Не одна из нас

Яркое полуденное солнце стояло высоко в небе, освещая зеленые сочные луга Тосканы, простирающиеся до самого горизонта. В голубом небе летела пара ястребов, выпущенная сокольничим. Со склона холма Фьезоле за ними следил мужчина, правитель всей Флоренции. В благоухающем саду, среди апельсиновых деревьев, теплым апрельским днём мир казался ему таким мирным и безмятежным, совсем как когда-то… Но это время давно минуло. Лоренцо повзрослел и больше не был наивен. Белый конь нетерпеливо фыркнул, встряхнул гривой, привлекая его внимание. Медичи посмотрел на своего юного сына, стоящего рядом и целиком поглощенного своим подарком, и улыбнулся. — Тебе нравится? — Он такой красивый, — в восхищении сказал Пьеро, гладя животное. — Спасибо, папа. Можно мне покататься? — Лоренцо! Через весь сад к ним спешил один из друзей отца — Бастиано Содерини. — Срочные новости из Рима, — обеспокоенно сказал он, протягивая письмо. Пьеро слишком хорошо знал, что это значит: сейчас отцу будет не до него. Когда-нибудь и ему придётся нести это бремя главы семьи и главы Флорентийской Республики. И Пьеро сомневался, что ему когда-нибудь удастся превзойти отца. — Что там, Бастиано? — спросил старший Медичи, беря письмо. Быстро пробежав его глазами, он нахмурился. — Карло абсолютно уверен? Содерини неопределённо пожал плечами. Лоренцо взглянул на сына. — Обсудим это в моем кабинете. Пьеро, передай лошадь заботам конюха и возвращайся домой. Скоро придёт твой учитель. — Опять философия! — разочарованно воскликнул мальчик. — Не ной, Полициано умеет интересно рассказывать. Просто прояви немного прилежания, — Лоренцо ласково растрепал волосы сына и направился к вилле, жестом приглашая Бастиано следовать за собой. Пьеро остался один. Конечно, лучше всего было бы поступить так, как велел отец — отвести лошадь в конюшню и отправиться на урок. Но рассуждения Анджело Полициано о философии не находили в душе юного Пьеро Медичи отклика. А покататься на лошади так хотелось! Мальчик оглянулся на дом. Отец уже скрылся внутри со своим другом. Мама и бабушка наверняка заняты его братьями и сёстрами; его отсутствие никто не заметит. Может быть, удастся вернуться до прихода учителя! Он отправился в конюшню, но только для того, чтобы попросить конюха закрепить седло. Конь вёл себя смирно. Пьеро оседлал его и решил, что может без труда им управлять. Ему было уже десять лет, в конце концов! Он считал себя опытным наездником. К тому же, судя по всему, скоро они уедут домой. Во Флоренции у него не будет столько простора для занятий верховой ездой. Пьеро выехал их конюшни, сидя в седле очень прямо и воображая себя участником турнира. Может быть, через несколько лет и ему удастся добыть серебряный шлем, как в свое время это сделал его отец. О, он обязательно победит! В мыслях Пьеро уже слышал аплодисменты зрителей и воображал гордость отца. Он отъехал довольно далеко. Вскоре уже и загородный дом Медичи был едва виден. Пьеро был уверен, что не потеряется. Он знал местность как свои пять пальцев. Мальчик подстегнул коня, с упоением слушая свист ветра в ушах, вдыхая тосканский воздух, ощущая свободу. Он демонстрировал самому себе выученные навыки верховой езды, заставляя коня скакать то галопом, то рысцой. Вскоре Пьеро заметил, что он не один: неподалёку, в тени деревьев стояла карета. Ни герба, ни каких-либо ещё опознавательных знаков на ней не было. Это было странно. Движимый любопытством, мальчик слез и, взяв коня под уздцы, медленно повел его вперёд. Он остановился немного погодя, с удивлением разглядывая мужчину и женщину, беседующих подле кареты. Извозчик стоял на коленях и возился с передним колесом. — Привет. Пьеро удивлённо опустил глаза и обнаружил сидящую под кустом маленькую девочку — совсем рядом с ним. Она была хорошо одета, но ее платье, как и ладошки, были перепачканы красной ягодой, которую она сорвала с этого куста. — Привет, — сказал мальчик. — Ты что, пытаешься казаться рыцарем? — спросила девочка. — Белый конь, расшитый плащ… только без доспехов. Пьеро насупился и закутался в свой плащ. Похоже, девчонка над ним смеялась. — Ты ускакал на поиски приключений? — не отставала незнакомка. — Нет. — Я Джованна, — девочка поднялась, вытерла ладошки о платье и важно протянула руку. Пьеро вытаращился на неё, не понимая, чего от него хотят. — Целовать надо, дурачок, — с укоризной произнесла Джованна. — Вот ещё, — фыркнул Пьеро. — Ты не рыцарь, — подытожила девочка. — Не ведёшь себя благородно. — Кто бы говорил, грязнуля. — Платье и так красное, — невозмутимо заявила Джованна, — ничего не видно. Пьеро порылся в карманах и неуверенно протянул ей свой платок. Джованна взяла смятую ткань и улыбнулась. — Спасибо. — Джованна! Дети подняли головы. К ним приближалась женщина, стоявшая у кареты. — Джованна, пора ехать… кто это? Женщина так внимательно смотрела на Пьеро, что он покраснел и открыл было рот, чтобы представиться, но девчонка вмешалась раньше. — Этой мой новый друг, мама. — Друг? — Да, — невозмутимо подтвердила девочка, вытирая руки. Мать посмотрела на платок, а затем вдруг резко выхватила его. Она не отрывала глаз от монограммы и герба в уголке. — Где ты это взял, мальчик? — Это мое, — пожал плечами Пьеро. — Бьянка! Что так долго? Женщина обернулась. К ним шёл мужчина, говоривший с ней у кареты. Пьеро вдруг ощутил неуверенность. Он был один, с незнакомцами. Бьянка казалась растерянной. — Смотри, Гульельмо. Она протянула мужчине платок. Тот уставился на вышитые небольшие шары и инициалы, а затем перевёл взгляд на женщину. — Как тебя зовут, милый? — спросила она у мальчика. — Пьеро. — И Лоренцо Медичи — твой отец, — Бьянка утверждала, а не спрашивала. Пьеро недоуменно кивнул. — Вы знаете моего отца? — О да, — глубокомысленно произнесла Бьянка, — хорошо знаю. Мы должны ехать, — сказала она, обращаясь к мужчине. — Лоренцо, должно быть, сейчас в своём загородном доме, на вилле Кареджи. Это недалёко отсюда. Если он узнает о нас… — Это не Флоренция, — возразил Гульельмо, — мы имеем право здесь находиться. — И все же, лучше уехать. Джованна, пошли, — она взяла за руку дочь. — Мы же не бросим здесь твоего племянника? — понизив голос, спросил Гульельмо. Бьянка заколебалась. — Пьеро, — ласково произнесла она, — ты ведь помнишь дорогу домой? Мальчик кивнул. Ему уже десять лет; конечно, он помнил, как добраться домой! — Что, если нет? — снова вмешался Гульельмо. — Я помню! — возмутился Пьеро. — Ты прав, дорогой, — ответила Бьянка мужу. — Съездим на виллу, вернём ребёнка домой. Теперь заколебался Гульельмо. — Быть может, лучше дождаться Лоренцо? — Папа не знает, что я уехал, — сконфуженно сказал Пьеро. — На самом деле, мне лучше вернуться, пока он ничего не заметил. Я поеду… Неизвестно, отпустили бы его взрослые или нет, но в любом случае, выбора у них больше не было. Издали послышалось ржание лошадей; к ним приближалась группа всадников. Пьеро узнал отца, Бастиано и Полициано. Их сопровождали два охранника. — Пьеро! Вот ты где! Отец обогнал других наездников и приблизился первым. Он осуждающе покачал головой, и мальчик мысленно приготовился к долгому нравоучению на тему того, как нехорошо сбегать из дома. Но лекции не последовало. Пьеро робко поднял голову. Отец даже не смотрел на него. Его взгляд был прикован к взрослым; губы сжались в тонкую линию, глаза потемнели. Пальцы крепко вцепились в поводья. — Здравствуй, Лоренцо, — подала голос Бьянка. Пересилив себя, мужчина кивнул. — Бьянка. Гульельмо. Его взгляд остановился на девочке. — Наша дочь, Джованна. Узнаешь ее? Конечно, нет. Она тогда была совсем крошкой, — быстро проговорила Бьянка. — Что вы делаете рядом с моим сыном? — резко перебил Лоренцо. Он спешился и подошёл к мальчику. Его рука покровительственно легла на плечо отпрыска. — Мы случайно встретились, — произнёс Гульельмо. Пьеро удивленно поднял голову. Его отец знал этих людей. Но похоже, они ему не друзья. Лоренцо презрительно сощурил глаза. — Кажется, я запретил вам появляться во Флоренции. — Мы не во Флоренции, — парировала Бьянка. — Чтобы не видеть вас рядом с моей семьёй, — проигнорировал ее Лоренцо. — Да, это не Флоренция. Но я по-прежнему не желаю вас видеть. Уезжайте. В любом случае, почему вы здесь? Разве мама не купила для тебя дом у наших родственников? — Мы ездили на воды, чтобы поправить здоровье Джованны, — сказал Гульельмо, — доктор посоветовал. — Что ж, — Лоренцо отступил вместе с сыном, — не смею задерживать. Гульельмо взял за руку дочь и повернулся, чтобы уйти, но Бьянка удержала его. — Даже не поздороваешься со своей племянницей? — с укором произнесла она. — Раз уж мы встретились. Вспомни, ты держал ее на руках сразу после рождения. Лоренцо на секунду закрыл глаза. — Чего ты хочешь от меня, Бьянка? Примирения? — Столько лет прошло! Наша встреча — веление судьбы. Мама приехала на виллу с тобой? — Я не разрешу тебе волновать мать, — жестко произнёс Медичи. — Вы уедете, сейчас же, — он повернулся к Гульельмо. — Я позволил тебе бежать, позволил тебе жить. Но нельзя забыть то, чего нельзя простить. Гульельмо подавленно кивнул. Пьеро ощутил, как рука отца крепче сжала его плечо. Он оглянулся и увидел, что остальные всадники стоят немного поодаль. — Нам пора, Пьеро, — сказал Лоренцо. На мгновение его взгляд упал на девочку; карие доверчивые глаза взглянули на него из-под густых ресниц. — Подождите! — вскрикнула Джованна, когда Медичи уже собрались уходить. Она подскочила и протянула Пьеро его платок. Ее ладошки все ещё были частично покрыты соком ягод. Джованна улыбнулась. Пьеро улыбнулся в ответ и взял платок. Наклонившись, он прикоснулся губами к её руке. — О, — довольно произнесла девочка, — теперь ты больше похож на рыцаря. Пьеро просиял. — Пойдём, Джованна, — ровным голосом произнесла Бьянка. Лоренцо молча повёл сына прочь. — Пока! — крикнула Джованна. — Пока, — отозвался Пьеро. Они возвращались в тишине. Полициано пытался завести с Лоренцо разговор о произошедшем, но наткнулся на непробиваемую стену молчания. В этот день философией с Пьеро никто не занимался. Его даже не наказали за побег. Отец лишь взял с него обещание, что о встрече не узнает бабушка. Когда мама уже поцеловала его на ночь и Пьеро лежал в темноте, пытаясь заснуть, в комнату вошёл отец. Он молча присел на краешек кровати. — Папа, — тихо позвал Пьеро. — Мм? — Ты назвал ту женщину Бьянкой. Это ведь твоя сестра Бьянка, да? Моя тётя. — Да. — И Гульельмо. — Пацци, — выплюнул Лоренцо. — А Джованна… — Твоя кузина, да. — Ты изгнал их из Флоренции, да? Навсегда? — Да, Пьеро. — Но она же твоя сестра… и племянница… в смысле… ты не хотел помириться, как предлагала Бьянка? Лоренцо долго молчал. — Ты ведь знаешь нашу историю, сын. Знаешь, что означает для нашего рода фамилия Пацци. — Да, папа. — Никогда не забывай этого. — Но бабушка говорила, что ты собирался изгнать только мужа Бьянки… — Она выбрала Пацци! Ты понимаешь, что это значит, Пьеро? Пацци! Пацци, не Медичи! Она — не одна из нас. Ее не было с нами, когда мы скрывались в ризнице от убийц. Ее не было с нами, когда умирал твой дядя Джулиано. Нет. Вместо этого она ушла с Пацци, который наверняка что-то знал, но ничего не сделал. Лоренцо наклонился и поцеловал сына в лоб. — Примирение невозможно, Пьеро. Ты вырастешь и поймёшь.