***
Тэюн смотрит на результаты экзамена и комкает лист в руках, бросая его на стол. Не сказать, что она ждала чего-то большего, но эти баллы полностью разбили её. И как об этом рассказать теперь матери, которая только и делает, что ждёт новости об удачной сдачи? Ан пробивает на слёзы, поэтому она просто ложится на кровать и утыкается лицом в подушку. Но ей не удаётся закрыться в себе и уйти в свою маленькую депрессию надолго, потому что внутрь заходят подруги, которые с таким же разочарованием в глазах встречают расклеившуюся Ан. Недолго думая, они втроём себя убеждают, что в этом нет ничего плохого. Ну, подумаешь — не сдали. И что с того? Джихви говорит о том, что если все ещё живы, то всё возможно. Тэюн в это наивно верит и кивает головой, а Оджин только тяжело вздыхает и уже набирает номер Чондэ, который с удовольствием проведёт их в новый открывшийся клуб и даст им напиться всем до отключки. Все их проблемы решались только так — за бутылкой напитка покрепче, музыкой погромче, чтобы в головах кроме громких битов и прыгающего маленького танцпола ничего не было. Атмосфера клуба выбивала из них все плохие и лишние мысли, которыми они грузились в конце каждой недели. — Что делать будем? Родители мне денег вряд ли вышлют, когда узнают, что я всё завалила! — обреченно вздохнув, сказала Джихви. Чондэ не берёт трубку — видимо, спит до сих пор. Ближе к вечеру, когда на улице уже заметно стемнело, они вместе ели чипсы в комнате Ан Тэюн за просмотром какого-то фильма, вторая резко соскочила и взглянула на подруг искрящимися глазами. Обычно это никогда не заканчивается ничем спокойным и, наверное, адекватным. Сон Оджин была любителем приключений, которые чаще всего переворачивались либо полнейшим провалом, либо настоящей находкой. Из крайности в крайность, так сказать. Но зато всегда было весело и соседкам, и даже им троим. Да и время наверстать надо — осталось до конца их пребывания вместе очень мало, а потом они просто разъедутся по разным работам или университетам, или родители кого-нибудь из них захотят вернуть их в родные города. Ведь в Сеуле снимать квартиру дорого, в университете учёба без гранта на следующий год ещё дороже — не выгодно для родителей в общих чертах. Будучи даже в одном городе люди зачастую видятся разве что раз в полгода, а то и в год. Тэюн знает не по себе, а по матери — она и созванивается с подругами-то редко, а увидеться и вовсе не получается. У всех семья, работа, личные дела — некогда. Что уж там говорить про разные города или вечную работу. Без образования получить что-то стоящее невозможно. Хорошо хоть в одной стране останутся — можно и переписываться изредка, выбивая из свободного времени пару минут. — До, лучше расскажи про ту идиотку с соседней комнаты! — говорит Оджин и бросает телефон на кровать, поудобнее устраиваясь на стуле, подминая под себя ногу и массируя колено. — Та тупая тварь — Хван Сонхён — устроилась на работу в «Angel's Bar», и каждый день зарабатывает по 20 000 вон. В месяц это около 600 000! — Джихви начинает свой рассказ, а Оджин только кивает головой словно совсем в это не верит, хотя слышала эту историю по дороге обратно в квартиру и даже видела, с каким новым телефоном ходит эта злосчастная Хван. — Вы хоть понимаете, какие это огромные деньги? Джихви продолжала рассказывать, что и её соседка по комнате в общежитии устроилась туда же, а не тем ли, кто вместе живёт, знать о расходах друг друга. Это и стало отправной точкой номер один в невероятном путешествии трёх подруг, которые раньше даже не знали, какого это — зарабатывать деньги в столице в барах для самой себя в тайне от семьи. До Джихви мечтала съехать с ужасной комнаты в общежитии и переехать к подругам, ведь есть ещё одна свободная кровать (Тэюн предпочитает спать на диване, так ей не лень убирать постельное бельё по утрам), но денег катастрофически не хватает. Её родители высылают недостаточно даже на еду до конца месяца, из-за чего ей приходится постоянно одалживать деньги. Они закончили только первый курс, и До было даже завидно, что её подруги нашли хороший вариант рядом с университетом, да и не так уж дорого. Вот бы переехать к ним и каждую ночь болтать! Ведь не каждый раз ей удаётся выбраться и остаться у них с ночевкой, да и неловко — они платят за еду и квартиру, а она приходит за просто так. Пусть Тэюн и говорит, что ничего не нужно, а Оджин добавляет, что лучше выпивки оплаты не придумать — Джихви неудобно. Девушки смотрят на время. Восемь часов вечера тридцать минут — идеально. До последнего автобуса из университета в ту часть города — в его самый эпицентр, где находятся все крутые клубы, бары и дорогие бутики — осталось пятнадцать минут. А значит, они могут успеть на последний. Они собираются быстро, берут с собой только деньги и телефон, на случай, если найти работу не удастся и придётся идти в клуб — а с сумками крайне неудобно. Да и ещё к тому, что они так и не научились пользоваться там электронными шкафчиками. Любой их вечерний выезд в город заканчивался подобным — посиделки в кафе, обсуждение последних сплетен и поход в клуб, когда к ним подъезжал уставший, но с вечной улыбкой на лице Чондэ. С сеульскими клубами у Тэюн в основном тяжелые отношения. Она пока не помнит ни один из них, в котором Ан была бы трезвая. Самый запоминающийся поход был в знаменитый и крайне элитный клуб «Zeus», в который они попали совершенно странным и постыдным образом. Назвав таксисту название, которое сама Тэюн еле могла выговорить без акцента, они заехали на парковку и потеряли дар речи. Одни из самых дорогих машин стояли вдоль бордюров, а посередине — многоэтажное здание, колонны и внешний фасад отливали золотым оттенком, а у входа стояло около четырёх рослых охранников. Еле как засунув деньги в лифчик, Тэюн выходит вслед за Оджин. И внезапно им стало ужасно стыдно — на них начали коситься посетители, которые стоят снаружи у своих первоклассных машин; охранники, которые переглядывались между собой; странные кореянки, одетые так, словно они здесь самые дорогие проститутки города — да и преподносили они себя также. Сон таких девушек терпеть не могла. У неё на таких уже глаз намётан, потому что девушке стукнуло двадцать один летом, а в Сеуле она столького навидалась, что уже тошно. Вот вам и коренная жительница столицы. Тогда из клуба, когда они уже поднялись по лестнице, вышел полупьяный Чондэ в обнимку с какой-то девушкой. Только благодаря ему их и пропустили. Дружить с богатым парнем, которого наизусть знают все имеющиеся клубы на Каннаме — выгодно. Но Тэюн нравился не тот Чен, который всем так и представлялся, а именно Ким Чондэ — университетский друг, чересчур шумный в аэропорту (так как с одного города), вечно с цветными волосами, и такой простой, уютный, обычный. Тогда Тэюн впервые поцеловалась (и это в её восемнадцать) — на танцполе, в стельку пьяная, и, как говорят, по-взрослому с языками. Самой Ан до сих пор противно и стыдно об этом вспоминать, потому что, откровенно говоря, какого черта она творила? Потом был ещё один клуб, потому что в «Zeus» Ан отказывалась возвращаться. Вот в «Space» было намного лучше. Никаких тухлых лиц богатеньких стариков и их любовниц. Так как экзамены закончились, а возвращаться по домам им не особо хочется, они откладывают свой перелёт обратно по своим родным провинциям и вновь идут на поиск приключений, которые обычно ничем хорошим не заканчиваются, но это были бы не СонАнДо, если бы не наплевали на всё это. Оджин подходит к Джихви, которая клянётся, что уже собралась — осталось только ресницы подкрасить; Тэюн смотрит на их своеобразную картину, который они в начале второго семестра нарисовали, как флаг. На нём значилось три буквы, которое объединялось в одно слово — «sad», что после стало олицетворять их самих. Им нравилось быть вместе, и постепенно это стало какой-то зависимостью каждой из них. Им нравилось зависать ночью вместе и до самого утра разговаривать. Нравилась такая жизнь — когда можно курить без опаски, что родители поймают; когда можно пить, ведь обеим подругам по двадцать один, и родители снова же не поймают; когда можно прийти посреди ночи в квартиру и не бояться ругани родителей; Тэюн нравилось быть свободной, а Оджин с Джихви только поддерживали её. Им нравилось — это главное. Подруги умалчивают о том, что это их вполне последние совместные вылазки, потому что испортить себе настроение они могут и на выходных: в обнимку с бутылками соджу, в запертой квартире Ан и Сон, с громко играющей музыкой, с выключенным светом. Закрытыми глазами и губами, безмолвно шепчущими слова песен. Пьяно танцуя между кроватями и улыбаться, забываясь в этом круговороте пустых мыслей о том, как же жизнь прекрасна.***
Про ту ночь Оджин с Тэюн не разговаривают уже три дня. А Джихви и вовсе видеть не хотят. За столько времени они впервые поссорились так крупно, что просто разругались в пух и прах. И всё. Тэюн плохо помнит, когда всё пошло не так, как задумывалось. Они выехали из университета, прошли около десяти баров и всё было безуспешно. Только в одном лаундж-баре взяли kakaotalk Ан и сказали, что напишут, если им понадобятся работники. Ан хорошо запомнила, как видимо — начальника. Высокий, хоть и стоял он за барной стойкой, где пол расположен ниже. Красивый — Тэюн привыкла видеть в Сеуле много безумно красивых и стильных парней, особенно в клубах, но здесь она словно потеряла дар речи. И, боже, такой голос — Ан бы под землю провалилась, если бы не посетители. Но, так как у них было плохое настроение — ведь на работу так никто и не принял — они, как и договаривались, завалились в клуб. «First». Они там уже были один раз, но быстро уехали, так как Джихви напилась до отключки. А когда снова были там — в ту ночь был как раз второй, то Тэюн потеряла дар речи от всего случившегося. Мало того, что До часто пропадала и уходила с танцпола, говорила с кем-то по телефону и нервно сбрасывала звонки, когда обеспокоенная Оджин подходила, так ещё и кричала на подруг, что они не договаривались пробыть в клубе так долго. Прибавить к этому ещё то, что в вестибюле, когда Джихви сидела на диванчике и говорила с Оджин, мол им нужно уходить, потому что парень ругается, Тэюн в это время залипала в телефоне и после решила направиться в туалет, чтобы умыться и подправить макияж. Она невероятно устала от сегодняшних выходок До. Ещё за неделю до этого они договаривались сходить в клуб, где не были практически на протяжении двух месяцев. В этот же день должно было состояться университетское мероприятие, на которое девушки, конечно же, идти не хотели. Но между ними, Сон и До, ни раз случались мелкие ссоры — они часто обижались друг на друга, часто молчали и терпели, потому что были друзьями. Не сказать, что они втроём были всегда неразлучны, но Тэюн с Оджин подпустили Джихви слишком близко к себе. Наверное, не стоило этого делать. Особенно учитывая то, как тяжело Ан даётся буквально вырывать какого-либо человека из своей жизни — из своего сердца. Ан даже не помнит, когда они с ней сблизились настолько близко. Наверное тогда, когда Сон и Ан ещё жили в общажной комнате и До стала приходить к ним в комнату; когда они разговаривали и бесились ночами напролёт, будучи будто пьяными, когда единственное, что они могли выпить — бутылку воды или сок. Всего за месяц они нашли друг в друге спасение в этом скучном университете. И даже переезд двоих не остановил их. Тэюн молчит о том, как им могло быть весело, когда они все втроём были пьяные (уточнение — втроём, а не когда только половина или четверть их компании). Они хорошо проводили время, даже очень хорошо. И когда, полностью протрезвев, просыпаешься с осознанием того, что ничего больше не будет так, как раньше — становится по-настоящему обидно и больно. Во всём случившемся вина висит на всех девушках, но понимает ли это по-настоящему Джихви? Не нужно было. Нельзя было дружить с ней и позволять так глубоко засесть в сердце, потому что Тэюн не выдерживает. Она устала. Устала чувствовать себя виноватой, хотя за ней есть огромный косяк. Она понимает, что виновата. Что бы было, если бы Ан, как и всегда, промолчала на её обидные слова, которые она сказала либо искренне, либо сгоряча. Но они задели её — это факт. Она могла накричать на Тэюн, оскорбить, да даже ударить, но всё, что она сделала, всё, чем её уничтожила — «Боже, я больше никогда не буду с вами разговаривать». Почему она так сказала? Неужели, она не подумала, что это причинит ей боль? А ведь действительно. Почему кто-то должен задумываться о чужих чувствах. Отпустить До? Это так тяжело. И Тэюн неимоверно устала от всех этих утрат, дружеских разногласий и ссор. Не смотрев по сторонам, Ан вышла из кабинки и поправила стрелки салфеткой, так как они слегка смазались в уголках. Телефон, социальные сети, маленький чёрный диванчик в углу, журнальный столик и забавная светящаяся пепельница, из-за которой Тэюн и смогла обратить внимание на сидящего рядом. Это был женский туалет, но вход в этот, так называемый холл, был доступен и парням. В основном здесь сидели девушки, курили и отдыхали, переводили дух и стирали пот с шеи, чтобы с новыми силами пойти танцевать. Тэюн редко заставала здесь парней. Так что сейчас, когда только зажгла сигарету и выпустила первый дым от неё, удивлённо уставилась на светловолосого, который тоже только сделал первую затяжку. Ан отвела взгляд, удавалось только мельком заметить его неторопливые медленные, изящные движения. Когда Тэюн в очередной раз повернула к нему голову, то неожиданно встретилась с ним глазами. Взгляд тяжелый, нечитаемый — пустой. Он выгибает бровь и, глубоко затянувшись, медленно выдыхает дым девушке прямо в лицо, отчего та жмурится и отворачивается. — Так чего смотришь? Ан раздражённо бросает сигарету в пепельницу, которая наполнена водой, и смотрит на парня с вызовом. Ей так и хочется с кем-то поссориться или кому-то врезать по лицу, чтобы выпустить пар. А Джихви итак уже все мозги съела, так что наехать без причины на этого парня — идеальный вариант для снятия стресса. Но Ан не успевает и рот открыть, как парень громко вздыхает, а в туалете ведь музыка приглушена — так что его слышно идеально. Вздохнул. Потушил сигарету. Усмехнулся про себя и молча встал. — Неприлично смотреть так на людей, но если нравлюсь — так и говори. Я здесь до самого закрытия, да и не прочь познакомиться с тобой. Его слова будто сочились иронией, и, получив удивлённое лицо Тэюн в ответ на свои слова, парень проводит рукой по пепельным волосам. В последний раз окинув девушку безразличным взглядом, парень уходит, силуэтом проносясь за спиной у Ан обратно в клуб. И что это, собственно, было? Он что… ? Тэюн брезгливо морщится и подпрыгивает с дивана, тут же убегая к двум подругам. Но в вестибюле застаёт только разозлённую Оджин и пустующее помятое место рядом с ней. Они вдвоём не возвращались обратно в общежитие вплоть до утра — только в семь часов и несколько минут девушки открыли двери и увидели Джихви, которая сидела на скамье со своим парнем — Чонином. Тэюн разговаривать — да даже смотреть на неё — принципиально не хотела, поэтому молча забрала свою джинсовку и презрительным взглядом окатила недовольного корейца. Оджин молчала. Возможно, просто потому что была пьяная. И сил на ещё одну ссору просто-напросто не было. И вот — спустя три дня Сон и Ан сидят в своей квартире, смотрят на их «флаг» в прихожей и думают сорвать его к чертям и выбросить, но духу на это ни у кого не хватило. Они просто прожигают пергамент глазами и временами переглядываются, и обе прекрасно понимают, читая это во взглядах других — нельзя поступать больше сгоряча. Ждать — их единственное решение. Когда Оджин играет в какую-то компьютерную игру с зомби, чтобы, снова же, снять свой стресс, потому что пары продолжались, хоть основные экзамены и сданы, то Тэюн же смотрит фильм — комедийная мелодрама, чтобы хоть немного поднять себе настроение. С Оджин всегда было удобно, пусть даже и в тишине, когда каждый из них словно в своём отдельном мире. Но сейчас всё казалось особенно пустым, комната стала будто бездушной. И это нагнетало девушек — Тэюн не могла найти себе места, потому что она первая отвернулась от Джихви в порыве злости и послала её на все четыре стороны. Фильм подходил к завершению: парень сделал девушке предложение, встал на одно колено и признался в любви, а Тэюн в этот момент приходит уведомление в kakaotalk.V: «Ты когда-нибудь работала барменом?»