельгадо возмужал. В плечах раздался, но фигура по-прежнему была поджарой, жёсткой. Взгляд отяжелел ещё больше, а лицо как было, так и осталось бледным. Из-под кэналлийской банданны выглядывал бинт. Так, похоже, совсем недавно здесь было жарко.       Большой и малый отряды съехались.       - Бласко, дружище! – приветствовал Дельгадо Салина. – Рад видеть тебя.       - Взаимно, - кивнул тот. – А кто твой друг?       По взгляду Бласко было заметно, что сходство Бастиана с одним очень известным человеком тот заметил.И это вызывает у него некоторое недоумение. Но Дельгадо превосходно умел держать себя в руках. Невозмутимый, как… как Спрут, чтоб их обоих кошки драли!       - Теньент Себастьян Альмейда, - сам представился Бастиан.       - Рад знакомству, - снова учтиво кивнул Бласко. – Теньент Дельгадо, к вашим услугам.       - Да ладно вам расшаркиваться! – возмутился Луис-Альберто. – Бастиан! Бласко! Мы пока ещё не древние старики, чтоб политес разводить.       Только что познакомившиеся юноши посмотрели друг на друга и чуть улыбнулись.              - Ты тоже к Валмону с докладом? – поинтересовался Берто, когда они все продолжили путь к замку.       - Что-то вроде. Мы здесь с дором Леопольдо. Формально я пока ещё его оруженосец, но на днях он меня уже отпустит.       - И куда ты?       - К брату. К Хорхе.       - Так нам по пути! Может, вместе?       - Возможно. Только вам-то, зачем в Сагранну?       - Не, нам не так далеко. Самое большее – до Тронко. Но всё-таки.       Дельгадо согласно кивнул.       - Я могу показать вам более короткую дорогу. С одним только своим отрядом я, может, и не рискнул бы идти ею. Но ваших пятьдесят человек, моих двадцать – это уже серьёзно. Двадцать три, - задумчиво исправил себя он.       - Здорово. Как ты думаешь, Бастиан?       - Головой. А что, разве есть для этого другие части тела?       Слышавшие это тихо заржали. Бласко тоже засмеялся.       - Я думаю, дорогу надо обсуждать не на пальцах, а по карте, - всё же ответил на вопрос Альмейда. – И лучше на свежую голову. А то я как подумаю, что мне сейчас после целого дня пути тот самый политес разводить перед Проэмперадором и герцогом в довесок…. А ещё и есть хочется.       Дельгадо хмыкнул:       - Так вы как раз к ужину.       - Ага, главное, чтоб нас не съели, - встрял Салина. – Бласко, а ты хоть о ком-то ещё из наших не слышал случайно? Мы вот Северина встретили.       - Не только слышал. Трое из них сейчас здесь, в моём отряде.       - КТО?!       Дельгадо загадочно и немного лукаво улыбнулся:       - Пусть это будет сюрпризом.              Сюрприз получился ещё тот. Бастиан заинтригованно смотрел на уронившего челюсть и напрочь лишившегося дара речи друга, ожидая продолжения.       - Дор Себастьян, позвольте вам представить, - словно бы ничего такого и не происходит, сказал Бласко. – Капрал Карл Тротта-ур-Фрошенбах, корнеты Анатоль Мей и Луитджи Фариани. Господа, перед вами теньент талигского флота Себастьян Альмейда.       Троица обалдело смотрела на юношу, убийственно похожего на первого адмирала Талига. Потом они всё-таки отмерли и поклонились.Бастиан ответил учтивостью на учтивость.       - КАК?! – наконец выдавил из себя Берто.       Альмейда с интересом посмотрел на Бласко и его подчинённых, совершенно не понимая причину таких эмоций Салины. Ну, «однокорытники», и что?! Это же не повод отбивать колени челюстью.       - Долгая история, - ответил Дельгадо. – Но у нас ещё будет время для беседы.       

      

- 4 –

      

Около года назад, Кольцо Эрнани

      В таверне было немного людей. День. Вот вечером подтянутся – выпить, обсудить то, что происходит в Олларии. А пока лишь человек пять заглянули перекусить.       Одним из них был худой юноша лет восемнадцати. Бледный и уставший. Он упрямо ел, а хотелось ему упасть на столи уснуть. Или уж скорее – проснуться. Потому что происходящее в Талиге напоминало самый дурной сон, какой только можно было себе вообразить. И он никак не кончался.       Юноша вздохнул, поправил шляпу, пряча лицо в тени. Надо было бы снять, только теперь и здесь – не до этикета. Быть дворянином сейчас опасно. Конечно, он всего лишь барон, но кто знает, на что можно напроситься у здешней публики. А он совсем один, и шпагой владеет так себе. В Лаик был вторым. С конца. Но какой бы ни был кошмар в «жеребячьем загоне», теперь он выглядит невинной детской страшилкой. Потому что началось ТАКОЕ…. Мятеж, предательство, Ракан, арест Кэналлийского Ворона…. Если Алва – в Багерлее, на что вообще можно надеяться?! На Савиньяков и Ноймаринена? Но они связаны войной. Смогут ли они прийти, чтобы освободить столицу от узурпатора? Анатоль Мей очень надеялся на это. Хотелось, чтобы всё стало, как прежде. Только верилось в это с трудом.       Куда же ему податься? Не в столицу, как решила сделать его семья. От Олларии почему-то хотелось держаться подальше. Юный барон не мог себе объяснить, в чём именно дело. Просто, при одном воспоминании о городе у него внутри всё сжималось. Нет, туда он не поедет ни за что. Даже не смотря на то, что там два его бывших «однокорытника». Но они на стороне Альдо Ракана, а это значит, что Анатолю с ними не по пути. Он не предатель.       Сбежав от всех своих, кто направился в город, барон Мей оказался в этой таверне. Тихо сидел, через силу запихиваясь едой, и пытался думать. Ничего умного в голову не приходило. Скорей уж оттуда уходили последние связные мысли. Анатоль едва слышно вздохнул и незаметно скользнул глазами по полутёмному помещению. Взгляд в очередной раз споткнулся на одной и той же фигуре.       Этот посетитель тоже почему-то прятался в сумраке. Полноватый. Судя по движениям – молодой. Он неторопливо и аккуратно ел. Не простолюдин. Те не так управляются со столовыми приборами. Мей смотрел на загадочного посетителя, и его охватывало чувство, что это кто-то знакомый. КТО?!       Огарок свечи на столе у неизвестного вдруг потянулся вверх язычком пламени. Золотистый свет затрепетал, вспыхнул ярче. Барон Мей встал и пошёл к заинтересовавшему его посетителю, потому что узнал.       Юный барон Тротта-ур-Фрошенбах заметил, что к нему кто-то идёт. Он остался спокойно сидеть, даже не повернув головы в сторону приближающегося человека. Но его левая рука скользнула под стол, пальцы коснулись рукояти пистолета.       - Унар Карл? - очень тихо спросил подошедший.       Барон Тротта удивлённо вскинул голову:       - Унар Анатоль?!       Тот порадовался, что «однокорытник» тоже предпочитает говорить негромко.       - Позволишь? – Мей указал на второй стул у стола.       Карл кивнул:       - Конечно. Рад видеть вас, барон.       Анатоль сел.       - Я думаю, здесь нам лучше не светить титулами, - по-прежнему тихо заметил он.       - Согласен. Я снял здесь комнату. В ней две кровати. Если вы… ТЫ… если ты ещё не договорился с хозяином о ночлеге….       - Да, хорошо, - Анатоль понял, что это прекрасная возможность спокойно поговорить.              Истории унаров оказались схожими. Карл, как и Анатоль, не смог понять родню, устремившуюся в столицу в такой сложный момент. Не бороться с узурпатором, а как раз наоборот. Он тоже предпочёл остаться один, только бы не идти в Олларию. Двигался по Кольцу, и всё ему казалось, что он идёт по краю пропасти.       Анатоль обратил внимание, что Карл, пока рассказывал, проверил свои пистолеты – привычно и спокойно. Их у барона Тротта оказалось два. Очень хорошие, хоть и не морисские. Карл заметил внимание «однокорытника».       - Когда я понял, что фехтовальщик из меня, как из козы арфистка, то решил научиться стрелять, - пояснил он. – Как можно лучше.       - Получилось? – спросил Мей.       - Да, - очень просто ответил Карл.       Юноши помолчали.       - Что дальше делать будем? – спросил Анатоль.       - Сегодня – уже ничего. Надо отдохнуть.       - Ну, это понятно. А завтра?       - Я думаю, убираться надо подальше от Олларии. Здесь от нас толку никакого.       Барон Мей подумал, есть ли такое место, где от двух худших учеников Школы Оруженосцев может быть толк. Хотя, Карл на месте не стоял. Вот, стрелять научился.       - Так куда же?       - На юг.       - К Сабве? – с сомнением спросил Анатоль.       Тротта сдвинул брови:       - Нет. Это не самый лучший вариант. Я предпочитаю Валмона. Ещё есть герцог Фиеско. И генерал Эчеверрия. Любой из них.       Мей не собирался с этим спорить, но не удержался и заметил:       - Погода сейчас не самая подходящая для путешествий.       - Да, - согласился Карл. – Но ждать до весны мы не можем. Я не могу это объяснить, но от одной мысли об Олларии у меня каждый волосок на теле становится дыбом.       - Я тебя понимаю, - сказал Анатоль. – Я чувствую тоже самое.              

Несколько дней спустя

      Два бывших унара ехали верхом по Урготскому тракту. Уже смеркалось, а постоялого двора всё не было видно. Ночёвка под открытым небом зимой – то ещё испытание. Ни один из юношей не выдержал бы такого.       Анатоль встал в стременах, чтобы осмотреться, пока ещё хоть что-то можно было увидеть.       - Там дым, - сказал он, указывая направление кнутом. – Не как пожар, а как из трубы. Несколько.       - Деревня какая-нибудь, - предположил Карл. – А вон и дорога туда сворачивает.       И, правда, примерно в трёх сотнях бье в тракт вливалась узкая просёлочная дорога. Там росли кусты, и барон Тротта на всякий случай вытащил из ольстры один пистолет. Очень уж место для засады подходящее. Мей взялся за шпагу. Может, в Лаик он был и не особо хорош, но для какого-нибудь деревенщины само по себе оружие – повод призадуматься. Глядишь, и откажется от желания поживиться, если поймёт, что добыча не будет лёгкой. Грабители обычно не жаждут пасть смертью храбрых.       Подъезжая к зарослям, друзья услышали слабый стон. Присмотревшись, увидели под низким навесом ветвей кустарника чуть шевелящийся силуэт в изодранной белой рубахе. Пьяный? Раненый? Оба юноши, склонившись из сёдел, усиленно всматривались в неизвестного. Это был кто-то маленького роста и худощавый. Ребёнок?! Похоже, какой-то мальчишка. Но что с ним случилось?! Почему он без камзола, без плаща?! Ведь сейчас не жарко. Ограблен?!       Карл вытащил и второй пистолет. Кивнул Анатолю. Тот его понял и спешился, а Тротта остался в седле, по-прежнему тщательно осматривая окрестности. Мей нырнул под кусты.       - Эй, - тихо позвал он стонущего мальчика.       Тот вздрогнул. Анатоль тронул его и понял, что бедняга здорово замёрз. Сколько же он тут лежит?! Распустив завязки, барон сбросил свой плащ и накрыл им мальчика. Завернув, потащил его из зарослей на дорогу. Карл тоже спешился, чтобы помочь Анатолю. При этом один из пистолетов барон Тротта оставил при себе, сунув его за пояс.       На небе светила половинка луны. В её неярком сиянии юноши смогли рассмотреть лицо подобранного мальчика и ахнули. Да, побили его здорово, но всё же они узнали того, кто вместе с ними принадлежал к унарскому братству.       - Луитджи?! – выдохнул Анатоль.       Да, это был юный виконт* Фариани. Из-за маленького роста его легко было принять за ребёнка. Но что он делает здесь?! И кто напал на него?!       *В каноне титул назван как-то невнятно. Благородный Луитджи Фариани из дома Фукиано. Что под этим подразумевается, не пойму. Если не ошибаюсь, Фукиано – граф. Но «из дома» применяется и к Берто Салине – маркизу, а «благородный» - и к барону, и к брату Дьегаррона - Бласко.       - Луитджи, - позвал юношу Тротта. – Очнись. Посмотри на нас. Ты узнаёшь? Карл и Анатоль. Мы – Карл и Анатоль.       Юноша с усилием сконцентрировал взгляд на склонившихся к нему лицах. В его глазахмелькнуло узнавание с удивлением. Тротта снова осмотрел найденного товарища. Похоже, он не был ранен, только избит. Карл отцепил свою флягу и дал Луитджи выпить рябиновой настойки. Фариани глотнул, кашлянул. Проморгался. Тротта укутал его ещё и своим плащом. Согреваясь, Луитджи смог заговорить.       - Откуда вы? – прошептал он.       - Это сейчас не важно. Скажи лучше, что с тобой произошло.       - Напали…. Забрали лошадь, плащ, камзол….       - Мы отвезём тебя в деревню, - сказал Карл. – Она здесь недалеко.       - Нет, - выдохнул Фариани. – Они оттуда….       - Ясно.       Тротта задумался.       - Анатоль, похоже, нам придётся ехать всю ночь. Ты сможешь взять Луитджи к себе на лошадь? А я вас прикрою, если что.       Мей кивнул. Взобрался в седло. Карл поднял найденного «однокорытника» и помог Анатолю втащить его на лошадь. Луитджи усадили впереди, потому что сам он не смог бы держаться. Тротта тоже сел верхом. Так и поехали дальше.       Быстро передвигаться они не могли. И сами устали, и лошади. Да и Луитджи был очень слаб. Но худо-бедно отмотали около хорны. Фариани почти спал. Карл тоже всё чаще ронял голову. Вскидывался и снова клонился к луке седла, уже с трудом удерживая себя. Анатоль держал глаза открытыми, но его разум давно уже заснул. И тут их остановили четыре всадника.       Тротта вздрогнул и схватился за ольстру, но его руку с силой накрыла ладонь незнакомца.       - Тихо, мальчики, - сказал мужчина. – Бояться не надо. Мы детей не обижаем.       - Мы не дети, - попытался огрызнуться Карл.       - И этот? – незнакомец кивнул на Луитджи.       - Это наш «однокорытник», - ответил Мей, - просто он роста маленького.       - Болен или ранен? – спросил другой из четвёрки.       - Его избили и ограбили, - снова ответил Мей.       - Что ж вы не защитили?       - Мы были не вместе, - пояснил Карл. – Нашли его совершенно случайно.       Четвёрка кавалеристов понимающе закивала.       - Замёрзли?       - Да, - устало выдохнул Анатоль.       Карл промолчал, но по его осунувшемуся лицу и так всё было видно.       - Кто вы? – спросил он.       Оказалось, эти всадники – кэналлийцы. Разъезд, посланный генералом Эчеверрией. Собственно, они были разведчиками. Часть их отряда встала лагерем в хорошо укрытом от случайных глаз месте, а четвёро отправились в объезд. Заметили странных путников. Решили поинтересоваться, с чего вдруг те прогуливаются в безлюдном месте зимней ночью.       Час спустя трое бывших «однокорытников» грелись у мастерски разожженного костерка в небольшом овраге, густо заросшем кустами и низенькими деревцами. Кэналлийцы отпаивали их горячим травяным отвароми кормили из своих припасов. А юноши охотно делились тем, что они видели и слышали в своих скитаниях вокруг столицы. Правда, усталость взяла своё. Ей помогли тепло и сытость. Юноши заснули, где сидели.              На следующий день Луитджи смог уже внятно рассказать, что и как произошло с ним. Кэналлийцы задумались, что можно сделать. Им в любом случае надо было продолжать разведку. Но деревня, куда уехали грабители, была неподалёку. Заскочить туда мимоходом? Под вечер.       Не всё получилось, как планировали. Но в чём-то даже лучше.       Отряд вместе с приблудными юношами осторожно подобрался ближе к деревне. Выбрав удобное место для наблюдения, они присматривались к происходящему во дворах. И кое-что привлекло внимание разведчиков.       Возле одного дома происходило нечто странное. Во-первых, там стояла осёдланная лошадь, слишком дорогая для деревни. Полумориска. Чтоб такую купить, не только той семье, но и всем их соседям пришлось бы копить деньгив течение пары лет, не меньше. Рядом с этим чудом стояли отец и сын-подросток. На мальчишке был надет камзол, настолько же не соответствующий окружающей обстановке, как и лошадь.       - Это моя лошадь, - тихо сказал Фариани. – И камзол мой.       В это время отец, который не очень твёрдо стоял на ногах, и два его друга – тоже подшофе – стали подначивать мальчишку сесть в седло и прокатиться на трофейной кобыле.       - Зря они это, - занервничал Луитджи. – Ой, зря. Розочка у меня с норовом. Ещё и хитрая. Как бы не убила мальчишку.       - Они, видно, совсем пьяные, - сказал Тротта. – Этому мальчику лет двенадцать, не больше. Куда его на такую лошадь? Тем более что всадник он, похоже, никудышный.       Кэналлийцы с этим мнением согласились. Видно было, что мальчик не уверен в своих силах, да и желанием покататься не горит. Он вообще не выглядел счастливым от «подарков». Но трое взрослых продолжали подзуживать его. Из дома выскочила мать. Стала кричать на мужчин. Похоже, возражала против поездки сына. Но от женщины отмахнулись, а мальчишка таки полез в седло. Судя по всему, насмешки взрослых задели его за живое. Ну, а дальше произошло то, о чём и предупреждал Фариани.       Крапчатая светло-серая красотка поначалу вроде бы полностью подчинилась мальчику. Его отец беспечно отпустил уздечку. Кобылка чинно сделала несколько шагов, остановилась. Подросток неумело тряхнул поводьями, а потом осторожно дал ей шенкелей….       Полумориска зло взвизгнула, взбрыкнула и понесла. Женщина заголосила. Мужчины заорали. Двое схватились за пистолеты, но отец ударил их по рукам, так что пули ушли в землю. Протрезвел, что ли? Понял, что стрелять в лошадь нельзя. Даже если пуля попадёт в неё, а не в мальчишку, он всё равно погибнет. Упасть из седла на такой скорости…. А ведь это было делом времени. Скорей уж удивляло, что мальчишка ещё держится.       Кэналлийцы вылетели из укрытия и помчались наперерез. Когда полумориску поймали, мальчик уже висел, съехав набок, как плохо закрепленный тюк. Он даже не смог поблагодарить, задыхаясь от испуга. Один из кавалеристов стащил его с седла и пересадил к себе на лошадь, а Фариани успокоил крапчатую. Та узнала хозяина и сразу же потянулась к нему, требуя ласки. Словно не кобыла, а кошка.       Отец и мать недолго радовались, что им вернули сына живым и невредимым. Мужчины узнали пересевшего на свою лошадь юношу, которого они вчера ограбили и бросили замерзать. Женщина и мальчик тоже поняли, что сейчас будет. Он молча стащил с себя ворованный камзол, а она попыталась причитать, но словно бы захлебнулась, затихла. Повалилась на колени. Теперь уж точно протрезвевшие грабители бежать и не пробовали: их сразу же взяли на прицел.       - Эти люди напали на вас, виконт? – спросил командир разъезда.       - Да, - кивнул Луитджи, - но мальчика с ними не было, - поторопился добавить он.       - Что они забрали у вас?       - Лошадь, одежду, - стал перечислять Фариани. – сумку, а в ней – деньги… оружие….       - Оружие сейчас надо держать наготове, - строго сказал кэналлиец. – Под рукой, а не в сумке.       Луитджи слегка покраснел.       - Оно было на мне…. Только я не ожидал нападения…. Эти люди сначала вели себя… дружелюбно…. Я спросил, где можно переночевать, и они обещали проводить… в безопасное место… - опустив голову, он замолчал.       - Ясно, - кивнул командир.       Он послал пару человек в дом – найти сумку и оружие. Те быстро вернулись с украденными вещами.       - В мирное время вы отправились бы на каторгу, - сказал арестованным кэналлийский теньент. – Но сейчас война. Я могу расстрелять вас прямо здесь, а могу вывести за деревню. Что вы выбираете?       Мужчины замешкались, и теньент решил сам. Он приказал женщине с сыном уйти в дом и запретил Карлу, Анатолю и Луитджи смотреть на казнь. Мей не особо и рвался. Фариани выглядел совсем несчастным. И только Тротта остался спокойным, хотя и помрачнел.              Задерживаться в деревне кавалеристы не стали. Им надо было возвращаться к своему генералу. Не до сантиментов.       - Взять вас с собой мы не можем, - сказал юношам теньент. – Вашему другу надо подлечиться. Мы проводим вас до ближайшего приличного постоялого двора. Там вы дождётесь того, кто заберёт вас. Это будет или кто-то из наших, или человек герцога Фиеско. А одни больше не шатайтесь. Время сейчас слишком опасное.       «Однокорытники» не возражали. Луитджи действительно плохо себя чувствовал. А ещё и расстроился из-за того, что произошло. Ему сложно было желать смерти даже тем, кто едва не убил его самого. Но гораздо больше он жалел мальчика, лишившегося отца. Жалел, хотя и понимал, что иначе было нельзя. А вот те трое, в отличие от него, не мучались раскаянием и забыли о жалости. Фариани отдавал себе отчёт в том, что, если бы не Карл и Анатоль, к утру он замёрз бы насмерть. Неизвестно, был ли он первой жертвой этих грабителей, но то, что не стал бы последним – это точно. Негодяям понравилась лёгкая добыча. Они наслаждались своим «подвигом» и дальше охотились бы на путников. Их надо было остановить, и это сделали. Но сыну-то каково? Мальчишке трудно ненавидеть отца. И понять его можно. Разве Карл и Анатоль не продолжают любить своих родственников, хотя те и решили присоединиться к узурпатору? С ними не пошли, но и возненавидеть не в состоянии.              Настроение после всего произошедшего у Луитджи, Карла и Анатоля было не радужное.       - А вы чего ожидали? – сурово спросил их командир отряда. – Что мы начнём взывать к совести этих ызаргов? Или в дёсны их целовать? Поучения о доброте они и раньше слышали. Только выбрали другое. За что и получили. Сейчас война, и спрос с людей за их дела строже.       Юноши согласно кивнули, по-прежнему мрачные.       - То, что вы увидели, ещё не самое страшное, мальчики, - невесело хмыкнул один из солдат. – То ли ещё будет?       Карл, Анатоль и Луитджи это прекрасно понимали. И на этот раз они даже не обиделись на обращение «мальчики».       Кэналлийцы в деревне не остались. Отряд умчался прочь. Сначала открыто, но едва деревья скрыли их, стал петлять, запутывая следы. Сумерки помогали разведчикам. Заката подданные Ворона не боялись. Как и ночи.       Трое подобранных юношей очень старались двигаться так же, как кэналлийские всадники – быстро, тихо и осторожно, тщательно следуя всем указаниям. Судя по одобрительным взглядам разведчиков, это у них более-менее получалось. «Не безнадёжные», - оценил юных аристократов солдат – тот самый, что иронично называл их мальчиками.Трио «однокорытников» молча, но единодушно, посчитали это самой большой похвалой. В Лаик их оценивали тем же словом, только без частицы «не».              Сутки отряд передвигался почти без остановок. Трое друзей и сами не понимали, как они это выдержали. Ни один из них не пожаловался, не начал скулить и ныть. Даже Фариани молча стиснул зубы, покрепче вцепился в поводья и луку и ни о чём не просил. Но кэналлийцы всё же зверями не были. Они всю дорогу приглядывали за юными аристократами, особенно за потрёпанным Луитджи. Временами пара всадников пристраивалась рядом, подпирая с двух сторон. Так и добрались до постоялого двора. Приличного, как и обещали кэналлийцы. Хотя трём юношам на тот момент было уже глубоко безразлично, где упасть и заснуть. Они даже о еде не мечтали. Но заботливый хозяин быстренько сунул им по кружке бульона и по пирожку. Тёплый ужин окончательно свалил трёх друзей. Едва покончив с едой, они повалились на стол и заснули.       Кэналлийцы тихо поржали, переволокли своих подопечных в кровати и оставили отдыхать.       Ранним утром теньент растормошил юного барона Тротта. Этого парня он считал наиболее подходящим на роль главного в тройке друзей. Ему и передал указания: оставаться в этом месте и сидеть тихо, пока за ними не приедут. Невыспавшийся Карл согласно кивал, а глаза его неудержимо слипались. Но он всё же нашёл в себе силы повторить то, что говорил ему командир отряда. Кэналлиец хмыкнул, хлопнул барона по плечу и ушёл. А Карл повалился обратно на кровать. По его ощущениям, он ещё четыре дня не сможет шевельнуть даже пальцем, не то, что встать или – о, ужас! – куда-нибудь ехать.              

- 5 -

      Пару дней трио друзей, как им и приказывали, сидели тихо на постоялом дворе. Не столько из послушания, сколько по причине усталости, которая медленно и неохотно отпускала их. Но уже на третий день в них проснулся интерес к окружающему миру.       Постоялый двор стоял на окраине маленького городка. Место выглядело мирным и даже симпатичным. Аккуратненько, хоть и просто. Даже не верилось, что где-то севернее наливается гнойником сошедшая с ума столица. Здесь жизнь текла по-прежнему. По зимнему времени – тихо и неспешно.       Луитджи заглянул к своей Розочке. Вывел её на недолгую прогулку. Смотрели за лошадями на постоялом дворе хорошо. Крапчатая была довольна. Она шла, почти танцуя, игривая, как котёнок-подросток. Фариани улыбался, ведя в поводу своё главное сокровище и – до недавнего времени – единственного друга. Он ласково поглаживал морду лошади, а та то дышала ему в ухо, то осторожно трогала губами за одежду. Юноша и не замечал, что за его прогулкой пристально наблюдают.       На обратном пути задумавшийся Луитджи едва не налетел на четвёрку местных парней. Удивлённо посмотрел на них.       - Хорошая у тебя лошадка, - сказал один из четвёрки.       - Спасибо, - ответил на «комплимент» Фариани, внутренне напрягаясь.       Он уже догадался, для чего его остановили.       - Слишком хорошая – для такого, как ты, - продолжил всё тот же парень.       - Для какого «такого»? – вежливо уточнил виконт.       - Грубишь? – ощетинился задира.       Луитджи в недоумении поднял бровь и захлопал длинными ресницами. Это он грубит?! Хотя, ясно же, что остановившим его парням на самом деле без разницы, огрызается он или изысканно вежлив. У них есть цель, и они к ней идут. Задирам хочется подраться. Точнее – им хочется кого-нибудь побить. Маленького роста чужак, одиноко гуляющий по улице – идеальная кандидатура. Он слаб и беззащитен. Насчёт первого они правы, а вот насчёт второго….       Но главное, в чём ошиблась четвёрка, так это в том, что Луитджи один. Неожиданно по бокам от него встали двое – Карл и Анатоль. Первый направил на двоих задир свои пистолеты. Второй выхватил шпагу. Но, как оказалось, сам Фариани не собирался просто стоять и ждать, когда его спасут. Даже друзья не поняли, откуда в его руке появился метательный нож. Причём виконт держал оружие привычно и – на удивление - умело.       - Какие-то вопросы? – неожиданно низким голосом прогудел барон Тротта.       Четвёрка оценила арсенал. Особенно портили настроение пистолеты. Чувствовалось, что их обладатель не промахнётся. Да и малыш с пушистыми ресничками озадачил своим ножичком. Почему-то была стойкая уверенность, что «рыбка», которую он держит, не одинока. Проверять меткость дворянчиков на себе никто из четвёрки местных не хотел.       - Да мы чё. Да мы ни чё, - пошли в отказ забияки. – Лошадка, говорим, красивая.       Парень кивнул на крапчатую. Розочка тут же оскалилась и зло всхрапнула, очередной раз напомнив, что у таких цветочков, как она, есть шипы. В её случае – зубы и копыта. Окончательно деморализованные, задиры предпочли удалиться.       Трио проводило их взглядами. Потом Карл убрал пистолеты и с интересом посмотрел на Фариани.       - Луитджи, друг, ты умеешь метать ножи?!       - Ну… да… - смущённо потупился тот. – Это, наверное, единственное оружие, с которым я умею обращаться.       Ни шпага, ни пистолет юному Фариани так и не покорились. Вернувшись домой из Лаик, никому не нужный и несчастный, он частенько уединялся где-нибудь. Казалось, жизнь его кончилась, не начавшись. Горюя над своими бедами, Луитджи однажды поймал себя на том, что бездумно и неосознанно играется ножом. Бросает его, втыкая в землю, вытаскивает, снова бросает. Юноша попробовал делать это целенаправленно. Получилось. Луитджи усложнил задачу. Дело пошло. Пусть и не очень быстро, но всё-таки.Теперь у юного виконта было то, чем он смог занять своё очень свободное время. Потом появились и другие интересы, но метание ножей осталось главным. И насобачился он в этом, будь здоров. А с теми тремя грабителями у Фариани оплошка вышла, потому что они очень умело изображали приветливость. И напали, когда он от усталости окончательно потерял бдительность.              Вернувшись на постоялый двор, «однокорытники» впервые за время их пути разговорились о том, как жили после Лаик. За окном опустился ранний зимний вечер, тронул инеем ветки. Юным постояльцам подали ужин, а они всё болтали и болтали. Вино из графства Савиньяк согрело их. Вспоминая последние несколько дней, Карл, Анатоль и Луитджи развеселились. Теперь их смешила даже собственная смертельная усталость. Подливая вино, они хохотали, перебирая моменты путешествия с кэналлийцами Эчеверрии.       - В Лаик никто бы не поверил, что мы это сможем, - чуть заплетающимся языком сказал Анатоль.       Карл согласно кивнул отяжелевшей головой. С горьким вздохом припечатал стаканом стол. Луитджи подтверждающе икнул.       - А как мы этих… местных… с-сегодня…- светло-голубые глаза Фариани сверкнули шалым огоньком.       - Хотя их было больше, - напомнил довольный Анатоль. И его взгляд был талой водой.       - Н-нет, - не согласился Карл. – Нас тоже было четверо.       Друзья непонимающе воззрились на него.       - Это ты о Розочке? – догадался Фариани.       Тротта угукнул.       - Да, она девочка боевая, - закивал Луитджи.       От этого простого телодвижения его почему-то повело. Фариани интуитивно вскинул голову, уравновешивая её, словно деревенскую куклу-неваляшку. Вот только у него центр тяжести находился высоковато и перемещался между лбом и затылком. Тогда Луитджи оперся локтем на стол, а подбородок уложил в ладонь. Шевельнул бровями, стараясь придать лицу умный и сосредоточенный вид. Карл и Анатоль его манёвры не заметили. Они и сами уже были, как песня о Рассанне.       - Эх, - вздохнул Мей с преувеличенной горечью, - вот, если бы нас и вправду было четверо!       - Зззачем? – пожелал услышать внятный обоснуй Тротта, концентрируя расплывающийся взгляд тёмных глаз на друге.       - Ну, так…. Стихий - четыре? Четыре. Аб-ыг-вениев – четыре? Четыре. Повелителей?       - Чччетыре, - включился в подсчёт Тротта. – И чё?       - Надо, чтоб и нас было че-ты-ре.       - Ззачем? – вернулся к началу Карл.       - Ууу! Ну, тогда мы вааще ух!       - Мммм! – понял Тротта.       Луитджи попытался кивнуть, но вынужден был спешно ловить голову и водружать её на «постамент».       - А чё?! – разошёлся Мей. – Ты, Карл – Вода. Фариани – Ветер. А я… Молния… наверное.       - Не, - не согласился Тротта. – Я не чувствую себя Водой, друг, - грустно воздел брови он. – Я себя ощщучаю камнем. Ба-а-льшим таким. Тяжё-о-олым. Я – Скалы. И наш друг Луитджи – не Ветер. Он – Вода. Маленькая такая капелька…. Росинка…. А вот ты – точно Молния.       - П-чему? – спросил вообще-то довольный Анатоль.       - Б-стро ездишшшь….       - Мммм!       - А Ветер? – моргая, как совёнок в дупле, спросил Фариани. – Нету?!       - Нету, - огорчённо покрутил головой Тротта.       - А я стихи пишу, - вдруг совершенно не к месту признался Анатоль.              

- 6 -

      Юный барон Мей очнулся и осознал, что спал, зависнув где-то вблизи потолка. Он смотрел на его доски и думал, как же это он с друзьями умудрился вчера так натоптать. Анатоль совершенно не помнил, чтоб они бегали по верху. А сейчас кто-то шёл по этому самому потолку. Кто-то, обутый в добротные кавалерийские сапоги. Шаги отзывались грохотом и взвизгиванием досок. Мей поморщился. Точнее, попытался. Но любое мимическое движение отдавалось болью в запрокинутой к потолку голове.       У топота появилось эхо. Какое-то хаотическое. В безвольном теле Анатоля оно отозвалось мучительной вибрацией. Юноша даже не мог вспомнить, что это называется «дрожь». Не мог он и пошевелиться, кем бы ни был обладатель кавалерийских сапог. Мей не смог бы двинуться, даже если бы в зал постоялого двора вломился Зверь Раканов.       - Так-так, - сказал незнакомый хрипловатый голос, - и кто тут у нас?       Рука крепко ухватила Анатоля за волосы на затылке, а перед глазами появилось чьё-то лицо. Мей не успел рассмотреть его. Неизвестный гость перевернул мир.       Ну, может, и не мир. Но зал уж точно крутанулся волчком, вставая с ног на голову. А потом куда-то поплыл. Когда Мей проморгался, то понял, что сидит на лавке, на которой, видимо, перед этим спал. Вот почему тело так затекло и почти не ощущалось. Утро заглядывало в окна, ещё бледное и холодное. И такой же бледный стоял рядом с Анатолем юный теньент, мрачно поблёскивая тёмными глазами. Мей узнал это лицо. Напрягся и вспомнил имя.       - Бласко, - сипло произнёс Анатоль. Пересохшее горло не желало издавать звуки, а язык едва ворочался.       Взгляд бывшего «однокорытника» не смягчился ни на чуть-чуть.       - Да. Бласко Дельгадо, оруженосец герцога Леопольдо Фиеско и теньент его кавалерии.       Оказалось, немного хриплый голос принадлежал ему. Но в Лаик унар Бласко был весьма неразговорчив. Так что не удивительно, что Анатоль его не узнал.       - Я – Анатоль Мей, - борясь с головной болью и не вовремя подкатившей тошнотой, сказал юноша. – Вы помните меня?       - Я помню, - сдержанно кивнул Дельгадо.       В это время один из прибывших с ним солдат тормошил тихо похрапывающего лицом в стол барона Тротта.       - Подними его, - спокойно приказал Бласко.       Солдат потянул Карла за плечи, усаживая ровно на лавке, а Дельгадо налил из поданного хозяином кувшина в стакан холодную воду. Почти нежно полюбовался на прозрачную жидкость, а потом выплеснул её в помятое лицо бывшего «однокорытника». Тротта вскрикнул, просыпаясь. Ошалело осмотрелся по сторонам.       - Доброе утро, - приветствовал его Дельгадо со Спрутовским выражением лица.       - Прошу прощения… - Карл попытался встать.       - Сидите, барон, - разрешил, а точнее – приказал кэналлиец. – Будете прыгать – и вас вывернет. А я не желаю портить себе аппетит перед завтраком.       Теньент Дельгадо скрестил руки на груди, скептически разглядывая двух страдающих похмельем друзей.       - Как я понимаю, вы и есть те, о ком просил Рамиро.       - Рамиро?! – успел удивиться Анатоль, но тут же понял, что Бласко говорит не о легендарном Вешателе, а о теньенте-разведчике из армии генерала Эчеверрии. – А… да….       На физиономии Дельгадо крупными буквами было написано, насколько он «в восторге».       - Дор Бласко, - окликнул его ещё один из солдат.       - Что?       - А разве не о трёх твоих «однокорытниках» говорил Рамиро?       По алебастровому лицу Дельгадо скользнула тень воспоминания.       - Точно, Хосе, их должно быть трое.       - Где же ещё один?!       Все, включая и Карла с Анатолем, начали смотреть по сторонам, заглядывать под столы и лавки.       - Может, он в комнату пошёл? - предположил Мей с сомнением в голосе.       Поверить, что Луитджи сподобился на такой подвиг….       Тротта напряг память, но последнее, что он помнил, было то, как Анатоль читал какие-то стихи. Кажется, свои. Всё. И тут один из кавалеристов обратил внимание на ворох одежды, лежащий на соседнем столе. Похоже, это были плащи. Их венчала шляпа с пером.       - Ваши вещи? – спросил солдат.       Двое друзей кивнули, угукнув.       - А его плащ здесь или…? – кавалерист, задавая вопрос, хлопнул рукой по вороху одежды и округлил глаза. – Это ещё что?!       Заинтригованные солдаты быстро разгребли плащи. Из-под них, словно заспанный котёнок, поднялся и сел на столе Луитджи. Похлопал своими длинными ресницами, концентрируя взгляд на незнакомых людях.       - А вы кто? – спросил он.       Кавалеристы вместе со своим командиром так и согнулись от хохота. Для страдающих похмельем это было подобно грохоту камнепада. Резкая боль в голове отозвалась спазмом желудка.       - Тащите их на двор, парни, - скомандовал Дельгадо, - пока они тут всё не обблевали.       Трёх друзей выволокли туда, где их «общение с природой» могло пройти без вреда для окружающих. Отдав земельке ужин, Карл, Анатоль и Луитджи смогли прийти в себя. Они увидели, как их «однокорытник» Бласко разговаривает с небесами. Кэналлийского никто из этих трёх не знал, так что улавливали только то, что могли понять без перевода. В длинном монологе звучали обращения к Четверым – по отдельности и разом.       - Интересно, это кэналлийцы так молятся? – шёпотом спросил своих друзей Фариани.       - …О, Четверо! Ну, что за шутки?! Что я буду делать с этими тремя несчастьями?! Разве мало у меня забот в это безумное время, что я должен ещё и стать нянькой?! У меня есть монсеньор. Есть мой отряд. Мне есть о ком заботиться. Анэм, Астрап! Лэйе! Может, вы передумаете, а? Я солдат, а не дуэнья. Никогда не просил жалости к себе, но сейчас…. Чуть-чуть…. Самую малость…. Ну, подумайте сами, как мне таскать за собой этих троих?! Они же взвоют через три-четыре дня. И мне придётся подтирать им носы, утешать, рассказывать сказки и петь колыбельные. Я не выдержу….              

* * * * *

      - Вот так мы ивстретились, - подытожил рассказ Дельгадо. – Скоро уже год. Но всё оказалось не так страшно, как я себе представлял. Парни молодцы. Конечно, пришлось подучить. Но я бы ничего не смог с ними сделать, если бы они сами не старались. Так что звания корнетов Толио и Сито получили не за ясные глаза. А Карло дослужился до капрала….       Бласко скромно умолчал о том, каких усилий ему стоило превратить трёх неудачников в приличных солдат. Герцог Фиеско вообще не верил, что это удастся. Всё же армия – не просто забавы с оружием. Но юноши действительно старались. Трудности были с выносливостью. А ещё с тем, что война – не дуэль. Пришлось научиться убивать. Пришлось…. Карлу это далось немного легче, чем Анатолю и Луитджи. Но Мей оказался хорошим наездником. Дельгадо поручил его разведчикам и, ещё поднатаскав в верховой езде, сделал гонцом. А Фариани неожиданно нашёл общий язык с одним из военных лекарей герцога Фиеско и стал его помощником. Лечить Луисито, как виконта стали называть кэналлийцы, нравилось больше.       Дельгадо хмыкнул, вспоминая, как эти трое его ненавидели уже через неделю после того, как он взялся за них всерьёз. Бедняги! Как только они смогли всё выдержать?!              

- 7 -

      

18е Осенних Волн, графство Рафиан, Эпинэ

      Заболтавшаяся далеко заполночь компания заснула вповалку прямо на полу в большой тёплой комнате, где они собрались. А разбудил их запахсвежесмолотогошадди.       Дельгадо по-волчьи встряхнулся, потёр пятернёй лицо, прошёлся пальцами по смоляным волосам, зевнул. Принюхался, недобро сощурившись. Встал, потянулся, всё ещё насторожённо втягивая носом воздух. Рядом заворочались остальные.       - Шаааааддии, - зевнул Берто и довольно улыбнулся.       Но Бласко почему-то раздражённо зарычал. Поднялся, качнулся, выровнялся и пошёл в соседнюю комнату, где кто-тоуже варил морисский напиток. Оттуда донёсся невнятный разговор, а потом….       - КТО ТЕБЯ ПРОСИЛ?!       В ответ раздался какой-то лепет. Берто переглянулся с Бастианом. Что там происходит?! Альмейда, который очень не любил чего-то не понимать, встал и пошёл разбираться.              Возле стола с жаровней стояли Бласко и ещё кто-то. Теньент своими плечами загораживал второго человека. Тот был невысокий, рыжий. И перепуганный.       - Я же говорил: не умеешь – не берись, - продолжал рычать Дельгадо.       - Но я…. Я…. – тихо вякал рыжий юнец.       - Это не шадди, это помои, - припечатал кэналлиец.       Юнец всхлипнул.       - Бласко? – окликнул того Себастьян. – Что случилось?       Дельгадо повернулся к марикьярскому гостю, злой и мрачный. А Бастиан смог лучше рассмотреть рыжеволосого мальчишку. Тот стоял, закрыв лицо ладонями и сжав узкие плечи.       - Друг, - юный Альмейда подошёл к ним, - за что ты так ругаешь своего порученца? У мальчика не получился шадди?       - Я не мальчик, - всхлипнул то ли порученец, то ли паж.       - А кто? Девочка?! – усмехнулся Бастиан.       Рыжий кивнул, по-прежнему всхлипывая в ладони. А потом отнял руки от лица. Но ещё до того, как он повернулся, марикьяре понял, что перед ним на самом деле не мальчик.       Фигура, форма кистей, нежная кожа…. Ну, конечно! Можно было бы и раньше догадаться. Но кому бы такое в голову пришло, что в отряде кэналлийских стрелков – девушка?! Альмейда удивлённо посмотрел на Бласко.       - Дориту зовут Лионелла, - представил её кэналлиец. – Нэлли, это Себастьян.       Девушка кивнула, прерывисто вздохнула, вытирая крупные слезинки, что катились по её бледным щёчкам.       - Рад познакомиться, дорита, - учтиво поклонился Альмейда. – И ты можешь называть меня Бастиан.       Он тепло улыбнулся.       - Так что тут у тебя не получилось? – Себастьян подошёл вплотную, и девушка отшагнула. – Не бойся. Думаю, мы всё сможем исправить.       Марикьяре оценил уже готовый напиток в морисском кувшинчике для шадди, выплеснул его в ведёрко.       - Зёрна слишком крупно смолоты, - сказал он.       - Я думала, что уже достаточно их перемолола, - призналась девушка.       Себастьян посмотрел на то, что осталось в мельничке.       - Я научу тебя, как определять, достаточно ли смолоты зёрна, - обещал он.       Засыпал шадди в мельничку и предложил Нэлли взяться за ручку.       - Может, у меня не хватает сил? - предположила девушка.       - Сила тут ни при чём, - сказал Бастиан, накрывая её ладошку своей и помогая вращать ручку мельнички. – Надо чувствовать. Ты ощущаешь, как двигается жёрнов? Чувствуешь маленькие толчки? Он словно бы спотыкается.       - Чувствую, - кивнула девушка.       Кажется, процесс её увлёк. А может, всё дело было в юноше с тёплым взглядом тёмных глаз и в его мягкой улыбке? В осторожном касании его руки и завораживающем тембре голоса?       Процесс помола продолжался. Хрустели растираемые зёрна. Аромат шадди становился всё более насыщенным. Нэлли улыбнулась. Её уже совсем не тревожило то, что она почти в объятиях марикьяре.       - Легче идёт, - обрадовалась она.       Себастьян усмехнулся. А стоящий в нескольких шагах от парочки Бласко, наоборот, нахмурился. Вроде бы совершенно невинное действие в исполнении юного Альмейды и Лионеллы почему-то выглядело очень чувственным, а в словах чудился подтекст.       - Верно. Всё легче и легче…. Мягче….       - Уже?       - Не спеши. Прислушайся….       - Шуршит… как-то тише….       - Верно. Ещё чуть-чуть…. Ещё…. Да. Давай посмотрим, что получилось. Открываем. Высыпаем. Видишь?       Девушка радостно вздохнула и оглянулась на Бастиана. А озадаченный Бласко вдруг заметил, что рядом с ним, улыбаясь, стоит Берто Салина. Тот хлопнул «однокорытника» по плечу и кивком позвал за собой.       - Да, Баст умеет успокаивать, - сказал Берто кэналлийцу, когда они вернулись в комнату. – Так что не волнуйся, шадди скоро будет.       - Шадди меня мало волнует, - снова нахмурился Бласко. – Я и сам могу его смолоть и сварить. Но я бы не хотел, чтобы твой друг….       - Что? – спросил Салина, так как Дельгадо не закончил фразу.       Кэналлиец молчал, подбирая слова. Но Берто уже догадался, что тревожит «однокорытника». Марикьяре зло сощурился:       - Не беспокойся. Баст плохого с девочкой не сделает. Рядом с ним она в полной безопасности. Не станет он отбивать у тебя пассию, не ревнуй.       - Она не пассия, - огрызнулся Дельгадо. – И я не ревную. Но я обещал позаботиться об этой девчонке. И не хочу, чтобы кто-то поигрался с ней мимоходом….       - Бласко! – с тихой яростью оборвал его Салина.       Кэналлиец отвернулся. Юноши помолчали, успокаиваясь.       - Я же сказал, Бастиан девочку не обидит, - взяв себя в руки, негромко сказал Берто. – И, если тебе так будет спокойнее, я скажу ему, что Нэлли тебе очень дорога….       - Она не дорога мне! – снова огрызнулся Бласко. – Эта девчонка – самая большая моя головная боль. Но я дал обещание и не собираюсь его нарушать.       Озадаченный Салина помолчал немного, собираясь с мыслями.       - А кто она вообще такая? «Куница»?       - Фламинго, - всхрюкнул Дельгадо.       - В смысле?       - Она – Манрик. Лионелла Эммануилсберг. Хотя она предпочитает фамилию брата - Манро.       - Наш «однокорытник» виконт Константин Манро – её брат?!       - Да.       - Но… как она вообще оказалась у тебя?!              

- 8–

      

Месяц Зимних Молний, где-то в Талиге

      Иоланта вернулась в комнату, где её ждала младшая сестра.       - Что? – испуганно спросила та, встревоженная выражением лица старшей.       - Лиа, мы завтра уезжаем….       - Почему?! Куда?! – растерялась Лионелла.       Иоланта села рядом с младшей на кровать, обняла сестру.       - Мы больше не можем прятаться у этих людей, Лиа. Они не обязаны умирать за нас….       Лионелла кивнула. Да, она понимала, что сестра права. Они не могут и дальше подвергать опасности семью, что приютила их в своём доме. А девушка так надеялась….       Лионелла всем сердцем надеялась, что разверзшийся кошмар закончится. Что их семья снова соберётся вместе. Увы, не вся, ведь Леонард погиб. Но остальные…. Остальные ведь могут выжить? Девушка надеялась, что в поместье, где они с сестрой оказались, им удастся переждать тревожное время, пока всё не наладится. Не получилось.       Значит, придётся уехать. Но куда? На север – к Ноймаринену? Или на юго-запад – в Кэналлоа? Второй вариант Лионелле нравился больше. Вот только Рокэ Алва сейчас в плену. А на севере – оба Савиньяка. И даже третий – Арно – тоже где-то там. Но захотят ли они взять под свою защиту внучек того, кто бросил своего короля и сбежал?! Было время, когда граф Леопольд Манрик очень желал видеть Иоланту и Лионеллу замужем за близнецами Савиньяками. Но теперь об этом лучше забыть. Олени ни за что не породнятся с Фламинго. Младшую из виконтесс Эммануилсберг такой поворот не слишком огорчал. Ей хватало ума понять, что, даже окажись она женой кого-то из близнецов, любимой ей не быть. Может ли что-то быть ужаснее такой жизни? Так что на замужество с Савиньяком она не надеялась. И даже больше – она его не желала. Только защиты. Только чуть-чуть милосердия.       - Ложись спать, - сказала Иоланта. – Завтра нам придётся выехать ещё затемно. Отдохни перед дорогой.       Лионелла послушно забралась под одеяло. Старшая сестра задула свечи и присела на свою кровать. Пальцы девушки переплетали в косу длинные рыжие волосы, а мысли в это время были очень далеко.       Иоланта не всё сказала младшей сестре. Позвав старшую, хозяева поместья дали ей понять, что не собираются защищать представительниц семьи Манриков. Они не желали рисковать собой ради двух девчонок из ныне опального рода. Иоланте поставили условие: или она со своей сестрой немедленно уезжает, или хозяева сами выдадут их новой власти. То есть Альдо Первому. А он пусть что хочет, то с ними и делает.       Вот такой была правда. Но и это ещё не всё. Когда старшая виконтесса пошла, поговорить с солдатами, что сопровождали их с сестрой, то оказалось, что только двое из них и дальше готовы защищать девушек. Остальные отказались. Часть их предпочла отправиться в армию кого-то из Савиньяков. Часть сказала, что хочет остаться в поместье. Иоланта заподозрила, что эти солдаты на самом деле хотят перейти на сторону Ракана.              Выспаться девушкам не довелось. Они едва задремали, как в их комнату бесшумно скользнули две тени. Солдаты.       - Сударыня, - один из них тихо разбудил Иоланту.       Виконтесса испуганно вздрогнула.       - Что?!       - Нельзя ждать утра, сударыня, - шепнул мужчина. – Надо уходить прямо сейчас. Будите сестрёнку.       Иоланта поднялась, подошла к постели Лионеллы и зажала сестре рот. Младшая девушка проснулась, но закричать ей не дали.       - Тихо, Лиа, - успокоила младшую Иоланта. – Вставай.              Они именно что бежали. И Лионелла сама догадалась о том, о чём умолчала старшая сестра. А вот о чём никто из них и подумать не мог, так это о том, что своим побегом они спасли жизни людям в поместье. Но опасность была как раз не там, откуда её ожидали хозяева дома. Никто из них, включая и беглянок, ещё не слышал слов «чума» и «бесноватые». Виконтессы понятия не имели, что собой представляют люди, бросившиеся за ними в погоню. Они понятия не имели, насколько преследователи уже НЕ ЛЮДИ. Нелюди.              Преследователей было раз в пять больше, чем защитников. Выстоять в открытом столкновении не представлялось возможным. Понимая это, солдаты, сопровождавшие девушек, устроили засаду. И всё почти получилось. И проредить ряды врагов. И вызвать у них замешательство. Вот только лошадь Лионеллы испугалась стрельбы и воплей. Она понесла, не слушаясь поводьев. Солдаты и старшая виконтесса помчались следом, но не успели догнать. Иоланта в ужасе закричала, когда младшая сестра вылетела из седла и скатилась в овраг. Глянув вниз, старшая виконтесса увидела безжизненное тело Лионеллы с окровавленной головой.       - Всё, - выдохнул солдат. – Кончено….       Он схватил забившуюся в истерике Иоланту, перетащил к себе в седло. Зажал девушке рот, чтобы преследователи не услышали её рыданий. Другой солдат перехватил поводья лошади виконтессы. Они умчались прочь от того места, спасая Иоланту. И в этом им помогла лошадь младшей сестры. Лишившись всадницы, она бежала, не разбирая дороги. Поотставшая погоня последовала за ней, видя лишь мелькающий в зарослях лошадиный круп.              Зимнее солнце усталым путником клонилось к своему ночлегу. Алым глазом сердито смотрело сквозь густое переплетение голых ветвей. А по дну широкого оврага двигалась телега, запряжённая парой мулов. Её, прихрамывая, вёл мужчина в добротной одежде сельского жителя. В телеге сидела его жена и пилила. Мужа.       - …И зачем ты полез в этот овраг? – тихо шипела и скрипела она. – Рядом нормальная дорога, а мы….       - Тихо, женщина, - негромко, но жёстко оборвал её супруг. – Сейчас дорога опасней бездорожья. И запомни: чтоб я больше не слышал от тебя «поедем в Олларию». Я в этот проклятый город ни ногой.       - Да кто ж знал! – насупилась женщина, виновато поглядывая на мужа. – Я ж думала….       - Думала она, - передразнил мужчина. – Все эти дворцовые перевороты для простого люда – зло. Те не хороши были, а новые пришли – ещё краше. «Повелители»! Сопляки непоротые! Ума – как у цыплят. А этим всякая шваль, ох, как умеет пользоваться. Повылезли на свет, один другого гонористее. Не ызарг, так змея, не змея – так крыса. А чтоб они там все друг друга сожрали, поганцы!– И он зло сплюнул, словно точку поставил в своём «благопожелании».       После этого пару сотен бье семья продвигалась молча. А потом вдруг мужчина остановился и охнул. Женщина в телеге вскинулась, испуганно глянула вокруг. Но ни разбойников, ни солдат – тоже разбойников, только в мундирах – в овраге не было. Всего лишь девочка.       Одежда богатая. Видать, дворянка. Лежит у самого дна оврага, не шевелится. На лице кровь. А на ветках редкого, растущего на склоне кустарника кое-где – обрывки плаща и платья. Несложно догадаться, что упала девочка да, похоже, разбилась насмерть. А может, убили её и в овраг сбросили – чтоб не нашёл никто.       Мужчина перебросил поводья жене и пошёл посмотреть.       - Стой! – женщина боялась кричать, и потому пыталась остановить мужа отчаянным шёпотом. – Куда попёрся, дуралей несчастный?!       - Цыц! – осадил супругу мужчина.       Он склонился над девочкой. Коснулся щеки – холодная. Таки мертва, бедняжка? И вдруг замети, как на мраморно-белой шее чуть бьётся жилка.       - Ох, ты! Жива! – обрадовался мужчина.       Осторожно ощупал руки и ноги девочки. Снова обрадовался, потому как целые. Ещё более осторожно приподнял её под плечи, молясь, сам не зная, кому, чтоб и с позвоночником у бедняжки тоже был порядок. Сумбурная молитва оказалась услышана. Мужчина поднял девочку и на руках понёс к телеге.       - Ума лишился?! – в конец перепугалась его жена. – На кой она нам?!       - Цыц, женщина! – сурово оборвал её муж. – Не я, а ты, видать, ума последнего лишилась. Или чего в столице подцепила. Хворь ихнююю, которая бездушием зовётся. Как у тебя в сердце такое родиться могло, чтоб мимо проехать?! Хочешь, чтоб ребёнок этот здесь умер?!       - А если мы из-за неё, из-за девчонки этой, умрём?! – обозлилась жена. – Вдруг не просто так она тут валяется? Может, ищет её кто.       - Это ты дело сказала, - кивнул мужчина. – Ну-кась, сено разгреби. Спрятать девочку надо.       Вдвоём они уложили найдёну в телегу, прикрыли сеном и одеялом. Перед тем, как ехать дальше, мужчина поднялся по склону, собирая обрывки одежды девочки, разровнял лесную подстилку, присыпал сухими листьями, ветки кое-где бросил. Управился быстро. Видать, навыки солдатские в кровь и в кости вошли. Не забылись. А ведь уж двенадцать лет, как списали разведчика из армии Арно Савиньяка в мирную жизнь после ранения, из-за которого он охромел. Но за маршала своего он отомстить мятежникам успел.       Проезжая мимо стремительно бегущей речушки, мужчина остановился. Задумался.       - Ну-ка, жена, расплети-ка девоньке косу, а ленту её мне дай. Да поторопись: зимний день короткий.       Женщина на этот раз спорить не стала, догадалась, что муж собирается сделать. Мысль хорошая – бросить в стремнину ленту. Если ищут девчонку враги, решат, что утопла. Но бывший разведчик не только из таких соображений ленту найдёны взял. Просто следы запутать и обрывков одежды хватит. Но он вспомнил об астэрах. Для чего-то же создатель Кэртианы поселил в их мире этих существ. Слышал мужчина ещё в бытность солдатом истории всякие. На севере много чего помнят, что юг забыл. Вот и решил мужчина для девочки заступницу поискать. Бросил ленту с моста, мысленно попросив: «Уведите от бедняжки желающих ей зла». Ветер подхватил зелёную полосу плотного шёлка, расшитую розовым жемчугом. Лента мелькнула змеёй и исчезла где-то в береговых зарослях. То ли в воду упала, то ли за ветку зацепилась, не понять. А семья продолжила свой путь.              К дому своему они добрались уже в сумерках. Мужчина завёл мулов вместе с телегой в большой сарай, а жена пошла открывать дом. И тут через забор заглянула соседка.       - Как расторговались? – спросила она.       Интерес был не праздный: в деревне хотели знать, стоит ли везти товар в столицу.       - Ой, да какое там! – всхлипнув, отмахнулась женщина. – Не до выторга. Рады, что хоть ноги унесли.       - Это как же?! Отчего же?! – растерялась соседка.       - Да вот так, - мрачно ответил мужчина. – Отобрала у нас всё солдатня барсинская. А мы им ещё и в благодарность поклонились… за то, что живыми нас отпустили. Оно и конечно, вешать-то, похоже, в столице нашей уже негде. Такая вот она, новая власть.       - Молчи, дурак, - испуганно огрызнулась жена. – Может, король обо всех этих безобразиях и не знает ничего.       - Какой король? – тёмные глаза мужчины сверкнули мрачным юмором. – Который на троне? Или который в Багерлее?       - Ой! – зашипела на него жена. – Иди уже!       - И пойду. Да и ты не задерживайся. Ужинать пора. И отдыхать.       - Это он от обиды болтает не весть что, - виновато заюлила женщина. Улыбнулась заискивающе.       - Э, подруга, - покачала головой соседка, - не скажи. Мужик у тебя с головой. Не хотелось мне верить, но раз уж и он говорит… - женщина сокрушённо покачала головой, отмахнула рукой на прощание и пошла к себе.              Из сарая в дом вёл отдельный ход, так что девочку мужчина перенёс втайне от соседских глаз. Уложил её на кровать в комнате, которую когда-то семья мечтала сделать детской. Не сбылось. Десять лет уж женаты, а так и не прижили ни единого ребёночка.       Вошла жена. Недовольно глянула на мужа.       - А ты у меня умница, - похвалил её он. – Не сболтнула подруге своей о найдёне.       - Я жить хочу, - буркнула в ответ женщина. – Только как мы подкидыша этого скрывать будем? И сколько? Поросёнка под лавкой спрятать можно, только долго ли он промолчит?       Мужчина почесал за ухом:       - Да, жена, перехвалил я тебя. Главного-то ты не уловила.       Женщина насупилась:       - Это чего это?       - А того это, - передразнил её муж, - что нам и самим здесь оставаться нельзя. Или хочешь дождаться, когда столичные сюда явятся – грабить и убивать? Нет, жена, уходить нам надо. И как можно скорее. Вот девчоночке полегчает, сразу же соберёмся – и ходу отсюда. Подальше от Олларии.       - Куда? – растерянно спросила женщина.       - Ну, на север мы мимо города не пробьёмся. Лучше уж на юг, - мужчина усмехнулся, приобнял жену. – А пойдём-ка мы к морю.       - Угу, в Кэналлоа, - передразнила женщина.       - Может, и туда дойдём.       - И девчонку с собой потащим?       - Как знать, - пожал плечами мужчина и взялся растапливать камин. – Может, и придётся. Эх,жена, чем же ты недовольна? Подумай лучше. Своих деток мы не родили, а тут нам раз – и дочку подарили.       - Кто?! Леворукий с кошками?!       - А хоть бы и он. Ты не бухти, ты стол накрывай. И вот, что я тебе скажу, жена: о добрых делах жалеть не надо. Они зачтутся. «Отпусти свой хлеб без сожаления. Пройдёт время, и ты найдёшь его там, где и не ждал».*       * Вольный пересказ фрагмента книги Экклезиаста.              

- -

      - Барышня…. Барышня….       Лионелла никак не могла понять, кто это так странно кого-то зовёт. Девушка не сразу осознала, что, вообще-то, это её пытаются привести в чувство. Виконтесса вздохнула глубже, повела взглядом. Испугалась, увидев рядом с собой незнакомого мужчину. Он успокаивающе вскинул руки:       - Не бойся, ребёнок. Мы тебе зла не желаем.       Приподнял девушку под плечи, поднёс к её губам кружку с горячим отваром из трав.       - Пей, ребёнок.       Лионелла очень хотела пить, так что отказываться не стала. После отвара ей немного полегчало.       - Кто вы? Где я? – смогла спросить она.       У мужа и жены оказались созвучные имена – Айвен и Иветта. Он – темноволосый с сильной проседью, кареглазый. На десяток лет старше отца Лионеллы. А может, так казалось. В прошлом - солдат, ныне – деревенский житель, Айвен имел обветренное, загорелое лицо с морщинками у внешних уголков глаз. Его жена была гораздо моложе. Правда, выглядела не на свои тридцать, а на почти сорок. У неё были роскошные тёмно-каштановые волосы и почти чёрные глаза.       Мужчина был очень мягок с Лионеллой. Хотя виконтесса побоялась открыть, кто она такая. Подобравшая её семья на этом и не настаивала. Айвен по-прежнему называл девушку Найдёна, превратив это слово в имя. Иветта тоже старалась быть приветливой, но Лионелла чувствовала, что женщине сложно. Она и боялась, и, кажется, чуть-чуть ревновала. Для первого причины были. Для второго – нет. Айвен видел в подобранной девушке лишь нежданно подаренную дочь.       Пока Лионелла набиралась сил, семья готовилась покинуть деревню и отправиться в путь на юг. Виконтессу направление устраивало. Ей подобрали одежду юной горожанки. А Айвен, потолковав с писарем, сварганил девушке документ, по которому она приходилась ему внебрачной дочерью. Мол, узнал о ней недавно, когда девочка уже осиротела, и решил забрать к себе. Жена не возражает. Писарь истории поверил. И он единственный в деревне, кто вообще знал о девушке. Айвен как привёз её тайком, так тайком и вывез.              

- -

      

Месяц Зимних Молний,юго-запад Придды, Талиг

      Кэналлийский генерал, словно хищная птица, смотрел на тех, кого вернувшийся из разведки отряд доставил к нему. Двое мужчин и молоденькая женщина. Пожалуй, даже девушка. Мужчины – солдаты. Из тех, кого умные командиры уважают. Девушка – бледненькая, не только от усталости, но и от природы. Зато рыжая-рыжая, как закат.       - Иоланта виконтесса Эммануилсберг, - тихо, не поднимая головы, представилась неожиданная гостья.       Эчеверрия не удивился, услышав это. Его озадачивало другое.       - Что вы здесь делаете? – спросил генерал.       - Мы с моей младшей сестрой оказались одни…. Так получилось… - сбивчивые объяснения прервались: Иоланта уткнулась лицом в ладошки и зарыдала.       Эчеверрия посмотрел на мужчин, сопровождавших виконтессу.       - Разрешите доложить, - попросил один из них и добавил: - А то барышня вряд ли смогут.       Кэналлиец кивнул, и солдат начал свой рассказ.       Эчеверрия внимательно слушал, а между тем предложил Иоланте вино и приказал адъютанту сварить шадди. Вином он также угостил и солдат, сопровождавших виконтессу. Те чуть смущённо поблагодарили. Манрики к своим подчинённым так не относились. Но кэналлийский генерал, хоть и строг, но не заносчив. Он решил, что двое верных солдат заслужили похвалу, и таким образом выразил её. А на ранги ему наплевать.       - Мне жаль вашу сестру, дорита, - сказал генерал, когда солдат закончил свой рассказ.       Виконтесса слабо кивнула, устало и обречённо. Этикет требовал от неё поблагодарить за сочувствие, и она это сделала. Но какой же опустошённой чувствовала себя несчастная беглянка. Ей не раскланиваться хотелось, а спрятаться под чьё-то крепкое крыло. Но Эчеверрия Иоланту обнимать не стал. Он ненадолго задумался. Потом отпустил солдат отдыхать, а виконтессе предложил разделить с ним трапезу.       - Я не совсем понял, куда же вы хотите отправиться, - сказал генерал, когда они уже приступили к обеду.       - Я не знаю, - растерянно ответила виконтесса. – Наверное, всё-таки в Эр-Сабве….       О Кэналлоа она не решилась даже заикнуться.       - Вы уверены, что там… вам будет хорошо? – спросил рэй Эчеверрия.       Иоланта намёк поняла. «Будут ли вам там рады?» - вот, что подразумевал вопрос. Она подняла голову и с плохо скрытым отчаянием посмотрела на кэналлийца. Нет, виконтесса не была уверена, что Сабве и Колиньяры будут ей рады. И она очень боялась повторения того, что с ней уже произошло.       - Я не знаю, куда… - прошептала девушка.       В её голосе вновь зазвучали слёзы.       - Пожалуйста, помогите… - едва слышно попросила виконтесса.       Она очень боялась услышать отказ, но….       - Именно это я и собираюсь сделать, - сказал Эчеверрия.       В сердце Иоланты затеплилась надежда. Неужели ей предложат поехать в Кэналлоа?! Она не угадала. Генерал не считал целесообразным отправлять девушку так далеко. Вместо этого он предложил ей поехать в Улапп – под крыло племянницы соберано, наследной принцессы Ады-Марины.       - Я дам вам письмо, в котором попрошу её высочество позаботиться о вас, - обещал Эчеверрия. – Вас устраивает такой вариант?       Устраивает ли её?! Да Иоланта и мечтать о подобном не смела! Виконтесса встала, чтобы, склонившись в реверансе, поблагодарить генерала. Он тоже поднялся из-за стола.       - Вы нуждаетесь в отдыхе, - сказал кэналлиец. – У вас будет для этого несколько дней.       Он позвал адъютанта и приказал:       - Проводи дориту в её комнату.       Больше генерал ничего не добавил. В том полку, который он взял с собой, все, до последнего солдата, знали, что за каждым, кто пришёл из Олларии, надо смотреть в четыре глаза.              Прошла почти неделя, когда генерал дал разрешение виконтессе и сопровождавшим её солдатам отправляться в путь. Кроме письма к принцессе Улаппа Эчеверрия дал Иоланте и небольшой эскорт – капитана и четвёрку «закатных котов». Выделить больше людей генерал не мог: до подхода основных сил у него каждый солдат был на счету.       Иоланта уезжала со смешанными чувствами. Она была очень благодарна рэю Эчеверрии, ведь он сделал для неё больше, чем девушка смела желать. И всё же Иоланта не могла отделаться от ощущения, что эти несколько дней она общалась с коршуном из чёрного гранита. А ей так хотелось хоть каплю тепла. Хотелось так сильно, что девушка, пожалуй, решилась бы на безумный поступок. Но гранитный коршун одним своим взглядом заставлял её держаться на расстоянии. Нет, он не ненавидел Иоланту Манрик, не презирал её. Просто ничего к ней не испытывал сверх обычного участия, которое и выражал в присущей ему манере. Не грубо. Но и не так, как это делали при дворе. Виконтесса затруднилась бы подобрать слово, чтобы описать поведение кэналлийца. Это как Ворон, только без иронии. От такого делалось не по себе.       Если и были на свете люди, с кем рэй Эчеверрия становился улыбчивым и мягким, то Иоланта в их число не входила. И вот из-за этого ей почему-то становилось грустно.              

- -

      

Начало месяца Весенних Ветров, городок на левом берегу Данара,

      

граница графств Фарнэби, Савиньяк и Рафиан

      

3е В.В., утро

      Весенний дождь закончился быстро. Облака разбежались, как стая голубей, распуганная ястребом. Солнце быстро прогрело воздух, подсушило землю. Можно было бы продолжить путь, но семья, остановившаяся в скромной гостинице, решила подзадержаться. Мужчина посчитал, что его женщинам – жене и дочери – надо отдохнуть ещё хотя бы один день. Хозяин этому был только рад. Всё же, по нынешнему неспокойному времени путников, а значит и постояльцев, стало заметно меньше.       А дочурка у гостя хороша. Кожей светла. Ну, прям, дворянка! Фигуркой ладная. Глазища, правда, с зеленцой малость. И веснушек на щёчки чуток насыпало. Ну, да не хозяину постоялого двора трёхцветных кошек бояться. А девуля-то и впрямь из таких. Ну и пусть! Кошке что надо? Накорми, обогрей да за ушком почеши – она и замурлычет. А у хозяина-то есть, кому её по головке погладить. Два сына. Младший - Ги – чуток постарше гостьи этой. А старшому, Жоржу, за двадцать давно перевалило. Женить бы пора. Как знать, а вдруг у него с этой рыженькой кошечкой сладится. Только очень уж он нерешительный. Младший брат и то посмелее. Ишь, как в сторону девчонки поглядывает! Глаза горят. Как бы не натворил чего. Неприятности отцу не нужны.       Юная гостья интерес к себе если и замечала, то никак на это не реагировала. Девочка была тихой, молчаливой и застенчивой. Даже немного грустной. Общения она не избегала, но умудрялась при этом сохранять дистанцию. Кто-нибудь понахрапистее старшего хозяйского сына, наверное, смог бы легко перепрыгнуть это расстояние. А Жорж то ли не мог, то ли не хотел. Гостья же даже не пыталась хоть немного покрасоваться, глазки построить. Очень нехарактерно для девушки её возраста. Для таких кокетничать – как дышать. Может, была в кого влюблена, да расстаться пришлось?       Даже не предполагая, что её влюбили и уже разлучили, Лионелла просто тихо наслаждалась солнечным днём. Скучая по своей утерянной кобылке, она заглянула на конюшню и удивилась, обнаружив рядом с их мулами красивую крапчатую полумориску. Похоже, вчера поздно вечером в эту гостиницу прибыл ещё один постоялец. Утром девушка его не видела. Наверное, отсыпается.       Лионелла принесла для мулов несколько морковок с яблоками и решила поделиться угощением с красавицей-крапчатой. Кобылка с задорной осторожностью покосилась на незнакомку, оценила подношение и согласилась его принять. Она даже позволила девушке себя погладить. Но пока Лионелла мило шепталась с полумориской, за ней горящими глазами наблюдал младший хозяйский сын. Девушка узнала об этом, только когда повернулась на непонятный шорох и хриплое дыхание.       Юноша выглядел столь жутко, что виконтесса отшатнулась. В два прыжка оказавшись рядом, парень схватил её.       - Что, девка, позабавимся?!       Голос юноши сел, не то от ненависти, не то от возбуждения. Лионелла взвизгнула, попыталась вырваться.       - Куда?! – продолжал хрипеть прямо ей в лицо ополоумевший юнец. – Куда ты от меня денешься?!       С жутким тихим смехом Ги швырнул девушку на копну сена, что была аккуратно сложена в углу конюшни. Лионелла вскрикнула.       - Помо… - её зов о помощи оборвался: хозяйский сын зверем бросился на свою жертву, зажал ей рот.       Сорвал с головы девушки чепчик, попытался поцеловать в губы, но Лионелла отчаянно изогнулась, стараясь отвернуться и отпихнуть напавшее на неё чудовище. Снова попыталась позвать на помощь. Ги одной рукой жёстко запечатал ей рот, а другой стал срывать одежду. Виконтессу охватил панический ужас. И вместе с тем – отчаяние. Она осознала, что не может ни вырваться, ни докричаться. Инстинктивно она вцепилась ногтями в рожу насильника. Парень зло вскрикнул, дёрнул головой, на мгновение убрал руку от лица девушки, но лишь для того, чтобы влепить ей пощёчину. Лионелла коротко закричала, и – о чудо! – её услышали.       - Ты что делаешь?!!       Старший брат отодрал младшего от его жертвы.       - С ума сошёл?!! – Жорж был в шоке.       Ги в его руках извернулся ызаргом, вырываясь, а потом со всего маху врезал старшему брату кулаком по голове. Жорж отлетел к стене и остался лежать, оглушённый. Его младший брат с нечеловеческой яростью на лице схватил обеими руками вилы и замахнулся для убийственногоудара. Заверши он движение, и грудь Жоржа оказалась бы пробита. Но, перекрыв отчаянный крик Лионеллы, грохнул выстрел. Ги дёрнулся, его немного развернуло. А второй выстрел добил. Виконтесса лишилась чувств.              Барон Тротта, склонившись из седла, вглядывался в тело бесноватого юнца. Готов! А Фариани и Мей бросились к Жоржу.       - Парень, ты цел?!       Тот никак не мог прийти в себя.       - Что с ним? – растерянно бормотал старший, силясь осознать, что же произошло. – Почему он…?Почему?..       Ответить ему юноши не успели. На конюшню примчались люди с постоялого двора: и хозяева, и гости. Загалдели. Закричала какая-то женщина. Но весь этот шум перекрыл хриплый рявк:       - Что происходит?!       Бласко Дельгадо отправил Карла, Анатоля и прибывшего ещё вчера Луитджи разместить и расседлать лошадей, а сам остался договариваться с хозяином, как вдруг…. Кэналлиец знал, что корнет Тротта – не истеричный мальчишка, и теперь желал услышать, по какой причине тот вздумал стрелять.       Карл спешился.       - Разрешите доложить, - попросил он.       Бласко кивнул.       - Тот, кого я убил, по всем признакам – бесноватый, - стал объяснять Тротта. – Он пытался заколоть вилами молодого человека, которому сейчас оказывают помощь корнеты Мей и Фариани.       - Что?! – охнул хозяин гостиницы. – Не может быть! Жорж! Что ты молчишь?!       - Это правда… - едва слышно ответил отцу старший сын. – Ги напал на нашу гостью…. Я… его оттащил. Он… ударил меня…. Потом схватил вилы….       Жорж закрыл лицо ладонями. У него обрывалось сердце от одного воспоминания, каким было лицо младшего брата, когда тот замахнулся на него.       - Он не остановился бы… - прошептал Жорж.       Сказал не отцу, не кэналлийскому теньенту. Себе. С трудом осознавая смысл.       - Я не понимаю… - в голосе молодого человека звучало отчаяние. – ПОЧЕМУ?!       - У вас были постояльцы из Олларии? – жёстко спросил Дельгадо хозяина гостиницы.       Тот растерянно кивнул куда-то в сторону. Бласко посмотрел туда и увидел мужчину, склонившегося над девушкой.       - Мы не из Олларии, - возразил тот. – Мы даже не с самого Кольца, а рядом.       - Постояльцев не было… - старший сын хозяина обдумывал вопрос кэналлийца, понимая, что в нём кроется разгадка. – Ги несколько дней назад ездил в соседнее село. Там остановились какие-то люди. Они точно пришли из столицы. Ги рассказывал…. Он ездил туда к какой-то… девушке….       По тому, как Жорж отвёл взгляд, Дельгадо легко догадался о роде занятий той, кем заинтересовался младший, ныне убитый, хозяйский сын.       - Сколько их было? Куда они отправились потом? – продолжил жёстко расспрашивать теньент.       Жорж был не в состоянии отвечать.       - Если это те, кого я видел… - встрял в разговор отец девушки.       Дельгадо повернулся к нему.       - Я, вероятно, видел этот обоз, - с молчаливого разрешения теньента продолжил Айвен. – Телег пять-шесть. Но людей немного. Человек двадцать. Часть из них – женщины. Я сначала хотел к ним присоединиться, но посмотрел, подумал – и даже приближаться не стал.       - Почему? – спросил Дельгадо.       - Сам не знаю, - пожал плечами мужчина. – Вот прям душа не лежала. Хотелось не к ним ехать, а от них бежать.       - Куда они могли направиться, знаешь?       - Ну, - задумался бывший разведчик, - к переправе они не пришли. Значит, либо юг, либо запад.       Собравшийся с силами Жорж махнул рукой, указывая направление, в котором находилась та самая деревня.       - Далеко? – уточнил у него Дельгадо.       - Нет, - чуть слышно выдохнул хозяйский сын. – На таких лошадях, как у вас, пару часов….       Бласко повернулся к своим людям. Солдат у него было, не считая «однокорытников», двадцать. Выбрав четвёрку менее уставших, Дельгадо отправил их в разведку. Одним из них был Луитджи Фариани. Остальным юный командир приказал одновременно отдыхать и посматривать вокруг на всякий случай. Так что солдаты быстренько расположились в таверне, занимая удобные для наблюдения и обороны места. Сам же теньент решил подробнее расспросить Айвена.              - …Врать тебе не буду. Девонька, которую парни твои спасли, не дочка мне, - признался бывший разведчик, когда уже никто не мог услышать их разговор.       Дельгадо насторожённо прищурился, ожидая продолжения.       - Она, похоже, из дворянок. Кто – не знаю. Сама не говорила, а я не спрашивал. Мы с женой нашли её в овраге чуть живую, когда из Олларии возвращались.       Юный офицер подобрался:       - Так ты всё-таки был в Олларии. Когда?       - Да уж месяца два назад.       Теньент заметно успокоился.       - А почему это так важно? – не удержался от вопроса Айвен.       Кэналлиец ответил:       - Из Олларии растекается какая-то зараза. Вроде болезни. Люди разносят. Проявляется в течение нескольких дней. Двух-трёх, реже – четырёх-пяти. Заразившиеся ею звереют, бросаются на тех, кто не болен. Вроде этого мальчишки.       - Вот оно что? – задумчиво протянул Айвен. – То-то мне на душе так неспокойно, муторно было. Гадко так…. Словно бы город весь помоями облили. Аж дышать тяжко.       - Долго в столице пробыл?       - Нет, - отмахнулся мужчина, поморщился. – Товар наш солдаты отобрали, а нас взашей. Да только я и сам рад был ноги оттуда унести.Жене сказал: в Олларию больше ни-ни. А на обратном пути девоньку эту нашли. С собой забрали. Как ей получше стало, так мы из деревни своей и уехали.       Дельгадо понимал, что мужчина хочет поговорить о найденной девушке, но его самого больше интересовал город. Рыженькая красавица подождёт. Тем более что Бласко уже начинал догадываться, кто она. Похожее лицо он видел – в Лаик.       - Ты ведь служил? – спросил он Айвена.       - Да. Давно. У Арно Савиньяка.       - Кем?       - Разведка.       Интереса в глазах юного командира прибавилось.       - А я с его младшим сыном в Лаик учился, - признался он.       Теперь уже встрепенулся Айвен:       - И как он?       Кэналлиец усмехнулся. Только сейчас и стало видно, насколько он юный. До этой улыбки теньент выглядел года на три, если не на четыре, старше.       - Многообещающе, - охарактеризовал своего «однокорытника» Бласко.       - Далеко пойдёт?       - Далеко, - улыбка кэналлийца медленно гасла. – Если выживет. Он сейчас на севере, с генералом Давенпортом. А там «гуси», говорят, весну очень ждут.       - Слышал, - кивнул бывший разведчик, помрачнел. – Знают, гады, что Первый маршал в плену.       - Расскажи мне об Олларии, - настойчиво попросил Дельгадо. – Ты – разведчик. Ты мог заметить то, на что другие и внимания не обратят.       - Рад бы помочь, - вздохнул Айвен. – Так ведь, говорю же, недолго мы в городе были. И не Оллария теперь это. Ракана. И король там – Та-Ракан. А при нём – Эпинэ. Но он, вроде как, со своими людьми худо-бедно порядок поддерживает. Ещё двое, если не ошибаюсь, «однокорытники» твои – Окделл и Придд. Были – двое. Ну, Спрут отличился. Да ты, небось, знаешь.       - О чём?       - О том, как он Алву из-под носа у Ракана увел.       - Слышал краем уха. Не знал, верить или нет. Значит, правда.       - Выходит, что так. Одно непонятно: почему Ворон вернулся?!       Бласко пожал плечами. Он тоже не понимал.       - А что Окделл?       - А Вепрь в гнезде у Ворона живёт. Та-Ракан с королевского плеча его особняком этим пожаловал. За верность.       Дельгадо прикрыл глаза, на его лице так и заходили желваки.       - Прости, если больно тебе сделал, - попросил мужчина, - но ты сам спросил.       Юный командир взял себя в руки.       - Продолжай. Что ещё в городе?       - Что? Да хорошего мало. Вешают людей. Не глядят – молодой или старый. Да хоть бы и баба. Девок мнут. Грабят. Особо во всём этом, как я слышал, барсинцы отличаются. А народец простой - нервный, пуганый стал. Как я понял, лишний раз на улицу нос высунуть боятся.       - А что король с королевой?       - Последнее, что я слышал: он – в Багерлее, она – в Нохе. Там «серые» голубятню устроили.       - Голубятню?! – было, удивился Дельгадо, но почти сразу понял: - Орден Милосердия.       - Они.       - Что ещё?       - Да, вроде бы, и всё… - Айвен призадумался, вспоминая. – Разве что… - он хмыкнул. –Стишок мне там случайно попался….       - Стишок?! – удивился теньент.       - Ага. Про Та-Ракана. Суза-Муза какой-то сочинил.       Тёмные глаза кэналлийца ошеломлённо округлились:       - КТО?!!       - Суза-Муза граф Медуза…. Да погоди, листочек этот со мной. Сейчас достану.       Айвен полез в подкладку своего камзола, где у него был тайничок.       - А ты, видать, знаешь, о ком речь-то, - предположил он, глянув на взволнованного теньента.       - Если бы! – подосадовал тот. –Но это не может быть Окделл. Ричард слишком прост для такой игры. Выходит, Спрут?       Сказал – и сам себе не поверил.       - Да ну, - поддержал его сомнения Айвен. – Если бы Придд такое чудил, Та-Ракан его быстро бы к Ворону отправил. В Багерлее. Хотя…. Если уж он столько времени всем там голову морочил….       - Вот именно. Валентин – тварь скользкая. Я это ещё в Лаик понял. Себе на уме. Физиономию такую держать умел, что и Леворукий не догадается, о чём он думает. Вот только странно мне…. Шуточки в «загоне» были… слишком неуклюжие, как для Спрута. Грубая работа. Кроме последней.       - Так, может, на то и расчёт был?       - Да кто ж эту тварь глубинную поймёт?! Даст Леворукий, встретимся – спрошу. Ты листочек мне оставь.       - Бери, - махнул рукой Айвен. – Он и раньше потрёпанный был, а у меня и вовсе изотрётся. Может, хоть у тебя уцелеет.       Бласко аккуратно спрятал бесценный образец новой талигской поэзии в футляр для писем. Взглянул на собеседника:       - Так что ты хотел сказать о девушке?       Мужчина вздохнул:       - Не уберегу я её. Видишь, как сегодня получилось. Пока я с ногой своей доковыляю, уж и поздно может оказаться.       Кэналлиец понимающе кивнул. Резон в словах бывшего солдата имелся.       - Ты хочешь, чтобы я взял эту девушку под своё покровительство? – этот вопрос Айвену задал не офицер, а дворянин.       - Хочу. Ты лучше сможешь позаботиться о ней, чем я.       - Кто знает? Я на службе, а не на прогулке. Ты должен понимать это.       - Я понимаю. Но, может быть, ты найдёшь для девочки какое-нибудь безопасное место?       - Возможно. Я постараюсь. А чего хочет сама девушка?       - Я пока не говорил с ней об этом, - признался мужчина. – Чего зря обнадёживать, когда не ясно, согласишься ты или нет.       - Как будто у меня есть выбор, - тихо посетовал Дельгадо.       Айвен непонимающе посмотрел на него. Теньент устало провёл ладонями по лицу.       - Я поговорю с ней, - обещал он.       «Э, да ты совсем, бедолага, выдохся!» - подумал мужчина. Юный командир однозначно нуждался в пище и сне. Вот только хозяева трактира вряд ли сейчас в состоянии думать о постояльцах. Но, как оказалось, эти постояльцы сами способны позаботиться о себе.       В дверь постучали.       - Бласко, это я, - представился визитёр.       Похоже, голос человека по ту сторону двери теньенту Дельгадо был хорошо знаком.       - Заходи, - сразу же разрешил он.       В комнату вошёл молодой офицер лет на пять старше Бласко. Приятной внешности. Не кэналлиец. В одной руке у него был кувшин, в другой – миска. Всё это офицер поставил на стол перед командиром.       - Я распорядился приготовить еду, - доложил он. – Нам могут очень скоро понадобиться силы. Так что давай, ешь.       - Наш врач, теньент Арсен Матэн, - представил офицера Дельгадо.       Тот дружелюбно, хоть и сдержанно, кивнул Айвену.       - Ваша дочь очень встревожена, - сообщилмужчине врач. – Я пытался успокоить её, но получилось плохо.       - Пожалуй, мне стоит пойти к ней, - сказал Айвен. – С вашего позволения.       Он ушёл.       - Ешь! – напомнил своему командиру Матэн.              

- -

      

3е В.В., день

      В тот день Дельгадо так и не поговорил с «дочкой» Айвена. Пока побеседовал с ним самим, пока перекусил под бдительным оком Арсена. Потом подчинился требованию врача хоть немного отдохнуть. Прямо за столом, привалившись к стене, Бласко прикрыл глаза, уверенный, что расслабится не более чем на полчаса. Но, оказалось, недооценил свою усталость. Да и привычка дремать в седле сыграла с юным кавалеристом злую шутку. Сейчас ему однозначно было удобней. Так что он провалился в глубокий сон, из которого его вывело возвращение разведчиков.       С докладом явился корнет Фариани. Его рассказ подтвердил худшие опасения.       Первое, что насторожило разведчиков – тишина. И это среди бела дня! Что за деревня, в которой ни одна собака не гавкает?! Но в этой, казалось, вообще нет ничего живого. Кроме того, что ни одной собаки, так и кошек не было, и даже птиц. Обычно-то и куры что-то гребут, бегая во дворах, и воробьи перелетают шумными стайками, и голуби постанывают на крышах. Ни-ко-го! Люди тоже словно вымерли. Да когда такое было, чтоб на незнакомцев, да ещё и кавалеристов, никто посмотреть не вышел?! Ладно, можно допустить, что девушки и дети почему-то испугались. А мужчины? Где они?       Разведчики двигались медленным шагом, это их и спасло. Как знать, чем бы дело кончилось, если бы они заехали в середину деревни. Но у сидевших в засаде терпение оказалось коротким. Они с воплями выскочили из дворов и помчались на кавалеристов. Предупредительные выстрелы никого из нападавших не остановили, а только ещё больше разозлили. Ввязываться в бессмысленный бой разведчики не стали. Они развернули лошадей и помчались прочь. Очень вовремя, потому что местные жители, вообще-то, не собирались отпускать их живыми. Они попытались перегородить дорогу импровизированным шлагбаумом. На счастье разведчиков, бревно, которое здешние воякихотели водрузить на козлы, оказалось слишком тяжёлым. Пока они возились, всадники вырвались из окружения. Увы, не целыми. Их успели забросать, чем попало, из дворов, мимо которых они проезжали. И даже обстрелять – в спину. Откуда у деревенских жителей мушкеты – вопрос. Но меткость однозначно хромала. Не успели натренироваться? Выстрелов было четыре-пять. Цели достиг только один. Пуля чиркнула круп лошади.Рана оказалась несерьёзной, хоть и болезненной. А вот одному из разведчиков повезло меньше. Правда, это как посмотреть. Солдата зацепило брошенными из-за забора вилами. Но как метательный снаряд эта вещь была не слишком удобна, да и тяжеловата. Так что парня не убило, а только ранило – в правую руку и лопатку. Жить будет, хотя из строя выбыл надолго. Ещё одному кэналлийцу прилетело дубинкой по левой руке. Больно, но не опасно.       Дельгадо слушал доклад корнета Фариани и в душе улыбался. Всё-таки Луисито – врач. Однозначно. В первую очередь его волнует именно состояние солдат. Хороший помощник Арсену. Но сейчас придётся вернуть его к той теме, которая на данный момент важнее.       - Сколько людей на вас напало? И насколько они были вменяемые?       Фариани закрыл глаза, мысленно восстанавливая картину.       - Группа в центре деревни – они выбежали с двух сторон – не меньше двадцати. Только мужчины. Мушкеты…. Пять – точно. Держат неумело…. Во дворах, которые мы проехали, полтора десятка где-то…. Да, не больше. И среди них точно были женщины. Отрезать нам путь пытались ещё восемь человек. Только мужчины.       - Значит, около пяти десятков может набраться.       - Скорее всего – больше. Мы же и половины деревни не проехали. Повезло, что эти выскочили на нас слишком рано. Проедь мы дальше, могли и не вырваться.       - Что ж, терпение у них, видимо, отсутствует. Что ещё добавишь к их портрету?       - Что?! – Сито с трудом подавил негодование. – Да невменяемые они! Я успел рассмотреть их лица.       Дельгадо прекрасно понимал, что причина такого «кипения» Фариани не только бесноватые в соседней деревне. Юноша сердился на сослуживцев. Как же, опять прикрыли его собой! Наверное, думает, что это Бласко приказал солдатам беречь своего «однокорытника». Нет, ничего такого юный командир не делал. Кэналлийцы заботились о Луисито по собственной инициативе. Что поделать, если из-за маленького роста он всем казался ребёнком. Наверное, каждый из них видел в нём, если не сына, так младшего брата. Вот и защищали его, как могли.       - Невменяемые, - задумчиво протянул Дельгадо. – Пожалуй, они захотят прийти к нам в гости. Вопрос: дождутся ли они ночи?       - Кто их знает, - пожал плечами корнет. – Логику вменяемых врагов понять и предугадать хоть как-то можно, а эти…. Умнее было бы дождаться темноты. Но о каком уме может идти речь в данном случае?!       В беседе повисла пауза. Её нарушил командир:       - Иди, отдохни, Сито. И поешь что-нибудь.       Корнет замялся.       - Что-то ещё? – спросил Дельгадо, уже догадываясь, о чём пойдёт речь.       - Бласко, я такой же солдат, как и все.       - Однозначно, - подтвердил кэналлиец.       - Тогда почему все носятся со мной, как с хрустальным?! – гневно сверкнул потемневшими глазами Луитджи.       - Носятся?! – якобы удивился Дельгадо.       - Да! Вечно меня прикрывают!       Бласко встал.       - К твоему сведению, среди воинов принято прикрывать друг друга. Ты не знал?       - Знал, но….       - Разве ты сам никогда так не делал, и делать не собираешься?       - Собираюсь, но….       - Так почему ты не оставляешь этого права другим?       Фариани не нашёл, что ответить. Растерянно захлопал своими длинными ресницами.       - Свободен, - жёстко поставил точку Дельгадо, отворачиваясь к окну.       - Слушаюсь, командир, - судя по голосу, Луисито чувствовал себя ужасно виноватым.       - И не забудь поесть.       - Ты сам-то ел? – чуть-чуть огрызнулся Фариани.       - Ел, - кристально честно ответил Бласко. – Но не откажусь ещё чем-нибудь перекусить.       - Я принесу, - обещал Луитджи.       Он ушёл, а Дельгадо улыбнулся: чтобы Луисито чувствовал себя счастливым, ему просто необходимо было о ком-то заботиться. Не удивительно, что его так увлекла медицина. И не удивительно, что в отряде к маленькому корнету так хорошо относились буквально все. А ведь поначалу все единодушно считали, что «этому мальчику средивоенных не место». Ему бы пажом быть, а не солдатом. Ну, да, ножи бросает метко. Только этого маловато в бою. Всё изменилось, когда Сито взялся помогать Арсену. Тогда его место в отряде определилось и закрепилось.              

* * * * *

      

Вечер 3его и ночь на 4е В.В.

      Бесноватые пришли к постоялому двору уже в глубоких сумерках. И терпение тут было ни при чём. Только расстояние и продолжительность дня. Они окружили дом, словно стая диких собак. И так же, как в стае, среди них угадывались вожаки, бойцы и подтявкивающие шавки. Были и «невнятные», от которых не знаешь, чего и ждать.       Ряды отряда Бласко Дельгадо пополнили Айвен и Жорж. Бывший солдат имел лёгкий мушкет и не разучился им пользоваться. Хозяйский сын притащил оружие отца. Оказалось, что стрелять Жорж умеет. Юный командир от их помощи отказываться не стал. Всё же против его отряда толпа нарисовалась раза в три больше числом. Ещё два мушкета – очень даже неплохо. Особенно, если учесть, что двое из солдат ранены, двух, один из которых Анатоль Мей, Дельгадо послал за помощью к герцогу, а пятерых оставил защищать лошадей. К сожалению, хозяин постоялого двора оказался совершенно бесполезен в обороне. Он был разбит и раздавлен всем, что свалилось на него за этот день. Сидел в углу комнаты, схватившись за голову, и молчал. Кэналлийцы не стали его трогать.Трёх женщин – женухозяина, Иветту и Найдёну – оставили с ним, приказав сидеть тихо и без разрешения по дому не перемещаться.       Солдаты заняли позиции возле окон, наблюдая за приближающейся толпой. Очень нервировали факелы. А в доме было слишком мало воды, чтобы хорошенько облить все комнаты. Оставалось только одно – не допустить пожара.       - Ни один человек с зажжённым факелом – мужчина ли, женщина или ребёнок – не должен прорваться к дому, - приказал Дельгадо.       Солдаты понимали, что он прав. Позволить обезумевшим тварям заживо сжечь всех в доме, было бы глупо. На счастье, малышни среди нападающих не было. А все остальные, включая нескольких подростков, вели себя так, что диагноз «бесноватые» был, как говорится, написан на лбу крупными буквами. Даже речь этих уже не совсем людей больше напоминала завывания и лай.       Следующее распоряжение теньента Дельгадо касалось стрелков. Он выбрал несколько человек из своего отряда, которым приказал в первую очередь убрать у врагов людей с мушкетами. Среди тех, кому Бласко поручил это, был и Тротта, кроме пистолетов успевший освоить оружие посерьёзнее.              Бесноватая толпа не долго упражнялась в хоровом вое. Уже скоро она пошла в атаку. Из дома загремели выстрелы. Нападающие тоже попытались стрелять. Но иметь мушкет – одно, а уметь с ним быстро управляться – другое. Такому за два-три дня не научишься. Тем более – стрелять в темноте, ориентируясь на звук или едва различимое движение. Метко стрелять, а не лишь бы громыхнуть. Перезарядить оружие нападающие так и не смогли. Кого-то успокоили кэналлийцы, кто-то сам бросил бесполезный мушкет, предпочтя ломануться в рукопашную. Так что основную проблему всё же представляли факельщики. Отстрелять их всех на подступах не получилось. Кэналлийцам пришлось принять ближний бой. Дельгадо сам повёл часть своих людей в контратаку, стараясь не подпустить бесноватых с огнём к дому на расстояние броска. И пусть количество врагов они переполовинили, но соотношение сил оставалось не в пользу людей Дельгадо. Спасла выучка и вовремя подоспевшая помощь.       В разгар свалки в спину бесноватым ударил кавалерийский отряд. Возглавлял его сам герцог Фиеско, примчавшийся на выручку своему оруженосцу. В это время в угол дома уже начинал вгрызаться огонь от долетевшего таки факела. Но пожару не дали разгореться. Такая же картина была и с конюшней. Пятёрке солдат, что защищали лошадей, сильно досталось. Если бы не герцог со своим отрядом, быть бы им мёртвыми. А так – хоть и раненые, но живые. Узнав об этом, Дельгадо вздохнул с облегчением. Он уже почти не надеялся.              - Дор Леопольдо, - юный командир шагнул к своему монсеньору.       - Ну, ты мне ещё поклонись! – осадил его герцог, спешиваясь. – На ногах еле держишься.       Бласко действительно качало. Он не спал уже двое суток. Не считать же сном то, что он прикорнул ненадолго прямо за столом. А перед тем, как юный командир прибыл на этот постоялый двор, у него был ночной переход. Потом – хлопотный день и не менее хлопотный вечер. Сейчас бы свалиться куда-нибудь. Можно даже не в постель, а хоть бы в какую копну сена.       - Парни, оттащите его в комнату, - распорядился Фиеско, прекрасно понимающий состояние своего оруженосца.       Но усталость не сделала юного кэналлийца менее упрямым.       - Нет, монсеньор. Пожалуйста, чуть позже. Я должен позаботиться о своих людях.       А кое-кому из них хорошенько навалять. Прямо сейчас, пока злость не прошла.       Фиеско отмахнулся, понимая, что Бласко, в общем-то, прав. Именно так и должен поступать настоящий командир. И именно за такое отношение солдаты и уважали юного офицера. Потому и шли за ним в огонь и воду. Да и Бласко заснёт спокойнее, если убедится, что его людям оказывают необходимую помощь. Не то чтобы он сомневался. Просто душа командирская этого просит. О желании Бласко устроить нагоняй герцог не подозревал.       - Корнет Фариани! – с нотками рычания позвал Дельгадо.       Луисито тут же нарисовался перед грозным теньентом:       - Да, командир?       - Я приказал вам оставаться в доме.       - Но бой уже окончен. Теньент Матэн нуждается в моей помощи, ведь у нас очень много раненых….       - Во время боя! – оборвал поток объяснений Дельгадо.       - Во время боя я находился в доме, как вы и приказали, - Фариани смотрел на своего командира кристально честными глазами.       - В доме?! А вот эти вещицы случайно не ваши, корнет?! – Бласко указал на ножи в мёртвых телах.       - Мои, - не стал отпираться Фариани.       Быстренько выдернул оружие из трупов, вытер обрывком одежды и убрал в ножны. Потом снова замер по стойке смирно перед командиром, самым невинным образом хлопая своими длинными, пушистыми ресницами:       - Но я не покидал дом. Я с порога бросал.       Дельгадо собирался грозно зарычать в воспитательных целях, но этот порыв ему перегадил смех. Слышавший их разговор дор Леопольдо, а с ним и ещё несколько воинов, так и покатились от хохота.       - Так я пойду к Арсену? – попросил разрешения Фариани.       - Да хоть к Леворукому! – огрызнулся Дельгадо. – Иди с глаз моих!       - Бласко, не сердись, - огорчился его гневу Луитджи. – Ты же сам говорил, что это нормально, когда солдаты прикрывают друг друга. Так почему ты не оставляешь такого права мне?       Дельгадо вздохнул. Вообще-то, Фариани прикрыл ЕГО. Да и не только: перевязь для метательных ножей была пуста, маленький корнет израсходовал их все.       - У тебя есть это право, - заставил себя произнести Бласко. – И – спасибо, Сито.       Фариани улыбнулся – сдержанно и немного застенчиво. Ну, да, командир на похвалу щедрым не был. Трём «однокорытникам» чаще доставалось и в хвост, и в гриву. Нет, он не придирался. Было, за что. А тут такое! У Бласко мелькнула мысль: Луисито смущается, как девчонка, которой отвесили комплимент. Но юный командир язык себе придавил. Язвительной насмешкой за спасение не благодарят. Не надо портить другу его маленькое торжество.       - Свободен, - Дельгадо отпустил корнета.       Тот сразу же направился к Арсену, по пути подбирая свои ножи. Бласко хмыкнул. Вспомнилось, как Луисито впервые убил. На них тогда разбойничий отряд напал. Фариани был одним из приманки. Как бедолагу тогда выворачивало! Да, в живого человека, пусть и мерзавца, ножик тыкать, это не в чучело, набитое соломой. Из чучела не хлещет кровь, и оно не умирает на твоих глазах. Дельгадо помогал «однокорытнику» очухаться, а сам тихо ругался на двух языках. Не на Луисито. Вообще. Фариани потом сказал, что, наверное, никогда не сможет стать солдатом, никогда больше не сможет убить. Бласко не настаивал. Его устраивало то, что Луитджи помогает Арсену и делает это очень даже неплохо. И вот, сегодня Сито смог преодолеть внутренний барьер. С таким не поздравляют, но теперь стало ясно, что в трудной ситуации на Фариани можно рассчитывать как на бойца.              Уже дотаскивая себя до своей комнаты, Дельгадо узнал неприятную новость. Оказалось, что Иветта и хозяин постоялого двора сбежали. И ладно бы, если б они сделали это тогда, когда всё уже затихло. Но нет! Эти двое решили покинуть дом во время боя. Хозяйка и Найдёна пытались их отговорить, но они не слушали. Где беглецы теперь, что с ними – кто его знает? Сил искать их самому у Дельгадо не было. Он поручил организовать поиски Карлу вместе с Айвеном.       Сбежавшую парунашли на рассвете. Они, похоже, выбрались через чёрный ход и пытались добраться до паромной переправы, но не смогли далеко уйти. Судя по всему, кто-то из бесноватых их всё-таки заметил. Финал был закономерным и печальным.              

- -

      

4е В.В.

      Новый весенний день чуть-чуть всплакнул дождём. Небольшие облака ползли чередой, словно по небу двигалась похоронная процессия. А на земле люди замерли у двух могил. Бесноватым организовали похоронный костёр, и это не их провожали в последний путь. Хоронили Иветту и хозяина постоялого двора. Вообще-то, герцог Фиеско и его кэналлийский оруженосец предпочли бы и этих двоих предать огню, но жена погибшего трактирщика воспротивилась. Ей пошли на уступки, не желая добавлять боли. Всё же, она потеряла и мужа, и младшего сына. А вскоре ей предстояло лишиться дома. Оставаться рядом с захоронением бесноватых было неразумно. Да и с деревней не всё было ясно. Кто знает, возможно, остались ещё заражённые «чумой» люди. А может, и общая могила представляет опасность. Старшему сыну об этом сказали, и он счёл доводы убедительными. Женщину пока не трогали. Решили дать ей выплакаться. Но, похоже, зря.       Единственный человек, кто действительно плакал на этих похоронах, - Найдёна. Хозяйка постоялого двора у могилы мужа не проронила ни слезинки. Её лицо было сосредоточенно злым. Когда Жорж хотел обнять мать, та передёрнула плечами, стряхивая руку сына. Парень не обиделся, попытался сказать что-то утешительное, но женщина в ответ зашипела:       - Не трогай меня!       А потом её словно прорвало. Жорж ошеломлённо смотрел на мать, а та со злостью ругала всех, кто попадался ей на глаза. Сыну досталось за - как она считала - трусость. Айвену – за то, что притащил в их дом своих девок, а из-за них и начались все беды. Кэналлийцев она обозвала убийцами, хотя её мужа лишили жизни не они. Какие-либо доводы в помутившийся рассудок всё равно бы не дошли, а потому солдаты герцога промолчали, но насторожились. Поведение женщины начинало вызывать тревогу. Как оказалось – не только у военных. Найдёна тихонечко охнула, вздрогнула и переместилась поближе к Карлу, стоявшему в нескольких шагах от неё.       - У Иветты были такие же глаза, - шёпотом пропищала она, - и у хозяина….       Тротта напрягся и взялся за пистолет. Но девушку услышал не только он, но и юный командир. А в это время женщина в своих обвинениях добралась и до герцога.       - Мама, что ты такое говоришь?! – не выдержал Жорж. – Опомнись!       Он хотел снова обнять её, но мать увернулась, как-то по-звериному пригнулась к земле и зашипела на сына.       - Парень, назад! – тихо скомандовал ему Айвен.       Но растерявшийся Жорж замер столбом. Он никак не мог понять, что происходит.       - Мама! – снова позвал он.       Женщина опять зашипела – с каким-то присвистом - на сына, на шевельнувшегося Айвена, на шагнувших к ней кэналлийцев. Жорж тоже заметил движение солдат, догадался, что сейчас может произойти.       - Мама! – в отчаянии крикнул он, ещё надеясь, что разум к ней вернётся.       Женщина глянула вокруг взглядом загнанной в угол зверушки, снова зашипела, по-крысиному оскалившись. Выставила вперёд скрюченные пальцы, словно когти, а потом бросилась на сына, который стоял к ней ближе всех. Рыжая девчонка взвизгнула. Айвен бросился к Жоржу, но Бласко оказался быстрее. Он оттолкнул парня, а сам принял обезумевшую женщину на кинжал. Возомнившая себя зверушкой хозяйка гостиницы весила едва ли не больше, чем теньент Дельгадо, да и сила броска оказалась не маленькой, так что эти двое повалились на землю. Не замечая раны, женщина попыталась достать зубами шею кэналлийца. Тротта выхватил пистолет, но замешкался. А вот герцог не колебался ни мгновения. Грохнул выстрел.       С помощью своих солдат Бласко выбрался из-под придавившего его тела убитой женщины. Рядом Айвен поднимал рыдающего Жоржа.       - Да что же это такое?!! – сквозь слёзы спрашивал парень. – Что это с ними со всеми?! Почему?!       - Это Излом, - ответил ему Фиеско, потом взглядом указал на тело женщины: - А это «чума». Одно из её проявлений.       - Я не хочу так… - всхлипнул Жорж. – Я не хочу превратиться в такое….       - А ты, похоже, и не превратишься, - сказал Дельгадо. – Раз уж столько времени продержался….       - Всё, парни, - скомандовал Фиеско, - заканчивайте эти похороны.              Полчаса спустя герцог и его оруженосец беседовали в стороне от остальных.       - …Я понимаю, что твоим людям нужен отдых, но здесь не лучшее место.       - Согласен, - кивнул Дельгадо. – Думаю, небольшой переход они выдержат. До хутора ведь недалеко.       - Угу. К вечеру будем, но на сборы у нас только час.       - Успеем. Нам-то что – лошадь оседлал, сел и вперёд. Тех, кто не сможет ехать верхом, повезём на телегах. Их тут две – Айвена и Жоржа.       - Странная дочурка у этого мужчины. Как говорится ни в мать, ни в отца, - заметил герцог.       - Так она ему и не дочь. Он подобрал её, когда возвращался домой из Олларии.       - Интересно, - хмыкнул Фиеско. – И кто же эта девочка?       - Айвен не знает. Дорита предпочла сохранить инкогнито.       - Ещё интереснее, - усмехнулся герцог.       - Он попросил меня позаботится о ней.       - А вот это обещает быть совсем интересным.       - Позаботиться, а не жениться, - с нотками рычания уточнил его оруженосец.       - Ну-ну. Позаботься. Долг истинного рыцаря – помочь попавшей в беду даме.       Дельгадо сердито зыркнул на веселящегося монсеньора.              Первая проблема с подопечной возникла у юного командира, когда они ещё даже не успели выехать с постоялого двора. Девушка привычно направилась к телеге, но Бласко её остановил.       - Нет, дорита, телеги – только для раненых. Вы поедете верхом.       - Но… я не могу, - растерялась Найдёна.       - Вы беременны?       - Нет!!! – возмутилась дорита, едва не подпрыгнув.       - Значит, верхом.       - Но я не смогу!       - Хотите сказать, что не умеете?       - Умею, но… не в мужском седле, - девчонка готова была снова возмутиться.       - Дамских нет.       - Но… что же делать?! – Найдёна часто-часто заморгала, видимо, собираясь заплакать.       Дельгадо смягчился:       - Успокойтесь, дорита. Я возьму вас к себе в седло.       Собственно, выбора у Найдёны уже не было: телеги с ранеными отправились с постоялого двора в числе первых. Но если Бласко и надеялся, что проблема решена, то буквально сразу понял, как сильно ошибся. Едва он усадил девчонку впереди себя, как она вдруг густо покраснела. По самый вырез платья, а может и дальше. То есть ниже.       - Успокойтесь, - в очередной раз попросил, а точнее – потребовал, юный командир. – Я не собираюсь вас похищать и насиловать.       Эффект у этой грубоватой шутки оказался неожиданным и ошеломляющим: девчонка, так как покраснеть сильнее уже не могла, просто лишилась чувств. Дельгадо обалдел. Собственные чувства он смог выразить с помощью одного слова:       - Каррьяра!       Рядом всхрюкнул подзадержавшийся с командиром Арсен.       - Что ты с ней сделал?!       - НИ-ЧЕ-ГО, - ответил Бласко, очень стараясь не сорваться.       - Ладно. На, вот, держи, - врач протянул Дельгадо чистый платок, смоченный в холодной воде.       - Это мне или ей? – с иронией уточнил командир, но мокрую тканюшку к лицу девушки приложил.       Желая ускорить процесс, Бласко решил охладить не только лоб и щёки дориты, но и шею. А потом прижал платок к груди у самого выреза платья. Лучше б он этого не делал! Девчонка очнулась. Встретилась с ним взглядом. Что она там такого увидела? Точнее – что ей ПРИВИДЕЛОСЬ в чёрных глазах юного кэналлийца, осталось тайной. Парень всего лишь со слабым любопытством рассматривал веснушки на бледных щёчках дориты. И вдруг этот рыжий цыплёнок вздрогнул, трепыхнулся в его руках, ну точно, как птенец в кошачьих лапах. Дельгадо инстинктивно схватил девчонку крепче, чтоб она не свалилась. Рыжее недоразумение взвизгнуло, стало вырываться.       - Квальдэто цэра! – ругнулся кэналлиец, пытаясь одновременно не дать упасть девчонке и успокоить своего коня.       Вообще-то, Бласко прибегал к крепким выражениям довольно редко. Даже устраивая нагоняй. А тут его за пять минут уже дважды выбили из куртуазности. Хотя, если вспомнить, как он устал за последние два, а если подумать, то три дня. Как будто мало ему того, что произошло, так ещё и эта совершенно нелепая истерика!       - Да что ж ты делаешь?! – возмутился Дельгадо, стискивая девчонку в объятиях.       Та запищала, вырываясь ещё отчаяннее.       - Дура! – взорвался теньент, а потом просто перебросил её поперёк седла. – Не хочешь по-нормальному, поедешь так!       Поставив, таким образом, точку в споре, Дельгадо послал коня в галоп. Бессовестно хохочущий Арсен догнал своего командира.       - Бласко! Бласко, стой! Переверни её!       - И не подумаю, - свирепо отрезал Дельгадо.       - Это не куртуазно!       - К кошкам!       - Нас не поймут.       - Меня уже не поняли!              Догнав обоз, «голова» которого уже была на левом берегу Данара, а «хвост» ещё на правом, Дельгадо быстро нашёл Айвена и сгрузил ему девчонку.       - Сударь, успокойте свою дочь, - зло потребовал он. - Она почему-то решила, что я собираюсь покуситься на её честь.       - Да ладно тебе искриться, - постарался успокоить друга Арсен, пока они ехали к герцогу. – Вспомни: девочку вчера чуть не изнасиловали. Вот она и боится.       - Я – не такой.       - Но она этого не знает.       - Я похож на насильника?! – не мог успокоиться оскорблённый кэналлиец.       - Нет. Просто, девочка напугана, вот ей и чудится.       - А подумать?!       - Ну, ты такое захотел! Вот успокоится – и подумает….              Ехавший в авангарде отряда герцог Фиеско придержал свою лошадь, заметив переполох возле телег. Собственно, это сложнее было не заметить. Но если те же «однокорытники» не решились бы спросить у юного командира, что происходит, то монсеньор именно это и собирался сделать.       Мужчина с интересом смотрел на приближающихся Бласко и Арсена. Оруженосец был мрачным и злым, зато молодой врач едва сдерживал смех.       - Что случилось? – спросил герцог.       - Дорита почему-то меня испугалась, - честно ответил Дельгадо.       Фиеско хмыкнул. По его взгляду Бласко догадался, каким будет следующий вопрос.       - Ничего непристойного я с ней не делал! – отрезал юноша. – Даже в мыслях не держал!       - А может, надо было?       Дельгадо ошеломлённо посмотрел на улыбающегося монсеньора.       - Бласко! В твоём возрасте нельзя быть таким серьёзным! – со смехом возмутился герцог. – Я порой понять не могу, кого выбрал на Фабиановой площади – Дьегаррона или Придда.       Арсен всхрюкнул:       - Надо будет посмотреть, как приедем. Вдруг у тебя щупальца начали отрастать.       Юный кэналлиец мрачно сверкнул глазами на друга, на монсеньора.       - Я же говорил тебе, Бласко, чаще улыбайся, - напомнил герцог. – Может, тогда и девушки пугаться не будут.       Матэн угукнул, соглашаясь с ним.       - Я попытаюсь, - заставил себя пообещать Дельгадо.       - Давай. Можешь уже начинать.       - Простите, дор Леопольдо, - вздохнул оруженосец, - но сейчас у меня вряд ли получится.       - Устал? – герцог положил руку ему на плечо.       Дельгадо промолчал, но ответ был написан у него на лице.       - Значит, так. Арсен, проследи! Как приедем, вот этого героя сразу в постель. Если понадобится – под конвоем.       - Я бы поужинал… - высказал пожелание Бласко.       - В спальне и поешь. А то знаю я тебя! Арсен, приставь к нему охрану. Скажи: к нему никого не пускать, его выпускать только по нужде. Пока не отдохнёт.       - Будет сделано, - кивнул молодой врач.       - Ну, а с девочкой тебе как-то надо будет договориться, Бласко. Раз уж ты обещал о ней позаботиться.       Дельгадо тяжело вздохнул.              

* * * * *

      

Хутор, левобережье Данара, графство Рафиан, Талиг

      

5е В.В.

      На следующее утро заснувший раньше своего монсеньора Бласко и проснулся первым. Узнав у дежуривших солдат, что всё в порядке, успокоился и занялся собой. Он как раз собирался сварить себе шадди, когда, мимоходом глянув в окно, увидел рыжую пигалицу, потерянно гуляющую во дворе.       - Фернандо, - позвал он одного из солдат, - пожалуйста, пригласи ко мне дориту.       Герцог был прав: раз уж обещал – теперь заботься. Но Дельгадо делал это не только ради Найдёны. Айвену хотелось помочь. У мужчины и без того неприятности. Так что рыжий хомут с его шеи лучше бы снять.              Лионелла не знала, куда себя деть, чем заняться. Угораздило же её проснуться так рано. Даже мужчины ещё спали. Конечно, кроме дежурных солдат. Один из них, высоченный кэналлиец, напугал девушку, появившись рядом словно бы из воздуха.       - Дорита, - солдат коротко поклонился ей. – Наш командир, теньент Бласко Дельгадо, приглашает тебя к себе.       - Зачем? – насторожилась Лионелла.       Молодой мужчина даже немного опешил от такого вопроса, но быстро собрался и ответил:       - Поговорить. И выпить шадди. Прошу, - он сделал приглашающий жест. – Я провожу.       Солдат привёл девушку в комнату, где действительно пахло морисским напитком. Аромат был умопомрачительным.       - Присаживайся, - Дельгадо указал гостье на стул и поставил на стол перед ней чашечку шадди.       Сам он предпочёл устроиться на подоконнике с ещё одной чашечкой: и удобно, и не слишком близко к нервной девице. Она неуверенно пригубила шадди и поморщилась.       - Не нравится? – спросил Бласко немного удивлённо.       - Горько… - смущённо призналась Лионелла.       - Прости, не подумал. Сам я пью шадди несладкий, но для тебя здесь найдётся немного сахара. …Так лучше?       - Да, - кивнула девушка.       - Тогда перейдём к более важной теме. Ты не хочешь представиться?       - Может, сначала вы? – внесла встречное предложение гостья, немного оскорблённая тем, что ей «тыкают».       - Хочешь сказать, что не знаешь, кто я?! – хмыкнул кэналлиец. – Разве ты ни разу не слышала…?       - Слышала, - оборвала его девчонка. - Но по этикету….       - Ах, по этикету?! – юноша коротко рассмеялся. – Хорошо. Я – теньент Бласко Дельгадо. Этого достаточно или я непременно должен уточнить, из какой я семьи и чьим оруженосцем на данный момент являюсь?       - Достаточно… маркиз.       - Нет, дорита, не путай меня с моим старшим братом. Маркиз – он, а не я. К слову о братьях…. Имя Константин Манро тебе о чём-то говорит, - Бласко жестом остановил девушку. – Прежде, чем ты ответишь…. Это не было вопросом.       - Так что же вы хотите услышать? – недовольно насупилась девушка.       - Имя. Я знаю, что у виконта Манро две сестры, но не помню, кого как зовут.       - Я – Лионелла. Виконтесса Манро.       - Угу, - сказал на это Дельгадо, но возражать не стал.       Манро – так Манро. Ему-то, какая печаль?       - Твой опекун, господин Айвен….       - Он не господин. И не опекун, - Лионелла в очередной раз перебила Дельгадо.       Юноша замер в оконном проёме, словно в картинной раме.       - Да, ты права, дорита, - голос Бласко был тихим и обманчиво спокойным, - более правильно было бы назвать Айвена твоим благодетелем, ведь он спас тебе жизнь и вот уже два месяца заботится о тебе.       Лионелле хватило ума понять, что кэналлиец в ярости.       - Я всего лишь хотела сказать, что он не дворянин, и юридически – не опекун, - попыталась выкрутиться она.       Бросила короткий взгляд на Дельгадо и по его иронично-презрительному взгляду поняла, что он не поверил.       - Предположим, - холодно обронил он. – Предположим, ты именно это и хотела сказать. Но разве так важно, есть ли титул у человека, спасшего тебя? И меня бы не удивили подобные слова из уст какого-нибудь Человека Чести. Но ты, дорита, как и я, потомок «навозников». Кем был родоначальник Манриков, не напомните ли? – кэналлиец насмешливо сощурился.       - Я не понимаю, к чему весь этот разговор? – виконтесса едва сдерживала гнев.       - Всего лишь пытаюсь понять, с кем мне предстоит иметь дело в ближайшее время.       - Господин теньент…       - Дор Бласко. Обращайся ко мне «дор Бласко». Это несложно.       Лионелла вдохнула, выдохнула, сжала кулачки.       - Дор Бласко, - заставила себя произнести она.       - Прекрасно, - оценил юноша. – Тебе налить ещё шадди?       - Нет, - почти огрызнулась девчонка.       - Ну, а я, с вашего позволения, эрэа, выпью ещё, - ничуть не обескуражился Дельгадо. – Так что ты хотела сказать?       - Я очень благодарна Айвену за всё, что он для меня сделал, но хочу – и надеюсь – воссоединиться с семьёй.       Это было правдой от первого до последнего слова, Бласко это заметил и оценил.       - Ты говоришь о своём брате Константине? Если мне не изменяет память, он служит где-то в Эр-Сабве.       - Да. Но не только…. Там сейчас должна быть моя старшая сестра – Иоланта. Мы сначала были с ней вместе…. Ехали туда…. А потом…. – виконтесса нервно сцепила пальцы, опустила голову и тихонько всхлипнула.       - Мда. Утро – неподходящее время для вина, - посетовал Бласко. – Но в качестве успокоительного могу предложить конную прогулку. Конечно, если ты посчитаешь возможным довериться мне.       Виконтесса не сказала ни да, ни нет, но в её робком взгляде Дельгадо всё же уловил согласие.       - Прекрасно, - и юноша с непринуждённой галантностью предложил даме руку.       В коридоре Бласко приказал солдату по имени Хавьер оседлать своего мориска, а у Фернандо спросил, проснулся ли уже дор Леопольдо. Оказалось, что да, проснулся, но…. Солдат замялся, бросив взгляд на виконтессу.       - Он не один? – понял юный командир.       Лионелла покраснела, догадавшись, о чём идёт речь. Похоже, какая-то девуля с этого хутора не устояла перед обаянием немолодого, но ещё крепкого и довольно симпатичного герцога.       - Ладно. Как освободится, передай ему, что мы с доритой отправились погулять верхом. И Айвену то же самое скажи.       Солдат кивнул.       - Арсен?       - Спит. Он лёг одним из последних.       - Понятно. Проснётся – скажи, что я чувствую себя прекрасно и уехал гулять. Недалеко.       - Да, дор Бласко. Всем всё передам.       Дельгадо повёл Лионеллу дальше, а девушка задумалась. Показалось или нет? Мелькнула ли в глазах солдата подозрительная смешинка, когда он смотрел на неё?       Хавьер подвёл лошадь к самому крыльцу. Бласко поднялся в седло, не забыв поблагодарить солдата. Вороной мориск Лионеллу узнал и недовольно всхрапнул. Дельгадо похлопал жеребца по шее:       - Спокойно, дружище. Сегодня девочка будет вести себя тихо.       Хавьер на это всхрюкнул, лишь укрепив подозрения виконтессы. Но отказаться от прогулки девушка не успела. Бласко подхватил её в седло, и они шагом отправились со двора. Рядом был большой сад фруктовых деревьев и юный теньент предложил погулять там.       - Конечно, не гранатовая роща, но тоже красиво. Особенно, если персики уже зацвели.       Лионелла промолчала. Дельгадо заметил её нахмуренные бровки и надутые губки.       - Ну, что не так сейчас? – с долей раздражения полюбопытствовал он.       - Ваши солдаты…. Они могут подумать, что….       - Что? – терпеливо переспросил Бласко, так как виконтесса замялась.       - Что между нами… - она снова не могла подобрать слова, но кэналлиец уже понял.       - Могут.       Девушка ошеломлённо посмотрела на него:       - И вас это, конечно, устраивает! – возмутилась она.       - Я не могу запретить людям думать.       Лионелла едва не задохнулась.       - На самом деле, мне это безразлично, - сказал Бласко. – Но, как я вижу, это очень важно для тебя. Успокойся. Я честно скажу, что не получил от тебя даже поцелуя. Или… - он сделал паузу и посмотрел девушке в глаза, - я всё-таки могу рассчитывать на эту малость?       Ответом ему стала звонкая пощёчина. Кэналлиец закрыл глаза, дождался, когда звёздочки перестанут хороводить, открыл.       - Я всего лишь спросил, - тихо заметил он. – Но раз я уже всё равно получил по физиономии, так пусть хоть будет за что.       С отчаянным, но неумелым сопротивлением виконтессы Бласко справился легко.       - Не вырывайся, - сказал он. – Если это твой первый поцелуй, так пусть он будет нормальным.       Лионелла аж замерла от такой наглости. На мгновение, но Бласко этого хватило. Потом сопротивляться стало совсем невозможно.       Нормальным этот поцелуй можно было назвать лишь с большой натяжкой. Девушка отвернулась, едва у неё появилась такая возможность.       - Прости, - попросил Бласко, не особо раскаиваясь. – Больше я не буду тебя целовать. Разве что ты сама этого захочешь.       - Ни за что! Никогда! – выкрикнула виконтесса, чувствуя, что вот-вот расплачется.       Дельгадо рассмеялся и крикнул в небо:       - Да будет так!       И, словно заверяя эту клятву, внезапный порыв ветра осыпал парочку розовыми лепестками персика.              

- -

      Какой мужчина отказался бы проснуться рядом с юной красавицей – любящей и любимой?! У герцога Фиеско утро началось именно так. На его груди покоилась голова девушки. Тёмно-русые с бронзовым отливом волосы мягкой шалью покрывали её обнажённую спину. Девушка млела от того, как дор Леопольдо гладит и перебирает её пряди.       - Я счастлива, - прошептала красавица, крепче прижавшись к мужчине.       Потёрлась щекой о его грудь. Герцог вздохнул:       - И зачем юной ромашке старый пень?!       Возмущённая девушка приподнялась, чтобы бросить на Фиеско гневный взгляд:       - Ты не старый! – она стукнула его кулачком. – И не пень! – добавила ещё один тычок под рёбра и снова улеглась.       Вообще-то, юная красавица была права. Хотя бы отчасти. Да, на лице герцога пролегли заметные морщины, а волосы были словно серебро с чернью. Но худощавое тело оставалось крепким и сильным, а в светлых глазах посверкивал юношеский задор. И пусть Леопольдо уже за пятьдесят, но девчонка влюбилась в него с первого взгляда. С первой его улыбки. Другие мужчины – и даже юноши – для неё словно бы перестали существовать. Какое-то время немолодой вдовец, Фиеско не позволял себе сближаться с этой девочкой, но так как её чувства к нему, вообще-то, оказались очень даже взаимными….       - Да у меня дети такие, как ты! – рассмеялся герцог. – А ты говоришь – не пень. О! К слову! Я тут вспомнил одно поэтическое произведение. Хочешь, почитаю? – предложил он.       - Конечно, хочу! – девушка обрадовалась.       Она любила поэзию, особенно в исполнении Леопольдо. Так что даже не заметила подвоха.       - Я словно старый пень весной, - с выражением начал герцог, -       Покроюсь нежными цветами,       Тебя увидев пред собой       Под голубыми небесами.       

Но червь сомненья гложет ум

      

И сердце от тревоги жмётся:

      

Что, если это чувство пня

      

В твоей груди не отзовётся?!

      Я гордый пень!       Я страсти полный!       Но промолчу. И пусть земля       Мой примет вздох       От грусти тёмный!              Ошеломлённая, девушка села, хлопая ресницами.       - Что это было? – потребовала объяснений она.       - О! Это был великий Марио Барботта, - ответил герцог, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.       - Не знаю, в каком месте он великий, но мне ты его ПОЭЗИЮ больше читать не будешь, - категорично заявила юная ценительница.       - Как?! – со смехом воскликнул Фиеско. – Неужели тебя совсем не затронули страдания пня?!       - НЕТ! – отрезала девушка. – Гордый пень – это выше моего понимания. А особенно – полный страсти.       - Да вот же он, перед тобой!       - Опять?! – красавица сжала кулачки и свирепо набросилась на герцога.       Полушутливая потасовка была короткой: оказавшись опрокинутой на спину, воинственная дева тут же сдалась. Подчинилась страстным поцелуям победителя, а уже скоро ритмично застонала. И ей было всё равно, кто что слышит и что думает о них с герцогом.       - Я люблю тебя, - шептала ему девушка.– Ты самый лучший…. Самый-самый….              - Если нашему миру осталось недолго, я хочу провести его последние дни с тобой, - призналась девушка.       Герцог посмотрел в серьёзные глаза юной красавицы.       - Что ж, у меня такое же желание, - признался он. – Если мне предстоит увидеть конец Кэртианы, то пусть в это время рядом со мной будешь ты, Ману. Только не любовницей. Ты заслуживаешь большего.       Девушка с недоумением наблюдала, как Леопольдо встал, подошёл к столу и взял маленький футляр. То, что мужчина оттуда достал, оказалось не просто подарком. Не просто украшением. Это были обручальные браслеты.       - Но…. Как же это? – растерялась девушка.       - Вот так, - усмехнулся Леопольдо, присаживаясь на постель. – Госпожа Мануэла, согласны ли вы стать моей женой?       - Я?! – она смутилась. – Я…. Да…. Но….       - Но – что?       - А если наш мир не погибнет?       - Прекрасно! Родишь мне ещё одного ребёнка. А если и не родишь – не страшно. Двое у меня уже есть. И сын, и дочь. Этого хватит.       - Двое? - словно бы уточнила Ману.       Герцог заметил, что девушка напряглась, как бывает, когда человек хочет задать вопрос, но не решается.       - Двое, - подтвердил Фиеско совершенно искренним голосом.       - А Арсен? – осторожно спросила Мануэла.       Мужчина рассмеялся. Наивно было бы предполагать, что глазастая и умная девчонка не заметит столь сильного сходства между герцогом Фиеско и юным врачом.       - Он не сын. Он – племянник. Сын моего младшего брата. Тот погиб около двадцати лет назад. Жениться и завести законных наследников так и не успел. Но оказалось, что оставил бастарда. Я узнал об Арсене, когда мальчишке уже шёл одиннадцатый год. Повезло, что мимоходом заглянул к той женщине. Едва увидел её сына, так сразу всё понял. Отдавать мальчишку она не захотела, хотя уже была замужем и имела сына от мужа. Но Арсен тоже не спешил перебираться в замок. Он очень любил и мать, и брата, и отчима. Хорошая была семья.       - Была?       - Да, была. Двух лет не прошло, как родители умерли. Простудились очень сильно в зиму. Я, на счастье, об этом быстро узнал. Забрал мальчишек к себе. Вот тогда Арсен и сказал, что хочет стать врачом. Да он и до того всё время кого-то лечил. То живность, то друзей, то братишку. Собственно, малыша он тогда и выходил. Я отдал его в обучение своему лекарю. Ну, результат ты знаешь. Думаю, очень скоро Арсен превзойдёт своего учителя.       - Он носит фамилию матери?       - Да. Решил, что в армии так лучше. А титул у него есть, не беспокойся.       - Я не беспокоюсь, - чуть-чуть рассердилась Мануэла. – А что твои дети? Как они приняли его?       - Нормально. Месяца два-три присматривались друг к другу, потом сблизились. А когда я привёз Бласко, то Арсен очень быстро сдружился с ним.Теперь они – не разлей вода. Думаю, мой племянник захочет остаться при Дельгадо, когда срок его службы у меня окончится. Но я не возражаю. Это его жизнь. Пусть он строит её так, как считает правильным. Пока что мне не в чем его упрекать.       - Теперь понятно, - тихо сказала девушка.       - Может, вернёмся к нам? – улыбнулся герцог. – Я хочу услышать внятный ответ на своё предложение.       - Я люблю тебя, Лео, - Мануэла посмотрела ему в глаза. –Конечно же, я согласна. Надеюсь, твои дети и меня примут, - она вздохнула.       - Примут, - заверил её Фиеско. – Они у меня без придури.       - Но Арсен хотя бы наполовину аристократ, а я….       Герцог коротко рассмеялся:       - А ты, моя дорогая девочка, тоже не так проста.       - Ты о чём? – искренне удивилась Мануэла.       - Да вот смотрю я на тебя и думаю: кто из семьи Эпинэ так утешил твою матушку, когда она овдовела? Не Робер, однозначно. Он в то время, получается, в Лаик учился. Но у него были старшие братья. А может, и отец постарался. Увы, теперь мы этого уже не узнаем.       - Лео, подожди! – остановила его девушка, в растерянности прижимая пальцами виски. – Что ты говоришь?! Разве я…?!       - Конечно, малышка. Когда родилась ты, твоя матушка была вдовой, а замуж второй раз вышла позже. Не Абвений же ей тебя принёс. Неужели она ни разу тебе на это не намекнула?       - Нет.       - Это она зря. А теперь её уже и не спросишь. Разве что кто-то из твоих старших вспомнит, кто из Повелителей Молний захаживал к ней в гости.       - А ты откуда всё это знаешь?       - Догадался. Как только увидел твою милую мордашку. Цветом ты в матушку уродилась, а вот чертами лица….       - Так ты, поэтому меня полюбил?       - Вот ещё! – возмутился герцог. – Я полюбил тебя за твой боевой характер, косулёнок. К слову, этим ты больше на Савиньяков похожа. Родилась бы мальчишкой, точно дослужилась бы до маршала.       Девушка возмущённо ахнула:       - Это я что?! Это у меня, по-твоему, такой ужасный характер?!       - Нет, маленькая драчунья! – герцог, смеясь, снова повалил Мануэлу на постель, утихомиривая объятиями. – Характер у тебя не ужасный. Только, когда ты станешь моей женой, косулёнок, придётся вести себя более степенно. Всё же, герцогине драться не к лицу.       - Я больше не буду, - послушно обещала невеста, тая в объятиях жениха.       Высвободила руки, обняла мужчину, целуя его.       - А как мы будем венчаться? Где найдём священника? И какого? Олларианца или эсператиста?       - Нет, малышка, - со смехом остановил её вопросы герцог. – Я не собираюсь звать никого из тех, кто настолько занят собой, что проглядел Излом. Ни те, ни другие ничего не делают, чтобы хоть как-то помочь людям пережить это время. Не знают или не хотят – не суть. Так что теперь пусть катятся к Леворукому. Только вряд ли они нужны хотя бы ему.       - А как же мы…? – растерялась Мануэла.       - Как в древности. Я при надёжных свидетелях объявлю тебя своей женой. Браслеты наденем, конечно. Ну, а чтобы это всё имело законную силу, придётся подписать соответствующий документ. Думаю, граф Бертрам Валмон как Проэмперадор не откажется заверить его.       Девушка вздохнула, осмысливая услышанное.       - Не грусти, косулёнок, - Фиеско поцеловал её в висок. – Обещаю, праздник у нас обязательно будет. Будет и красивое платье, и веселье с танцами….       

* * * * *

      Парочка в саду гуляла в почти полном молчании. В том смысле, что они не разговаривали друг с другом. Но юный кэналлиец что-то тихонько напевал, любуясь весенними деревьями. Похоже, настроение у него оставалось прекрасным, и никакие девчонки испортить его не могли. Теньент улыбался и щурился, ловя лицом тёплый ветерок. А вот Лионелла поняла, что совершила глупость. Ей, вообще-то, требовалась помощь, но захочет ли Бласко заботиться о строптивой виконтессе?! Девушка не знала, что ей теперь делать. Она даже не могла придумать, как возобновить разговор.       Лионелла украдкой поглядывала на Дельгадо, в очередной раз невольно отмечая некоторые странности в его внешности. Всё же кэналлийцы – народ смуглый. В подтверждение этому – целый отряд из двадцати человек. А вот командир их почему-то заметно светлее кожей. Этим он напоминал Ворона. Только у герцога Алвы глаза синие, а у Бласко – темнее ночи. В остальном же…. Лионелла озадачилась ещё больше. Интересно, может ли быть такое? Хотя бы гипотетически…. Может ли Бласко Дельгадо на поверку оказаться сыном Кэналлийского Ворона? По возрасту – вполне. И тогда понятно, почему у него такой ужасный характер.       Рассуждая так, Лионелла совсем упустила из виду, что в свои девятнадцать Рокэ Алва находился не дома, в Алвасете, а служил оруженосцем фок Варзова в далёкой Торке. Так что если и оставил бы бастарда, то какой-нибудь светлокосой северянке.       Бласко остановил лошадь и спешился. Снял с седла виконтессу.       - Пройдёмся, - не то предложил, не то приказал он.       Лионелла отметила, что юноша не позволил, а как бы даже настоял, чтобы она взяла его под руку. Это давало надежду на то, что всё-таки можно будет обратиться к нему с просьбой. Вот только если он снова полезет целоваться…! Девушка не знала, что в этом случае станет делать.       - Давай поговорим о деле, - начал Бласко.       - О каком? – напряглась Лионелла.       - О твоём. Помнится, ты сказала, что хочешь отправиться в Эр-Сабве к брату и сестре.       - Хочу, - подтвердила виконтесса. – И когда же я смогу их увидеть?       - Понятия не имею, - ошеломил девушку кэналлиец. – Дара предвидения у меня нет. Могу лишь обещать, что сделаю всё, от меня зависящее. Но ты должна понимать, что у меня есть и другие, более важные дела и обязанности. Так что всё может оказаться не так быстро, как тебе хочется.       Дельгадо остановился и встретился взглядом с виконтессой, желая убедиться, что она его поняла. Лионелла кивнула, и они снова продолжили путь под деревьями. Мориск послушно шёл за ними следом.       - Дор Бласко… - виконтесса решилась затронуть ещё один беспокоящий её вопрос. – Я могу попросить вас?       - Можете. Если просьба будет выполнима….       - Мне нужно приличное платье.       Кэналлиец остановился. Держа Лионеллу за руку, отшагнул, чтобы окинуть девушку взглядом:       - А что неприличного в этом?       - Но оно деревенское!       - Вообще-то, городское, - уточнил теньент.       - Не важно, - отрезала виконтесса. – Я не могу в таком виде показаться Сабве и Колиньярам.       Дельгадо хмыкнул:       - И какое же ты хочешь? В гербовых цветах?       Лионелла не ответила, уловив иронию в голосе Бласко. А юноша сорвал с ветки персика цветок, поднёс его к девушке.       - Мда, - оценил он, - розовый тебе совершенно не идёт.       - Есть ещё и зелёный, - напомнила виконтесса с тенью обиды в голосе.       - Я подумаю, - сказал Дельгадо и снова повёл девушку, взяв её под руку.       Лионелла заподозрила в словах теньента прозрачный намёк.       - И от чего же зависит, как быстро вы будете думать? – напряжённым голосом решилась уточнить она.       Бласко остановился и повернулся к девушке. В его взгляде смешалось примерно в равных частях удивление, интерес и ирония. Этой гремучей смеси виконтесса не выдержала. Оскорблённая, она резко отвернулась. А юный теньент смотрел на неё и сам себе удивлялся. Тому, что каким-то чудом умудряется не разоржаться. Хотя самообладание тут было ни при чём. Скорее сработало ошеломление. Что эта пигалица о нём подумала?! Что он намекает ей на некую особую благодарность?! Вот дурёха! Бласко зажал себе рот ладонью, удерживая рвущийся наружу смех. Интересно, если шутки ради чего-нибудь у этой девчонки попросить – тот же поцелуй, например, – она согласится или снова влепит ему пощёчину? Юноша потянулся рукой, чтобы коснуться кончиками пальцев шеи девушки, но остановился. Не стоит. Тем более что сыграть свою роль до конца он не сможет. Просто расхохочется.       Так и не получив ответ на свой вопрос, Лионелла решилась оглянуться. Она увидела, что Бласко стоит к ней спиной, обхватив себя за плечи. Это он что, так разозлился?! На что?! Кэналлиец тряхнул головой, фыркнул. До виконтессы дошло, что он смеётся. Девушка покраснела до корней волос. Вконец оскорбившись, она подхватила юбки и быстро пошла прочь, даже не соображая, куда. Услышав шаги, Дельгадо обернулся. Посмотрел вслед Лионелле, но догонять не бросился. Сначала он возвёл очи к небесам и мысленно «воззвал»: «Леворукий! И за какими кошками мне это?!» Потом хлопнул жеребца по шее, кивком позвал за собой. Вдвоём они пошли за виконтессой. А куда им, беднягам, было деваться?!       Лионелла шла, почти не глядя под ноги. И вдруг из палой прошлогодней листвы всего в трёх-четырёх шагах впереди резко поднялась змея. По саду пронёсся истошный визг. Услышав его, Бласко едва не подскочил, а потом помчался к замершей столбом девчонке, которая продолжала визжать. Как только дыхания хватало?!       Змея заметила новую угрозу, свернулась и поднялась чуть выше, а потом метнулась прочь. Но ещё до этого виконтесса отмерла и шарахнулась в другую сторону. Разглядев характерные отметины, Бласко понял, что змея – на самом деле уж. Сбросил скорость, но тут девчонка,то ли споткнувшись о кочку, то ли наступив себе на подол, грохнулась навзничь. А сверху на неё шлёпнулась запаниковавшая лягушка, на которую перед этим и охотился сбежавший от греха подальше ужик. Очередной визг перепуганной виконтессы заметался между деревьев.       Примчавшиеся на шум солдаты обнаружили своего командира хохочущим. Причём тот, что называется, едва по земле не валялся.       - Рад видеть тебя смеющимся, - сказал оказавшийся там же Арсен. – Но хотелось бы понять, что случилось.       - На дориту напал страшный зверь, - попытался объяснить Бласко, но сорвался на стон, - лягушка…. ВОООТ ТАКАЯ… - он сначала широко развёл руки, а потом резко свёл, обозначив пальцами размер примерно в четверть бье.       - Там была змея! - вклинилась оскорблённая Лионелла, которая, сидя на земле, не то икала, не то нервно всхлипывала.       - Угуууу… - подтвердил Дельгадо. – Ужик. Он, похоже, к этой лягушке как раз подкрадывался. А тут… эрэа…. Бедняга, он так и остался голодным!       Полыхнув щеками, виконтесса поджала губки, укоризненно глядя на бессовестно ржущих мужчин.              Вернувшись в дом, Лионелла пошла переодеваться в чистое платье. Бласко и Арсен оба ещё нормально не завтракали, так что попросили принести им еду в комнату теньента Дельгадо. Пока утоляли голод, кэналлиец вкратце рассказал о своей прогулке с виконтессой. Арсен отметил, что друг в прекрасном настроении.       - Ты улыбаешься, - сказал молодой врач. – И глаза блестят. Похоже, вы с этой девочкой понравились друг другу.       - Арсио, перестань, - фыркнул и отмахнулся Бласко. –Она, чтоб ты знал, влепила мне пощёчину. И вообще, считает меня каким-то чудовищем.       - Вот именно! – радостно подтвердил Матэн, на первый взгляд - вопреки всякой логике. – А за что пощёчину-то?       - Да на ровном месте, - с усмешкой поморщился Дельгадо. – Я полушутя спросил, могу ли надеяться на поцелуй.       - Здорово! Я рад, что тебе захотелось целоваться.       - Да не собирался я! Просто пошутил. Сам не знаю, с чего вдруг, - признался Бласко; на его лицо словно тень легла грусть. –Кажется, яза какими-то кошками снова почувствовал себя живым….       Арсен хотел дотронуться до лежащей на столе руки друга, но не успел. Дельгадо резко встал и отвернулся. Матэн тихо вздохнул. Он уже собирался сказать ещё кое-что, но тут их обоих позвали к герцогу.              Фиеско сначала пожелал услышать объяснение переполоху, случившемуся в такое прекрасное утро без каких-либо видимых причин. Пришлось Бласко рассказывать о том, как он выгуливал рыжего подкидыша в саду. Герцог посмеялся. Потом сообщил юношам о своём решении жениться. Они не слишком удивились, больше порадовались. То, что девочка Мануэла для Леопольдо Фиеско не мимолётное увлечение, они подозревали. Зря, что ли, он то и дело заглядывал на этот хутор. Сначала мимоходом. Потом и вовсе сделал его одной из стоянок и местом встречи с отрядами, которые рассылал по вверенной ему территории. Герцог как раз ждал там своего оруженосца, когдалюди Дельгадо примчались за помощью.Конечно, были и другие, подобные этому, места, но там герцог надолго не задерживался и не проводил время с женщинами. И это притом, что прекрасному полу он весьма нравился.       - Выходит, вас можно поздравить? – весело искря глазами, спросил Арсен.       - Можно, - улыбнулся герцог. – И, к слову, вам самим, не пора ли призадуматься? – он с напускной строгостью придавил взглядом своих теньентов.       - О чём? – изобразил искреннее непонимание Матэн.       - О женитьбе, - пресёк его попытки юлить Фиеско.       - Так мы что? Мы не против. Как только, так мы сразу, - «заверил» Арсен, для убедительности прижав руку к сердцу.       - Угу, - мрачновато подтвердил Бласко, глядя в пол.       Герцог дал племяннику «нежный» подзатыльник.       - Ладно, - сказал Фиеско, становясь серьёзным. – Посмеялись? Теперь – к делу. Бласко, ты выяснил, кто эта девочка?       - Да. Сестра моего «однокорытника» Константина Манро. Её зовут Лионелла. Она хочет попасть в Эр-Сабве.       - К Колиньярам? – герцог неодобрительно поджал губы.       - Там служит её брат. И туда же должна была приехать старшая сестра, Иоланта.       - Ну, если так… - пожал плечами Фиеско. – Только ей придётся подождать. Ты мне нужен. Поедем на встречу с генералом Эчеверрией. Там же должен быть и кто-то от Бертрама Валмона. Серж или Готье.       - Я – с вами? – поинтересовался Матэн.       - Нет. Незачем. Останься и займись ранеными. К нашему возвращению отряд Бласко должен быть на ногах. Ему ещё девочку в Эр-Сабве везти.       - Дор Леопольдо… - до этого момента Дельгадо молча кивал, но при этом о чём-то думал.       - Что?       - Я хочу послать к Колиньярам гонца с письмом. Пусть скажут, куда я долженпривезти дориту. Я же понятия не имею, где именно сейчас её брат, где сестра….       - Разумно, - одобрил герцог. – Пиши. Хотя вряд ли ответ придёт раньше, чем вернёмся мы.       - Не раньше, - подтвердил Дельгадо. – Но я и не стану ждать его здесь. Мы поедем навстречу гонцу. Остановимся у трёх сестёр. Там дождёмся ответа из Эр-Сабве.       - Согласен, - снова одобрил решение оруженосца герцог. – Так ты и время сэкономишь, и силы своих людей. Кого пошлёшь-то?       - Анатоль Мей в полном порядке.       Фиеско снова недовольно поджал губы, а Дельгадо напрягся, готовясь отстаивать свой выбор.       - Надеюсь, не одного, - сказал герцог тоном утверждения.       - Нет. С ним поедет Карл Тротта.       - Мало. Это тебе не от того постоялого двора сюда метнуться. Дорога дальняя. В Эр-Сабве непонятно, что творится. Они же почти ничего не сообщают. Пошли ещё двоих.       - Дор Леопольдо, я понимаю, что вы правы, - сказал Дельгадо. – Но почти все мои люди ранены. Разве что Фариани….       - Луисито я не отпущу! – возмутился Арсен. – Он мне самому нужен.       - Вот именно, - кэналлиец был мрачен.       - Пусть с твоими «однокорытниками» отправятся двое из моей охраны, - решил проблему герцог. – Я им скажу. А ты найди этого мужчину, Айвена. Он поедет с нами к Эчеверрии. Разведчики бывшими не бывают. Он хорошо знает окрестности Олларии и Кольца, так что может пригодиться генералу.              

10-11е В.В., Придда, Талиг

      Несколько дней спустя Леопольдо Фиеско, Бласко Дельгадо и Серж Валмон встретились с кэналлийским генералом. Они много чего обсудили, но ни один из них даже вскользь не упомянул юных Манриков. Поводов вспоминать о «птенцах фламинго» не было.       Эчеверрия знал, что Иоланту благополучно доставили в Улапп. А в отношении Лионеллы он был уверен, что девочка мертва. Так что искать её не имело смысла.       Фиеско и Дельгадо ничего не сказали об оказавшейся у них виконтессе, так как были уверены, что уже скоро Лионелла встретится со своим братом и сестрой в Эр-Сабве. Они и предположить не могли, что Иоланта попала к Эчеверрии, а он отправил её на запад, а не на юг.       Серж Валмон, видевший Константина и кое-что знавший о нём, тоже ничего не сказал. Не настолько важная птица виконт Манро, чтобы о нём вспоминать в такой момент. А о том, что в Эр-Сабве направлялись сёстры Константина, Серж понятия не имел.       И даже когда, прощаясь с Дельгадо, Айвен попросил-напомнил позаботиться о какой-то «девочке», а тот обещал, ни Валмон, ни Эчеверрия и не подумали, что речь идёт о виконтессе Эммануилсберг. Вот так и получилось, что «птенцы фламинго» разлетелись в разные стороны Кэртианы, ничего не зная друг о друге.              

Вторая половина месяца Весенних Ветров

      

- -

      

* * * * *

      Пока герцог отсутствовал, его невеста успела немножко поссориться с оставленной на её попечение виконтессой. Ну, хоть не подраться! А повод был.       На хуторе оказалось много раненых солдат. И их надо было не только лечить. Ещё – кормить, стирать их одежду. Все более-менее целые мужчины, включая братьев и зятьёв Мануэлы, были полностью заняты охраной, разведкой и той тяжёлой работой, которую женщины никак выполнять не могли. Рук катастрофически не хватало. Лионеллу пытались приобщить к делу, но она отказалась. Старшие женщины поджали губы, но смолчали. А Ману пошла разбираться.       Выяснилось, что готовить и стирать виконтесса не умеет. Да и не дворянское это дело. О том, чтобы подоить корову или ощипать птицу, речь уже можно было даже не вести.       - Надо же?! – притворно удивилась Мануэла. – Я вот герцогиней скоро стану, но ручками своими работать не брезгую. Значит, как от опасности тебя закрыть, так эти парни были обязаны. А как тебе в ответ для них что-то хорошеесделать, так у тебя нос через губу?!       Лионелла от такой идиомы испуганно заморгала. Невольно тронула себя ладошкой за лицо.       - У меня не большой нос! – возмутилась она.       Это разрядило ситуацию. Невеста герцога расхохоталась.       - Глупая ты, - сказала она. – Ещё и неумеха. Ой, не завидую я тебе! Ой, не завидую. Тебя в Эр-Сабве Бласко повезёт? Бласко. А он командир суровый. Так что учти: никто из его солдат с тобой нянчиться не будет. Или ты надеешься, что они станут твои юбки стирать?! А путь не близкий. Что делать будешь?       Ману подождала, но виконтесса так ничего и не ответила, только растерянно моргала.       - Ладно, - сжалилась будущая герцогиня, - научу я тебя, что и как. Только губы на меня не дуй, а то подерёмся.       - Ты дерёшься?! – опешила Лионелла.       - Так моего возраста в нашей семье одни мальчишки оказались, - фыркнула Ману. – Племянники мои. Пять штук! Вот и научилась. Но с тобой так делать не хочу. Мало того, что я Лео обещала, так это ещё и нечестно будет. Ты же ведь и драться тоже не умеешь, правда?       Виконтессе стало немножечко страшно.       - Не бойся, - покровительственно кивнула будущая герцогиня. – Сказала же, что научу тому, что тебе пригодится. Если хочешь, то и драться тоже.       - Я не смогу, - заотказывалась Лионелла.       - Как хочешь. Но стирать и одежду чинить тебе придётся. Ты же вышивать умеешь?       - Да, - уверенно кивнула виконтесса.       - Значит, сможешь и вещи подшить, - поставила точку Ману.       Спорить Лионелла побоялась. Она подчинилась, а пережить это ей помогла мысль, что она, виконтесса, как бы находится при невесте герцога. Всё ж не так обидно. Правда, понять, что именно Фиеско нашёл в юной хуторянке, Лионелла не могла. А Мануэла не раз и не два в день возводила очи к небесам, приходя в изумление от беспомощности юной аристократки. Стирку та освоила худо-бедно. Корову боялась, как Зверя Раканов, а вот бросить корм птицам могла. К приготовлению пищи виконтессу не подпускали на пушечный выстрел: никто не хотел рисковать. И только Арсен бессовестно смеялсяна всё это. Луитджи пытался как-то помочь сестре своего «однокорытника», но надолго отвлечься от раненых физически не мог. Хотел забрать Лионеллу в лазарет, но оказалось, что девушка панически боится крови. Едва увидев открытую рану, она упала в обморок. Из перевязочной комнаты её вынесли, привели в чувство и больше не звали. А Фариани ещё и от Арсена нахлобучку получил. Правда, сильно ругать своего помощника лекарю помешал неудержимый смех.       И всё же виконтесса была не безнадёжной. Ману нашла занятие ей по силам. Лионелла прекрасно развешивала белье, а высохшее тщательно складывала. Пробовала «выкатывать»** его специальным валиком, но силёнок на это у неё не хватало.       ** Аналог глажки. Производится с помощью деревянного валика, похожего на скалку.       А ещё девушки – Ману и Лиа – вместе занимались починкой одежды. В это время они учились друг у друга. Виконтесса – правильно выполнять швы. Невеста герцога – придворным манерам. Мануэла с интересом слушала о столице, о королевском дворце, о Фердинанде и Катарине…. Лионелла рассказывала, и её не покидало ощущение, что вся её прошлая жизнь – сон. Он угасал, отдаляясь, а его место занял тягучий кошмар, в котором ты идешь, едешь, бежишь – но никак не можешь добраться туда, куда стремишься. Всё время возникают какие-то препятствия – люди, обстоятельства. А главное, ты не можешь проснуться. Из-за этого хотелось плакать.       Мануэла печаль виконтессы заметила. А душа она была, вообще-то, добрая. Постаралась утешить выпавшего из гнезда птенчика.       - Ты не бойся. Всё у тебя наладится. Вот приедешь в Эр-Сабве, найдёшь там своих – и брата, и сестрёнку. Только, знаешь что, не оставайся ты у Колиньяров. Лео говорит, не лучшее это место. Он умный, и я ему верю. Так что забирай оттуда брата с сестрой, и перебирайтесь все к нам. А что? Мы с тобой уже почти подруги. Я тебя в беде не брошу. Хочешь, и жениха тебе подберём? Такого, чтоб ты с ним счастлива была. Да вот, хоть бы и Арсен. Он, между прочим, племянник Лео. Добрый, умный, весёлый, да и собою хорош.       Задавив слёзы, Лионелла тихо рассмеялась:       - Арсен? Не Бласко?       Мануэла задумалась – всерьёз, не в шутку. Вздохнула.       - Бласко тоже хороший. Он добрее, чем кажется. Серьёзный такой, ответственный. Но тебе с ним трудно будет.       - Почему? – спросила виконтесса.       Не только потому, что хотела понять. Больше для того, чтобы Мануэла и дальше говорила, а у неё самой была возможность помолчать. Лиа боялась, что ещё чуть-чуть, ещё слово – и она расплачется.       - Бласко – он как гайифская шкатулка. Мне Лео рассказывал об этих штучках, и ты, наверное, тоже знаешь. Так вот, Бласко – он такой. Носит в себе какую-то тайну. Но если его попытаться открыть неосторожно – убьёт.       - Тайну? – Лионелла отвлеклась от собственных переживаний. – Какую?       - Так откуда ж я знаю! Мне он не говорил. Но я думаю, что Бласко уже в кого-то влюблён. Только она не с ним. Может, за другого замуж вышла, а он забыть её никак не может.       Виконтесса задумалась.              

16е В. Ветров, хутор в графстве Рафиан

      Возвращаясь от Эчеверрии, герцог Фиеско и его люди возле одного из небольших городков обнаружили импровизированную ярмарку. Слухи о беспорядках в столице уже дошли и до южных графств. Торговцы боялись ехать в Олларию, вот и остановились в первом, более-менее подходящем месте. Беда только, что не на весь товар здесь можно было найти покупателей. Например, некоторые ткани были совсем не по кошельку провинциальным горожанам. Появление герцога с оруженосцем оказалось просто даром небесным.       Фиеско присмотрел кое-что для своей невесты, а Дельгадо вспомнил просьбу виконтессы. Но он категорически не желал покупать для Лионеллы розовое и зелёное. Но не в синее же её одевать! Выручил дор Леопольдо, подсказав:       - У Фламинго в семье вроде как траур. Купи черную ткань. А на отделку – что-то гербовых цветов.       Бласко идея понравилась. Так что вернулись мужчины с подарками.              В доме Лионеллы не оказалось. На вопрос Бласко «где?», Мануэла махнула рукой. В том направление был «бельевой двор» - место, где на множестве верёвок сушилось стираное бельё. Но, если честно, Дельгадо не ожидал найти виконтессу именно там. Он подумал, что через это место всего лишь надо пройти.       Тёплый весенний ветерок трепал развешенные простыни, наволочки и рубашки, а яркое солнце отбеливало их. Часть вещей уже высохла, и какая-то девушка снимала их, аккуратно и ловко складывая в большую корзину. Бласко собирался спросить у прачки, не видела ли она Лионеллу. Но тут девушка в очередной раз повернулась к корзине, стоящей сбоку, и кэналлиец замер. Он глазам своим не верил. Это – виконтесса?! Эта девушка в подоткнутой верхней юбке, собирающая бельё, и есть виконтесса Эммануилсберг?! В простом платье и платке вместо чепца она была диво как хороша. Улыбаясь, Бласко пошёл к ней.       Могло показаться, что Лионелла о чём-то задумалась. На самом деле в её мыслях царил полный хаос, когда – обо всём и ни о чём конкретно. Было грустно и почему-то всё раздражало. Странно, вроде бы её «дни страдания» уже прошли. Так с чего бы сейчас злиться на весь белый свет? Может, это просто усталость? Виконтесса тыльной стороной ладони провела по щеке, пытаясь убрать выбившуюся прядку, даже не подозревая, как мило это выглядит со стороны. Подосадовала мысленно на косынку, что не может справиться с её волосами. Да, косы придётся переплести. Совсем растрепались.       Сложив очередную простынь, девушка присела у корзины, чуть приподняла её, прикидывая вес. Уже тяжеловато. Вдруг на ручки корзины поверх её рук легли чьи-то крепкие ладони.       - Я помогу.       Лионелла вскинула голову на внезапно появившегося человека, отшатнулась и, не удержавшись на ногах,села.       - Дор Бласко?! Вы зачем меня пугаете?! – возмутилась она со слезами в голосе.       - Я не хотел, - честно ответил тот. – Мне казалось, ты меня видела.       - Никого и ничего я не видела! – отрезала виконтесса, чувствуя, что сейчас расплачется.       Попыталась встать, но наступила на подол и снова плюхнулась на землю.       - Да что ж это такое?! – на глаза девушки навернулись слёзы.       - Я помогу, - усмехнулся Дельгадо.       Крепко ухватил её за талию и поставил на ноги. Но не отпустил.       - И зачем тебе придворное платье?! – с искренним недоумением сказал кэналлиец, разглядывая девушку. – В таком наряде ты намного красивее.       Виконтесса дёрнулась в его руках, насупилась:       - Сомневаюсь, что Колиньяры разделяют ваш взгляд. Да и я предпочитаю одеваться в соответствии со своим статусом.       Дельгадо вздёрнул брови:       - Сейчас твой статус – потерявшаяся девочка.       - Может быть. Но я надеюсь найтись.       Лионелла снова рванулась из рук юноши. В его улыбке ей чудилась насмешка, хотя на самом деле это было непритворное восхищение. Ну, может быть, с капелькой иронии. Дельгадо отпустил виконтессу, и она, всхлипнув, убежала в дом.       - Что я не так сказал? – сам себя спросил юноша.       Ответа у него не было. Он вздохнул, взял корзину и пошёл в дом следом за Лионеллой. Там его встретили удивлёнными взглядами монсеньор и друзья.       - Ничего я с ней не делал, - предваряя их вопросы, отрезал Дельгадо.       - А может, надо было? –не то посоветовал, не то выдвинул предположение герцог.       Бласко озадаченно похлопал глазами.       - Не надо, - всё-таки решил он.       Взял свёрток с тканями и пошёл к Лионелле.              В своей комнате виконтесса тихонько всхлипывала в подушку, когда в дверь постучали.       - Дорита, это я, Бласко, - сказал визитёр, - Я войду.       Не дожидаясь разрешения, которого, в общем-то, и не просил, кэналлиец вошёл. Увидел девушку и сразу же понял, что она плачет. Ладно, подумал он, сейчас будем поднимать настроение. Как там говорили отец и старшие братья? Обновки – лучшее лекарство от девичьей хандры.       - Нэлли, - позвал Дельгадо.       И больше ничего сказать уже не смог.       Девчонка взвилась не хуже потревоженной змеи. Кулачки сжаты, заплаканные глаза сверкают гневом.       - Не смейте так меня называть! Я вам не какая-то девчонка из деревни! Я – виконтесса Эммануилсберг. Моё имя – Лионелла. Если вам так сложно его выговорить, можете называть меня Лиа. ЛИА! Вам ясно?!       Кэналлиец зло втянул носом.       - Значит так, НЭЛЛИ, - прорычал он, - я сам решаю, кого и как мне называть. А свои фанаберии будешь показывать родному брату. Если он согласится их терпеть. А со мной в таком тоне больше говорить не смей. Иначе я не посмотрю, какой там у тебя титул, - переброшу через колено и выдеру. ЭТО ЯСНО?!       Ошеломлённая девушка замерла, хлопая ресницами. У неё даже дыхание перехватило.       - И вы посмеете… поднять руку на женщину?!       - Ты – не женщина, - отрезал Дельгадо. – Ты – взбалмошная, капризная, непослушная и неблагодарная девчонка.       - Неправда! – возмутилась Лионелла.       Кэналлиец словно бы и не заметил этого возгласа.       - На счастье, терпеть тебя мне не долго. От силы пару недель, - продолжил он, швырнулсвёрток на сундук. – Ты хотела новое платье. Я привёз тебе ткань. Но здесь мы его шить не будем. Мои люди уже достаточноздоровы. Мы завтра же выезжаем в Эр-Сабве. Готовься.       Круто развернувшись, Дельгадо вышел из комнаты.       Тихонечко всхлипнув, девушка осела на кровать.       - Неправда, - повторила она. – Я не такая.       Глянула на свёрток. Не смотря ни на что было ужасно любопытно, что в нём. Какие ткани выбрал кэналлиец? Мог ли он позволить себе дорогой подарок? С одной стороны, Дьегарроны – не бедные. С другой – Бласко сейчас всего лишь теньент. Посмотреть? Нет. Лионелла запретила себе заглядывать в свёрток. Даже отвернулась, чтобы было легче бороться с искушением.       - НИ-ЗА-ЧТО не посмотрю, - дала себе слово виконтесса.       Но срок этому решению оказался недолог. Прибежала Мануэла, которой хотелось поделиться радостью от подарка жениха. Ну, и узнать, что же прикупил его оруженосец для своей подопечной. На возражения подружки, мол, не хочу, не буду, и даже совсем не интересно, она только отмахнулась.       - Да ты что?! Как это так – не посмотреть?! – и тут же растеребила свёрток.       - Ну, не знаю, - задумчиво протянула Мануэла, - подсказал ему Лео или Бласко сам выбирал, но в этом тебе будет очень красиво.       Чёрный бархат на верхнее платье, зелёный шёлк для нижнего и чуть ли не хорна белого льна для нательной одежды. А в качестве отделки – тесьма розового и зелёного цветов. Лионелла смотрела на всё это и понимала, что Ману права.       - Ты хоть поблагодарила его? – спросила будущая герцогиня.       - Нет. Не успела. Мы поссорились, - призналась виконтесса.       - Тогда понятно, почему он такой сердитый. Не ссорься с ним, Лионелла, - попросила Ману. – Бласко хороший. Мрачный только бывает частенько. Но об этом я тебе уже говорила. Что-то у него нехорошее в жизни произошло. Ты бы с ним поласковее….       - Как?! – с досадой всплеснула руками Лионелла. – Он же, как ёж! Но пару недель я это выдержать смогу. Наверное….       - Ежи тоже не всё время иголки топорщат, - резонно заметила Мануэла. – Уж я-то знаю. И Бласко свои пригладит. Ты, главное, слушайся его, - посоветовала она. – Он – командир, а в отряде должен быть порядок. Особенно сейчас. Вы когда выезжаете?       - Он сказал – завтра.       - Ой, как жалко, - искренне огорчилась будущая герцогиня. – А я думала, ты на нашей свадьбе погуляешь.       Виконтесса пожала плечами:       - Я не очень-то хочу к Колиньярам. Но там – брат и сестра. Я хочу их увидеть. Хоть кого-то найти из нашей семьи.       - Понимаю, - кивнула Ману. – Если бы я так потерялась, тоже старалась бы разыскать своих. Но ты не забывай, что у тебя теперь есть ещё и я. Так что, если вдруг – то ты сразу ко мне. Договорились?       Лионелла кивнула.       - А какое платье ты себе шить будешь? – перешла к более конкретному вопросу Мануэла.       Виконтесса собиралась снова пожать плечами, но тут её озарило, что кэналлиец кое-что забыл. А скорей всего, ему это даже в голову не пришло.       - Корсет! Мне же нужен корсет….       Будущая герцогиня отмахнулась:       - Лео говорит, что в нашем возрасте корсет – это излишество. И, правда, Лионелла, почему бы нам ни придумать что-то новое? Тут целая ЭПОХА начинается, а мы за старую моду держимся. Только бы наш мир уцелел… - с вздохом добавила она.       Лионелла подивилась, что хуторянка знает такое слово, а ещё, что она понимает, какое сложное время – Излом и смена Круга. В семье Манриков об этом упоминали лишь вскользь. Старые предания, по мнению отца и деда, не заслуживали серьёзного отношения. Но герцог Фиеско, похоже, придерживался иного взгляда и со своей избранницейбеседовал не только о любви.       Застревать в грустных мыслях было не в обычае Мануэлы, и она снова вернулась к делу:       - В чём поедешь-то?       Виконтесса растерянно повела плечами и посмотрела на платье, в которое была одета.       - Нет, - отвергла этот вариант Ману. – Поверь, это ужасно неудобно. Ты же не в карете поедешь, а верхом. Ещё и в мужском седле. Я кое-что получше придумала. Ну-ка, пойдём обновки примерять….              Строго говоря, обновки были обносками. Правда, в отличном состоянии. Оказалось, герцог некоторое время назад подарил своей любимой костюм для верховой езды. Но - не женский. В такой одежде девушка легко могла сойти за пажа.       - Тебе он сейчас нужнее, - сказала Ману, отдавая наряд. –На счастье, фигурой мы с тобою схожи. Ты только чуть-чуть ниже ростом, да грудь у тебя поменьше…. И сапожки примеряй. Если и они подойдут, вообще замечательно будет….       Подошло всё. А щедрая хуторянка добавила ещё и несколько рубашек своих племянников, из которых они выросли раньше, чем успели эти вещи износить. Поделилась и сшитым прозапас нижним бельём.       Виконтессе было обидно, что её одаривает со своего плеча простолюдинка, да ещё так властно. Ну, да, невеста герцога. Но пока же ещё не жена. Стерпела всё это Лионелла только потому, что понимала – Ману права. Ехать придётся в мужском седле, а значит, и одежда должна быть соответствующей. Своей такой нет, значит, придётся брать чужую. А Мануэла, даже не догадываясь о переживаниях Лионеллы, радовалась возможности позаботиться о той, кого считала подругой. Она поделилась не только вещами, но и некоторыми секретами, как девушке выжить среди мужчин.       - Они, может, и знают о нас кое-что, но не понимают. Хорошо, хоть ты своё уже «отстрадала». Так что поездка твоя должна пройти спокойно.       Лионеллу передёрнуло от ужаса, когда она представила, во что могло бы превратиться её путешествие. Да, уж, Мануэла и в этом была права.              

17е Весенних Ветров

      Утро было наполнено сборами. Но – без суеты, ведь отряд уже подготовился к поездке. Осталось только всё погрузить на вьючных лошадей и оседлать скаковых. С Дельгадо отправлялся и Матэн. Герцог просьбе племянника не удивился. Больше того, если бы Арсен не попросился перевести его официально и насовсем в отряд Бласко Дельгадо, Фиеско сделал бы это сам. Кроме того, что юноши были друзьями, они ещё и превосходно сработались. А в отряде необходим врач. Фариани, конечно, делает успехи на поприще медицины, но он в лучшем случае – подмастерье. Вверить кэналлийцев только его заботам – неблагоразумно.              Бласко прохаживался по двору, раздражённо похлопывая хлыстом по сапогу. С монсеньором он уже поговорил. Все солдаты уже почти в сёдлах. И только эта кошачья девчонка…. Ну, где она?! Сколько можно собираться?! А может, эта рыжая птица ещё даже не проснулась?! Или ждёт, когда он придёт за ней? «Эрэа, ваше сопровождение готово. Ждём только вас…» Нет, не так. «Только вас и ждём…» И поклониться не забыть. Ага, раз-бе-жался.       Смех немного пригасил раздражение. Дельгадо фыркнул, тряхнул головой. Ладно, он ещё чуть-чуть подождёт. Но только сегодня. А потом надо будет объяснить рыжей птице, что подобных выбрыков он не потерпит. Доходчиво объяснить. Бласко снова посмотрел на дверь дома. Желание поторопить виконтессу увесистым шлепком по попке вернулось с удвоенной силой. Краем уха поймал приглушённые фразы на кэналлийском, сопровождаемые фырканьем и коротким смешком. «Квальдэто цэра! …Ва. Эномбредастрапэ…» И вдруг - где-то на уровне плеча – виноватый голосок с нотками обиды и упрёка:       - Господин теньент, лошадь слишком высокая. Я не смогу подняться в седло без посторонней помощи….       - А? – Дельгадо обернулся и некоторое время никак не мог соединить в разуме этот голос и картину великого Каро под названием «Упс!».       Рядом с ним стоял какой-то мальчик в одежде кэналлийских цветов. Но из-под синего берета свисали две рыжие косички. Солдаты всхрюкивали, давясь смехом.       - Нэлли?!       - Я просила не называть меня так! – тут же встопорщила перья юная Фламинго.       - Я помню, - не удержал улыбку Дельгадо. – А ты, надеюсь, не забыла, что я ответил.       - Может быть, вы всё-таки поможете мне сесть в седло, - «предложила» виконтесса, сжимая кулачки, чтобы хоть как-то совладать с желанием расцарапать наглую бледную физиономию.       - Конечно, дорита, - кивнул Дельгадо всё с той же улыбкой. – Прошу… - и он жестом пригласил девушку подойти к её лошади.       Взобраться в седло у виконтессы получилось с третьего раза. Сначала она полезла не с той ноги. Потом едва не свалилась, испугавшись, что Бласко подтолкнул её наверх под попку. Дельгадо зарычал, давая понять, что терпение у него не безграничное. После этого Лионелла оказалась на лошади, что называется, на раз-два-три. Отряд в это время тихонько постанывал, поскуливал и подвывал. Бласко сделал вдох, выдох, мысленно напомнил себе, что терпеть рыжую птицу ему недели полторы. Это ведь не долго, правда? Ну, конечно, не долго. Какая-то неделя с маленьким хвостиком. Ну, пусть даже две. Но не два же месяца! И уж конечно не полгода! Успокоившись, теньент Дельгадо скомандовал:       - По коням.       Пару минут спустя его отряд покинул хутор, направившись на восток-юго-восток.              Проблемы начались сразу. Они ещё и четверти хорны не проехали.       Едва отряд перешёл на размашистую рысь, виконтесса перепугано запищала, отчаянно вцепившись в луку. То, что она села в мужское седло, ещё не значило, что сможет в нём ехать быстрее, чем шагом. Но Дельгадо не был бы командиром, если бы не умел в кратчайшие сроки находить решения самых неожиданных проблем. (Хотя, как намекнул Арсен, ЭТУ проблему Бласко мог бы и предвидеть). Итак, командир решил, что учиться ездить по-мужски виконтесса будет тогда, когда отряд будет переходить на шаг. А в периоды быстрого передвижения она поедет с ним.       Девушку пересадили к Бласко за спину. Она крепко обхватила его за пояс. Инцидент был исчерпан. И в тот миг ни юный командир, ни его подопечная и представить не могли, сколько всего у них ещё впереди. Занозы. Сломанные ногти. Растяжения, ушибы и царапины. «Ой, там кто-то есть! А вдруг змея?!» «Ай, мышка! А вдруг она бросится?!»Страх, слёзы, ссоры…. И кое-что похуже. Но сейчас их приключение только начиналось, и оба – Бласко и Лионелла – надеялись, что уже скоро расстанутся друг с другом. Полторы недели…. Ну, может, две…. Можно и потерпеть. Не полгода же, в конце-то концов!              

Хутор на юге графства Валмон, Талиг

      

22е Весенних Ветров

      Хутор, где Бласко со своим отрядом и виконтессой собирался ждать возвращения гонцов из Эр-Сабве,находился на территории Валмонов и на самом деле назывался не «У трёх сестёр», а Медвяная Роща. Проживавшая там семья издавна имела большую пасеку. И до недавнего времени всё там было хорошо. А потом – примерно год назад – пошла чёрная полоса. Целая череда смертей. И остались от большой семьи только три сестры, их младший брат да ещё ребёнок - маленький сынстаршей из сестёр.       Проводивший разведку в Эр-При Бласко случайно узнал об этом месте. Заглянул туда. Семья ему понравилась. Как и расположение хутора – вдали от дорог и других поселений, в роще, которую правильней было бы назвать лесом. Прекрасное место, чтобы там мог незаметно остановиться даже отряд в двадцать с лишним человек.       Конечно же, таиться кэналлийцам приходилось не от хозяина графства. Фиеско сБертрамомВалмоном – союзники. Как и с Гектором Рафиано. Но последний сейчас на севере, у Ноймаринена. Так что герцог по-соседски присматривал за графством Рафиан. А поскольку на Валмона свалилось много забот из-за мятежа в Эпинэ, Фиеско пришлось перераспределять силы и брать на себя ещё и всё побережье до границы с Урготом. Но если графство Валмон – это территория союзников, то за рекой Кайн, в Эр-При, уже враги.       Теньент Дельгадо искал место для промежуточного лагеря. Медвяная Роща в этом смысле оказалась даром Абвениев. Всего в дне пути от Кайна. Глухое место без явных троп. Всё бы хорошо, но Бласко понимал, что может навести беду на семью, оказавшую гостеприимство его отряду. Не желая платить злом за добро, он предложил вывезти их всех туда, где не опасно. Ракель - старшая сестра и, по сути, глава этой семьи - отказалась. Сказала, что покинет родной дом, только если угроза станет реальной. Младшая сестра, Блу, её в этом решении поддержала, как и их брат, двенадцатилетний Поль. Средняя сестра, Клер, кажется, с удовольствием перебралась бы куда-нибудь, но вовсе не из страха перед мятежниками. Эта девочка мечтала жить в городе, желательно – в столице. Почему? Там весело и много мужчин. А у некоторых мужчин много денег, часть которых они могли бы потратить на неё, на Клер. А что, разве она не красавица?! Увы, мечту пришлось отложить на неопределённое время. Но девочка нашла, чем заполнить свой досуг. Шутка ли - кэналлийцы на постое?! Как не воспользоваться ситуацией?! От такого поворота Дельгадо был не в восторге. Он бы начал поиски иного места, но времени и лишних сил на это не было. А тут ещё и у его друга Арсена в Медовой Роще неожиданно появился свой интерес. Пришлось оставить всё как есть.              

* * * * *

      Когда отряд прибыл на хутор, виконтесса была чуть живой от усталости. Пять дней в походных условиях вымотали её и физически, и эмоционально. Поездка с заботливым Айвеном и его женой по сравнению с «кэналлийским кошмаром» теперь выглядела просто приятной прогулкой. В отряде Бласко у девушки доходило до слёз, а каждое из пяти утр начиналось с желания умереть, только бы не вставать. Но чудовище по имени Бласко безжалостно ставил Лионеллу на ноги. Буквально, а не в переносном смысле. Кэналлийцы на это посмеивались, и только Луитджи жалел сестрёнку своего «однокорытника». Наверное, если бы не маленький виконт, девушке было бы намного сложнее выдержать дорогу. И очень помогали советы Мануэлы. Ну, когда хватало сил их придерживаться.       Самая большая трудность была как раз с самым простым правилом – «слушайся Бласко, он командир». Ну, как, как его слушаться, если он такой невыносимый?! Всё время что-то требует, указывает, приказывает…. А его чёрные глаза на бледном лице виконтессу всегда ужасно пугали. Она ничего не могла разглядеть в них – никаких чувств. В этом кэналлиец был схож с Валентином Приддом, которого Лионелла видела при дворе. И неважно, что глаза Спрута голубые, как аквамарины, а у Бласко – чёрные, словно карасы. Сути это не меняло. Оба юношиказались созданными изо льда. А может, они одинаково ненавидят Манриков?              В дом виконтессу Бласко внёс на руках. Доставил в комнату на втором этаже и, как показалось девушке, очень грубо бросил её на кровать. На самом же деле теньент Дельгадо устал до потемнения в глазах. Но Лионелла этого не знала.       - Я тебя ненавижу, - собрав остатки сил, прошептала она ему.       - На здоровье, - выдохнул кэналлиец и ушёл.       В отличие от девушки он не мог себе позволить сразу же лечь спать. Сначала командир должен был убедиться, что все его люди удобно размещены и часовые назначены. Только после этого он мог дать отдых себе самому.              

23е Весенних Ветров, там же

      

- -

      Заснувшая раньше всех, виконтесса и проснулась одной из первых. В комнате уже стоял кувшин с подогретой водой и миска для умывания. На стуле лежала и висела одежда. В ней Лионелла узнала платье, подаренное Мануэлой чуть ли не в последний момент. Невеста герцога решила, что её подруге необходим наряд, в котором она будет выглядеть достаточно «по-дворянски», и отдала одно из ранее подаренных женихом платьев. Цвета, конечно, не Фламинго, но в остальном…. Ману права: пока ещё сошьют наряд из купленных кэналлийцем тканей, а хорошо выглядеть хочется уже сейчас. Но сначала надо привести себя в порядок.       Умывшись, Лионелла надела верхнее платье цвета золотистой пенки шадди поверх нижнего, цвета топлёного молока. Причесав волосы, по-простому уложила косы вокруг головы. Хотелось бы, конечно, искупаться. Но стоит ли ожидать, что посреди дремучего леса найдётся приличная ванна?! Оказалось, найдётся.       В дверь тихонько постучали.       - Войдите, - разрешила виконтесса.       В комнату шагнула девушка лет двадцати с небольшим, темноволосая, хрупкая. Не аристократка – однозначно. Спокойная и даже чуточку печальная.       - Доброе утро, госпожа виконтесса, - негромким голосом мягко сказала она. – Меня зовут Ракель. Я хозяйка этого дома.       Лионелла милостиво кивнула и громко поинтересовалась:       - Господин теньент уже проснулся?       - Говорите тише, пожалуйста, - попросила Ракель. – В доме ещё многие спят. Мужчины очень устали….       - Хорошо, - сбавила громкость виконтесса, но в её голосе проскользнуло раздражение. – Так что там господин теньент?       - Который? – уточнила хозяйка.       Лионелла озадаченно посмотрела на неё.       - Что значит – который? Дор Бласко Дельгадо, естественно.       - Он ещё не вставал. Но есть другой – Арсен Матэн….       - Врач? Он мне не нужен, - отрезала виконтесса.       - Тогда придётся подождать.       Задел ли хозяйку тон гостьи ил нет, но её интонация не изменилась.       - Пойдёмте со мной, - пригласила она. – Я накормлю вас завтраком и покажу, где вы можете искупаться.              Нет, это была не ванна. Разрезанная поперёк огромная бочка. Она стояла в специальной комнатке, где кроме неё ещё были лавки и железная печь. Примитивно, конечно. Зато тепло. И ещё там была хорошо продуманная система слива воды. Ну, чтобы не таскать её, использованную, вёдрами на двор. Но даже не это впечатлило виконтессу.       Мыло! Его здесь делали сами на травяном отваре. И добавляли туда мёд, растопленный пчелиный воск и цветочную пыльцу. Запах получался умопомрачительный. А кожа после купания делалась просто атласной. Настроение Лионеллы стремительно взлетело если и не до восьмого неба, то, как минимум, до пятого. И даже простой деревенский завтрак из парного молока со свежеиспеченным хлебом показался пищей Рассветных Садов.       Чувствуя себя восхитительно живой, виконтесса заново облачилась в свой наряд и вернулась в отведённую ей комнатку. У Ракель было много иных забот, так что она не могла больше уделять внимание Лионелле. Оставшись одна, та присела у окна – досушивать волосы. Потому и увидела вернувшихся из Эр-Сабве гонцов.       Быстренько повязав ещё немного влажные волосы тёплым платком, виконтесса побежала узнавать новости.              Бароны Мей и Тротта вместе с двумя солдатами из личной охраны герцога Фиеско отдыхали за столом. Их кормили завтраком, но не девушки с хутора, а сослуживцы. Гонцы что-то рассказывали тем немногим из отряда, кто в этот час уже встал, но ещё не был занят делами. Вместе с ними сидел и мальчик – Поль, младший брат трёх сестёр. Ему тоже очень хотелось знать, как там обстоят дела за рекой. Не такой уж праздный интерес, ведь именно там, в Эр-При, были убиты последние взрослые мужчины их семьи. Старший брат, погодок Ракель, и её муж отправились в соседнее графство торговать, а назад уже не вернулись. Они не захотели присоединиться к «борцам за Великую Талигойю». Живыми их мятежники не отпустили. А после этого не выдержало сердце матери. Вот почему мальчик слушал гонцов с интересом затаившего обиду детёныша хищника.       Ничего этого виконтесса ещё не знала. Её сейчас волновало исключительно личное дело.       На приветствие девушки солдаты вежливо поклонились и вернулись к завтраку.       - Я хотела бы знать, есть ли ответ из Эр-Сабве, - напомнила о себе виконтесса.       - Есть, - сдержанно кивнул Тротта. – Но он адресован не вам, а нашему командиру.       - Что это значит, Карл?! – растерялась Лионелла.       - Это значит, дорита, что письмо имеет право вскрыть только теньент Дельгадо.       - Но ведь оно касается меня! Значит, я имею право его прочитать! – хорошее настроение девушки разваливалось на мелкие кусочки.       - Нет, виконтесса, - Тротта был непоколебим. – Письмо может вскрыть только тот, кому оно адресовано.       Карл и Анатоль не просто так придерживались этого правила. Ещё в самом начале их службы они получили незабываемый урок. Мей тогда привёз послание от герцога его оруженосцу. Но Бласко отсутствовал, и Арсен предложил отдать письмо ему, причём сделал это намеренно. Не долго думая, Анатоль согласился. Он и не предполагал, что его ждёт.       Вернувшийся Бласко в первую очередь потребовал объяснений, почему письмо вскрыто.       - Я отдал его Арсену… - растерянно промямлил Анатоль, осознавая, насколько зол командир.       - Кому адресовано письмо? – жёстко спросил Дельгадо.       - Тебе, но…. Арсен же служит вместе с нами….       - Кому адресовано письмо? – голос Бласко стал ещё холоднее.       - Тебе….       - Тогда почему оно оказалось у теньента Матэна?       - Я отдал… - совсем растерялся Мей. – Тебя не было, и я подумал….       - Кому адресовано письмо?       - Но вы же друзья!..       - Кому…? – снова начал свой вопрос Дельгадо.       - Я понял! – в отчаянии едва не заорал Мей. – Господин теньент, обещаю, такого больше не повторится!       - Я очень надеюсь на это, корнет Мей, - поставил точку Бласко.       К слову, выяснилось, что Матэн письмо не читал. Он просто решил, что новобранцев надо проверить «на дурака». Потому что лучше это сделают свои и не во вред, чем враги себе на пользу. Урок был усвоен не только Анатолем. Его запомнили и Карл, и Луитджи.       - Вам придётся подождать, дорита, - мягко сказал Фариани. – Наш командир вчера очень устал, но он уже скоро встанет.       - Что ж, - вздёрнула подбородок Лионелла, - тогда я его потороплю.       Подобрав юбки, она помчалась искать комнату Дельгадо.       Мей и Фариани едва не бросились за ней, но кэналлийцы их удержали.       - Эта рыжая птица так высоко задирает голову, что никого не слышит. Пусть учится на собственных ошибках.              

* * * * *

      Какой мужчина отказался бы проснуться рядом с юной красавицей? Чтобы её распущенные косы щекотали его грудь….       Бласко проснулся, почувствовав, как на него кто-то осторожно лёг. Но ещё до того, как открыл глаза, он уже знал, кто рядом с ним. Собственно, выбор был невелик. Две девушки из четырёх отпадали сразу. Не Блу, и уж, конечно же, не виконтесса Манро. Именно так – Манро. Лишь один раз у неё вырвалось «Эммануилсберг». Потом девчонка быстренько опомнилась и не преминула уточнить, какую именно фамилию считает своей. Что ж, этот капризный птенец хотя бы искренне любит брата. Но Бласко – не Константин. И уж в постель к нему Лионелла точно не придёт, чтобы прижаться к груди и хихикать. А Ракель сделала бы первое, но не второе.       Хихиканье дополнилось недвусмысленным ёрзаньем.       - Я знаю, что ты уже не спишь.       Дельгадо открыл глаза.       - Слезь с меня, - сказал он.       Клер игриво надула губки:       - Только не говори, что ты меня не хочешь.       - Я – не хочу. Тебя хочет моё тело. Но даже оно – не всё, а лишь небольшая его часть.       - Ну, не такая уж она и небольшая, - пошло пошутила девушка и сама засмеялась своей шутке.       - Разве тебе мало было того мужчины, с которым ты провела ночь, что ты пришла сюда сейчас?       - Мало, - Клер снова потёрлась о Бласко. – Одного мне мало. Так что их в эту ночь было трое. И все хорошо заплатили. Ты – четвёртый.       - Обойдёшься. А если будешь продолжать в том же духе, от тебя уже через год мало что останется.       - Посмотрим. И хватит читать мне проповеди. Ты, вроде, офицер, а не священник.       - Лично ты мне безразлична. Но у тебя есть семья. Сёстры, брат….       - Ага. А ещё – мелкий, слюнявый племянник, - брезгливо поморщилась девушка. –Я не желаю киснуть на этом, даже Чужому ненужном хуторе, как Ракель. И чем только она лучше меня?! Снулая рыба! Но её ты за порог не выставляешь.       - Тебе не понять.       Разговор неожиданно прервался. Распахнулась дверь и в комнату ворвалась виконтесса.              Лионелла влетела в комнату и замерла столбом. Бласко всё ещё был в постели, а на нём уютно устроилась девица лет семнадцати. То есть возраста самой Лиа. А может, на какой год старше. Шнур, стягивающий верх сорочки этой красавицы, был развязан, а потому единственная одежда соскользнула с гладких плеч, обнажив и груди. Задохнувшаяся от потрясения виконтесса даже не заметила, что на них кое-где проступают следы бурно проведённой ночи – синяки и засосы. Девушка лишь ревниво отметила каким-то уголком разума идеальную форму этих грудей. Возлежащая на кэналлийце девица была весьма хороша собой. О таких говорят «аппетитная». Не удивительно, что Дельгадо ничуть не возражает против её присутствия. А вот на Лионеллу он посмотрел с раздражением.       - И? – спросил Бласко. – Дорита, я вас слушаю.       Виконтесса зло сжала кулачки, мгновенно собравшись.       - Сомневаюсь, что вы сейчас в состоянии думать о делах.       Девица на кэналлийце захихикала, уткнувшись носом в его грудь. Её распущенные волосы шёлковым покрывалом скользнули по плечам юноши.       - Раз сомневаетесь, значит, покиньте мою комнату.       - Да уж не останусь! – огрызнулась виконтесса.       Она вылетела из комнаты, грохнув дверью. А вслед ей раздался смех оставшейся с Дельгадо девушки.              Клер хохотала, но кэналлиец её веселье не разделил. Он раздражённо толкнул нахалку:       - Слезь с меня!       То, что он едва ли не сбросил её, красавицу ничуть не смутило. Она встала и вместо того, чтобы поправить одежду, стала собирать волосы в косу. А Дельгадо наконец-то смог выпутаться из-под одеяла.       - Не понимаю, чего ты злишься? – сказала Клер. – Эта рыжая что, твоя невеста?       - Нет, - отрезал кэналлиец, направляясь к столику для умывания.       - Любовница?! – иронично ужаснулась девушка. – Ах, бедняжка Ракель!..       - Нет.       - Что – нет?       - И то, и другое. Убирайся.       - Уверен?       - ВОН.       Голос он не повысил, но Клер поджала губы и выскочила из комнаты, на прощание грохнув дверью не хуже виконтессы. Бласко поморщился, прижимая пальцы к вискам: на резкие звуки голова отозвалась болью. Юноша порылся в потайном кармане камзола, достал пузырёк с лекарством. Выпил одну крошечную пилюлю. Посидел, подождал, пока подействует.       - Кошачьи девки, - выругался он на кэналлийском. – Обе.       И тут к нему снова постучали.       - Командир, это мы, Тротта и Мей. Можно?       - Да, конечно, - отозвался Дельгадо. – Заходите.       Юноши вошли в комнату. Оказалось, что «однокорытники» явились втроём. Но Фариани остался за порогом.       - Луисито, тебя это тоже касается. Войди и закрой дверь, - распорядился Бласко. – Рад видеть вас, друзья. Ну, что, привезли ответ от Колиньяров?       - Так точно, - кивнул Карл, отдавая письмо.       Дельгадо не стал его сразу распечатывать. Подождёт.       - Константина видели?       - Нет, - покачал головой Анатоль. – Но нас в гости и не приглашали. Приказали ждать ответ на постоялом дворе. А Манро мог и не знать, что мы прибыли. Иначе он уж точно примчался бы, я так думаю. Если и не с нами увидеться, так ради Лионеллы. Разве что его не пустили…. Только с чего бы?       - Ты прав, - согласился Дельгадо. – Я тоже думаю, что наш «однокорытник» просто оказался где-то далеко. Ничего, увидимся с ним, когда привезём ему сестру. Как в Эр-При?       - Бардак, - проворчал Тротта. – Кот из дома – мыши в пляс. А Эпинэ сейчас совсем без головы – ни Сабве, ни Иноходца, никого. Кто как понимает, тот так и живёт.       - Мы места для ночёвок очень осторожно выбирали, - присоединился к рассказу Мей. – На счастье, обошлось без неприятных инцидентов.       - Устали?       - Очень, - не стал притворяться восьмижильным Анатоль.       - Идите отдыхать, - распорядился Дельгадо. – Луисито, проводи. Стой! Арсен где?       - Гуляет с Блу. Катает её на своём мориске.       - Ладно, - Бласко не удержал улыбку.       Взаимоотношения у Арсена и Блу были такими трогательно нежными, что и камень улыбнулся бы от одного воспоминания об этой паре.       - А что остальные?       - Нормально. Отдыхают, восстанавливают силы. Но часовые сменяются, как положено.       - Хорошо, - одобрил командир. – Всё, идите. Карл, Толио, до завтра вы свободны. И те, кто с вами ездил, тоже. Отдыхайте.       Трое ушли. Бласко снова посмотрел на письмо в своей руке. Отбросил его на небольшой стол у окна. Наконец, умывшись, юноша оделся. Забрал письмо, но снова не стал его читать. Спрятал во внутренний карман колета. Сейчас ему надо было сделать нечто более важное.              

* * * * *

      Фариани отвел «однокорытников» в комнату, где они могли отдохнуть после ночи в седле. Ещё по дороге туда Карл и Луитджи заметили, как мрачен Анатоль. Предположительно причина была известна, но мало ли в чём мы можем быть уверены. Лучше уточнить. Вдруг произошло что-то ещё.       - Что случилось, друг? – спросил Фариани.       Мей дёрнул плечами, но после паузы всё-таки заговорил:       - Жаль, что уже скоро мы расстанемся с Лионеллой.       - Почему? Почему – жаль? – уточнил свой вопрос Луитджи.       - Ну, я подумал…. Нас наконец-то четверо – ты, я, Карл и Бласко, наш Ветер.       - Ага. Ураган, - фыркнул-хмыкнул маленький виконт. – Но при чём здесь Лионелла?       - Так ведь у четверых должно быть одно сердце. Помните?       Тротта и Фариани кивнули.       - Вот я и подумал: что если это – девушка? Ну, вроде дамы сердца.       - И ты считаешь, что этой дамой может быть виконтесса Манро? – уточнил Карл.       - Уж во всяком случае, не Клер.       Могло показаться, что Мей зло отшутился. На самом же деле в его голосе прозвучала боль, и друзья это поняли. Тротта кивнул, соглашаясь, но снова уточнил:       - И всё-таки – почему Лионелла? Почему не Ракель, не Блу, не Мануэла, в конце концов?       - Понимаю, на что ты намекаешь, - криво усмехнулся Анатоль. – Но в том-то и дело. Думаю, наше Сердце и не должно быть чьим-то. Оно не может принадлежать кому-то одному. Эта девушка вообще не должна принадлежать кому-то. Ведь она должна быть нашим общим сердцем.       Друзья задумались.       - Эта гипотеза имеет право на жизнь, - кивнул Тротта. – Но, как ты сам заметил, виконтесса Манро скоро покинет нас. Выходит, это не может быть она.       - Да, не может, - думая о чём-то своём, откликнулся Анатоль. – А жаль….       Карл и Луитджи на это лишь незаметно вздохнули. Их друг сегодня перенёс жестокое разочарование. Он ещё во время первого визита в Медвяную Рощу умудрился влюбиться. В Клер. А эта девочка любила только себя. Юный барон ей был неинтересен, ведь он не хотел, да и не мог, отвезти её в какой-нибудь большой город и там содержать, оплачивая наряды и прочую роскошь. Клер мечтала быть куртизанкой и уже шла к своей мечте. Да что там – бежала! Чувства Анатоля для неё были пустым звуком. Но он ещё надеялся. Ровно до нынешнего приезда сюда. А Лионелла…. Чем-то она заинтересовала барона ещё при первой встрече – в таверне на правом берегу Данара. Может быть тем, что об этой девушке можно было просто заботиться? Самым невинным образом.              

- -

      Дельгадо направился к Ракель. С хозяйкой хутора придётся объясняться. И всё та же проблема – Клер.              Неприятности из-за этой девчонки начались с самого первого раза, когда кэналлийцы остановились в Медвяной Роще. Тогда крепко досталось Анатолю. Командир его едва в клочья не порвал. Услышал, как эти двое – Мей и Клер – о чём-то вроде как спорят в коридоре. Подошёл к ним. А дальше….       Не понять, что именно произошло между Толио и средней сестрой, было невозможно. А на место ссоры как-то быстро подтянулись и другие зрители. Среди них – хозяйка. Ракель тоже поняла, что случилось. Переменилась в лице. А Дельгадо почувствовал себя мерзавцем. Эта молодая женщина, у которой своей беды хватает, пустила на постой целую ораву военных, которые иначе рисковали замёрзнуть, ведь дело было зимой. И что же? Получается, они заплатили за добро злом?!       Ухватив Толио за шиворот, Бласко рыкнул «разберёмся» и поволок барона к комнате, которую использовал для совещаний. Зашвырнул внутрь так, что Мей едва в стену не впечатался. Вошёл сам, а за ним следом – Арсен, который тоже решил присутствовать на разбирательстве. В качестве офицера, врача или друга – не ясно. Но Дельгадо он был нужен во всех своих «ипостасях». Что думал об этом корнет Мей, его не интересовало.       - Каррьяра, Толио! Ты ума лишился?! Или думаешь, раз мы «однокорытники», то я не накажу тебя за изнасилование?!       - Я не насиловал! – запротестовал барон. – Клянусь! Она сама хотела!       Это была чистая правда. Клер хотела «начать взрослую жизнь», стать женщиной. Но мужчины из соседней деревни её не устраивали по нескольким причинам. А тут – такая оказия! – два с лишним десятка военных. И пятеро из них – дворяне. Но Луисито – маленького роста, даже чуть ниже самой Клер. Карл – толстый. Вот Бласко и Арсен – это да! Красавцы. Теньенты. И, судя по всему, не бедные. Но первый уж очень мрачный. К нему не подступишься. А его старший друг едва ли не мгновенно запал на Блу. И что нашёл в этой малявке?! Причём запал так целомудренно! Брр! Кто же остался? Анатоль. Не красавец, но и не урод. Всего лишь корнет, зато барон. Сойдёт для первого раза. Главное, что при нём кошелёк, и вряд ли там медяки. А ещё Клер Анатолю явно понравилась. Очень уж он на неё засмотрелся.       Всего этого парни не знали. Просто хотели разобраться.       - Рассказывай, - потребовал Матэн. – Как всё было. Подробно.       Дельгадо кивнул, подтверждая приказ.       - Она сама подошла ко мне. Позвала за собой… - послушно начал Мей, алея, словно мак в поле. - Привела на чердак. Там сено… и одеяло….       - Дальше, - сквозь зубы приказал командир.       Мей нервно сглотнул, став едва ли не пунцовым.       - Дальше…. Она юбку развязала… и сорочку…. Всё! – юноша в отчаянии замотал головой. – Хоть стреляй, но больше ничего я ПОДРОБНО рассказывать не буду.       - И не надо, - хмыкнул Арсен. – Он не насиловал, Бласко. Похоже, эта девчонка действительно сама хотела.       Дельгадо кивнул, соглашаясь.       - А из-за чего вы поссорились? – спросил он.       - Мы не ссорились… - пробормотал Анатоль. – Это другое…. Бласко, Арсен, мне очень нужен один вуар.       - Зачем? – заинтересовался Матэн.       - У тебя же были, - удивился Дельгадо. – Неужели успел потратить?       - Нет. Но, понимаете…. Клер за свою девственность хочет восемь золотых. А у меня только семь. Остальное – серебром. Я предлагал, но она хочет только вуары. И именно восемь.       Теньенты уставились друг на друга. Матэн кашлянул:       - Так вот оно что…. Но ты легко отделался, Толио. Девочка могла потребовать, чтобы ты, как честный человек, на ней женился.       - Если бы потребовала, я бы женился, - помрачнев, сказал Мей. – Она понравилась мне. Я думал, что это взаимно….       Врач хлопнул пригорюнившегося корнета по плечу:       - И это у тебя будет, Толио. Поверь.              Для продолжения разговора в комнату пригласили Ракель и Клер. Мей, как научил его Бласко, выложил на стол восемь золотых и каждый покрыл серебряной монетой.       - Сударыня, - обратился к «истице» Дельгадо, - вы удовлетворены?       - Ещё бы! – глаза Клер искрились довольством. – У меня будет красивое монисто.       Она быстренько сгребла монеты и удалилась.       - Дора Ракель, - теперь Бласко сам выложил монеты на стол. – Я виноват в том, что недосмотрел за своими людьми. В качестве компенсации я даю лично вам, как старшей в этом доме, ещё восемь золотых. Вас это удовлетворит?       Женщина распахнула глаза.       - Вы ничего мне не должны….       - Я сам решаю, кому и что я должен, - оборвал её Дельгадо. – Дора, я прошу вас принять компенсацию. Если этого мало, я добавлю….       - Нет, - теперь она оборвала его. – Этого достаточно. Я лишь прошу вас… - она замолчала, подбирая слова. – Я не хочу, чтобы с Блу произошло нечто подобное. Ей всего пятнадцать….       - Дора, - Арсен хоть и не был кэналлийцем, но очень много слов из их языка перекочевали и осели в его лексиконе, - я, как офицер и дворянин, беру вашу младшую сестру под свою защиту и покровительство.       Он чуть поклонился, прося руку женщины для поцелуя. Но растерявшаяся Ракель не сразу поняла, чего он хочет. Когда же всё-таки откликнулась на просьбу теньента, он, поцеловав её пальцы, вдруг попросил:       - Только не делайте из этих монет украшение для Блу. Пусть лучше она носит мой медальон.       Женщина поняла его.       - Я никогда не сделаю Блу украшение, подобное тому, что собирается сделать для себя Клер, - заверила она.       Ракель ушла, а Мей обратился к Бласко.       - Я верну тебе эти деньги.       Дельгадо жёстко посмотрел на «однокорытника»:       - Вы не поняли, барон. Эти восемь монет, отданные Ракель, я уплатил не за вашу, а за свою вину, как и было озвучено. Так что вы должны только один вуар. И не мне, а теньенту Матэну.              Казалось, инцидент был исчерпан. Но Бласко всё равно было неспокойно на душе. Ракель весь день, где бы они ни встретились, прятала от него глаза.Но юноша заметил в них печаль и даже слёзы. Вечером он решил ещё раз поговорить с этой тихой, доброй и грустной женщиной.       Когда Бласко пришёл в её комнату, Ракель как раз кормила малыша. Двухлетний крепыш с удовольствием уплетал за обе пухленькие щёчки кашу с мёдом и толчёными орешками, запивая это отваром из сухофруктов. Как ни странно, командира кэналлийцев мальчик не испугался.       - Простите, если помешал, - сказал Дельгадо.       - А что вы хотели? – спросила женщина, вытирая мордашку сына.       - Поговорить. Мне показалось, что между нами осталась какая-то недосказанность.       Ракель не сказала на это ни да, ни нет, но по её глазам Бласко понял, что недалёк от истины: хозяйке хутора всё ещё неспокойно. Женщина отвела взгляд и вздохнула.       - Мы уедем завтра, - сказал кэналлиец.       Ракель отрицательно покачала головой.       - Посмотрите в окно. Там льёт отвратительный дождь. Ваши люди промокнут насквозь, замёрзнут и заболеют. Не делайте с ними такого. Они не виноваты. То, что произошло….Мне следовало этого ожидать.       - Потому что ваша сестра – наивная девушка… - Дельгадо решил, что правильно понял.       - Нет, дор Бласко, - остановила его Ракель. – Я слышала, что ваши люди называют вас так. Я могу…?       - Да, конечно, - разрешил он. – Мне так привычнее.       - Филипп уже покушал. Я уложу его спать, и мы поговорим, хорошо?       - Да. Я подожду.       Женщина забрала сынишку из высокого кресла со столиком, привалила себе на плечо и пошла к колыбели. Расстилать постельку одной рукой было неудобно, и Бласко предложил:       - Давайте, я подержу ребёнка.       Филипп охотно пошёл к нему на руки. Стал с интересом рассматривать перевязь и вышивку на воротнике колета. Но время было позднее, а ужин сытным. Любопытные глазёнки, тёмные, как у мамы, слипались. Малыш положил голову на плечо Бласко и задремал. Кэналлиец не был похож на отца Филиппа, которого тот уже начал забывать. Но в руках этого чужака ребёнкустало так же уютно и спокойно, как было в родительских.       Приготовив постель, женщина повернулась, чтобы забрать сына, который уже спал, сладко посапывая.       - Я сам, - тихо сказал Дельгадо.       Бережно уложил малыша в колыбель, тронул светло-русые волосы на его голове. А ведь у матери они цвета жареных зёрен шадди. И в кости она тонкая, а мальчонка уже сейчас, как медвежонок.       - Он похож на отца, - понял Бласко.       - Да, - подтвердила мать, укрывая сынишку одеяльцем. – Только цвет глаз мой. А во всём остальном… - она оборвала себя, не желая удариться в слёзы, собралась с духом и чуть-чуть сменила тему: - Вам уже приходилось укладывать спать таких малышей?       - Нет. И не придётся.       - Почему? – удивилась Ракель.       - Мы хотели поговорить о Клер, - переменил тему Дельгадо. - Почему того, что случилось с ней, надо было ожидать?       Хозяйка вздохнула и присела на кровать, возле которой и стояла колыбель сына. Пока она собиралась с мыслями, Бласко вдруг подумал, что супруг этой женщины был довольно высоким мужчиной, если судить по размеру их постели. Но сейчас хрупкой вдове, наверное, очень трудно спать здесь одной. Холодно и одиноко. А ещё, что если бы мужа и брата Ракель не убили, история Талига могла бы быть иной. Эти двое обязательно сообщили бы Валмону о готовящемся мятеже. Граф умный человек, он непременно принял бы меры. Поставил бы на уши всех. Оллария не была бы захвачена, а соберано не оказался бы в плену. «Если бы». В данном контексте у этих слов был привкус безнадёжности. Прошлое нельзя изменить. Только будущее.       - Клер тогда было двенадцать… - начала свой рассказ хозяйка Медвяной Рощи.              Они почти всей семьёй приехали на ярмарку. Там Клер и увидела ту женщину. Красавица в роскошных одеждах и на прекраснейшей лошади. За нею шлейфом вился аромат духов. И мужчины. Аристократы и богачи – без сомнения. Клер смотрела на эту кавалькаду, раскрыв рот и распахнув глаза. Девочка решила, что женщина – королева. Но соседи по ярмарке объяснили наивной, что это куртизанка. Женщина, которая отдаётся мужчинам за деньги. Очень богатым мужчинам за очень большие деньги. Клер удивилась. Заприметив, в какой таверне остановилась куртизанка со своим сопровождением, девочка умудрилась проскользнуть туда. Ей жуть как хотелось хоть чуточку приблизиться к яркой, беззаботной, роскошной жизни. Дотронуться до неё хотя бы кончиками пальцев.       Женщина заметила маленькую хуторянку. Рассмеялась и поманила Клер к себе.       - Посмотрите, господа, - воскликнула она, - какое прекрасное создание! Дитя, тебе уже говорили, что ты очень красива?       Они ещё о чём-то говорили, угощали Клер чем-то очень вкусным. Мужчины пили вино и смеялись. А у девочки от всего этого голова шла кругом. Вернулась она совершенно счастливая: женщина на прощание подарила ей маленькую сумочку-кисет. А в ней – целое сокровище: хрустальный, наполовину полный пузырёчек духов, зеркальце в золотой оправе, украшенный перламутром костяной гребешок. И – вуар. «Пусть он будет у тебя первым, но не последним», - пожелала та женщина, ласково потрепав Клер по щёчке.       Когда семья уже возвращалась домой, девочка заявила:       - Я хочу быть куртизанкой.       - С ума сошла?! – ужаснулась Ракель.       - Нет. Куртизанки счастливые. Они богатые и красиво одеваются. Когда я вырасту, я тоже буду так жить….              - …Мы надеялись, что эта блажь у неё пройдёт, - Ракель вздохнула.       Не прошла. Пять лет девчонка вынашивала свою мечту.       - Мы не можем заставить людей думать иначе, - мягко сказал кэналлиец. - Мы не можем заставить их мечтать о чём-то другом. Заставить – не можем, Ракель. Не твоя вина, что сестра желает себе иной жизни. Не упрекай себя. Ты сделала, что могла, но решать Клер будет сама. С этим ничего не поделаешь. А у тебя есть ещё и Блу. Она, как я понял, не такая, как Клер.       - Не такая, - тихо подтвердила женщина. – Спасибо.       - Не за что. И – прости: я самовольно перешёл на «ты».       Ракель слабо отмахнулась, показывая, что не оскорбилась. Посмотрела на него.       - Уже поздно. Вам надо отдыхать, - сказала она.       - Да я не устал, - усмехнулся кэналлиец. – А сон, кажется, куда-то от меня убежал.       Юноша скользнул взглядом по комнате, словно ища сбежавший сон.       - Мне жаль, что у нас нет вина, - чуть виновато сказала хозяйка. – Но если хотите, я сделаю вам отвар из цветов и ягод с мёдом. А может быть, хотите молока? Вечернего. Оно, наверное, ещё тёплое….       Ракель встала и оказалась так близко. Всего в шаге от Бласко. Он и сделал этот шаг. Женщина чуть испуганно посмотрела на кэналлийца, но не вскрикнула, не оттолкнула. Не попыталась отстраниться, когда он осторожно обнял её. Как-то очень бережно прижал к себе и поцеловал….              Бласко очень старался подарить Ракель наслаждение. А она очень старалась не закричать. Чтобы не разбудить сына. Даже впилась зубами себе в ладонь. Кэналлиец отстранил её руку и нежно прикрыл губы женщины своей ладонью, чувствуя её горячее дыхание. Едва сдерживая стон, Ракель покусывала его пальцы.       Малыш всё же почти проснулся. Но в тот момент пара на кровати уже просто лежала, прижавшись друг к другу и тяжело дыша. Когда ребёнок захныкал сквозь сон, Бласко перевернулся на спину, дотянулся до колыбельки и покачал её. Филипп сразу же успокоился.       - Так вот, как это бывает? – хмыкнул Дельгадо, поглаживая прижавшуюся к нему Ракель. – Лежащая у тебя на плече жена, и ребёнок, засыпающий под твоей ладонью.       Женщина тихо усмехнулась и потёрлась лицом о его кожу.       - Челль, - Бласко впервые назвал её на кэналлийский манер. – Челль, я не хочу уходить. Не хочу делать тайну из того, что произошло. Но если ты с этим не согласна….       - Не уходи, - отозвалась она.       Так их связало нечто большее, чем просто отношения хозяйки и постояльца.              

* * * * *

      Всё было, как в тот, самый первый их разговор наедине. Только сейчас был день, а не глубокий вечер. Маленький Филипп как раз докушал разведённый молоком творог с ломтиком хлеба, и мама стала вытирать влажным полотенцем его мордашку.       - Ракель, - позвал кэналлиец.       Она оглянулась.       - Извини, мне надо уложить сына. В это время он обычно спит, - сказала женщина и снова занялась малышом.       Уложила его в колыбель, укрыла, покачала, баюкая. И всё это – старательно пряча глаза от Бласко, который терпеливо ждал. Филипп заснул очень быстро, но даже тогда его мать не повернулась к кэналлийцу. Вместо этого она отошла в дальний угол, где стоял открытый сундук, и стала перебирать там детские вещи. Дельгадо беззвучно выдохнул, подошёл и, поставив женщину на ноги, развернул к себе.       - У меня. Ничего. С ней. Не было, - чётко произнёс он, глядя прямо в глаза Ракель.       - У меня нет права ревновать тебя… - она снова отвела взгляд.       - У тебя НЕТ ПРИЧИН ревновать, - поправил Дельгадо. – Говорю же, между мной и Клер ничего….       - Бласко, - остановила его Ракель, - я не жена тебе и никогда ею не буду. Ты не обязан оправдываться передо мной.       - А я не оправдываюсь. Просто вношу ясность. Думаешь, я не вижу, что ты огорчена?!       - Да, - не стала отпираться женщина. – Но причина – не ты. Клер – да, но не ты.       - Ты расстроилась, потому что сестра пришла ко мне?       - Если бы только к тебе! – вырвалось у Ракель с долей отчаяния и горькой иронией.       Дельгадо вздохнул.       - Челль, я, конечно, могу запретить своим солдатам. Но ты сама понимаешь: не они идут к ней, а она к ним.       - Я знаю, - едва не всхлипнув, сказала женщина. – И я не виню ни тебя, ни твоих людей. Это всё Клер. Она сама. И ладно, если бы ей понравился кто-то один. Тот же барон Мей. Но нет….       Бласко обнял её, успокаивающе поглаживая по спине и по волосам. Ракель уткнулась в его плечо.       - Не плачь, - попросил кэналлиец и стал нежно целовать её лицо.              

- -

      Лионелла ещё долго бушевала в своей комнате. Металась по ней, как рикошетящая пуля, шепча ругательства:       - Негодяй! Мерзавец! Бабник! Грубиян! И это он скоро станет рыцарем?! Тоже мне, офицер и дворянин! Да как он может?! Да он…. Да я…. Да я ему….       Но что именно «он», и что «она – ему», виконтесса и самой себе не смогла бы объяснить. А в сердце волной поднималось отчаяние. Девушка зависела от Бласко. Ей некуда было бежать от него. Она не могла диктовать ему условия, не имела права приказывать. Она была ему совершенно не нужна. Дельгадо заботился о ней только потому, что дал слово.       Всхлипывая от обиды и гнева, Лионелла села на кровать. Ну, ничего. Терпеть осталось недолго. Уже скоро она встретится с братом и сестрой. И что бы ни было дальше, птенцы Фламинго будут вместе. Главное, чтобы Дельгадо соизволил, наконец, вскрыть письмо. А вдруг он из вредности станет тянуть с этим. Ему-то куда торопиться?! Это для Лионеллы каждый день в этом Закате – кошмар.       Что же делать? Может, попытаться помириться? Ну, или хотя бы просто попросить прочитать письмо? Объяснить…. Намекнуть как-то, что для неё это очень важно. Должен же Бласко её понять. Он же тоже наверняка скучает о своей родне.       Решившись, виконтесса покинула комнату, чтобы найти теньента Дельгадо и поговорить с ним. Пробегавший мимо хозяйский мальчик Поль подсказал направление. Лионелла пошла туда. Услышала приглушённый голос. Слов девушка не разобрала, но то, что это был именно Бласко, сомнений не вызывало.       Дверь комнаты оказалась чуть приоткрыта. Виконтесса уже взялась за ручку, как до её слуха донеслись очень подозрительные звуки. Вздохи, шёпот, постанывание…. Да что там происходит?!Собственно, ответ был ясен, как безоблачный полдень. Лионелла в ужасе отшатнулась. Чудовищно! Утром Бласко был с одной девицей, а час спустя – уже с другой?! Да что он себе позволяет?! А если учесть, что его любовницы – сёстры…. Какая мерзость!       - Развратник! – тихо всхлипнула Лионелла и бросилась бежать обратно в свою комнату.              

* * * * *

      - У меня только ты, - сказал Бласко.       Если у женщины были какие-то сомнения в этом, после того, что между ними произошло сейчас, они развеялись окончательно. Странно, конечно. Кэналлиец никогда не обещал Ракель чего-то, касающегося их совместного будущего. Никогда не говорил, что любит её. Он молод, знатен. Зачем ему хуторянка с ребёнком, не такая уж красавица да к тому же старше него?! Зачем она ему вообще?! Не говоря уже о том, чтобы хранить ей верность. Теньент Дельгадо мог бы, как и его солдаты, отдыхать телом с доступной во всех отношениях Клер. Почему он выбрал для себя иное?       - Бласко, скажи, что я для тебя?       - Ты – то, чего у меня никогда не будет. Ты и Филипп. С вами я узнал, что такое быть мужем и отцом. Хотя бы немножко….       Ракель стало немного не по себе от этого ответа. Получается, Дельгадо… играл с ними в семью?! Женщина вспомнила себя в детстве, кукол, мальчика, который изображал мужа…. К слову, замуж по-настоящему она вышла не за него. Но сейчас…. Это что же…? Она и Филипп стали куклами для Бласко?! У Ракель даже сердце сбойнуло и защемило от такой мысли. Женщина посмотрела в лицо нежно прижавшего её к себе юноши. Его брови были сдвинуты, взгляд задумчивый и… словно бы внутрь себя. Нет, поняла Ракель, что бы ни стояло за словами кэналлийца, но она и сын для него не игрушки.       - Почему? – пожелала понять женщина. – Ты дал какой-то обет…?       - Ш-ш-ш, - Дельгадо прикрыл её губы кончиками пальцев. – Я очень благодарен тебе, Челль. И прошу, не спрашивай больше об этом.       - Хорошо, - согласилась женщина. – А о виконтессе я могу спросить?       Кэналлиец тихо засмеялся:       - Так ты из-за неё…?       - Нет. Просто пытаюсь понять. Кто она тебе?       - Никто. Просто потерявшаяся девочка, о которой я обещал позаботиться. Отвезу её в Эр-Сабве, передам с рук на руки старшим - брату и сестре. Всё. Кстати, пора бы мне заняться этим делом.       Дельгадо бережно ссадил женщину с колен и встал с сундука. Уже уходя, задержался, чмокнуть Ракель в щёчку. И тут малыш в колыбельке завозился, чихнул и проснулся. Сел, сонно хлопая глазёнками.       - Кай-яла! – с чувством произнёс он.       Согнувшись чуть ли не пополам, мать расхохоталась, а Бласко округлил глаза и прихлопнул себе рот.       - Я же при нём никогда….       - Ты – нет. А твои солдаты? Кстати, это не единственное слово, которое перенял Филипп.       - Надеюсь, другие – не ругательства?       - Нет, - снова усмехнулась женщина. – На самом деле твои люди редко ругаются.Но Хавьер несколько раз брал малыша с собой, показывал лошадей, сбрую. Как я поняла, они это учили. Да и другие солдаты тоже играли с ним. А Поль так вообще вьётся вокруг них денно и нощно. Ему интересно. И он уже немного говорит по-кэналлийски.       - Аа. Ну, ладно, - выходя из прострации, кивнул Дельгадо и ушёл.              

* * * * *

      Лионелла, наконец, получила приглашение от теньента Дельгадо. Фернандо проводил девушку в комнату, которую командир использовал в качестве кабинета. А, судя по меблировке, раньше то же самое здесь делали ныне покойные хозяева хутора.       В комнате стоял длинный стол, прикрытый скатертью. И ещё один – у окна, на двоих. Очень удобно как собраться для обсуждения чего-либо большой компанией, так и поговорить наедине. Была там и конторка, в ней – писчий прибор, бумага. Умные люди жили в Медвяной Роще, и грамотные. Старшее поколение оставило младшим представителям своей семьи хорошее наследство. И это касалось не только чего-то материального. Да, сёстры и их младший брат даже сейчас пока ещё не бедствовали. Но главное, у них было достаточно мудрости, чтобы умело управлять хозяйством. Только рук катастрофически не хватало. С некоторыми проблемами помогли справиться кэналлийцы. А вот как быть дальше? Над этим ещё предстояло подумать.              Виконтесса вошла, поджав губы, но на Дельгадо это впечатления не произвело. Теньент сидел за столиком у окна, а перед ним лежало письмо.       - Присаживайтесь, эрэа, - невозмутимо предложил он, указывая на стул напротив.       Лионелла по такому обращению поняла, что Бласко иронизирует, хотя в интонации это почти не улавливалось.       - Благодарю, - подчёркнуто официально ответила она, принимая приглашение.       Точнее – попыталась принять. Подошла к столу и остановилась. В это время Бласко распечатал послание Колиньяров, развернул и тут только поднял голову на замершую виконтессу. Нарочито ахнул и коротко рассмеялся, догадавшись, чего она ждёт.       - Прошу прощения, - он встал и отодвинул стул для девушки, помогая ей сесть. – Совсем одичал.       Лионелла опустилась на стул, как и учили: спина ровно, голова поднята, юбка расправлена, ручки на коленях, ножки вместе, одна туфелька впереди другой на полступни. Надо бы носочек к носочку, каблучок к каблучку, но так – красивее.       - Итак, - сказала она, намекая, что желает приступить к делу.       Дельгадо снова усмехнулся, спокойно вернулся на своё место.       - Итак, - сказал он и стал читать письмо.       МОЛЧА.       Виконтесса ждала, сцепив зубы и незаметно сжав кулачки. Нет, она не позволит себе сорваться! Девушка очень старалась, чтобы дыхание было ровным. Она была так занята этим, что не сразу заметила, как изменилось выражение лица кэналлийца. Собственно, мимика Бласко никогда не была особенно живой. Так что Лионелле было простительно, что она пропустила момент, когда лёгкая улыбка Дельгадо погасла, а глаза раскрылись чуть шире. Когда же девушка это заметила, кэналлиец уже закончил читать послание, которое и не было особенно длинным.       - В чём дело? – спросила виконтесса, внутренне напрягаясь.       Она уже поняла, что её ожидает какая-то неприятная новость. Но девушка и представить не могла, КАКАЯ. Бласко встал и положил исписанный лист с гербовой печатью Колиньяров перед виконтессой.       - Читайте, дорита, - только и сказал он, а сам, присев на край стола, мрачно скрестил руки на груди.       Лионелла взяла письмо. Осторожно, словно оно было из листьев крапивы. Стала читать. Уже скоро её дыхание сбилось.       - Что?! – сдавленно воскликнула она.       В голове зашумело. Разум никак не мог воспринять прочитанное.       «…виконт Константин Манро более не является оруженосцем…. Его местонахождение на данный момент нам не известно.       …Виконтесса Иоланта Эммануилсберг не пересекала границу Эр-Сабве….       …Исходя из всего вышесказанного, мы не считаем целесообразным принимать у себя младшую виконтессу Эммануилсберг, Лионеллу. Уверены, что вы сможете и дальше заботиться об этой девушке….»       - Я не понимаю… - прошептала Лионелла. – Я ничего не понимаю…. Где Иоланта?! Где мой брат?! Где?!       Выронив письмо, девушка закрыла лицо ладошками и разрыдалась.       Бласко глянул на неё через плечо, вздохнул, поднялся. Пожалел, что в доме нет вина. Не касеру же девочке наливать. Налил в стаканчик воды. Придвинул. Но Лионелла этого не заметила.       - Пей, - сказал он.       А сам глотнул из фляги. Виконтессу юноше было жаль, но гораздо больше его волновало, куда пропал Константин. То, что Манро вышвырнули за порог не за какую-то личную вину, а за то, что он - Манрик, Бласко даже не сомневался. В своём послании Колиньяры непрозрачно намекнули, чтоне желают пачкаться о Фламинго. И Лионеллу они не примут.       - Что же мне делать? – в отчаянии спросила девушка сквозь слёзы и всхлипы.       Хороший вопрос. Только звучит неправильно. ЧТО ДЕЛАТЬ ЕМУ?! Куда девать этого рыжего, совершенно беспомощного и никому не нужного птенца?!       - Для начала – успокоиться, - сказал кэналлиец как можно уверенней. –Я что-нибудь придумаю. А пока идите к себе. Вам надо отдохнуть.       Дельгадо позвал дежурных и заговорил с ними на кэналлийском.       - Арсио вернулся?       - Да, командир. Я видел, как он рассёдлывал лошадь.       - Хорошо. Как только проснутся Карл и Толио, пусть сразу же найдут меня. Луисито тоже мне нужен.       - Да, дор Бласко. Будет сделано. А что с доритой?       - Дурные вести. В Эр-Сабве мы не едем. А дорита пусть выплачется.       - Здесь?       - Да где ей будет удобно. Не трогайте её. Когда успокоится, я с ней поговорю.              Бласко ушёл, а Лионелла ещё какое-то время сидела за столом. У неё просто опустились руки.       Девушка не знала, что ей теперь делать. Семья была её крепостью, которая казалась незыблемой. И вдруг всё рухнуло, как карточный домик. Такие иногда делал дядя Леонард, когда она была ещё малышкой. Он строил, а она дула на карты и смеялась, хлопая в ладоши, когда они рассыпались. А потом просила построить ещё, чтобы снова подуть. Рыжий птенчик и не знал, что однажды кто-то вот так же дунет на её дом, безжалостно разрушая его. И разлетятся, словно карты, все те, кто был ей дорог, кто закрывал её, подобно стенам. А она останется совсем одна.       Не замечая никого и ничего вокруг, виконтесса шла по хутору, даже не понимая, куда идёт. Её никто не останавливал. Командир же сказал – пусть выплачется.              

* * * * *

      Часа в три пополудни «однокорытники» и с ними Арсен собрались, чтобы обсудить письмо Колиньяров.       - Теперь понятно, почему не приехал Константин, - сказал Анатоль.       - Потому что его там нет, - Луитджи сердито хмурился.       - И уже давно, - добавил Карл.       А Бласко, думая о Манро, тем не менее, не смог не отметить, как повзрослели его товарищи по унарскому братству. Да, эти трое очень сильно изменились. В Лаик он часто видел их испуганными. Сейчас на посерьёзневших лицах не было и тени страха. Огорчение – да. Обеспокоенность судьбой «однокорытника» - тоже. Но не страх, не растерянность.       - В наших краях он не объявлялся, - стал рассуждать Дельгадо. – Иначе, я думаю, мы бы встретились. Только вряд ли он решился бы в одиночку ехать через Эр-При. Слишком опасно. Возможно, он у Дораков.       - А если и они…? – намекнул Фариани.       - Надеюсь, что нет. Но если предположить худший вариант, то Манро мог отправиться к Валмонам. Эх! – подосадовал кэналлиец. – Видел же Серхио! Мог бы спросить, если б знал.       - Ну, да, - согласился Арсен. - А Серж и Готье, насколько я понял, ездили в Дорак. Но если они видели Манро, почему Серж тебе ничего не сказал, когда вы у Эчеверрии встречались?       - Да мало ли. Забыл. К слову не пришлось. У нас у всех тогда головы совсем иными проблемами были забиты. А разъехались мы довольно быстро.       - Как я понимаю, - осторожно начал Матэн, - мысль о том, что….       - Нет, - отрезал Бласко, догадавшийся, на что тот намекает. – Пока не доказано обратное, я считаю Константина живым. Гораздо больше меня тревожит Иоланта. Если учесть обстоятельства, при которых сёстры потеряли друг друга…. А ещё – для неё логично было бы ехать через графства Валмон и Дорак. Но ни там, ни там, виконтессу не видели. Иначе мы хоть краем уха, но услышали бы об этом. Тем более, если бы она двигалась через Рафиан.       Молодые люди вздохнули, помрачнев.       - И что же нам теперь делать – с Лионеллой? – тихо спросил Мей. – Куда ты собираешься её девать, командир?       - Ещё не знаю. Но таскать её с собой – не вариант. Очень уж она… нежная. К походной жизни совсем не приспособленная. Да и опасно ей будет с нами. Мы же не на прогулке, и даже не на охоте.       - Оставишь её здесь? – предположил Тротта.       - Не знаю. Возможно. Говорю же, ещё не решил. Но обсуждать этот вопрос я буду с Лионеллой. Надо понять, чего она сама хочет.       - Они, вроде, с Мануэлой подружились, - вставил Фариани.       - Это я тоже учту, - обещал Дельгадо.       - И когда ты собираешься поговорить с девушкой? – спросил Матэн.       - Как выплачется и придёт в себя.       - Думаешь, она всё ещё плачет? – тёмно-русые брови Фариани сочувственно поднялись.       - Может, кто-то из нас осторожно заглянет к ней, - предложил Анатоль.       Бласко пожал плечами:       - Загляните.              Виконтессы в комнате не оказалось. Барон Мей на этом не успокоился. Он пошёл искать Лионеллу по всему хутору. Оказалось, что её видели, но – часа два-три назад. Ещё больше встревожившись, Анатоль оббежал весь хутор, на этот раз, заглядывая во все возможные места, где виконтесса гипотетически могла бы укрыться от людских глаз, чтобы поплакать. К поискам присоединились Луитджи и Карл. В результате стало ясно, что на хуторе - в пределах его ограды - Лионеллы нет.       Теньент Дельгадо, конечно же, не мог не заметить всю эту беготню. Так же, как не мог не догадаться, что произошло нечто нехорошее. Собственно, продлить логическую цепочку и определить, что именно произошло, было совсем не сложно. Так что, собрав всех свободных от срочных дел солдат, командир обратился к ним не с вопросами, а с распоряжениями. Виконтессу желательно было найти до темноты. Сигнал – свист. Его должны были подтвердить выстрелом оставшиеся на хуторе часовые. После этого поиски прекращаются, все возвращаются.       Арсена и Луисито командир оставил «дома». Четверо – на страже. Двое – готовили ужин для отряда. Ещё трое занимались лошадьми. Оставалось тринадцать человек, с командиром – четырнадцать. Да ещё те двое, кого выделил в помощь гонцам герцог Фиеско. Эти не захотели остаться в стороне от происходящего и тоже присоединились к поискам. Не пришлось ни просить, ни приказывать.       Шестнадцать человек разошлись по периметру хутора и направились в разные стороны. С собой они на всякий случай имели потайные фонари и факелы. Трудность была в том, что на утоптанных тропах не было видно следов девушки. А под деревьями, где земля мягче, уже залегли глубокие тени. Попробуй, разгляди. Так что двигались наугад. Но эти солдаты были не только хорошими стрелками, но и разведчиками. Ну, и шанс, что потеряшка опомнится и позовёт на помощь, тоже оставался.              

* * * * *

      Лионелла и сама не поняла, как оказалась в лесу. Вокруг покачивались ветви с молоденькой листвой. А с некоторых свисали длинные «серёжки». Зеленела трава, в ней – россыпи цветов. В кронах пересвистывались встревоженные птицы, а в остальном – тишина, тёплая и благостная.       Удивлённо оглядываясь по сторонам, девушка медленно пошла дальше по едва заметной тропинке. Здесь, меж деревьев, ей стало так хорошо, так уютно. Все тревоги остались где-то очень далеко. Так отдаляется сон после пробуждения. А может, наоборот, это сейчас виконтесса спит? Тогда ей лучше не просыпаться. Лучше и дальше идти по тропе. И неважно, куда она приведёт.       Впереди сияло, горело алое солнце. Деревья закрывали горизонт, иЛионелла не сразу поняла, что оно уже садится. Но под раскидистыми кронами быстро темнело, стало прохладно. Девушка зябко обхватила себя за плечи. Она же не взяла с собой плащ! Но пока солнце ярко светило, было тепло. Как согреться теперь, виконтесса не знала. Как вернуться – тоже.       А надо ли – возвращаться? Может, лучше остаться здесь? Вот только холодно. Как же холодно!       И страшно.       Теперь девушку пугал каждый шорох. Так и казалось, что трава кишит змеями, а за каждым кустом притаился волк. Позвать на помощь? А вдруг услышат не люди, а звери? Да и людей виконтесса с некоторых пор боялась. Вдруг они окажутся такими же, как те, что напали на постоялый двор у реки. Или как те, кто преследовал её с сестрой.       Вспомнив об Иоланте, девушка снова всхлипнула. Она была уверена, что старшей сестры больше нет в живых.       Стало совсем темно. А в кустах неподалёку кто-то очень сильно зашуршал, захрипел и завизжал. Айкнув, перепуганная виконтесса бросилась бежать, не оглядываясь. Она знать не знала, какой зверь может так жутко кричать.       Из-под куста на тропинку выкатились, толкаясь и воинственно топорща иглы, два не поделивших территорию ежа. Они ругались друг на друга самыми крепкими ежиными словами, даже не подозревая, что у какой-то девчонки из-за их перебранки душа ухнула в пятки.              

* * * * *

      Бласко и сам не знал, почему выбрал для себя именно это направление. Но у него и раньше бывали моменты, когда интуиция вела его туда, куда надо.Юный командир был уверен, что найдёт Лионеллу. Зачем тогда он бросил на её поиски половину отряда? Да потому что одной интуиции мало. У коня четыре ноги, но и он порой спотыкается. А, кроме того, тщательный осмотр прилегающей к лагерю территории никогда не будет лишним. Если в роще шатался кто-то посторонний, его следы непременно обнаружат.       Где-то впереди послышался слабый вскрик. Птица? Дельгадо хмыкнул: он ведь как раз ПТИЦУ и ищет. Рыжую и бестолковую, которую унесло в лес на ночь глядя. Что ж, посмотрим, та ли это птица пищала.       Юноша двигался вперёд, стараясь сохранить направление, и очень жалел, что кроны заслоняют небо. От луны остался тонюсенький серп. В поле или в гораххватило бы и его. Но не в лесу. А звёзд здесь тем более не видно.       Некоторое время спустя у корней толстого дерева Бласко разглядел подозрительный силуэт. Силуэт чуть шевельнулся и всхлипнул.       - Дорита? – рявкнул кэналлиец.       Вообще-то, он не собирался её пугать. Но получилось, что испугал. Сжавшаяся в комок виконтесса айкнула и едва не подскочила. Опасаясь, что она сейчас бросится прочь, и не желая тратить силы на беготню за рыжей птицей по ночному лесу, Дельгадо прыгнул вперёд и крепко схватил девчонку.       - Даже не вздумай снова исчезать, - сказал он ей.       Лионелла протестующее взвизгнула и забилась в его руках.       - Отпусти меня! Не трогай! Не смей! Ты, чудовище! Не смей меня тискать! Развратник!       - Что?! – задохнулся от такого заявления Дельгадо.       Он резко встал.       - Значит так, - сказал он, - я сейчас иду домой, а ты как хочешь.       Бласко развернулся, показывая, что не шутит, и уже сделал шаг, но его остановил тихий голос.       - Домой, - эхом повторила виконтесса. – У меня нет дома. Мне некуда идти. У меня никого и ничего не осталось… - шептала она сквозь всхлипы. - Они все погибли. Все…. Я одна и никому не нужна….       Кэналлиец вздохнул. Вернулся к девушке. Надо бы сесть рядом, погладить по головке…. Но ведь эта рыжая птица снова начнёт трепыхаться.       - Дорита, почему ты решила, что твои брат и сестра погибли? Разве ты видела их мёртвыми?       - Нет… - чуть слышно признала виконтесса.       - Тогда может быть, кто-то пришёл к тебе и сказал, что видел их смерть?       - Нет….       - Так почему же ты их хоронишь?       Лионелла не нашлась, что ответить.       - Мне страшно, - призналась она после паузы. – Я не знаю, что мне дальше делать.       - Это уже моя забота, - сказал кэналлиец. – Лионелла, виконтесса Эммануилсберг – или Манро, если тебе так больше нравится – я, Бласко Дельгадо из рода Дьегарронов, даю тебе слово, что никогда не оставлю тебя без поддержки и защиты. Я буду заботиться о тебе до тех пор, пока ты не найдешь для себя место, где тебе будет хорошо.       Девушка медленно повернулась к нему. Лицо Бласко в темноте напоминало мраморную маску. И оно было абсолютно серьёзным.       - Вставай, - почти приказал кэналлиец, протягивая руку.       С его помощью виконтесса смогла подняться. Покачнулась, потому что замёрзшее тело не слушалось.       - Я промочила ноги, - виновато призналась девушка.       - Сочувствую, - ответил на это Дельгадо. – Но на руках я тебя не донесу. Слишком далеко. Придётся идти. А вот плащ я тебе отдам. Закутайся хорошенько.       И он помог Лионелле завернуться в его длинный плащ. А потом пронзительно свистнул.       - Зачем?! – испугалась виконтесса.       - Так ведь я не один тебя искал.       Где-то вдали раздался выстрел. Кэналлиец хмыкнул:       - Значит, правильно: нам - туда.       Бласко повёл девушку в сторону хутора, мысленно отметив, что она уже не возмущается, когда он приобнимает её за талию, чтобы поддержать.       Его глаза уже давно привыкли к темноте, но после того как Лионелла пару раз споткнулась и едва не подвернула ногу, Дельгадо решил всё-таки зажечь потайной фонарь. Света он давал немного, но достаточно, чтобы дальше двигаться спокойнее и быстрее.       Скоро виконтесса устала, и они остановились отдохнуть. Но тут к ним пришла, а точнее – приехала, помощь. Арсен опознал друга по свисту. Приказал оседлать лошадей – свою и командира. Поехал навстречу. Нашёл. Это было очень кстати.       Уже скоро все собрались на хуторе. Солдаты радовались, что всё закончилось благополучно, и просили смущённую дориту больше не теряться. Потом мужчины отправились ужинать, а девушкой занялись Ракель и Блу. Её надо было согреть, искупать, переодеть, накормить и уложить в тёплую постель.              

Ночь с 23го на 24е Весенних Ветров

      

Хутор Медвяная Роща, графство Валмон, Талиг

      Спала Лионелла недолго. Около полуночи её разбудила сильная жажда. Пить хотелось нестерпимо. И было очень жарко. С трудом стащив с себя одеяло, которое почему-то стало неимоверно тяжёлым, девушка села, чувствуя слабость во всём теле. Но она даже не понимала причину этого. Думать о чём-либо было сложно. Просто думать, не то, что рассуждать.       Виконтесса попыталась позвать кого-нибудь, но не смогла издать ни звука: на это тоже не хватило сил. Голова кружилась. В тёмной комнате было страшно. Казалось, в углах притаились какие-то чудища и наблюдают за девушкой, зло ухмыляясь.       - Помогите… - хотела крикнуть Лионелла, но губы снова шевельнулись беззвучно.       А потом жажда выжгла и страх, и даже воспоминание о нём. Девушка помнила одно – на столе стоит кувшин с водой. Или с каким-то отваром…. Не важно. Главное, что она сможет напиться.       Но где же стол?!       Что-то смутно белело в темноте. Кувшин! Виконтесса вспомнила, что он был покрыт белой глазурью. Пошатываясь на подгибающихся ногах, девушка пошла в ту сторону. Несколько шагов, но как же тяжело они ей дались. Хватая пересохшим ртом душный воздух комнаты, Лионелла оперлась руками о столешницу. Собравшись с силами, потащила к себе кувшин. Попыталась поднести к губам…. Ослабевшие руки не удержали его. Кувшин ударился о край стола и разлетелся на осколки. Вздрогнув, виконтесса повалилась на пол….              

* * * * *

      В этот день Арсен и Луисито устали не так сильно, как другие. Потому и засиделись допоздна над книжкой по медицине. А с ними за компанию осталась и Блу. Матэн объяснял кое-какие нюансы своему помощнику, а девочка, пристроившись рядом, тоже слушала, сонно и влюблённо поглядывая на молодого врача. Но она осталась с ними не только ради того, чтобы ещё немножко побыть с тем, кто ей нравится. Блу на самом деле было интересно. А вдруг эти знания где-то когда-то и пригодятся?       В доме было тихо, да и Арсен с Луитджи разговаривали вполголоса. Так что они услышали и грохот чего-то разбившегося, и негромкий звук падения. Напряжённо замерли. Блу тоже встрепенулась.       - Это где-то рядом, - сказал Матэн.       Не сговариваясь, они пошли выяснять, что и где случилось. Заглянув в комнатку виконтессы, увидели девушку на полу, а рядом – черепки разбившегося кувшина.       Блу ахнула. Матэн метнулся к Лионелле, тронул её руку, лицо.       - Да она вся горит….       - Буди командира, - приказал он Фариани.       По его голосу Луитджи понял, что дело плохо.Юноша помчался к комнате Ракель, он знал, что Бласко там.              Этой ночью хозяйка и кэналлиец собирались просто выспаться. Заснули, едва легли. Но около полуночи Филипп расплакался, разбудив мать. Она встала к сыну, и тогда уже проснулся Бласко.       Ракель переодела малыша, и Дельгадо взял его на руки, пока мать перестилала в колыбельке. Баюкая, стал тихо напевать.Голос Бласко с лёгкой хрипотцой был приятным. Под кэналлийскую колыбельнуюФилипп очень быстро начал засыпать. Подождав немного, Ракель переложила сына в его постель. С мягкой улыбкой Бласко нежно привлёк к себе женщину, а она погладила его по волосам. Это всё, что пара успела сделать.       В дверь спальни тихо, но настойчиво постучали.       - Командир, это я, Фариани.       Дельгадо сразу же отодвинул Ракель и встал с кровати. Луисито был очень деликатным человеком, и если он в такое время примчался к командиру в спальню….       Распахнув дверь, кэналлиец увидел своего «однокорытника». Тот был чем-то встревожен.       - Что? – перешёл к делу Дельгадо.       - Лионелла заболела, - выпалил Фариани.       Бласко всхрюкнул:       - Тебе бы песни сочинять. «Лионелла заболела»! Рифма!       Луисито сердито засопел и развернулся, чтобы уйти.       - Корнет Фариани, - обманчиво мягко окликнул его командир, - я вас не отпускал.       Тот вернулся.       - Так что там с Лионеллой? Чихает? – всё ещё насмешливо поинтересовался Дельгадо.       - Никак нет, - было ясно, что Луитджи очень сердится на Бласко, оттого и перешёл на подчёркнуто официальный тон. – Госпожа виконтесса была обнаружена мною и теньентом Матэном в своей комнате без сознания и с признаками сильного жара.       Дельгадо перестал улыбаться.       - Сейчас буду, - сказал он.       Вернулся в комнату. Ничего не стал объяснять Ракель, зная, что она и так всё слышала. Быстро надел штаны и рубаху, обулся и ушёл вместе с Фариани.              В комнате виконтессы Арсен, уложив девушку на кровать, делал ей охлаждающие примочки.       - Бласко, - сказал он, и на его лице в кои то веки не было даже тени улыбки, - нам просто невероятно повезло. Я уж и не говорю, насколько повезло самой девчонке. Повезло, что мы с Луисито не спали, что услышали…. Если бы не это… - молодой лекарь сделал паузу. – Бласко, утром мы бы её уже хоронили.       - Что?! – поперхнулся Дельгадо.       Он понимал, что друг не преувеличивает, но поверить в ТАКОЕ….       - Сенио, она всего лишь промочила ноги!       Матэн пожал плечами:       - Ей этого хватило.       Выдохнув, Бласко прошёлся пятернёй по волосам.       - Ну, и что мне с ней делать? Куда её девать?! Разве я могу возить эту девчонку с собой?!       - Друг, пока что вопрос о переезде Лионеллы отсюда и куда-либо даже не стоит. Полмесяца – точно. А там видно будет.       Дельгадо задумался, прикидывая, сколько времени у них могло уйти, если бы они всё-таки повезли виконтессу в Эр-Сабве.       - Что ж, - наконец сказал он, - если не случится чего-то непредвиденного, у нас будет целый месяц. Но если что, я оставлю девчонку здесь, а потом вернусь за ней. Ну, или кто-нибудь из нас вернётся….       Уточнение не лишнее, если учесть, что происходит в Талиге. Арсен на это согласно кивнул.       - Ладно, иди, отдыхай, командир.       - Ага, щас! Я уйду не раньше, чем увижу, что этому рыжему птенцу станет лучше.       - И ты думаешь, что твоё присутствие ей поможет? – Арсен уже снова иронизировал.       - Ну, могу же я хоть что-нибудь сделать, чем-то тебе помочь….       - В качестве помощника мне и Луисито достаточно.       - Да, но за Лионеллу отвечаю я, а не он.       Матэн махнул рукой, показывая, что не желает препираться.       - Сито, иди спать, - распорядился он. – Утром сменишь меня.       Бласко он приказал заняться компрессами.       - А я приготовлю тинктуру.              Сквозь бред Лионелла видела рядом с собой Бласко. И ей казалось, что они занимаются любовью. Правда, об этом процессе девушка имела весьма общие представления. И всё же она была уверена, что именно это с ней сейчас и происходит.       Какие же всё-таки у этого кэналлийца холодные руки! Лионелла вздрагивала всякий раз, как он к ней прикасался. А его красота такая пугающая! Лицо Бласко снова напомнило девушке маску из белого мрамора с чёрными провалами вместо глаз. А может, Дельгадо и не человек вовсе?! Может, он – астэра? Или того хуже – ожившая статуя какой-нибудь астэры?! Кажется, такую Лионелла видела в старом королевском парке. Только, кто же это был?! Девушка никак не могла вспомнить. Ей мешали, как она думала, прикосновения Бласко. Он не должен ласкать её! Не должен! Она не хочет! Даже если это приятно…. Виконтесса очень старалась сказать «нет, не трогай меня!», но пересохшие губы шевелились беззвучно. Кэналлиец давал ей воду, а потом заставил выпить какую-то гадость.       Некоторое время спустя девушке стало легче дышать. Она ещё успела увидеть, как Дельгадо склонился к ней, и испугаться, а потом крепко заснула.              Оба теньента устало присели за стол. Арсен зевнул, Бласко подхватил.       - Ей уже лучше. Можешь идти спать….       - Угу… - Дельгадо кивнул, привалился на столешницу, на сложенные руки, и через мгновение уже спал.       Молодой врач снова зевнул, мутным взглядом посмотрел в сторону кровати. Виконтесса спала. Её дыхание ещё не было идеально ровным, но всё-таки….       Свернув свой колет, который сбросил в самом начале, Матэн посмотрел на друга, подумал, что тому тоже не мешало бы что-нибудь подложить под голову. Но не будить же! Устроился на импровизированной подушке и тоже отправился в царство снов.              

Утро 24го Весенних Ветров

      

Медвяная Роща

      Проснувшись, Лионелла никак не могла понять, что из её воспоминаний об этой ночи было сном, а что явью. Во всём теле была ужасная, противная слабость. И как-то странно…вроде бы… болело внизу….       НЕУЖЕЛИ…?!       С замиранием сердца девушка заглянула под одеяло и ужаснулась: её сорочка была разорвана сверху донизу.       Услышав, как виконтесса ахнула, проснулся Дельгадо. Потёр глаза, лицо, встряхнулся. Понял, что Матэн ушёл, перед этим укрыв друга своим колетом. С трудом поднявшись, кэналлиец подошёл к кровати.       - Доброе утро, дорита, - осипшим от недосыпания голосом сказал он. – Как ты себя чувствуешь?       Девчонка всхлипнула с отчаянием и гневом:       - Как вы могли?!       Бласко заморгал, зажмурился, тряхнул головой, пытаясь вернуть себе способность ясно мыслить.       - Это ты сейчас о чём?       - Вы знаете! Негодяй! Как вы могли сделать со мной ТАКОЕ?!       - Какое?       Нет, разум категорически отказывается просыпаться! Юноша потёр глаза, глубоко вздохнул. Зевнул. Заставил себя разлепить веки и сосредоточить взгляд на возмущённой девчонке.       - ЭТО! – она продемонстрировала ему верх разорванной сорочки, при этом тщательно прикрывая грудь.       - Аа, - равнодушно качнул головой Дельгадо. – Так примочки через одежду не делают. Пришлось….       Вообще-то, это сделал не он, а Арсен. Но кэналлиец решил прикрыть врача, чтобы тому не пришлось выслушивать истерику Лионеллы.       - Примочки?! – виконтесса немного растерялась, но её гнев ещё не угас.       - Ну, да. У вас, эрэа, был… этот… Каррьяра! Как его?! А! ЖАР, - кэналлиец фыркнул и закончил тоном, каким признаются в чём-то страшном:– Каюсь, я делал вам… КОМПРЕССЫ, - а потом рассмеялся.       - Да вы пьяны! – снова ужаснулась девушка.       - Эрэа, - Дельгадо, наконец, проснулся (ну, почти совсем), - даже если бы я вчера напился, то сейчас был бы не пьян, а с похмелья. Это, чтоб вы понимали, два очень разных состояния.       - Меня не интересуют ваши подробности! – отрезала виконтесса, не зная, плакать ей или сердиться. – Как вы посмели покуситься на мою… - она запнулась, - честь?!– И покраснела.       - Ч-ЧЕГО?! - Бласко, поперхнувшись, замер, а потом расхохотался. – Успокойся, дорита, всё, что у тебя пострадало, это сорочка.              Когда пришла Блу, Дельгадо уже ушёл, а Лионелла тихонько шмыгала носом, пытаясь расплакаться, но у неё не получалось.       - Что случилось?! – заволновалась сердобольная девочка. – Тебе совсем плохо?       - Я не знаю, как мне дальше жить….       Блу решила, что причина этих переживаний – вчерашнее письмо. Стала успокаивать:       - Не бойся. Ты ещё найдёшь своих родных. Всё будет хорошо. Вот увидишь.       - Как я смогу показаться им на глаза после того, что произошло?! – всхлипнула виконтесса.       - А что произошло? – никак не могла понять Блу. – Объясни ты толком.       - Вот, - Лионелла продемонстрировала ей свою сорочку.       - Сейчас мы тебя переоденем, - со смехом успокоила девочка.       Она как раз и принесла гостье другую одежду. Помогла сесть.       - Ты не волнуйся. Арсен ведь не просто какой-то мужчина. Он – врач. А обнажённая женщина может не стесняться двух мужчин – мужа и лекаря. Это он так говорит. И смеётся: «Я у тебя буду един в двух лицах».       - А при чём тут Арсен? – запуталась Лионелла.       - Ну, так это же он сделал. Чтобы тело охладить. А иначе ты умереть могла.       Виконтесса хлопала ресницами, пытаясь осмыслить услышанное.       - Но я видела Бласко….       Блу кивнула:       - Он тоже тебя лечил. Сказал: «Я за неё отвечаю». И остался.       О Луитджи девочка решила на всякий случай вообще не упоминать.       - Ужас какой! – сказала виконтесса. – Значит, меня видели двое. И Бласко всё-таки был здесь… со мной….       - Ну, да. Я же говорю, он очень переживал о тебе.       Блу помогла Лионелле умыться и переодеться. Всё это время гостья молчала, о чём-то думая.       - Блу, - решилась всё-таки заговорить она, - скажи, а можно как-то понять, было у тебя что-то с мужчиной или нет?       - Конечно, - кивнула девочка, озадаченная вопросом.       Ей было странно, что в свои семнадцать Лионелла не знает таких вещей. И тут её озарило:       - Ты думаешь, что Бласко тебя…?! Да ты с ума сошла! – возмутилась она.       Виконтесса поджала губы – обиженно и упрямо. Блу тоже засопела, оскорбившись за Дельгадо, от которого видела только хорошее.Причём в этот список добрых дел она внесла даже то, что у Бласко было с её старшей сестрой. Да, это не любовь, а что-то странное. И всё же Ракель ожила. А то ведь после всех кошмаров, что обрушились на их семью, она уже на тень стала похожа. Блу очень боялась, что однажды старшая сестра просто ляжет спать, а утром не проснётся. Нежность Бласко и его забота стали лекарством для Ракель. А бабником Дельгадо не был. Например, та же Клер его совсем не привлекала. И виконтессу он уж точно не тронул бы ни за что. Тем более – больную!       - Не веришь мне, поверь этому, - и девочка развернула перед носом Лионеллы разорванную сорочку. – Смотри – ни следочка! А если хочешь, я Ракель позову. Пусть она тебя посмотрит и скажет.       - Не надо, - остановила её виконтесса, подумав, что такого унижения уже не переживёт. – Должно быть, мне привиделось.       Блу тут же смягчилась:       - Конечно, привиделось. Жар у тебя был сильный, бредила ты, вот и показалось.              

Середина месяца Весенних Волн

      

Медвяная Роща, Валмон, Талиг

      

- -

      Арсен, не смотря на молодость, был хорошим врачом. А такого пациента, как Лионелла, он впервые спас, когда сам был ещё ребёнком. Так что виконтессу он вылечил быстро. А вот сил девушка набиралась долго. Бласко даже начал подозревать, что ей понравилось быть в роли бедняжки, которую все жалеют. Но Матэн заверил командира, что Лионелла не симулирует. Её подкосила не только болезнь сама по себе, а и всё то, что произошло перед этим.       - Дай ей ещё немного времени, - попросил Матэн своего друга и командира.       Дельгадо не возражал. Тем более что виконтессой по большей части занимались его «однокорытники». Они заботились о девушке, развлекали её. Сам же Бласко наслаждался своим тихим счастьем с Ракель и маленьким Филиппом. Но внезапно всё изменилось.              Двух солдат, которых герцог дал в помощь гонцам своего оруженосца, Дельгадо отправил к монсеньору. Надо же было сообщить, какой ответ прислали из Эр-Сабве. Упомянул Бласко и о болезни виконтессы. Солдаты уехали первого числа месяца Весенних Волн, а шестнадцатого вернулись. Они привезли не только письмо герцога, но и Жоржа, сына хозяина того самого постоялого двора, где Бласко впервые встретил виконтессу Манро.       Первым делом Дельгадо вскрыл послание своего монсеньора. Оказалось, герцог приказывал оруженосцу вместе с отрядом как можно скорее вернуться к нему. Виконтессу же лучше было оставить у трёх сестёр вне зависимости от её состояния. Просто Бласко будет слишком занят, чтобы уделять внимание девушке. Дельгадо даже без устного дополнения от гонцов понял, что намечается нечто опасное. Причём Фиеско мягко намекнул, что своих «однокорытников» его оруженосец тоже может оставить в Медвяной Роще. Но поскольку это был совет, а не приказ, Дельгадо решил по-своему.       В письме герцога было и кое-что о Жорже. Парень он хороший, и руки у него, откуда надо растут. Толковый, хозяйственный. Только на хуторе герцогской невесты себя не нашёл. Не то чтобы не ужился, нет! Просто там и без него людей хватает. Узнав о сёстрах, оставшихся практически без мужчин в доме, Жорж попросился к ним. Решил, что в Медвяной Роще от него будет больше пользы.       «Воистину, так», - подумал Дельгадо и пошёл беседовать с этим парнем.       Жорж был не особо разговорчивым человеком. Объясняя свой поступок, он сказал почти то же самое, что Бласко уже прочитал в письме. Сверх написанного выяснилось только то, что парень всегда мечтал заниматься пчёлами. Даже учился этому у одного из дальних родственников. Но отец на пасеку добро не дал. А тут такая возможность.       - Я буду рад, если ты здесь приживёшься, - искренне сказал Жоржу Дельгадо.       И пошёл беседовать со старшей хозяйкой.              Бласко подробно рассказал Ракель о Жорже. Вдова слушала молча, но юноша чувствовал в ней какое-то напряжение.       - Что-то не так? – спросил он, коснувшись плеча женщины.       Ракель прерывисто вздохнула.       - Я знала, что однажды мы попрощаемся навсегда, - тихо сказала она. – И я каждый раз провожала тебя так, как если бы это была наша последняя встреча.       - Челль, - ласково сказал Дельгадо.       Женщина прильнула к нему, крепко обняла.       - Этот день настал? – спросила она. – Ты больше не вернёшься?       - Вернусь. Если буду жив, - кэналлиец усмехнулся. – Надо же забрать отсюда виконтессу. Тебе такая обуза ни к чему.       - Ты приедешь, - согласилась женщина. – Но ты не вернёшься.       Бласко понял, о чём она.       - Челль, послушай меня, - попросил он. – Тебе нужен тот, кто будет с тобой всегда. Я – не смогу. Не потому что не хочу. Я именно что НЕ МОГУ. А Жорж, насколько я успел его узнать,человек хороший. Я буду рад, если у вас с ним всё сладится.       Женщина угукнула, не позволяя себе расплакаться. Уткнулась в чёрный колет, всё-таки всхлипнула.       - Челль, - Дельгадо нежно погладил её по волосам, - я хочу, чтобы ты была счастлива.       Она вздохнула, тщетно сдерживая слёзы.       - Я постараюсь, - обещала женщина, заставляя себя улыбнуться. – А ты обещай, что будешь осторожен. Останься живым, Бласко! – попросила она. – Хотя бы ради виконтессы. Не надо, чтобы эта девочка потеряла ещё и тебя.       Кэналлиец тихо рассмеялся, думая, что же на это ответить.       - Челль, поверь, я не ищу себе смерти. Но она может прийти раньше, чем хотелось бы….       Ракель испуганно прикрыла ему губы своими пальцами:       - Нет. Не говори такого. Ты будешь жить – долго и счастливо. И обязательно найдёшь свою любовь. Считай, что это моё благословение тебе.       Бласко не стал спорить. Не стал ничего объяснять. Зачем?! Зачем огорчать чудесную женщину? Вместо этого он преклонил колено и поднёс её руку к своим губам:       - Челль, я благодарен тебе за счастье, которое ты мне подарила. И за твоё благословение тоже.       Ракель погладила его по волосам и улыбнулась уже гораздо легче, чем до этого. Улыбнулась – и в этот миг отпустила из своего сердцастранного юношу. А он отпустил её.              

Вторая половина месяца Летних Скал, 400 г. К.С.

      

- -

      

Берег Данара

      

Граница герцогства Фиеско и графства Рафиан, Талиг

      За окном день изнывал от жары. Того и гляди, к вечеру соберётся гроза. Но она хотя бы принесёт облегчение. В доме душно, потому что воздух «стоИт». Точно будет гроза….       - Точно будет гроза, - сказал Фиеско, стирая ладонью пот с груди.       Бласко на это молча кивнул.       Герцог и его оруженосец пытались укрыться от жары в доме. Получилось только частично. От солнца-то они спрятались, но горячий воздух заполонил всё, нагрел все предметы – одежду, мебель, стены…. Напитки давно перестали быть прохладными. Умывание тоже не особо помогало. Так что люди просто ждали с усталым терпением, когда же наступит вечер. Ну, или, как сегодня, когда налетит гроза.       - Это и к лучшему, - продолжил Фиеско. – Если пройдёт ливень, ты со своим отрядом сможешь уже завтра отправиться в путь.       - Куда? – спросил Дельгадо.       - В Медвяную Рощу.       Кэналлиец удивлённо посмотрел на монсеньора:       - Зачем?!       - За тем! – передразнил герцог. – По виконтессе не соскучился?!       - Нет.       - А стоило бы. Два месяца девчонку не видел.       Дельгадо засопел.       - Ты, между прочим, обещал о ней заботиться, - напомнил Фиеско уже почти серьёзно.       - Я оставил её в тихом, безопасном месте….       - А убедиться, что это место всё ещё тихое и безопасное, ты не хочешь?       По голосу юноша понял, что монсеньор начинает сердиться.       - Дор Леопольдо, - Дельгадо заговорил спокойно и негромко, но Фиеско всё же уловил в его голосе лёгкие нотки обиды, - я не забыл своё обещание. И за виконтессой я, конечно же, съезжу. Вы же знаете, почему я оставил её там.       - Знаю. Но обстоятельства меняются. Думаю, девушку из Медвяной Рощи лучше забрать. Разве что она сама захочет там остаться ещё на какое-то время.       - На какое?       - В том-то и беда, юноша, что никто из нас не может этого знать. Мы планируем одно, а жизнь может преподнести нам такой сюрприз, что все планы полетят изначальной твари под хвост.       Дельгадо кивнул, соглашаясь с этим.       - Но это не значит, что мы должны сидеть, сложа руки, - лукаво усмехнулся Фиеско. – У создателя свои планы, у Зеленоглазого – свои. Ну, и мы, как существа, наделённые волей и разумом, тоже бездействовать не станем.       Юноша подобрался, чувствуя, что герцог собирается перейти от общих рассуждений к конкретным распоряжениям. И не ошибся.       - Значит, так, - приступил к делу Фиеско. – В Валмон ты поедешь, конечно же, не только ради своей рыжей птицы. Твоим людям надо отдохнуть, но, сам понимаешь…. Совсем отпустить я вас не могу. И всё же в Медвяной Роще вам будет полегче. Возьми снова под свой присмотр часть Кайна. Знаю, солдат у тебя маловато. Но выше по течению стоит взвод ополчения Валмонов. Если что, они помогут.       - Да, дор Леопольдо. Будет сделано. И как долго мне там оставаться?       - До моих новых распоряжений….              

- -

      

Медвяная Роща, Валмон, Талиг

      Едва въехав на хутор, Дельгадо понял: что-то произошло. Что-то нехорошее. Встретивший отряд во дворе Жорж виновато отвёл глаза. Вышедшая из дома Ракель тоже почему-то замерла, не решаясь подойти ближе. Только Блу подбежала к Арсену, но и на её лице была какая-то неуверенность пополам с виной.       - Что у вас произошло? – спешившись, Дельгадо сразу перешёл к делу.       - Простите, дор Бласко, - тихо сказал Жорж, - не доглядел я.       - Он не виноват, - вступилась за молодого человека хозяйка. – Мы все не доглядели.       - Что-то с Лионеллой?       - Не совсем….       - Дора Ракель, - обратился к ней Бласко, и женщина вздрогнула, когда он так её назвал, - пожалуйста, объясни более конкретно.       Тон кэналлийца был хоть и настойчивым, но мягким. Ракель вздохнула и, собравшись с духом, произнесла:       - Клер….       - Что она натворила? – Дельгадо немного удивился.       Что такого могла отчудить блудливая девчонка, что её сёстры и Жорж чувствуют себя виноватыми ПЕРЕД НИМ?! И как это связано с виконтессой?!       Ракель пригласила теньентов в дом. Там к Бласко сразу же бросился шустрый Филипп. Кэналлиец заулыбался, подхватил малыша на руки. Он был рад, что с этим ребёнком всё в порядке. А с девчонками они разберутся как-нибудь.       Хозяйка проводила гостей в столовую, предложила напитки, чтобы утолить жажду. Блу хотела уйти на кухню, но Арсен не отпустил, усадил рядом с собой на лавку. Дельгадо тоже попросил Ракель присесть.       - Что же всё-таки случилось? – вернулся к теме он.       Его настораживало, что Лионелла не пришла – не встретить, так хоть пожаловаться.       Хозяйка вздохнула и стала рассказывать.              Неприятностей, вроде как, не предвиделось. Кэналлийцы уехали. Клер, едва взглянув на Жоржа, сразу же потеряла к нему интерес. У парня, конечно, руки золотые и кое-какие сбережения имеются, но это всё не то. Сёстры – Ракель и Блу – вздохнули с облегчением. А тутих средняя, кажется, и вовсе за ум взялась. Узнав о тканях, что Дельгадо подарил виконтессе, Клер предложила сшить, наконец, из них платье для Лионеллы. Кто бы знал, чем это обернётся!       К слову, виконтесса как-то ожила, освоилась. Стала помогать Блу делать мыло и свечи. Даже придумала кое-что, чтобы было красивее. И с малышом иногда возилась. Идиллия рухнула, когда никто этого не ожидал.       Клер дошила платье, только примерить его виконтесса так и не смогла. Собственно, никто и не знал, что работа уже завершена. Но однажды утром все в доме проснулись с тяжёлыми головами. Ракель тогда очень себе удивилась. Обычно она просыпалась, едва услышав, как завозился в колыбели сын. А тут…. Малыш громко плакал, а мать не могла поднять себя с постели. Еле встала. Ноги не держали, а голова кружилась. Как выяснилось позже, она не одна такая. Блу, Лионелла, Жорж…. Бодрым и полностью проснувшимся был только Поль. Он и растормошил остальных, озадаченный их странной сонливостью. А когда заглянул к средней сестре, той в комнате не было. Мальчик оббежал весь хутор, и оказалось, что Клер нигде нет, а с конюшни исчезла кобыла виконтессы. Когда Ракель осмотрела комнату сестры, то не увидела шкатулку с украшениями. Не было и кошеля, в котором Клер хранила свои сбережения. Платье Лионеллы тоже пропало.       Это произошло несколько дней назад.              - Ясно, - кивнул Дельгадо. – Клер понимала, что вы постараетесь её удержать. Она дала вам снотворное, а сама уехала.       - Есть хоть какие-то предположения, КУДА? – спросил Матэн.       Сёстры пожали плечами.       - Клер любила слушать рассказы виконтессы о столице… - неуверенно сказала Блу.       - О, нет! – протянул Дельгадо. – Только не туда! Вот глупая! Оллария сейчас – последнее место, куда стоит ехать. Тем более – девушке. Даже такой, как Клер.       - Госпожа виконтесса очень расстроилась из-за лошади и платья, - тихо сказала Ракель, снова виновато опуская голову.       - «Госпожа виконтесса»?! – ощетинился кэналлиец. –Эта девчонка опять вздумала задирать нос?!       Сёстры промолчали.       - Дор Бласко… - Ракель нервно комкала фартук. – Я не знаю, как смогу восполнить….       - Челль! – оборвал её Дельгадо. – Ты ни в чём не виновата. Вы ни в чём не виноваты. А с НЭЛЛИ я сам разберусь. И попытаюсь хоть что-то узнать о Клер. Должны же были её хоть где-то видеть. Всё равно придётся делать разведку, заодно и поспрашиваем.       - А меня мучает один вопрос, - вклинился в беседу Арсен. – Клер – девушка более фигуристая, чем Лионелла. Как она собиралась упихаться в её платье?!       Блу вздохнула:       - Подозреваю, что хоть сестра и сняла мерки с виконтессы, но шила по своим.              

* * * * *

      Свою подопечную Дельгадо нашёл в её комнате. Девушка смотрела в окно и, судя по всему, поворачиваться к визитёру не собиралась.       - Нэлли, - настойчиво позвал он.       Виконтесса, так и не повернувшись, лишь вскинула голову:       - Похоже, требовать, чтобы вы так меня не называли, бесполезно.       - Да, - подтвердил кэналлиец. - А ещё я хочу, чтобы ты поняла: ни Ракель, ни Блу, ни кто-либо другой не будет отвечать за то, что сделала Клер. Они в этом не виноваты. Так что я не советую тебе выплёскивать свою обиду на них. Лучше вспомни, что они дали тебе приют и заботились о тебе всё это время. Или у Манриков благодарность не в чести?       Лионелла резко повернулась к нему, гневно сверкнув глазами.       - Ни на кого я ничего не выплёскиваю!Просто я…. Мне… - у неё задрожали губы, девушка снова отвернулась к окну, всхлипывая и вытирая покатившиеся слёзы. – Платье…. И лошадь….       Бласко тихо усмехнулся и покрутил головой. Привыкшая к роскоши, Лионелла так мечтала о новом наряде. И ей очень нравилась серая в яблоках полумориска. В один миг девушка лишилась и того, и другого. Дельгадоподошёл, взял виконтессу за плечи. Она трепыхнулась, возмущённо пискнула. Юноша не отпустил. Он развернул девушку к себе лицом и крепко сжал в объятиях. Уткнувшись носом в чёрный колет, птенчик быстро затих.       - Да будет у тебя красивое платье, - успокаивающе сказал Дельгадо. – Тоже мне, горе! Лошадь – да. Лошадь жалко. Но и эта потеря восполнимая. Так что нечего сидеть в комнате, как монашка в келье. Такая красота вокруг. Радуйся!       Лионелла шмыгнула носом:       - Дор Бласко….       - Бласко. Просто Бласко, - исправил он. – И на «ты».       - Хорошо, - кивнула девушка. – Бласко, ты что-нибудь слышал об Иоланте или Контстантине?       - Нет. Но я был далеко от тех мест, где они могли бы проезжать. Не волнуйся, Нэлли, я не перестану их искать. Только сейчас я буду очень занят другим делом. Подожди. Вот разберёмся с Олларией….       - Клер, наверное, поехала туда, - вдруг сказала виконтесса.       - Может быть. Говорят, она очень внимательно слушала тебя, когда ты рассказывала.       - Ману тоже слушала, но она ведь….       - Она с дором Леопольдо. Была. Сейчас – в его замке, с его детьми. С ней всё хорошо.       - Я не думала, что Клер…. Зря она…. Оллария – плохое место сейчас. Я помню, как мы с Ио уезжали…. И Айвен тоже рассказывал…. А он как?       - Не знаю. Он у Эчеверрии остался. Надеюсь, он тоже в порядке.       - Бласко, я думаю…. Если бы я не рассказывала….       Кэналлиец усмехнулся: девчонка, оказывается, винит себя.       - Клер ведь сама тебя попросила, - предположил он.       - Да. А откуда ты знаешь?       - Видишь ли, она давно уже мечтала сбежать в столицу, чтобы стать куртизанкой.       - Ужас! – Лионелла округлившимися глазами посмотрела на юношу.       Он пожал плечами:       - Каждый сам решает, о чём ему мечтать. Вот ты, например, чего желаешь больше всего?       Девушка высвободилась из его объятий.       - Сейчас – найти свою сестру и братьев.       - Братьев?       - У меня есть ещё и младший, Леопольд. Ему двенадцать. Он должен быть где-то на севере, с дедом.       - Что ж, очень надеюсь, что с ним всё хорошо, - сказал Дельгадо.       О том, что в Южной Марагоне война, он решил умолчать. Как и о своих сомнениях по поводу старшего Манрика.              

* * * * *

      Клер так и не нашли. Только мелькали слухи, словно лисий хвост, что вроде как видели такую девушку. Судя по всему, она нашла себе компанию мужчин, с которыми и отправилась в Олларию.       Дельгадо со своим отрядом пробыл в графстве Валмон до середины месяца Летних Молний. Потом от монсеньора примчались гонцы с приказом вернуться на границу герцогства Фиеско и графства Рафиан. Они же привезли сообщение о том, что Оллария «взорвалась» и оттуда бегут люди. Выполняя распоряжение герцога, Бласко решил забрать Лионеллу с собой. Он действительно не мог знать, будет ли у него возможность снова приехать в Медвяную Рощу. Дельгадо собирался переправить виконтессу дальше – в замок Фиеско, к его супруге. Но обстоятельства сложились так, что сделать это оказалось невозможным. Рыжий птенец Фламинго остался при кэналлийском отряде.              

5-6е Осенних Волн

      

Графство Валмон, Талиг

      

- -

      В дне пути от тракта, ведущего к порту Гара, Бласко остановился на постоялом дворе. Уставшая до полусмерти виконтесса бледным призраком уплыла в отведённую ей комнату. Она не хотела ни есть, ни купаться, только пить и спать. Дельгадо попросил служанку позаботиться о девушке – так, чтобы та утром смогла нормально встать. Он не могпока позволить себе долгую остановку: Фиеско нужен был его оруженосец вместе с отрядом. А значит – завтра снова в путь. Дельгадо торопился, ведь монсеньор оказался далеко от своих основных сил лишь с двумя десятками солдат. Встретиться Бласко и герцог должны были почти у самого устья Кайна. Где именно, юный командир ещё не знал. Это ему должны были сообщить на следующем постоялом дворе. А до него не меньше двадцати хорн. Но лошади у кэналлийцев хорошие, они бы и за полдня смогли…. Если бы не виконтесса.       Девчонка не выдерживала быстрой скачки. О том, чтобы она ехала сама, даже и речь не шла. Обычно Лионеллу брал в седло Бласко. Иногда – Анатоль Мей. О платье виконтесса уже не заикалась. И зачем она вообще увязалась с отрядом?! Этого Дельгадо понять не мог. Зная, какой марш-бросок ему предстоит, он в очередной раз хотел отправить Лионеллу в герцогский замок, но девчонка закатила ему истерику. Она боялась ехать куда-то с незнакомыми людьми, а отпустить кого-то из своих солдатБласко не мог. Попытался уговорить виконтессу, объяснить, что дорога будет трудной для девушки…. Бесполезно.       - Дор Бласко, вы обещали! Вы дали слово, что будете заботиться обо мне! – сквозь слёзы упрекнула его Лионелла. – А теперь хотите вот так отделаться?!       Дельгадо от возмущения едва не потерял дар речи. Он же хотел как лучше!       - Кошки с тобой! – ругнулся тогда юноша. – Поедешь с нами. Но мы не на прогулке, учти. Чтоб я нытья от тебя не слышал.       Виконтесса не ныла. Но, как не без оснований подозревал Бласко, причиной этому была зверская усталость.              Лионелла действительно боялась. В памяти настырно всплывало то, как её с сестрой предали солдаты сопровождения, которые как раз должны были девушек защищать. При мысли, что придётся ехать куда-то с незнакомцами, виконтессу охватывала паника. Ей так и казалось, что история повторится.А людей Бласко она уже хорошо знала, им она доверяла. С ними девушке не было страшно. Выбирая между неизвестностью и заведомо кошмарной поездкой, она предпочла второе. Но причиной был не только страх, с которым виконтесса не могла справиться. Лионелла очень надеялась найти брата. Девушка самой себе не смогла бы объяснить, почему так уверена, что искать Константина надо где-то в той стороне. Возможно, она выдавала желаемое за действительное. Но ни в герцогстве Фиеско, ни в графствах Рафиан и Савиньяк, виконт Манро так и не появился. В порт Гара, где в качестве подкрепления Фиеско оставил свой полк, Константин тоже не приходил. Иначе оруженосцу герцога уже сообщили бы, что его «однокорытник» нашёлся. Но если Фламинго не прилетел на Данар, может, он оказался на реке Кайн?       Была и ещё одна причина остаться в отряде Дельгадо. Сам Бласко, как и его люди, были невысокого мнения о виконтессе. Они считали её неженкой, не приспособленной ни к какому делу. А она очень хотела доказать всем, в первую очередь – Дельгадо, что это не так. Пока получалось плохо. Почему-то в присутствии Бласко у Лионеллы всё валилось из рук. Командир хватался за голову, солдаты ржали, и только Карл, Анатоль и Луитджи жалели сестру своего товарища по унарскому братству. Они очень старались скрасить её пребывание в отряде. Нет, другие солдаты тоже относились к дорите по-доброму. Просто в какой-то степени махнули на неё рукой. Мол, что тут поделаешь. Ну, не оттуда у девочки руки растут. По этой причине они не поручали ей никакой, потенциально опасной работы. Особенно после одного случая.              Это был день Осеннего Излома.       Бласко и Арсен беседовали в доме, краем уха слыша балагурящих во дворе солдат. Те готовились весело встретить осень. Повар по такому случаю что-то варил, жарил, запекал на углях. Ему помогали человек пять, не меньше. Где в этот момент была виконтесса, Дельгадо не беспокоился. Наверное, там же, на дворе – слушает песни. Кое-кто из кэналлийцев решил родными напевами подзадорить готовящих еду товарищей. Лионелла, как и положено фламинго, оказалась безголосой. Нет, петь она однажды попыталась - задумавшись во время стирки - но Бласко попросил её больше этого не делать. Девушка тогда очень смутилась и больше никогда уже не пела, но с удовольствием слушала певучих кэналлийцев. А те и рады были её развлекать. Девчонка, конечно, та ещё головная боль, но солдаты её всё равно почему-то любили.       Идиллию словно нож рассёк короткий визг Лионеллы. Бласко с Арсеном переглянулись и помчались туда, где начался переполох.       Хныча, виконтесса трясла рукой, разбрызгивая с пальцев кровь, а вокруг едва не прыгал один из солдат, не то причитая, не то ругаясь.       - Да что ж ты…?! Да как же…?! Да откуда ж у тебя руки растут?!!       - Дай я посмотрю, - потребовал Арсен, пытаясь поймать руку девушки.       Но Лионелла, у которой уже начиналась истерика, не позволила ему к себе прикоснуться. Уворачиваясь от лекаря, девчонка не заметила Дельгадо. Тот подошёл к ней сзади и схватил за запястье. Виконтесса взвизгнула снова – теперь уже из-за того, что юноша слишком крепко сжал её руку.       - Арсио, - позвал он, пресекая попытку девчонки брыкаться.       Лекарь быстро определил, что у Лионеллы всего лишь глубокий порез на указательном пальце. Благодаря крепкой хватке Дельгадо, рана уже почти перестала кровоточить. Но перевязать всё равно пришлось.       - Что у вас тут произошло? – потребовал объяснений юный командир.       Солдат поморщился – досадливо и виновато.       - Да я поручил дорите хлеб нарезать. Делов-то! Ну, кто же знал…?! Кто же знал, что она по пальцам себе…?! – мужчина схватился за голову.       Бласко медленно вдохнул, выдохнул. С упрёком посмотрел на скалящегося Арсена.       - Никаких ножей ей в руки, - распорядился Дельгадо. – Ничего колющего, режущего и слишком горячего….       - Слушаюсь, командир! – вытянулся солдат.       И можно было не сомневаться, что этот приказ выполнят все.              Так и произошло. Как виконтесса ни пыталась потом доказать, что не совсем безрукая, солдаты рисковать не желали. Но Лионелла не теряла надежды. Очень уж ей было обидно, что Дельгадо считает её безнадёжной. Ещё бы кто-нибудь объяснил девушке, почему в присутствии Бласко у неё всё идёт наперекосяк!              

- -

      Подъём был ранним. Лионелла чувствовала себя отвратительно. Сон не вернул ей силы, и лёгкий завтрак, который девушка с трудом в себя затолкала, их не добавил. Где-то внутри клокотала закипающая истерика. А тут ко всему прочему ещё и волосы запутались.       Виконтесса пыталась навести на голове порядок, когда заявился недовольный Дельгадо и потребовал объяснений, за какими тварями изначальными девушка так долго возится.       - Вы что, не видите?! – вспылила она. – Я причёсываюсь!       - Извольте поторопиться, эрэа, - приказал кэналлиец. – Мы не можем полдня ждать, пока вы….       - Придётся подождать! – отрезала виконтесса и демонстративно отвернулась к маленькому зеркалу на стене. – Вы что, совсем не понимаете?! Я не могу ехать куда-то в таком виде. Пока не сделаю причёску, с места не сдвинусь! Так что ждите.       Лионелла и предположить не могла, какого зверя разбудила.       Дельгадо ведь не просто так торопился. У него были причины, которые капризная девчонка, привыкшая, что с ней нянчатся, и понять не могла.       Повелители выполнили свою часть дела. Свою! А другие люди, в числе которых и Фиеско, должны сделать то, что поручено им. Отловить расползшихся по Кэртиане ызаргов, чтобы защитить других людей. И герцог старался. Но он всего лишь человек, и ему необходима помощь.Оруженосец беспокоился о монсеньоре, потому и спешил. Он очень надеялся за день добраться до места следующей стоянки, а для этого надо было выехать пораньше. Мало того, что расстояние приличное, так ещё и осень выдалась на редкость жаркая. Словно лето упрямо стремилось встретиться с зимой. Ноесли выдвинуться сейчас, есть шанс в полдень оказаться в лесу и самое знойное время провести на его тенистой тропе. Это сэкономит силы и людей, и лошадей. Отряд уже готов. Кроме виконтессы…. Девчонка снова решила показать свой норов. В другое время Дельгадо, может, и стерпел бы. Только не сейчас.       У Бласко в глазах потемнело от гнева. Выхватив нож, он шагнул к девчонке. Лионелла опомниться не успела, как Дельгадо сгрёб её волосы одной рукой. Сверкнуло отточенное лезвие. Пара взмахов – и кэналлиец швырнул на пол отрезанные пряди.       - Теперь ты будешь причёсываться быстрее, - сказал он застывшей в ошеломлении девушке.       У Лионеллы перехватило дыхание. Потом у неё всё же вырвался крик ужаса, а вот вдохнуть девушка уже не смогла. Она без чувств повалилась на пол.       На шум примчались «однокорытники» и Арсен. Остолбенели, осознав, что произошло. Озадаченно хлопая ресницами, Матэн переглянулся с командиром. В его светлых глазах так и читался вопрос «что это было?!». Командир не ответил. Но Арсен понял одно: Бласко уже и сам жалеет о содеянном, только косы обратно не приклеишь. А вот товарищи по унарскому братству вряд ли уловили раскаяние в чёрных, как ночь, глазах кэналлийца. Карл, Анатоль и Луитджи уставились на Бласко, как на чудовище.       - Зачем?! – одновременно выдохнули Мей и Фариани.       - Отставить разговоры! – рявкнул Дельгадо. – Теньент Матэн, будьте добры привести дориту в чувство. Корнет Мей, сегодня я поручаю её вашим заботам. И мы выезжаем НЕМЕДЛЕННО. Приказ ясен?       - Так точно, - ответили все четверо.       «Однокорытники» уже давно усвоили: если командир перешёл на «вы», ему лучше не перечить.       - Прекрасно, - сказал Бласко и вышел из комнаты.       Он знал, что «однокорытники» ему вовек не простят отрезанные волосы Лионеллы. Ничего. Это не страшно. Пусть злятся. Лично для него их чувства недолго будут иметь значение. Дельгадо усмехнулся. Всё в этом мире преходяще– и ненависть, и любовь. И боль, которую они причиняют.       Уже скоро к ожидающему отряду вышел Матэн с девушкой на руках. Лионелла горько плакала. Трио «однокорытников» появилось следом. Юноши были мрачнее грозовых туч. Кэналлийцы, конечно же, поняли, что случилось, но их симпатии оказались на стороне командира. Бласко был им роднее рыжего подкидыша.              

* * * * *

      Всю дорогу Лионелла молчала. Сколько её слезинок подхватил и унёс ветер! Девушка больше не рыдала, только тихонько плакала. На привалах она старалась не встречаться взглядом с Бласко, а он и не настаивал. Прощения юноша не просил и не собирался. Не пытался утешать. Хватит того, что возле виконтессы постоянно вертелись его «однокорытники» - кормили, поили, успокаивали. Зато с командиром не общались почти демонстративно. Отводили взгляд. А Дельгадо на это едва заметно улыбался. Да, он радовался. Искренне. Ведь их гнев лишний раз доказывал, что товарищи по унарскому братству очень сильно изменились. В Лаик эта троица была трусовата. А теперь они уже не боятся. Они имеют собственное мнение и готовы его отстаивать. А то, что никто из них не вызвал командира на поединок…. Так причина – не страх. Просто трио друзей понимает, что сейчас не время и не место. Но, как говорится, ещё не вечер.       На последнем привале Арсен отозвал командира в сторону.       - Бласко, девчонка устала. Я понимаю, что надо торопиться, только она не выдержит.       Дельгадо хорошо знал своего друга. Он знал, что Арсен пришёл не только с проблемой, но и с вариантом её решения.       - Что ты предлагаешь?       - Места здесь, вроде, спокойные. Оставь со мной и виконтессой человек пять-шесть. Мы поедем чуть медленнее.       Бласко мог бы признаться, что тоже очень устал. Хотел бы он ехать медленнее! Но командир не позволил себе пожаловаться другу. Пусть лучше тот останется с Лионеллой и позаботится о ней. А ему самому стоит держаться от девушки подальше. И дело не только в том, чтовзгляд виконтессы, исполненный боли, обиды и почти ненависти, ему уже едва ли не прожёг спину. Просто в его отсутствие она скорее успокоится.       Когда лошади достаточно отдохнули, Дельгадо разделил отряд. С Арсеном и виконтессой он оставил семерых. В их числе – Карла и Анатоля. А Луитджи забрал с собой. Без всякого умысла.Просто выносливая Розочка Фарианибыла полна сил. Возможно, не последнюю роль в этом играло и то, что её всадник весил немного.              

* * * * *

      Деревушка, возле которой и находился постоялый двор, уже показалась вдалеке, когда Дельгадо понял, что переоценил свои силы. Они попросту кончились. Ему бы понять, что происходит, раньше, да вот, задумался о своём, о девичьем. Но теперь уже ничего не поделаешь, доехать он просто обязан. И желательно, чтобы никто ничего не заподозрил. «Ещё немного, - сказал себе Дельгадо, - ещё совсем немного…» Вот это он и твердил себе оставшуюся четверть хорны.       Каким чудом Бласко не выпал из седла, осталось загадкой для него самого. В глазах темнело. Казалось, ещё чуть-чуть – и всё. Тело заполняла боль, как огонь охватывает подожжённый в нескольких местах дом. Юноша уговаривал себя держаться, а потом даже этот внутренний голос смолк. Постоялый двор приближался, как в дурном сне. Медленно…. Медленно…. И всё-таки, не успела пройти вечность, как отряд въехал во двор.       Дельгадо спешился, отдал команду солдатам устраиваться на постой и передал это под контроль Фернандо. А сам пошёл в дом. Уже почти себя не помня вошёл в какую-то комнату. Кажется, его туда проводил хозяин, а потом ушёл, закрыв за собой дверь. Юноша порадовался, что его оставили в покое. Надо было торопиться.        Последние капли сил исчезали, подобно высыхающим на жаре росинкам. Колени подломились. Тело цепенело от невыносимой боли. Руки дрожали. Бласко ещё смог вытащить из потайного кармашка колета пузырёк, но открыть не смог. Непослушные пальцы не удержали маленькую вещицу.              Фариани вошёл в дом. Всю дорогу он был мрачен, и сейчас его настроение не улучшилось. Отдых подождёт. Подождёт и ужин. Сначала Луитджи хотел поговорить с Бласко. Его жестокая утренняя выходка потрясла Фариани до глубины души, засела в сердце ядовитой занозой. Так нельзя было поступать! Нельзя! Маленький виконт шёл к командиру с твёрдым намерением настоять и даже потребовать, чтобы тот принёс свои извинения Лионелле.       Солдаты, видя Фариани таким непривычно нахмуренным, догадывались, что у него на уме, но останавливать не стали. Луисито командиру не соперник. Ничего он Бласко не сделает. А Дельгадо своего «однокорытника» просто не тронет. Что бы тот ему ни наговорил. Командир не из тех, кого легко вывести из себя. Даже рыжему птенцу Фламинго для этого понадобилось полгода.       Не сбавляя шаг, Луитджи вошёл в комнату и закрыл дверь, давая себе ещё пару мгновений на то, чтобы собраться. Не с духом. Фариани не боялся. Скорей, это была пауза на вдох перед тем, как начать говорить. Только все заготовленные фразы рассыпались мелким крошевом.       Дельгадо ничком лежал на полу. Рядом с его рукой валялся какой-то пузырёк с чем-то вроде маленьких пилюль. Луитджи на мгновение остолбенел, а потом бросился к командиру. Перевернул его. Обрадовался, что друг в сознании.       - Бласко! – позвал Фариани. – Бласко, что с тобой?!       Тот был не в состоянии что-то объяснять. Просто указал взглядом на пузырёк и попросил:       - Дай.       Голос Бласко и раньше от усталости становился хриплым, но сейчас он и вовсе был едва слышным, как у умирающего. Испуганный этим, Луитджи схватил пузырёк и уже собирался открыть.       - Что это? – спросил он.       Бласко в ответ едва шевельнул губами. Его тело начало дрожать. И тут Фариани замер от поразившей его мысли. Неужели это…?! Принять такое нелегко, особенно когда речь идёт о твоём друге. Но как же похожи симптомы!       - Нет, - выдохнул Луитджи. – Нет, Бласко! Ты не должен…! Я не могу…!       - Дай, - настойчиво повторил Дельгадо.       Сил сердиться у него не было.       - Нет, - упёрся Фариани. – Бласко, это неправильно. Я понимаю, тебе сейчас очень плохо, но ты не должен…. Потерпи. Пожалуйста! Ты сильный, ты сможешь.       Губы кэналлийца тронула едва заметная улыбка.       - Что ж… - прошептал он, сдаваясь. – Не думал, что это случится сегодня…. Но пусть будет так… - и закрыл глаза.       Его тело продолжало вздрагивать. Дыхание было тяжёлым. Сквозь стиснутые зубы вырывался тихий стон.Луитджи заколебался. У него сердце сжималось, ведь он понимал, что друг страдает. Уступить? Или проявить твёрдость? Скорей бы приехал Арсен!       - Бласко, потерпи! – снова взмолился Фариани. – Арсен вот-вот приедет. Он поможет….       Должен же врач знать, что делать в таких случаях!              Матэн действительно приехал очень скоро. Удивился, нигде не увидев командира. Встревожился и пошёл его искать. Хозяин подсказал, где та комната, в которую поселился Дельгадо. Предчувствуя недоброе, Арсен поспешил туда.       Увидев друга на полу, лекарь охнул и, заперев дверь, бросился к нему. Стал шарить по одежде.       - Где…? Где оно?!       Бласко едва смог открыть глаза. Взглядом указал куда-то за спину Арсена. Тот оглянулся и только теперь заметил сидящего под стеночкой Фариани.       - Нет, - с долей отчаяния сказал тот, пытаясь отодвинуться ещё дальше, но было некуда.       Арсен зверем прыгнул на него, схватил за воротник колета, едва не задушив.       - ГДЕ?! – прорычал он, глядя Луитджи в глаза.       От этого взгляда Фариани стало жутко. До сих пор он не видел Арсена хотя бы сердитым, а сейчас тот просто озверел. А ещё Луитджи понял, что его наставник в медицине знает о проблеме Бласко. Знает, но, похоже, не возражает.       - Не отдам… - выдохнул Фариани.       Воротник ещё туже сдавил ему шею.       - Если Бласко умрёт, я тебе кишки вырву, - пообещал Матэн.       И Луитджи ему поверил. Но он никак не мог смириться и отдать злосчастный пузырёк. На глаза навернулись слёзы.       - Арсен, это неправильно….       - ЛЕКАРСТВО. ОТДАЛ. БЫСТРО, - по-драконьи рыча сквозь зубы, оборвал его причитания Матэн.       Одной рукой он продолжал удерживать виконта, а второй стал обыскивать его.       - Лекарство?! – Луитджи был ошеломлён.       Взглядом он невольно выдал, где находится пузырёк. Матэн выдернул его из руки своего подмастерья. Вернулся к Бласко. Чуть растормошил того и вложил ему в рот одну пилюлю.       - Пей, дружище, пей, - чуть ли не с мольбой просил Арсен, давая Бласко воды из своей фляжки.       Тот проглотил и снова закрыл глаза.       - Бласко, не уходи! – потребовал Матэн. – Не сегодня.       Кэналлиец открыл глаза, слабо усмехнулся:       - Однажды, - едва слышно заговорил он, - это всё-таки случится. Ты знаешь, друг. Какая разница – когда?       - Большая, - отрезал Арсен. – Ты мне пока ещё не надоел.       Дельгадо снова хмыкнул, оценив шутку.       - Ладно…. Уговорил…. Поживу… - и закрыл глаза.       За спиной Матэна зашуршал, отмирая, Луитджи.       - Подушку дай, - приказал лекарь, лишь чуть повернув голову в сторону своего помощника. – И одеяло.       - Может, лучше переложить его на кровать? – осмелился предложить Фариани.       - Позже.Его нельзя ворочать. Для Бласко каждое движение сейчас – невыносимая боль. Если бы ты дал ему лекарство раньше….       - Я не знал, - стал отчаянно оправдываться Луитджи. – Я подумал….       - Подумал он! Мозги твои куриные! Хорошо же ты подумал о своём друге! Разве он хоть раз дал для этого повод?       Притащивший подушку и одеяло, Фариани виновато засопел. Вместе они бережно уложили командира, укрыли.       - Найди в его сумке баночку с мазью, - продолжал распоряжаться лекарь.       Его помощник не спорил, быстро отыскал то, что нужно.       - И? Что теперь? – растерянно замер он.       - А теперь ты будешь сидеть здесь, с Бласко, и ждать, когда ему станет хоть немного лучше. Потом осторожно…. Я внятно повторяю – осторожно! Натрёшь ему все суставы – от позвоночника до пальцев. Бережно. Нежно.       - Я понял. А… что с ним?       - Захочет – сам тебе скажет. А не захочет…. Значит, обойдёшься. Следи, чтобы Бласко не мёрз. Дрожь усилит его боль.       - Куда ты?! – удивился Фариани, потому что Арсен направился к двери.       - Если я задержусь здесь, солдаты догадаются, что командир болен. А он не хочет, чтобы об этом знали.       - Почему?! – снова не понял Луитджи.       Матэн придавил его взглядом.       - ДВЕРЬ ЗАПРИ, - приказал он и вышел.       Фариани выполнил приказ и, вернувшись к Бласко, сел рядом с ним.       - Какой же я дурак! – простонал он, утыкаясь в ладони.       Юноше было ужасно стыдно. Прав Арсен: как можно было так плохо подумать о друге. Бласко ведь даже выпить лишнего никогда себе не позволял. Заподозрить, что он пристрастился к чему-то непотребному?! Ума надо было лишиться.              Стемнело. Фариани спохватился и зажёг свечу, а потом и небольшую жаровню для обогрева. В это время на полу шевельнулся Дельгадо. Тихо застонал. Луитджи тут же оказался рядом.       - Прости, - сказал он.       Кэналлиец сосредоточил на нём взгляд и хмыкнул-фыркнул. Это всё, на что его хватило. А Луитджи вспомнил, что приказал сделать Арсен. Бласко надо лечить. Но, может быть, сначала всё-таки переложить его на постель?       - Ты меня не перетащишь, - возразил Дельгадо.       Это было правдой. Фариани едва доставал командиру до плеча и особой силой не отличался. В одиночку он его не поднимет, а помощников звать нельзя. Только Матэна. А тот наверняка уже спит. Иначе бы сам пришёл.Но лекарь тоже человек, он тоже устаёт. А в том, что произошло, виноват Луитджи. Ему и разгребать. Наказание? Да. И в то же время Арсен показал, что доверяет ему. Иначе бы не оставил Бласко на его попечение.       Фариани постарался удобнее устроить командира на полу. Приготовил постель, как учил Арсен: так, чтобы можно было «раскатать» её под человеком, когда того нельзя передвигать. Но Дельгадо всё равно пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать, пока Фариани с ним возился. Так же терпеливо он перенёс и натирание мазью. Луитджи очень старался, чтобы прикосновения были осторожными и не добавляли боли. Только это, похоже, оказалось в принципе невозможным. А Бласко терпел и даже тихонько хмыкал, посмеиваясь в душе над переживаниями «однокорытника». Фариани не понимал, откуда друг берёт силы на иронию. Но они скоро закончились. Кэналлиец устал и начал мёрзнуть. Луитджи укрыл его одеялом, а сверху ещё и плащом. Но друг никак не мог согреться. Тогда Фариани понял, что выход только один - согреть Бласко собой.              

7ое Осенних Волн

      

Валмон, Талиг

      

- -

      Рано утром в комнату Дельгадо тихонько постучал Матэн. Луитджи проснулся, выбрался из-под одеяла и впустил его. Вдвоём они аккуратно переложили командира на кровать и оставили отдыхать, пообещав принести завтрак чуть погодя.       - Не торопитесь, - сказал на это Дельгадо.       Он был ещё слаб, как младенец, но уже улыбался своей обычной улыбкой.              Лионелла встала довольно рано. Как для себя. Умылась, оделась. Всхлипнула, глядя в зеркало, когда причёсывалась. Концы обрезанных по плечи волос торчали в разные стороны. Гребешок с ними не справился. Пришлось повязать платок на кэналлийский манер.       - Ужас, - горестно свела бровки виконтесса, оценив своё отражение.       Появляться в таком виде перед людьми девушке совсем не хотелось. Только деваться было некуда. Чудовище по имени Бласко настаивало, чтобы виконтесса принимала пищу вместе со всеми. Так что Лионелла вздохнула, но пошла в общий зал. Выйдя в коридор, удивилась, увидев, как из комнаты Дельгадо выходят Матэн и Фариани. Причём Луисито выглядел каким-то помятым и невыспавшимся. Странно.       Кэналлийцы, увидев виконтессу, оценили её внешний вид совсем не так, как она сама. Мужчины заулыбались, кое-кто восхищённо присвистнул.       - Ай, хороша дорита, - услышала девушка. – Угу, когда не капризничает.       Лионелла никак не могла понять: они на самом деле считают её красивой или смеются над ней. Судя по взглядам – это всё-таки был комплимент, а не насмешка. Странные же у кэналлийцев вкусы. Виконтесса была уверена, что при дворе её «новый образ» вызвал бы у всех глубокий обморок. Но – она не в Олларии и уже никогда там не будет. Потому что нет больше столицы Талига. А где сделают новую – никто не знает. Лионелла слышала, какмужчины однажды рассуждали, что географически для этой цели наилучшим образом подходит Тронко. Но как бы там ни было, не факт, что при новом дворе найдётся место Манрикам. Виконтесса вдруг поняла, что не знает, а хочет ли она этого. Может, и лучше оказаться где-нибудь подальше от королей, королев и придворных с их вечными интригами и сладенькой ложью в глаза?Красивые платья, изысканные кушанья – всё это конечно, здорово. Но настоящая роскошь – покой. И искренность. Девушка частенько злилась на Бласко за его дикарскую прямолинейность. Но он хотя бы ей не лгал. Не притворялся. Потому она и предпочитала оставаться с ним, как бы это ни было сложно.              После завтрака Лионелла решила прогуляться. Она так привыкла к походной жизни, что сидеть в четырёх стенах ей было невыносимо. Бласко, наверное, удивился бы, узнай он это. Может, и не поверил бы. Но это было правдой.       Виконтесса, дажеокажись онаснова во дворце, уже не смогла бы, как раньше, сидеть у королевских ног, словно ручная собачонка на пуфе. Граф Манрик и виконт Эммануилсберг с трудом узнали бы в похудевшей, стройной девушке свою внучку и дочь. Но Лиа изменилась не только внешне. Она повзрослела. На самом деле повзрослела. К сожалению, это не то, что бросалось в глаза. А вот внешне девушка наоборот стала выглядеть младше.       У крытой коновязи во дворе Лионелла получила ещё одну порцию восторженных вздохов, охов, возгласов и свиста. Но солдаты не долго смущали её. Они ушли по своим делам. Виконтесса задержалась. Ей нравились лошади кэналлийцев. Прекрасные животные. Быстрые, выносливые и умные. Девушку они к себе подпускали, и она с удовольствием гладила их морды и шеи.       Увлёкшись, Лионелла не сразу заметила, как рядом оказался человек. Она замерла, когда ветерок принёс очень знакомый запах. Даже не оглядываясь, девушка могла бы поклясться, что это пришёл Дельгадо. Он почему-то предпочитал пользоваться ароматическими маслами вместо духов. Хотя, какие духи в походе! Запах был странный, но приятный.       Виконтесса не чувствовала себя готовой к разговору с Дельгадо, но всё-таки оглянулась. И была удивлена: возле своей крапчатой стоял Фариани. Но почему от него пахнет, как от Бласко?! Девушка вспомнила, как Луитджи выходил рано утром из комнаты командира, и в её голову закралось подозрение. А что, если…?       - Как вы себя чувствуете, виконтесса? – спросил Фариани.       - Хорошо…. Нормально… - ответила она.       А сама в который раз мысленно отметила, что Луисито довольно симпатичный. Не то чтобы красавец, скорее милый. Особенно эти его длинные ресницы. Был бы ростом повыше, мог бы посоперничать с Арсеном и Бласко. Что касается последнего, Лионелла не раз замечала, что Дельгадо относится к Луисито немного теплее, чем к Карлу и Анатолю. Но до сегодняшнего дня она не предполагала, ЧТО может стоятьза этим. Только, если её догадка верна, тогда становится понятным, почему Фариани не заводит интрижек с девушками.       - А что дор Бласко? – немного официально поинтересовалась Лионелла. - Вы же были у него.       Луитджи чуть вздрогнул, отводя глаза, и подозрение девушки укрепилось.       - Он ещё отдыхает, - ответил юноша.       «Интересно, - подумала Лионелла. - А ночью он что делал?!»       - Луитджи, - она решила спросить напрямую, - а что у вас с Бласко?       Виконт озадаченно захлопал ресницами:       - Уточните вопрос, пожалуйста, - попросил он.       - Ну, - замялась девушка, - что между вами?       Юноша пожал плечами:       - Кроме того, что он мой командир? Мы друзья. «Однокорытники».       Ему было странно, ведь это же не тайна какая-то.       - Всё?       Фариани недоумевающе посмотрел на Лионеллу. О чём это она?!       - А разве вас не объединяет нечто… большее?       - Большее, чем унарское братство и дружба? – Луитджи подивился, что виконтесса не понимает таких вещей.       Хотя, что с неё взять? Девушка! Она не училась в Лаик.       - Мне сегодня показалось, что вы как-то особенно близки, - выдала очередную фразу Лионелла.       Фариани задумался. Оценил интонацию и выражение лица рыжего недоразумения. И, наконец, понял.       - Да ты что?!Да ты с ума сошла! – возмутился он. – Додумалась!       - А разве нет?!       - НЕТ. А ляпнешь такое Бласко, и он тебе не то, что волосы – голову отрежет. Чтоб не возиться с языком.       Сердитый Фариани умчался прочь. Лионелла поёжилась, обхватывая себя руками. Она только сейчас заметила, что её прохватил коварный осенний ветерок. Подумав, девушка пошла обратно в дом – за плащом.       Проходя мимо комнаты Дельгадо, виконтесса услышала из-за закрытой двери:       - Нэлли?!       Удивлённая девушка замерла. Откуда Бласко узнал, что это идёт она?! По шагам? Наверное.       - Нэлли… - повторил Дельгадо.       Голос был какой-то странный. Виконтесса толкнула дверь и вошла….              

- -

      После ухода друзей Бласко немного задремал. Он редко мог себе позволить долго валяться в постели. Но раз уж умудрился заболеть, почему бы не получить хоть каплю удовольствия от вынужденного отдыха. Тем более что особо долгим он всё равно не будет. Командир просто обязан встать. И он поднимется, как только почувствует, что сможет удержаться на ногах. Надо выяснить, почему гонцы от Фиеско не встретили отряд Дельгадо на этом постоялом дворе. Их что-то задержало? Или… остановило? Навсегда. Подождать? Сколько?!       Бласко заворочался, попытался хотя бы сесть. Нет, рано. Но глаза открылись. Вроде бы….       На подоконнике сидела виконтесса Манро. И у неё были ДЛИННЫЕ волосы. Такие, как раньше. Бласко смотрел на неё и не мог понять, что ему примерещилось. То, что сейчас? Или то, что было раньше? Может, ему вообще приснилось, что он обрезал Лионелле волосы?! А может, он всё ещё спит?       - Нэлли?! – окликнул девушку Дельгадо.       Она посмотрела на него отстранённо и грустно, перебирая пальцами рыжие пряди.       - Нэлли, - снова позвал юноша.       Он понял, что был бы рад, если бы то, что он видит сейчас, оказалось правдой. Бласко хотел сказать это девушке, закрыл глаза, собираясь с мыслями. А когда открыл, увидел рядом с собой ещё одну Лионеллу.              Виконтесса вошла в комнату Дельгадо и замерла. Она поняла, ЧТО здесь делали Матэн и Фариани. Бласко болен! И, судя по тому, что они лечили его вдвоём, болен серьёзно. Наверное, Луисито провёл с командиром всю ночь, потому и впитал его запах. А она-то решила…!       Девушка подошла и тихонечко присела на край кровати. Кэналлиец звал её. Должно быть, ему очень плохо.       - Бласко, - тихо окликнула виконтесса.       Тот открыл глаза.              Дельгадо озадаченно смотрел на девушку рядом с собой. Лионелла. И у неё короткие волосы. Выбиваются непослушными прядями из-под платка. А кто же у окна?! Или ему показалось? Нет, там тоже Лионелла.       - Каррьяра… - это было единственное слово, которым он смог описать всю гамму своих чувств.       Да что же это с ним?! Неужели сошёл с ума?! Как досадно! И очень не вовремя. Ему ещё к монсеньору ехать, а тут такое. Так, надо срочно разбираться, кто – настоящая Лионелла, а кто – бредовое видение. Способ есть. Которая из них рассердится на обращение «Нэлли», та - реальность. Виконтесса у окна такую версию своего имени восприняла вроде бы спокойно. Осталось проверить вторую.       - Нэлли, - позвал он девушку, что сидела рядом с ним, и потянулся к ней рукой.              Бласко лежал чуть живой и как-то странно смотрел то на неё, то куда-то мимо. Девушке стало ужасно жалко его. И стыдно. Вчера она весь день так сердилась на Дельгадо, так ненавидела его. Она хотела, чтобы ему стало больно. Очень больно. И вот – получите! Словно кто-то услышал желание Лионеллы. Хотела? Любуйся. Но Лионелла поняла, что совсем не рада. Она даже не рассердилась, когда кэналлиец снова назвал её этим простолюдинским именем.       - Я здесь, - сказала она.       Одной рукой взяла его за руку, а другой погладила по щеке.       - Тебе плохо? Позвать Арсена?       Дельгадо удивлённо смотрел на неё, словно бы не узнавал.       - Да, - сказала девушка, - ты – чудовище. Но я не хочу, чтобы тебе было больно.       Кэналлиец сглотнул.       - Дать воды? – участливо спросила Лионелла.       Она поискала глазами его фляжку.       - Подожди, - юноша удержал её руку, вдруг осознав, что она тёплая.       Виконтесса оглянулась на него.       - Прости, - попросил Дельгадо.       - Я постараюсь, - ответила она, смущённо опустив глаза.       Кэналлиец улыбнулся. Теперь он знал, что рядом с ним – настоящая, живая Лионелла. А та, что у окна, куда-то исчезла.              

* * * * *

      После завтрака Дельгадо встал. Привёл себя в порядок и, стараясь не шататься, пошёл на двор. Заглянул к своему мориску. Потом устроил небольшую разминку со шпагой и кинжалом. Силы возвращались. Тогда он собрал небольшой совет. Надо было решить, ждать посыльных или попытаться самим разведать окрестности. Вдруг люди герцога уже «отдыхают» где-нибудь в роще или в овраге?       Матэн воспринял идею командира сдержанно.       - Мысль неплохая, - сказал он. – Только людей у нас маловато. Да и лошадей гонять впустую…. Мы же даже не знаем, в какую сторону ехать. Прикажешь – сделаем, конечно. Но может получиться, что мы напрасно растратим силы.       Дельгадо задумался над аргументами Арсена.       - Ты прав, - согласился он. – Подождём ещё несколько часов. Но если к трём часам пополудни никто не приедет….       - Вот тогда и начнём нервничать и искать.       Бласко кивнул.       - А пока пусть наши порасспрашивают местных. Вдруг кто-то что-то видел или слышал.       - Они уже это делают, - усмехнулся лекарь. – Ты лучше скажи, куда нам дориту девать. Пусть подождёт нас здесь?       - С кем? – возмутился Дельгадо. – У меня каждый солдат на счету. И тебя с Луисито я тоже не могу здесь оставить. Если что – вы оба понадобитесь ТАМ. Ведь дор Леопольдо не взял с собой лекаря.       - Но девушке с нами может оказаться опасно.       - Без нас – тоже, - отрезал командир и вздохнул. –Мне спокойнее, когда она где-то в поле зрения. Меньше шансов, что эта девчонка найдёт приключение на свою… голову.              Посыльные Фиеско прибыли после полудня. Загнанные, аж в мыле – что лошади, что люди.Выяснилось, что гонцам пришлось задержаться, чтобы провести небольшую разведку. Они обнаружили кое-что важное, после чего разделились. Двое помчались обратно к герцогу, а двое продолжили путь к его оруженосцу.       Понимая, что гонцам необходим отдых, Дельгадо и Матэн всё же решили совместить его и беседу.              Затаившись на верху лестницы, Лионелла слушала, о чём говорят мужчины внизу. Те сидели за столом, рассматривая карту. Посыльные герцога что-то объясняли, показывали Дельгадо и Матэну, возя пальцами по линиям на бумаге. Девушка слышала только обрывки тихих фраз.       - …Они вот здесь… Мельница…. Только пешие. Всадники идут к ним этой дорогой…. Часть точно солдаты, но не все…. Да где-то столько же, сколько и нас наберётся. Может, чуть больше….       - Надеюсь, те, кто поехал к герцогу, до него доберутся, - сказал Дельгадо. – Арсен, Фернандо, Карл, соберите наших. А я пока поговорю с доритой.       Гонцов он коротко поблагодарил и распорядился:       - Отдыхайте.              Виконтесса сначала хотела быстренько вернуться в комнату и сделать вид, что она ничего не знает. Но потом передумала. Встретила Дельгадо возле лестницы.       - Слышала? - полуутверждающе спросил юноша.       - Нет, - тряхнула головой Лионелла. – Только несколько слов.       Бласко задумался, с чего бы начать, а девушка напряглась, страшась услышать его решение.       - Дорита… - начал кэналлиец.       - Не оставляйте меня здесь!       Дельгадо чуть удивлённо посмотрел на неё.       - Хотел бы, да не смогу, - сказал он. – Тебе придётся ехать с нами. Но учти – подъём будет ещё затемно. Так что ложись спать пораньше. Приказ ясен?       - Да, - тихо ответила девушка, опуская глаза.       Бласко вздохнул. Птенчик! Как же тебя уберечь?! Юноша прикоснулся к её руке.       - Послушай меня, - попросил он. – Там будет опасно. Я оставлюкого-нибудь присматривать за тобой, но ты должна слушаться. Без капризов и даже без вопросов. От этого будет зависеть твоя жизнь. Это понятно?       - Да, - снова ответила Лионелла.       А Дельгадо ещё раз вздохнул:       - Надеюсь, что так….              

8е Осенних Волн, вечер, ночь на 9е

      

Юг графства Валмон, Талиг

      

- -

             Вечернее небо багрянело на западе и наливалось густой синевой на востоке. А на земле, устало поскрипывая, вращала лопасти ветряная мельница. Но на этом мирная картина заканчивалась.       Вокруг мельницы расположились солдаты Фиеско и отряд Дельгадо. Они держали под прицелом окна и двери. Осаждённые перестали отстреливаться. Не потому что стало нечем, а потому, что берегли пули и порох. Противостояние зашло в тупик. Осаждающие не могли прорваться за каменную ограду мельницы. Осаждённые не имели ни малейшего шанса выйти. Но близилась ночь.       Герцог и его оруженосец обсуждали возможность атаки. О чём думают те, кто засел на мельнице, они не знали, но можно было не сомневаться, что попытка вырваться из окружения обязательно будет. Отпускать уже наделавший беды, хорошо организованный отряд мародёров, состоявший наполовину из бывших солдат, Фиеско не собирался. Но, ради того, чтобы сохранить своих людей, он предложил осаждённым выбор: сдаться или быть убитыми. И это даже после того, как те первыми открыли стрельбу по отряду герцога. Щедрое предложение Фиеско почему-то не заинтересовало мародёров. На что те рассчитывают, было непонятно. Численный перевес, пусть и небольшой, уже на стороне осаждающих. А мельница – не военная крепость. Взять её штурмом вполне возможно. Надо только чуть-чуть подождать.       Мельник с семьёй, на счастье, вовремя покинул свой дом. Фиеско нашёл этого человека и с его слов набросал схему самого здания и прилегающей территории.       - …Вот здесь можно перебраться через ограду, - Дельгадо указал на плане удобное место. – Только бы ветер не стих. Тогда за скрипом лопастей не будет слышно нас.       Герцог недовольно скривился: этот юнец вечно готов лезть к изначальным тварям в пасть. Но хочешь, не хочешь, а пустить его туда придётся. Кэналлийцы уже не раз доказывали, что если надо куда-то тихо пробраться, то они это сделают.       - Главное, чтобы они не решили подсветить тебе путь, - сказал Фиеско. – И что-то мне подсказывает, что они это сделают. Видел копну сена во дворе?       - Видел. Но мы же не в том месте пойдём. А огонь во дворе и для них опасен. Кроме того, что он может перекинуться на саму мельницу, так он ведь и тех, внутри, тоже осветит. Стоит им попытаться выйти….       - А я почему-то думаю, что они не будут пытаться. Нет, эти ызарги чего-то ждут.       - Чего?! Те всадники, которых заметили разведчики, уже здесь.       - Которых заметили, - подчеркнул Фиеско. – Кто сказал, что сюда не идёт ещё кто-то? Как бы нам в спину не ударили.       Дельгадо нахмурился:       - Значит, нам стоит поторопиться.       - Торопыга, - проворчал герцог. – То, что вас, Дьегарронов, много, не значит, что твоя жизнь – лишняя. А я не желаю посвящать тебя в рыцари посмертно. Ясно?       - Да, монсеньор, - насупился Бласко.       - Значит так, - продолжал герцог. - Я отвлеку этих ызаргов. Пусть думают, что мы собираемся атаковать их в лоб. А ты в это время проникнешь с другой стороны. Но будьте осторожны: они могут оставить кого-то присматривать за тылами.       - Да, дор Леопольдо, мы будем осторожны.       -Хорошо. Иди, готовь своих людей. И девочке хоть пару слов скажи,а то она дрожит вся.       Бласко вздохнул. Он мог бы сказать, что не раз предлагал виконтессе лучший и более безопасный вариант, но она…. Только что зря говорить!       - Да, дор Леопольдо, - покорно кивнул юноша и направился к Лионелле.       А герцог подозвал одного из своих солдат и приказал внимательно осмотреть окрестности. Неожиданности никому не нужны.              Девушка находилась возле лошадей под присмотром Хавьера. Она куталась в длинный плащ и дрожала, хотя вечер был по-летнему тёплым. Только одежда не поможет, когда причина дрожи не снаружи, а внутри: виконтессе было страшно. Ситуация чем-то напоминала ту, в которой Лиа потеряла сестру.       - Нэлли, - требовательно позвал её Бласко.       Девушка нахмурилась, засопела сердито, но ничего не сказала.       - Нэлли, я хочу, чтобы ты оставалась здесь, с Хавьером. Он за тобой присмотрит. Слушайся его. Здесь скоро начнётся маленькая война….       - А ты? – перебила виконтесса.       - Я буду очень занят.       - Но ты же вернёшься? – полувопросительно сказала она.       Юноша помрачнел. Не в его характере было говорить с притворным оптимизмом «всё будет хорошо».       - Я не знаю, - честно ответил Дельгадо. – Но тебе не о чем волноваться: если со мной что-нибудь случится, о тебе позаботится дор Леопольдо.       Лионелла не то всхлипнула, не то задохнулась от возмущения. Сказать что-либо она не успела.       - Хавьер, - обратился к солдату юный командир, - дориту никуда от себя не отпускай.И очень внимательно смотри по сторонам. Может оказаться, что сюда идут те, о ком мы ещё не знаем. Понял?       - Так точно, командир, - кивнул Хавьер.       - Хорошо. Объясни это тем, кто с тобой.       Лошадей охраняли четверо. Солдат снова кивнул, а Дельгадо коротко поклонился виконтессе и ушёл. Девушка возмущённо выдохнула, злясь и на кэналлийца, и на себя. Она так и не смогла ответить Бласко на его слова.       - Глупый! – Лионелла сжала кулачки, а на глаза у неё навернулись слёзы. – Я же не о том беспокоюсь! Я не хочу, чтобы тебя убили….       Но Дельгадо этого уже не слышал.              

* * * * *

      Дрожа, как травинка на ветру, виконтесса ждала развязки того, что происходило вокруг мельницы. После ухода Дельгадо какое-то, довольно долгое, время было тихо. Девушка даже подумала, что атаку решили отложить до утра. Под тёплым плащом, которым её укрыл Хавьер, Лионелла успела задремать, как вдруг её разбудила стрельба. Было похоже, что герцог пытается прорваться на мельницу через ворота. Это всё, что смогла понять виконтесса. Остальное представлялось ей полнейшим хаосом.       Выстрелы, крики, команды…. Вдруг что-то запылало возле самой мельницы, за оградой…. Маленькое затишье, когда Фиеско приказал своим людям отступить. Ну, или что-то вроде…. Солдаты герцога если и передвинулись, то на пару бье. Залегли, затаились. Непонятно…. А ещё виконтессу беспокоило, где же Бласко. Рядом с монсеньором его не было.       Потом внутри мельницы снова что-то стало происходить. Раздался кэналлийский клич – что-то про соберано. Тут же герцог повёл своих солдат в атаку.       Лионелла дрожала так, что у неё едва зубы не стучали, и твердила, словно молитву или заклинание: «Только вернись! Только вернись!» Причём к страху примешивался гнев. «Не смей там погибнуть!»       Дельгадо не погиб. Он оказался даже не ранен. Виконтесса увидела кэналлийского теньента, когда на двор стали выводить пленников. И удивилась, осознав, что уже светает.              Бласко как раз закончил докладывать монсеньору о том, как проходил захват мельницы с тыла, когда увидел возле ограды виконтессу. Нахмурился. Фиеско заметил взгляд оруженосца, направленный куда-то в сторону. Обернулся. Понял, в чём дело, и отпустил юношу успокоить его подопечную.       Бласко мрачно навис над виконтессой.       - Дорита, я же приказал тебе быть рядом с Хавьером.       - Но ведь уже не опасно… - попыталась оправдаться девушка.       - Предположим. И что ты хотела?       - Ничего! – огрызнулась Лионелла, круто развернулась и ушла.       Дельгадо медленно вдохнул, выдохнул, сдерживая гнев. Повернулся к Фиеско. Тот с долей упрёка покрутил головой.       - Бласко, а ты не думал, что девочка может о тебе беспокоиться?       - Я этого не хочу, - отрезал тот, ещё сильнее помрачнев.       - Чего именно? Чтобы о тебе беспокоились?       - Да.       - Ну, извини, - иронично ухмыльнулся герцог, - это уже не тебе решать.       А слышавший их разговор Арсен тяжело вздохнул.              

9ое Осенних Волн

      

Правобережье Кайна, юг графства Валмон, Талиг

      

- -

      Для людей Фиеско, включая отряд Дельгадо, бой закончился с наименьшими потерями. Несколько раненых, из них – ни одного тяжёлого. Матэн и Фариани быстро управились со своей работой, и герцог приказал выдвигаться в направлении ближайшей деревни. Он не хотел оставаться на мельнице: и места не так много, да и пострадала слегка. Внутри едва не случился пожар, но его быстро погасили. Так что мельник с семьёй стал приводить в порядок свой дом, а Фиеско увел и своих, и пленных в деревню. Благо, до неё верхом было не больше двух часов шагом.       Всю дорогу виконтесса, которую на этот раз вёз Хавьер, сердито сопела в сторону Бласко, демонстративно отворачиваясь, стоило ей столкнуться с ним взглядом. В иной ситуации Дельгадо лишь посмеялся бы на это, но сейчас ему было не до шуток.       Дюжина пленников требовала внимания. А ещё и предположение герцога, что где-то неподалёку может бродить какой-то, пока не обнаруженный, разбойничий отряд. Приходилось быть настороже. Ко всему этому Бласко очень беспокоился о семье в Медвяной Роще. Он поделился своими переживаниями с монсеньором, и тот его понял.       - Что ж, доберёмся до деревни, посадим этих под арест, и можешь отправить кого-нибудь к сёстрам, - сказал Фиеско.       - Я поеду, - вклинился в их беседу Матэн.       Герцог вдумчиво посмотрел на своего племянника.       - Да, у меня там личный интерес, - не стал скрывать молодой врач.       - И как её зовут?       - Блу… - Арсен опустил голову.       Он только сейчас понял, как сильно скучает. И тревожится.       - Так женись, если у тебя это серьёзно.       - Не могу. Она ещё маленькая. Придётся подождать пару лет.       Фиеско хмыкнул.       - Ладно, поезжай. Только возьми с собой хотя бы двоих. А лучше – четверых. Мне так будет спокойнее.       - Но у вас и так мало людей, - возразил Матэн.       - Ничего, к нам должен подойти Готье со своими егерями. Думаю, завтра они уже будут здесь.       Арсен переглянулся с Бласко. Сделав вид, что ничего не заметил, герцог отъехал в сторону, якобы по делу, давая друзьям возможность поговорить.       - Ракель что-нибудь передать? – спросил Матэн.       Дельгадо усмехнулся – легко и искренне:       - Что я желаю ей счастья. И вот… - он отстегнул кинжал, - передай Филиппу. Не думаю, что у меня ещё будет такая возможность.       Молодой лекарь насупился, хотел что-то возразить, но Бласко перебил его на вдохе:       - Друг, береги себя. Пожалуйста! – лукаво усмехнулся. – Ты мне пока ещё не надоел.       Арсен всхрюкнул.       - Договорились. А ты береги себя.       - Да что со мной сделается?! – отмахнулся кэналлиец. – Отдохну здесь, среди мирных деревенских пейзажей….       - Ага. И Нэлли успокой. Дор Леопольдо прав: она примчалась к тебе, потому что беспокоится.       - Ладно, ладно, - со смехом обещал Дельгадо. – Поговорю с ней. Как только этот раскалённый уголёк перестанет на меня шипеть.       Друзья расхохотались.              

* * * * *

      В деревне, где жили виноградари, герцог переговорил со старейшинами общины, и те помогли найти место, где можно было запереть пленников. Фиеско собирался допросить их чуть позже. А пока он, успешно скрывая тревогу, провожал своего племянника. Дельгадо, естественно, был рядом.       Когда уже седлали лошадей, Арсен и Бласко в очередной раз обратили внимание на двух жеребцов. Попробуй тут не обрати! Красавцы! Вороной и мраморно-серый.       - Дор Леопольдо, - не выдержал Матэн, - где вы таких лошадок купили?       Дельгадо кивнул, показывая, что присоединяется к вопросу.       - Никак не пойму, что за порода, - признался кэналлиец. – Мощнее, чем мориски, но легче, чем левенбергцы. И не линарцы. Те поспокойне, а эти – сразу видно – звери с норовом. Мне даже кажется, что они под седлом вообще не были. Дикое в них что-то. И что за цвет глаз? Не пойму….       - Золотисто-янтарные, - сказал герцог. – Тебе не кажется. Я сам не сразу поверитьсмог. Уж и не знаю, ездил ли на них кто-нибудь, но нам они в руки не даются.       - Как это? – удивились юноши.       - Приблуды они, - пояснил Фиеско. – Уже больше десяти дней с нами. Почистить себя дали – и всё. Только видят, что к ним кто-то со сбруей идёт, сразу злятся. Мы и пытаться перестали. Я о вас думал. Вдруг вы сумеете их приручить.       Друзья переглянулись, попытались подойти к жеребцам. Те насторожились. Вороной предупреждающе взрыл копытом и наклонил голову.       - Ох, и драчливые! – рассмеялся Арсен. – Ладно, стойте спокойно. Никто вас не тронет, - вздохнул. – Эх, хороши лошадки, да, видно, не про нашу честь.       - Может, их обидел кто-то? – предположил Дельгадо. – Тогда понятно, почему они себя так ведут. Дор Леопольдо, я согласен с Арсио: не для нас эти кони. Да я и не хочу менять своего. Сдружились мы с ним за столько-то лет. И это подарок Хорхе, а вы же знаете, что он мне как отец.       Фиеско покивал.       - Ладно, юноши, - сказал он, - это всё лирика. Арсен, тебе пора.       Матэн уехал, а Бласко обратил внимание на Хавьера. Грум, конечно же, не мог не заинтересоваться двумя дикими красавцами. К удивлению, его эти лошади к себе подпустили. Хотя парень к ним не седлом подошёл, а с хлебом. Дельгадо задумался, сможет ли Хавьер всё-таки забраться на спину к кому-то из этих двоих, но вспомнил о другом. Виконтесса! Что-то её давно не видно и не слышно.       - Хавьер, - позвал он солдата. – Где Нэлли?       Тот захлопал ресницами:       - Да в доме, вроде, была, - и он кивнул в сторону дома, в котором поселили герцога с его оруженосцем и, конечно же, виконтессу.       - Вроде?!       - Я её туда отвёл.       Дельгадо видел, что груму очень не нравится роль дуэньи, хоть тот и старался скрыть свои чувства. А ещё тот искренне не понимал, чего беспокоится командир. Ну, что может случиться с девчонкой, когда вокруг столько людей?! Но Бласко уже на горьком опыте узнал: с ЭТОЙ девчонкой может случиться что угодно, даже если её за руку держать.       Дельгадо пошёл к дому, грум последовал за ним. Хоть командир и не ругал его, но Хавьер всё равно чувствовал себя виноватым. В конце концов, что такое трудное поручил ему Бласко? За девчонкой приглядеть? Должен же командир хоть немного отдыхать от своей обузы!       Возле дома их встретила местная девушка. Заулыбалась юному офицеру.       - Господин теньент, ваша госпожа Лионелла….       - Что?! – Бласко встал столбом, чувствуя, как падает сердце. – Что она натворила?!       - Ничего, - удивилась его реакции девушка. – Ничего такого она не сделала, не волнуйтесь. Просто пошла погулять в винограднике. Там как раз поздний поспел… - заметила, что оба кэналлийца переменились в лице, и поспешила их успокоить. –Да не волнуйтесь вы! Там сторож есть….       Дельгадо посмотрел на Хавьера.       - Я найду её и верну, - сказал тот и помчался туда, где начинались ряды виноградных лоз.       Бласко посмотрел ему вслед и почувствовал, что на душе становится ещё более тревожно. Причём теперь он беспокоился не только о Лионелле, но и о груме. Да, юный командир дорожил каждым своим солдатом, но Хавьер – особенный. Всего на несколько месяцев старше Бласко, он был его молочным братом. Юный грум никогда не напоминал об этом, но Дельгадо ничего не забыл. И Хавьер это знал. Просто, он никогда не пытался добиться положения любимчика. Подобное вообще было чуждо их отряду. Солдатское братство – да. Без сюсюканья. И такое отношение распространялось на всех, включая «однокорытников» командира.       Дельгадо увидел Анатоля, свистнул ему и приказал помочь Хавьеру искать виконтессу.              

* * * * *

      Мей догнал грума, и дальше они уже пошли параллельно друг другу, оставив между собой пару междурядий, чтобы одновременно просматривать как можно больший участок виноградника.       - Толио! – вдруг позвал кэналлиец. – Быстро сюда!       От волнения он говорил на родном языке, а не на талиг, но Мей уже неплохо понимал уроженцев Кэналлоа. Он подлез под лозами и увидел Хавьера. Тот склонился над лежащим человеком.       - Мёртвый, - сказал грум. – Убили в спину. Похоже, ножом.       Барон тревожно огляделся, но вокруг было тихо. Только лёгкий ветерок с запахом речной свежести шевелил листья, да яркое солнце сияло на спелых гроздьях белого винограда.       - Беги назад, - приказал Хавьер. – Скажи командиру.       И Мей помчался обратно, даже не вспомнив, что он, вообще-то, корнет и барон. Дворянскую спесь «однокорытники» Бласко давно уже похоронили и забыли.       Хавьер пошёл дальше по следам двух человек, которые вскоре свернули с междурядья и повели поперёк рядов. Возможно, те, кто убил сторожа, заметили кого-то ещё. Уж не девчонку ли?!              Бласко увидел бегущего обратно Анатоля. Стало ясно: произошло что-то плохое. Не тратя время на сбрую, Дельгадо запрыгнул на своего мориска и помчался в виноградник.       Встретив Анатоля, он задержался лишь на минуту.       - Сторожа убили. В спину, - выдохнул Мей.       - К герцогу, - приказал Дельгадо и помчался дальше.              

* * * * *

      Виконтессе было грустно. Она снова поругалась с Бласко. Но какой же он вредный! И злой! Даже не соизволил уделить ей хотя бы минуту! А она так за него переживала!       В доме на окраине, куда их поселили, была суета. Герцог приказал разметить раненых. Сам пошёл проводить куда-то уезжавшего Арсена. Хавьер тоже отвлёкся. Пробегавшая мимо – тоже очень занятая – девушка задержалась возле виконтессы.       - Устали с дороги, - посочувствовала она. – Потерпите немного. Скоро еду приготовим, покормим вас. А пока вот – виноградика покушайте. Он в этом году такой сладкий!       - Я думала, что виноградники только в графстве Савиньяк, - призналась Лионелла. – Не знала, что и в Валмоне есть.       - Здесь – есть, - усмехнулась девушка. – У нас тут место подходящее оказалось – до моря недалеко. Я в этом мало разбираюсь, но говорят, вкус у нашего вина из-за этого какой-то особенный. Но у нас не только винные сорта. Есть и те, что просто так едят, - она махнула рукой на ряды лоз, начинающиеся чуть ли не за оградой дома. – Вон, как раз там они и растут.       - А мне можно туда? – вдруг спросила виконтесса.       - Отчего же нельзя? – пожала плечами улыбчивая девушка. – Сходите, погуляйте. Виноград, когда он прямо с лозы, ещё вкуснее. А заблудиться вы не заблудитесь – ряды-то прямые.       Она рассмеялась и убежала по своим делам. А Лионелла пошла в виноградник. Надо было, конечно, предупредить кого-нибудь. Но все здесь такие ужасно занятые…. Виконтесса обиженно поджала губы. Ей очень хотелось, чтобы Бласко стал её искать и беспокоиться. Вот почему она не осталась у края виноградника, а пошла вглубь. В конце концов, та девушка права – заблудиться в прямых рядах просто невозможно.              Лионелла шла и шла, почти ни о чём не думая. Полгода назад она уже валилась бы с ног. Но девушка привыкла ко многому, стала сильнее. Правда, когда рядом оказывался Дельгадо, всё это куда-то девалось. Она спотыкалась на ровном месте и умудрялась подвернуть ногу на несуществующей кочке. Это было обидно до слёз. Можно подумать, Лионелла не Танцующий Фламинго, а косолапая медведица.       Девушка вздохнула, сорвала очередную ягоду. Вдруг словно бы из-под земли прямо перед ней появились двое.       - Девчонка?! – удивился один.       Второй хмыкнул и иронично приподнял бровь:       - Ты кто такая?       Лионелла гневно сжала кулачки:       - Я – виконтесса Манро. И не смейте мне «тыкать»!       - А-а-а, - протянул первый, многозначительно переглядываясь со вторым, - ну, если ВИКОНТЕССА, так это же совсем другое дело.       Его товарищ согласно покачал головой и иронично цыкнул зубом. В этот момент откуда-то сзади появился Хавьер.       - Нэлли! – крикнул он.       Девушка обернулась и не сразу поняла, что произошло. Юноша вдруг сдавленно охнул и опрокинулся навзничь. Виконтессе понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать: с левой стороны груди Хавьера торчит рукоять ножа. И тут её бесцеремонно подхватили руки одного из чужаков. Оказавшись переброшенной поперёк седла, Лионелла отчаянно завизжала.              

* * * * *

      Бласко увидел, как в междурядье поднялись две лошади с всадниками, и одновременно услышал визг Лионеллы. Стало понятно, что девчонку увозят. Но где же Хавьер?!       Поменять ряд Дельгадо не мог, но уже скоро он вылетел на пересекающую виноградник дорогу. Там он увидел мчащихся прочь всадников, один из которых удерживал поперёк седла визжащую и трепыхающуюся девушку. Бласко послал своего мориска в карьер. Вороной быстро настигал похитителей, лошади которых были гораздо хуже. Кэналлиец выхватил пистолет. Попасть на такой скорости в человека он не надеялся. Зато в лошадь не промахнётся. Расстояние сократилось, и Бласко чуть сбросил скорость. Это его и спасло.       Один из похитителей вдруг обернулся и выстрелил. Куда именно он целился, не известно. Если целился вообще, а не пытался испугать лошадь кэналлийца. Но стрелок попал.              Лионелла увидела, как Бласко дёрнулся, запрокидывая голову. Его лицо залило кровью. Мориск быстро остановился, и всадник упал на землю. Девушка закричала. Её увозили прочь, а Дельгадо так и лежал без движения. Над ним тревожно ржал конь.              

* * * * *

      То, что происходит нечто нехорошее, герцог понял, когда увидел, как его оруженосец сломя голову помчался в виноградник, даже не озаботившись сбруей для своего мориска. Фиеско сразу же приказал седлать лошадей, выбрав дюжину солдат из тех, кто не был ранен. И сам возглавил этот отряд. Так что, когда примчался Мей, все уже почти были готовы. Минуту спустя в виноградник отправилась погоня.       Они нашли Хавьера, и с ним остался Фариани. А потом увидели и Бласко. Герцог бросился к своему оруженосцу. Оставив с собой одного солдата, остальных он отправил за похитителями.              

- -

      Бласко очнулся и увидел, что они подъезжают к окраине деревни. Узнал лошадь, на которой его везли, и понял, что это герцог взял его к себе в седло. Зверски болела голова, и ныло плечо.       - Очухался, везунчик? –спросил Фиеско.       Ругать оруженосца за неосторожность он не стал. Юнец делал, что должен был – спасал свою девчонку.       - Нэлли? – тихо спросил Дельгадо.       - За ней поехали десять человек. Надеюсь, скоро вернутся.       - Хавьер?       - Ранен.       Бласко дёрнулся.       - Тихо ты, - прикрикнул на него Фиеско. – Оба вы – везунчики. Как только живы остались?! Каким чудом тебе мозги не вышибли, не знаю. А у грума твоего везение иного рода. Он у тебя, оказывается, под колетом нож носит. Вот по его лезвию тот нож, который в него бросили, и соскользнул. Если б не это, лежать бы ему с пробитым сердцем.       - Дор Леопольдо, - собравшись с силами, заговорил Дельгадо, - я не могу ждать. Я отвечаю за дориту. Я должен ехать за ней.       - Тебе лежать надо, - проворчал герцог.       - В могиле отлежусь, - попытался отшутиться юноша. – А сейчас у меня дел много.       - Дор Леопольдо, я должен… - упрямо повторил он, потому что Фиеско молчал.       - Посмотрим, - ответил герцог. – В любом случае, один ты не поедешь. Но у нас осталось не так много целых солдат.              Пока Фариани перевязывал уже более основательно раны Хавьера и Бласко, герцог перебрал, что у них осталось, и что из этого он может дать своему оруженосцу. Выбрал девять человек. Из них кое-кто был легкораненый, но вполне способный как ехать верхом, так и сражаться. В этот отряд вошёл и Мей. Фариани тоже попытался напроситься, но Дельгадо отказал.       - Я такой же солдат, как и все, - сказал маленький виконт.       - Нет, Луисито, - жёстко остановил друга Бласко. - Ты – лекарь, и сейчас твоё место – здесь. Лечить наших солдат – вот, что ты должен делать. Это – важнее, чем ехать со мной.       - Но… как же ты?! Ты же тоже ранен!       - Со мной всё будет хорошо, - усмехнулся Дельгадо.       Фариани догадался, что командир намекает на свои странные пилюли.       - Ты уверен, что это для тебя не опасно?       Бласко понял «однокорытника» так же хорошо, как и тот его.       - Сито, ты же знаешь, я не имею привычки рисковать без веской на то причины. Но сейчас это надо сделать.       - Ради Лионеллы?       Дельгадо хмыкнул.       - В первую очередь – ради себя самого. Я же поклялся защищать эту девчонку. Слово надо держать.       - Удачи, - тихо, но с чувством пожелал Фариани.              

* * * * *

      Следы привели отряд Дельгадо на берег Кайна. Там, почти у самой реки раскинулась роща с редкими деревьями, но густым подлеском. Возле неё бродили лошади без всадников. ИХ лошади.       Бласко и те, кто с ним, увидели это ещё издали и насторожились. Приближались медленно, напряжённо вглядываясь в заросли. Но оттуда никто не выбегал и не стрелял. Лошади без всадников узнали и людей, и лошадей, подошли, на что-то жалуясь. Дельгадо приказал их собрать. Одновременно он отправил двоих на разведку. Те нашли в роще троих своих товарищей – из тех, что преследовали похитителей. Но ни Лионеллы, ни врагов нигде не было. Непонятно было и где остальные семеро солдат. Уже скоро Бласко узнал, что же произошло. Те трое, которых они нашли, были тяжело ранены, но один из них смог рассказать.       Оказалось, что отряд влетел в засаду. Многих ранили. Трёх – достаточно серьёзно. Они все спешились, залегли. Отстреливаться не могли, потому что даже не видели, где именно враги, и не знали, сколько тех на самом деле. Но уж точно не двое. Опасались, что их попытаются окружить. Но похитители выбрали иную тактику. Они пригрозили, что медленно и с чувством порежут на куски виконтессу, если солдаты не сдадутся. Много времени на размышление не дали. Пришлось принять их условие. Но сдаваться пошли только семеро. Об оставшихся они сказали, что те убиты. Надо же было хоть кому-то передать Дельгадо и Фиеско, что здесь случилось. Но это было ещё не всё.       Совершенно неожиданно на реке появилась галера.       - Пираты? – спросил Бласко.       - Нет, - ответил раненый. – У них один флаг с ызаргом, а другой – с найери. Только она крылатая.       - Птице-рыбо-дева, - озарило Дельгадо. – Фельпцы! Откуда они здесь?!       - Не знаю, - ответил солдат. – А только и они попались. Их капитана взяли в плен, а потом захватили галеру….       - Давно?!       - Нет… - выдохнул раненый, окончательно теряя силы. – Но они уже ушли…. Явидел….       Дельгадо вскочил с земли. Запрыгнул на лошадь, забыв и о раненой голове, и об ушибленном плече. Вылетев на берег, он увидел удаляющуюся в сторону моря галеру.       От вырвавшегося крика хозяина мориск едва не встал на дыбы. А Дельгадо закрыл лицо ладонью и замер, опустив плечи. Его люди в плену. И Лионелла…. Что её ждёт теперь? Об этом страшно было думать. Юный теньент не знал, что ему делать. Он ненавидел собственное бессилие.       - Бласко, - тихо позвал его Мей.       Дельгадо поднял голову, но так и не повернулся к другу. Он продолжал смотреть туда, где словно бы растворилась галера. Анатоль решился положить руку ему на плечо. Бласко глубоко вдохнул.       - Корнет Мей, - едва слышно заговорил он, - отправляйтесь обратно. Сообщите герцогу о том, что здесь произошло.       - Да, командир, - так же тихо подтвердил полученный приказ Мей.       Дельгадо, наконец, чуть повернулся к нему:       - Это надо сделать, Толио. А мы останемся здесь. Те трое не выдержат пути. И мы не можем их здесь бросить.       - Да, командир, - снова ответил Мей, словно бы заверяя, что тот может на него положиться.       - Спасибо, - сказал на это Бласко.       И Анатоль понял, за что именно он благодарит.       - Может, пусть из деревни пришлют телеги?– предложил барон.       Командир задумался.       - Двое очень плохи. Не уверен, что они выдержат раскачивающиеся повозки. Если им станет хоть немного лучше, мы сделаем носилки. Или волокуши. Но тревожить раненых сейчас – убийственно. Придётся подождать.       Мей кивнул и развернул лошадь. Он не стал говорить, что уже скоро стемнеет, а он устал. Ничего, он сможет, он доберётся. Как сказал Бласко, это надо сделать. Можно не сомневаться, что Фиеско очень переживает о своём оруженосце. Но он не может оставить пленников в деревне без присмотра и отправиться искать Бласко. Значит, надо приехать и всё ему рассказать. А ещё Анатолю хотелось верить, что не всё потеряно. Что найдётся и на их долю маленькое чудо, которое поможет вернуть попавших в плен друзей. И Лионеллу….