На все твои 16. (15)

Опять пиздовать в школу. Вечером. Ахуенно. И всё из-за того, что препод по истории, пидор, зажмотил четвёрку. Гандон, да что ему стоило? Причём в работе есть правильные ответы и их ровно на четвёрку, я всё рассчитал, когда списывал, но нет же, блять, он два ставит. Ещё и пересдачу не пойми как назначил, в восемь вечера, в его кабинете. Вот нахуя в восемь? Так кайфует от инициативы проторчать до ночи на работе? Причём не скажешь по нему, что он такой отбитый. Приятной внешности, высокий молодой человек, производит впечатление воспитанного и умного парня. Вот что не так? Я вместе со своим раздражением и негодованием вошёл в эту адову обитель. Еле живой линолеум, сто раз перекрашенные гавёной краской стены, тусклые лампы без наличников и пыль от сыплющейся с потолка побелки. Ах, школа — второй дом. Дом, милый дом. Идя по коридору к кабинету, я напоследок пытался усвоить всю программу за полугодие, которую я благополучно проёбывал или попросту не слушал. Ну проблемы у меня с этими датами-хуятама, что поделать? Войдя в ненавистный мной кабинет, я увидел его, копошащегося в бумажках, как обычно. — Эм, здравствуйте? — Тут он замер на мгновение, отложил в сторону чей-то доклад, плавно переводя взгляд на меня, — Максим Данилович, я к вам на пересдачу и вообще, почему у меня два? Всё же верно вроде как? — Здравствуй, проходи, садись, — монотонно сказал он жестом указывая на первую парту перед ним. Нервно сглотнув и облизав губы, он задрал голову, потерев пальцами переносицу, и, когда он опустил взгляд, я уже сидел перед ним. — Двинься, — с усталостью во взгляде он обошёл свой стол и, легонько толкнув меня в плечо, чтобы я, наконец, пересел на соседний стул, сел рядом со мной вполоборота. Он выглядел измученным и в то же время чем-то взволнованным или озабоченным… Толком непонятно. Его томный взгляд прожигал меня изнутри. Странный он, бесит. — Так вот, я начну пожалуй? — Он лишь кивнул, уголки его губ приподнялись в какой-то ухмылке. А с таким выражением лица он выглядел очень сексуально. Высокий, каштановые волосы, спадающие на глаза, зелёные глаза, ровный нос, скулы, тонкие губы… Хотя о чём это я? Он самый отвратный учитель, как по мне. Для остальных он лапочка, а меня прям ненавидел: вечные придирки, постоянно занижает оценки, вечные пересдачи, да я живу практически в его кабинете. Ненавижу. — Ну, давайте с первого вопроса, как обычно. В каком го… А тут он просто схватил меня за подбородок и поцеловал. Меня чуть не вырвало, я сразу упёрся руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть, но бестолку. Одной рукой он крепко придерживал меня за талию, языком по-собственнически исследовал мой рот, скользя им по зубам, проникая глубже… Самое удивительное — мне нравилось. Я терпеть не мог этого пидора, но мне так приятно… Проклятая физиология, чёртовы потребности. Он скользнул своими тонкими и длинными пальцами под мой свитер, по телу пробежался табун мурашек. Он обвил руками мою талию и резко притянул к себе, заставляя сесть к нему на колени. Я попытался отстраниться, уперевшись руками в его аккуратные плечи, но в физическом плане он куда одарённей меня, поэтому мои жалкие попытки сошли на нет. Тем временем его руки уже вовсю исследовали моё тело, холодными пальцами, словно сосисками из холодильника, он скользил по моей коже, не упуская ни миллиметра, периодически задевая мои сосочки-бусинки, вызывая тем самым какой-то извращенский вздох. Ну, как говорится, не можешь победить — присоединяйся. И тут тормоза сошли на нет. Я, как любовник S-класса, обвил руками его шею, зарываясь пальцами в его волосы на макушке, прижимаясь всем телом. Похабно, как говорила моя бабушка, тёрся своим пахом о его бедро. Он хоть и прихуел знатно, аж со стула чуть не наебнулись вдвоём, но понял, что я дал ему зелёный свет, а точнее голубой, его руки резко опустились на мои бедра и с силой прижали их к его большому стояку. Но и я времени зря не терял, и уже во всю избавлял его от ненужной одежды. С рубашкой пришлось повозиться, руки предательски дрожали, никак не мог расстегнуть эти чёртовы пуговицы. В итоге я просто резко дернул ворот, и все они покатились по полу. А вот ему, чтобы избавить меня от свитера, пришлось прервать поцелуй. — Догадываюсь я, как ты меня называл, — усмехнувшись, сказал он мне прямо в губы, бегло облизав их. — И, как видишь, ты угадал, — одним ловким движением он отбросил свитер куда-то в глубь класса и подхватил меня за задницу, приподняв и положив на парту, нежно так. Быстро настолько, что я даже сообразить не успел, стянул с меня брюки вместе с боксерами, прижал меня к парте, навалившись всем телом, терзая губы страстным поцелуем, кусая их, одной рукой охватив мой член, своим он упирался меж моих ягодиц, второй сжимал мой зад, прижимая к себе. Внизу живота жутко ныло, его сводило в сладкой муке, я уже готов, сто раз готов, а этот пидор просто издевается, ненавижу. От ритмичных движений его руки по моему стояку и мокрых поцелуев я уже давно наполнял класс сдавленными стонами, стараясь не шуметь. — П-пожалуйста, — это было невыносимо, — я больше не могу… — Он не сказал ни слова, просто закинул мои ноги на свои плечи, убрав руку с члена, подвёл палец к очку и… Еб твою мать! Несмотря на то, что от моей смазки он вошёл довольно легко, приятного там было мало. Я попытался отстраниться, чего мне сделать не позволили. — Расслабься, — сказал он, расплываясь в улыбке. Конечно, блять, это же так просто, с пальцем в заднице то, хуйня вопрос, но я всё же попробовал. И правда стало легче, а вскоре и вовсе приятно. Через какое-то время, он добавил второй палец, на который я уже сам с удовольствием насаживался, пошло стонал, выгибался, прося большего. Я видел его возбуждённое лицо, с пожирающим взглядом хищника. Это самое ахуенное чувство, похоть — лучший из грехов. Пока я ловил кайф от происходящего, он видимо подошёл к пределу своей выдержки. Что я только и успел, так это ощутить, как на замену пальцам пришёл большой такой член (не то, что мой), толстый… Вошёл до основания одним толчком. Я вскрикнул, вцепившись в его плечи, царапая их. Он остановился, снова затыкая меня поцелуем, придушивая. Мне не хватало воздуха, хотелось кричать, когда он продолжил двигаться, только уже не от боли, а от приближающегося фейверка в глазах. Он то и дело срывался на рваный быстрый темп, с каждым толчком задевая чувствительный бугорок простаты. В какой-то момент рука с моей шеи переместилась на ноющий от возбуждения член, и в темп своим толчкам я начал надрачивать. Никто из нас уже не думал о том, есть ли в школе кто-нибудь ещё, оба стонали в голос. Я обхватил ногами его талию, притягивая к себе, заставляя с каждым толчком заходить в меня по самые яйца. Руками я царапал его плечи, кусал до крови шею и ключицы, тут же зализывая и целуя места укусов, от чего мой ненавистный учитель рычал вперемешку со стонами и всё жёсче трахал меня. Ещё минута его ритмичных толчков и движений руки и я кончил, а ещё через пару мгновений почувствовал тепло внутри, а после уже ничего… Я пропал в царстве морфея.