***
— А я тебе ещё раз повторяю: на нашей ёлке не будет белых ангелов. Хосок, ну как ты себе это представляешь? Красный, золотой и белый? Ну полная же безвкусица, милый, сам посуди, — вещал мужу невысокий, одетый в чёрную шубку блондин, протискиваясь вдоль ларёчков с новогодними украшениями. — Ну тогда давай купим ещё одну ёлку и нарядим её ангелами. Я хочу ангелов, в конце-то концов, Тэхён! — возмущённо произнёс шатен, развернув за локоток впереди идущего супруга. — Милый, разве тебе меня недостаточно? — похлопав очаровательно ресничками, промурчал Тэ, приблизился к Хосоку и чмокнул его в надувшиеся губки. — Тэхён-а, ты невыносим, — не сдержавшись Хосок расплылся в широкой улыбке, — ты ведь знаешь это, да? — Конечно, — блондин потянулся к нему за обнимашками. — Постой-ка. — Что? — удивлённо взглянул на мужа Тэхён. — Гляди. Тэ, обернувшись, проследил за взглядом супруга и увидел одиноко стоящего в толпе молодого человека, явно едва сдерживающего истерику: руки его дрожали, периодически хватаясь за брюнетистую шевелюру, взгляд метался из стороны в сторону, ни на чём не задерживаясь. — Хосок, пошли к нему, а? Может, сможем помочь. — Да, конечно, идём. И парни, взявшись за руки, пошли к начавшему уже в открытую плакать Пак Чимину.***
«Пёрышки, вау. Беленькие, такие красивые. Какой высокий, большой дядя. Родители тоже большие и высокие, но этот какой-то прямо великан. О, рожки! Как у самого настоящего оленя! Кла-а-ассно. Щёки красненькие. Какой красивый высокий дядя в курточке с пёрышками», — именно эти мысли крутились в голове у приоткрывшего от восхищения ротик маленького Чонгук-и, когда его ножки автоматически потопали за красивым высоким дядей. Крохотные ножки в сапожках шагали и шагали, а глаза неотрывно смотрели на идущие впереди коричневые рожки, торчащие из черных волос, беленькую куртку и длиннющие ноги в чёрных джинсах. Бум. И маленький Гук-и уже сидит попой на холодном асфальте, а перед глазами лицо незнакомца с красными щечками. — Хэй, малыш, давай вставай, — взяв подмышками, мужчина поставил его на ноги, — где твои родители? — Да вот они, — Гук обернулся, показывая ладошкой позади себя — его родители всегда были рядом и шли туда же, куда и он — но ни папы Чимина, ни папы Юнги сзади не оказалось. — Где же? — переспросил молодой человек. — Я… Я не знаю, — тихо пробормотал Чонгук. Его нижняя губа предательски задрожала, а на глазах выступили слёзы. — Я не знаю! — уже громче повторил Гук-и и начал громко всхлипывать. — Хэй, малыш, да ты потерялся, — незнакомец поднял его и взял на руки, заглядывая в глаза, — всё в порядке, не плачь, ты со мной, мы найдём твоих родителей. Меня Джин зовут, а тебя, мелкий? Тихо разговаривая с начавшим успокаиваться мальчиком, Джин отправился на поиски нерадивых родителей.***
Сумерки постепенно спускались на город. На центральной площади то тут, то там стали загораться огоньки гирлянд и всевозможных безделушек: фонариков, светящихся ободков и браслетов. Народу меньше не становилось, а, кажется, стало ещё больше. — Господи, какие же вы ебантяи, Юнги, оба: что ты, что Чимин. Здравствуйте, вы не видели мальчика лет четырёх в красной куртке и серой шапочке? Нет? Извините… — Хэй, ты полегче, а? Твой брат сам весь на нервах, как и я, так что выбирай выражения. — Да как их выбирать? Потеряли моего кроху в тысячной толпе, молодцы, мои хорошие. Так мне надо говорить, по-твоему?***
— Не волнуйся, мы обязательно найдём Чонгука. Всё будет в порядке. — Я надеюсь, Тэхён, я надеюсь, — утирая всё выступающие слёзы, тихо говорил Чимин, — я очень на это надеюсь. — А, может, пошли найдём полицейских? Они-то уж точно оперативней нас будут, — сказал Хосок, шедший позади. — Хосок-а, ну какая полиция, не нагнетай. И так плохо, не видишь? — приструнил мужа Тэ. — Йа, Чимин, то не твой сорванец у какого-то мужика на руках, а?***
— А ещё я очень красиво пою, так папочки говорят. Они у меня понимают в этом. Очень любят петь. И танцевать ещё. А я вместе с ними. А ты, хён, любишь петь? А танцевать? — щебетал на руках у Джина уже полностью успокоившийся малыш, пальчиками перебирая забавные перышки на куртке старшего. — Чонгук! — кажется, на всю площадь раздался крик, полный радости и облегчения. Гук-и повернулся на зов. — Папочка! Джин-хён, это папочка Чимин. Пошли к нему скорее, я вас познакомлю!***
— Ты слышал? — Намджун повернулся к Юнги. — Ага. Нашёлся, слава небесам. Пошли, они где-то там. И мужчины отправились в ту сторону, откуда был слышен крик Чимина. — Больше чтобы такого не было. За племяша головой будешь отвечать, ясно? — Ой, Нам, уймись уже. Вон, я вижу их. Идём скорее. Когда они подошли ближе, их глазам предстала следующая картина: Чим, стоящий на коленях перед Гуком, плачущий уже от счастья; Чонгук, недоумевающий от слёз отца, ведь с ним всё в порядке, и он даже нашёл нового друга, которого всё норовился представить отцу; высокий мужчина с оленьими рогами на голове, стоящий позади Гука, видимо, тот самый новый друг; и двое мужчин, которые, обнявшись, с умилением смотрели на нашедшегося ребенка и его папу. Юнги подошёл и опустился на колени рядом, обнимая двоих самых драгоценных людей в его жизни. Тяжесть в груди окончательно отступила, было спокойно и до безобразия хорошо. Чонгук продолжал что-то лепетать, но родители не обращали ни на что внимания, просто наслаждаясь моментом, давая друг другу отойти от всего произошедшего безумия. — Я так понимаю, вы помогали искать Чонгука, да? — обратился Намджун к стоящим рядом. — Я нашёл его, и мы вместе искали родителей. — А мы нашли Чимина и помогали ему. Но раз уже всё хорошо, то мы, пожалуй, пойдём. Нам пора. Не теряйте больше это чудо. Чимин, если захочешь как-нибудь встретиться — ты знаешь, где я работаю. Спросишь меня, хорошо? Ну, что ж, до свидания. Счастливого Нового Года! — помахав на прощание рукой, Тэхён вместе с Хосоком удалились. — Такой хороший малыш, — сказал Джин, глядя на Гука, — милый и общительный. — Это он весь в дядю. Юнги громко цокнул и закатил глаза. Да, это тоже было отчётливо слышно. — Эй, цыц, нерадивым предкам слова не давали, — Джун перевел взгляд на незнакомца, — могу я вас как-нибудь отблагодарить за спасение моих беспечных родственников? Не хотели бы вы вместе с нами провести эту новогоднюю ночь, м? Намджун глядел прямо в глаза прекрасного, как он уже успел отметить, молодого человека, ожидая ответа. Джин опустил от смущения глаза и пробормотал: — Ну, если только я не помешаю… — Вот и прекрасно! Ничего вы не помешаете. Вы вообще герой сегодняшнего вечера. Так, родня, а ну-ка подъём, живо. Все по машинам. До полуночи не так уж и много времени осталось, пока доедем ещё. А вы… — Джин. — Вы, Джин, поедете в моей. Не против? — Я абсолютно только за. И, глядя на него, сияющего смущённой улыбкой, Намджун впервые за свою жизнь понял: новогодние чудеса всё-таки случаются.