Вакцинация

Лагерь Магнето. Возвращение к жизни всегда сопровождалось неприятным ощущением, словно кто-то нарушил такой желанный сон. Вечный сон похож на забвение, где ты ничего не помнишь: почему ты попал сюда и чем жил прежде - совсем ничего. Наверно, это и называют — вечный покой. Возможно, кто-то назвал бы это место раем. Вот только достоин ли он там оказаться? В одно мгновение Крид открыл глаза. Он не ощущал телесной боли, лишь только осадок от чувств, которые испытал перед смертью. Уж лучше бы и не просыпался. На его удивление он находился в своей комнате, его грудь перебинтована, стерильные повязки. "Рейвен, - догадался он, усаживаясь на кровати, - уж мне это ни к чему". — Уже проснулся? — за столом сидела она в своем образе блондинки. Комнату освещал свет от настольной лампы: похоже, она что-то читала. — Мне это не нужно, - он сорвал бинты, откинув их в сторону. Она невольно окинула взглядом его рельефный торс. — Не стоит благодарностей. — Сколько сейчас времени? — он посмотрел на наручные часы, но они были разбиты. "Как обычно," - подумал он. — Около трех. — И какого черта ты у меня в комнате? Разве ты не должна быть с Эриком? — Крид подошел к шкафу в поисках новой футболки. Девушка рассматривала его со спины, периодически опуская глаза. Его широкая спина и массивные плечи просто притягивали её взгляд. Крид был весьма своеобразным, однако его внешность была довольно привлекательна и обманчива одновременно. — Я сказала, что плохо себя чувствую. — С чего бы это? — отозвался он, не разворачиваясь к ней. — Нечасто мужчины за меня заступаются, хотела тебя поблагодарить. Я думала, тебе будет приятно. — Приятно?! — вспылил он и в одно мгновение оказался рядом с ней. Крепко ухватив её за стан, одним движением посадил на стол. — Ну, давай, сделай мне приятно, малыш, — он развернул её лицо к себе, удерживая за подбородок. Атмосфера внезапно накалилась. Она хотела отвернуться. Но он удерживал её, притягивая все ближе. — Дурак, — она пытается убрать его руку, но он настойчив и спустя секундную борьбу тисками сжимает её запястья, удерживая их за её спиной. Она лишь прикусывает губу, когда он склоняется над девичьей шеей, вдыхает её запах. Его щетина слегка колет, и она немного откидывается назад. — Зачем ты дразнишь меня?! — он притягивает её к себе за бедра, так что она ощущает напряжение внизу его живота. — Даже сейчас ты с легкостью могла бы мне дать отпор, но вместо этого разыгрываешь раненную лань. Его взгляд долгий, пронзительный. Так и не дождавшись от неё ответа, он крепко сжимает её ягодицы, переходя на стан. Её сердце бешено колотится. Между ног томительно ноет и где-то в глубине живота сводит мышцы, тело желает его. Но мыслей в её голове слишком много. — Будь моей, Рейвен, — Его рука спускается с её шеи и накрывает грудь. Она не дергается, хоть ей и кажется, что кожа начинает плавиться под этими пальцами. Он сжимает её достаточно сильно, чтобы она напряглась, но не делает больно. Она замирает в наслаждении, чуть подается вперед. На какое-то время он дает ей перерыв, время привыкнуть к его рукам. Мысль о том, что Эрик ласкал это тело, взбесила его, и он вновь сжимает её. Только теперь это не ласковое поглаживание. Она вновь закусывает нижнюю губу, чтобы не застонать от забытых ощущений. Даже не замечает, как подставляет себя мужской ладони. Он чувствует её желание, и это успокаивает его, повышает его самооценку. Его переполняет возбуждение, настолько, что в штанах ощущается болезненное напряжение. Его руки спускаются на её бедра, широко разводит их, прижимаясь к желаемому. Она чувствует его эрекцию: напряжен, кажется слишком большой… Нервно сглатывает, представляет как он войдет в неё. В её мыслях едва теплятся воспоминания об Эрике, безразличном и равнодушном. Как давно он пытался доставить ей удовольствие? Уже и не вспомнить. Она проводит рукой по плечам Виктора, спускаясь на торс. "А почему бы и нет?" - Шепчут её демоны в душе. — Убери этот образ, — произносит он сквозь сбивчивое дыхание. — Блондинки тебе не по вкусу? — язвит она, меняя образ на девушку азиатской внешности. — А может лучше афроамериканки? Он закипает от её упорства. — Вот, значит, как ты развлекаешь Эрика. Тяжелая пощечина тут же ложится на его лицо. — Дура. Хватает её в охапку и заваливает на кровать, прижимая телом. Она пытается сопротивляться, но он крепко сжимает её руки, удерживая их над её головой. Его бедра не дают ей пошевелиться, и она чувствует его возбуждение. Он жадно впивается в её губы, будто заставляет принять себя. Она закрывает глаза и растворяется в нем, отвечает на его поцелуй, тянется за ним, меняя свой образ на истинный. Полностью обнаженная, делает неудачную попытку прикрыться, но он не дает ей, покрывая её грудь поцелуями. Второй рукой пытается раздвинуть стройные ножки, которые все никак не могут расслабиться. Достигает её нежной плоти, умело надавливает на эрогенную зону и она срывается на стон, запускает пальцы в его волосы, прижимает к себе. Он спускает шорты, и она ощущает его. — Будь моей, — шепчет он ей на ухо. — Только сегодня, — отозвается она, тут же замирает, ощутив его внутри себя. Теперь он дразнит её, делая плавные движения, она не может сдерживать стонов, двигаясь ему навстречу, желая его полностью, а не на половину. Она не была девочкой, но от напряжения ощущала боль в промежности, приятную, томительную. Возбуждение накрывало её волной, слишком сильной, слишком прекрасной, что ей хотелось просить его об этом. Его действия не заставили себя долго ждать, когда он прогнул спину, зашел в неё. Глубоко. До упора. Она сорвалась на легкий крик. Он охватывает её бедра и начинает двигаться, ритмично с напором. Она всхлипывает, теряет себя от такой откровенной ласки, тишину прорезывает еще один откровенный стон — протяжней и громче. Но ей не стыдно, и она больше не может себя контролировать. Её стоны срывают и контроль Виктора тоже. Толчки становятся глубже, его пальцы впиваются в её бедра, и он буквально насаживает её на себя. Его жадность заводит её, скручивает в узел запретного удовольствия. Ей нравится его ненасытность. Прикусывая губы, чтобы сдержать подходивший оргазм, он закрывает её рот поцелуем, продолжает. Резкий толчок, жесткое нажатие — неожиданно жесткое, и … Еще один стон, длинный, протяжный, обессиленный и её тело простреливает судорогой оргазма. Она чувствует, как после пары глубоких толчков к ней присоединяется и Виктор. И вот стихают последние судороги удовольствия. Адреналин схлынул, и теперь навалилась усталость. Он продолжает удерживать её в своих объятиях, слышит, как трепещет её сердце. Она смущается, но все же прижимается к нему, укрывшись одеялом.