***
* Внутри Джагхеда тоже обрушился мир. В отличии от Вероники, его мир разрушился быстро и страдания сменились обыденностью. Свою боль он глушил ночными катаниями на байке и работой у Попа, пока отец пропадал сутками на дежурствах. Он любил ее и до сих пор помнил каждый момент, пережитый вместе в мельчайших деталях. Его детище – роман, который Джонс писал уже не первый год приобрел драматический серый оттенок, где главный герой тоже начал страдать. Строки о страданиях и терзаниях давались ему особенно легко и душевно, будто он просто описывал свои чувства, хотя так и было. В один день он вспомнил о Веронике. Да, сожалел и корил себя за слова, но считал их правдой. Если бы не Арчи и его пинки во имя спасения Вероники, то он бы мог спасти ее. По крайней мери он верил именно в это. Джагхед уже и забыл, когда Вероника перестала появляться в школе. Он приходил на занятия и слышал огромное количество грязи и сплетней о Веронике Лодж. В голове никак не укладывалось, кто был инициаторов этой «желтухи» среди школьников. Ее обвиняли во всем. Ровно так же, как это сделал Джагхед. И однажды его сердце екнуло, потому что прошел месяц, как никто не видел ее: ни учителя, ни местные баристы с продавцами. Но внутренняя обида не давала возможности парню услышать тот тонкий голосок из недр души, который говорил, что нужно сходить и поговорить с ней.***
* Джагхед разбирал очередную поставку для Попа со своим старым другом и напарником – СвитПи. Парни таскали тяжелые коробки из старого фургона на склад, параллельно обсуждая работу отца и скорые выборы мэра Ривердейла. Джаг поставила тяжелую коробку с новыми коктейльными бокалами и пошел к Попу, но увидел приоткрытую дверцу в бар Вероники. Он вдохнул и пошел внутрь – осторожно и едва слышно, чтобы не спугнуть ее, но к несчастью, нижний этаж помещения был пуст, лишь тусклые лампочки горели по периметру бара. Джонс в один миг вспомнил, как они вчетвером здесь сидели, как отмечали день рождения Арчи и его выход из тюрьмы. - Джагхед, - раздался голос Попа, на парень сидел на ступеньках глубоко в своих мыслях. Лишь прикосновение мужчины к плечу заставило его вернуться в суровую реальность. - Джагхед, тебя искал твой друг, - змей кивнул и повернулся в последний раз посмотреть на это место. – Этому бару не хватает его хозяйки. - Когда Вероника была здесь последний раз? – поднимаясь по ступенькам, спросил Джагхед. - Пару недель назад. Я не видел ее где-то месяц, - пожал плечами Поп. – Она не отвечает на мои звонки. Не знаешь, что с ней случилось? - Нет, - ответил тот. – Нам осталась пара коробок. - Отлично, - мужчина похлопал по плечу мальчика, и тот пошел на улицу.Сегодня годовщина. Прошло 40 дней.
Мать Арчи была инициатором небольшой церемонии для сына и его подруги на местном загородном кладбище. Есть поверье, что именно в этот день души освобождаются и максимально близко находятся к людям. Она хотела проститься с сыном в последний раз и рассказать ему, как померкла жизнь с их уходом. Арчи и Бетти похоронили рядом друг с другом. Пожалуй, ни одно место на этом холодном поле боли не имело столько цветов, сколько эти два кусочка земли с фотографиями двух студентов, которые улыбались с холодных плит. Теперь их улыбки навечно застыли в этом камне. - Нам вас очень не хватает, - сквозь слезы говорила мать Эндрюса. – Вчера вечером к порогу нашего дома пришел кот. Он мяукал и просился в дом. Я впустила, и первым делом он побежал в твою комнату, Арчи, а утром я увидела его спящим на твоей синей кофте. Неужели ты вернулся ко мне. Вероника не решилась идти туда. Она стояла в стороне, в тени дерева и смотрела на толпу людей. В руках девушка держала два небольших букета цветов, которые она купила с особым трепетом – белые пионы для подруги и полевые цветы для любимого. На первое свидание они уехали загород к озеру, где было огромное поле. И именно цветы на нем покорили ребята, и тогда Арчи провозгласил это место их тайной поляной. Час памяти был окончен. Все люди медленно покидали место скорби, и Вероника пошла возложить цветы. Она присела на колени и посмотрела на фотографии. Слезы сами полились из ее глаз, когда воспоминания той ночи полезли в голову. - Я виновата во всем, - шептала Лодж, размывая стрелки по щекам. Джагхед только хотел тронуться с места, но увидел знакомый силуэт в районе могил. - Он был прав, - говорила Вероника. – Если бы не моя семья и не я, то вы были живы. Лучше бы в том лесу умерла я, чем вы. Раньше я думала, что нет ничего хожу потери денег или дорогих вещей. Какой же глупой я была. Я никому не нужна.***
Вероника сидела на холодном кафельном полу, крутя в руках баночку, купленную в местной аптеке. Рассказав фармацевту история о недосыпе и тяжелой работе, она купила сильное снотворное, но жаль, что он не догадывался о продаже потенциальной смерти. Именно в этот вечер Джагхед решил навестить Веронику и поговорить с ней. Поздно вечером он сел на байк и помчался в сторону проклятого, как он считал, дома. Лодж включила холодный душ и встала под него. Холодные струи били по белоснежной рубашке отца, которую она нашла в комнате матери. Волосы облепили худощавое лицо, и она открыла баночку с таблетками. Джагхед позвонил в дверной замок, но ни через минуту, ни через 3, ни через 5 ему никто не открыл. Первая мысль – она не вернулась домой, но ведь никто из общих знакомых не видел Веронику днями. Случайно упавшая на ручку рука дала понять Джонсу, что входная дверь вовсе не заперта. Лодж высыпала все содержимое в рот и начала глотать, мечтая, как можно скорее избавиться от этой боли. Ей уже не хватало сил переживать все эти сны, будни и воспоминания. Тело начало тяжелеть, а глаза закрывались. Она практически рухнула в ванную, ударившись головой об бортик ванной. Хрупкое тело упало в холодную воду, а сердце начало замедлять свой ритм. Джонс зашел в гостиную и увидел кучу битых стекол. Именно в этот момент он понял, какую ошибку совершил своими словами. Парень бросился оббегать вес комнаты в поисках Вероники, и лишь на кухне он услышал звуки воды и падение. Джагхед бросился на второй этаж в ванную, но как позже оказалось, дверь была заперта. С первой попытки, с ноги, он выбил дверь и увидел бездыханное тело подруги в ванной. Его желание было одним и единственным – чтобы она не оставила его одного в этом мире. Местная больница. Вероника лежала в кислородной маске со множеством катетеров и капельницей. Ее губы потеряли привычный оттенок, а кожа стала бледной, словно припудренная пылью. Джагхед стоял у окошка ее палаты и сжимал кулаки от собственной обиды на себя самого. Его боль тогда привела вот к таким последствиям. - Доктор, - увидев выходящего из палаты мужчину, сказал Джонс. – Как она? - Стабильно. К сожалению, девушка наглоталась практически смертельной дозы таблеток. Мы поставили ей капельницу, но первые показатели неудовлетворительны. Я не знаю, сможет ли она прийти в сознание и что будет дальше, потому что организм подорван и истощен. Судя по всему, она практически не ела последние дни, - пролистывая бумаги, рассказывал мужчина. – Прогнозы не самые утешительные. - Скажите, а к ней можно? – попросился Джонс. - Да, проходите. Я так понимаю, с родителями мне не связаться? – конечно, все в городе были в курсе преступной ситуации, которая витала в кругу Лоджей. Джагхед кивнул, а затем молча пошел в палату девушки. Он присел на стульчик и взял ее холодную бледную руку, и лишь пикающий прибор нарушал тишину. Как вообще можно жить в мире, ощущая, что ты виноват в том, что другой человек сейчас находится практически на грани смерти? Как можно из близких друзей превратиться в непонятно кого? И именно Джагхед винил ее во всем, но сам оказался причиной потенциальной смерти? Вероника сделала это все осознано. Она не боялась, не металась между вариантами, а просто уверенно пришла к мысли, что ей лучше умереть. Джагхед остался единственным человеком в этом проклятом городе, который действительно мог ей помочь вернуться к прежней жизни. - Ронни, - сказал Джонс, пытаясь подобрать слова. – Ты должна жить, понимаешь? Я виноват перед тобой за те слова. Просто не мог поверить, что их больше нет. Ты – единственная, кому я могу поверить и кого я знаю. Прошу, Вероника, борись. Мы слишком много прошли, что сдаться и умереть. С того самого дня палата Вероники стала его «родным» местом. Каждый день он приходил к ней, несколько часов сидел и общался с докторами, которые боролись за ее жизнь. 21 день он жил ожиданиями. Поздний вечер. Тяжелая смена у Попа, огромная поставка сиропов, продуктов и посуды.. Измученный и изнуренный он приехал в больницу, чтобы узнать у главного врача новые сведения о состояние подруги и предложить какую-то помощь. Подходя к палате, он увидел несколько врачей и медсестёр, которые что-то бурно обсуждали и заполняли медицинские документы. Лишь через стекло за спиной нескольких высоких интернов он увидел легкое движение женского силуэта на кровати. Джагхед аккуратно растолкал людей и вошел внутрь, а она подняла на него глаза, и маленький огонек внутри обоих вспыхнул. - Вероника, - сказал он и подошел к кушетке, а та протянула руки и крепко его обняла. - Джаг, - вдыхая его запах, сказала Лодж и улыбнулась. – Я так испугалась. Я ничего не помню. - Ты наглоталась таблеток, - Джонс посмотрел в ее глаза, а та испуганно замерла. – Тебя привезли сюда и подключили к аппарату искусственного дыхания. Я приходил к тебе. - Я слышала, - выдохнула та и улыбнулась краем губ. - И как много ты слышала? – усмехнулся парень, присаживаясь на стол. Врачи поставили очередную капельницу и покинули палату, оставляя их вдвоем. - Достаточно, чтобы сейчас разговаривать с тобой, а не умирать на столе врачей, - ответила та. – На самом деле, я благодарна тебе. Я помню какой-то туман, потом сильная боль и твой голос. - Я виноват, - выдохнул тот. – Я не мог поверить, что они погибли так просто, по нашей глупости. Еще пару дней назад мы все вместе сидели у Попа, а теперь ничего нет. Я сказал это на эмоциях, Вероника. Я не хотел всего этого, - он опустил голову и схватился за шапку. Лодж нервно сглотнула и взяла его руку, ловя неловкий и вопросительный взгляд друга. - Все будет хорошо, - практически шепотом сказала брюнетка и посмотрела на него с теплотой, некогда присущей Бетти. – Мы есть друг у друга. С этого момента все поменялось. Затуманенный болью и страданиями ум Вероники растворился, словно краска в воде. Она практически пережила смерть и теперь знала, что шанс жить дальше заслужен не просто так. Она будет жить. Во имя Бетти, во имя Арчи – во имя всех, кто погиб от руки ее отца и всех его потенциальных сообщников, да и просто злых людей. Ей предстоит выстроить новую жизнь – начать новый этап, где все будет написано на новом чистом листе. Вероника вернулась домой. Заходить в это место было просто невыносимо тяжело, словно шаг в старые воспоминания на несколько минут. Она прошла в гостиную и смотрелась: пустые бутылки, куски стекол и раскиданные фотографии. Лодж нагнулась и подняла с пола разбитую рамку с фотографией, где они вчетвером сидели у Попа с коктейлями и смеялись. Это ли не самые теплые воспоминания? - Нужна помощь с уборкой? – раздался голос за спиной, и брюнетка испуганно повернулась. - Видимо да, - пожала плечами Лодж. Он действительно пришел с чистыми мыслями и искренним желанием помочь. Совесть все еще гложила за те слова и ужасный поступок. Джаг присел на диван в гостиной, а Вероника завязала последний пакет с мусором и осколками, и пошла к парню, доставая из кармана маленький конверт. - Вот, держи, - она протянула его Джонсу, а тот удивленно посмотрел на нее. - Что это? – скрестив руки на груди, спросил парень. - Тут деньги. Корпорация отца была выставлена на аукцион, - рассказывала Лодж. – Я виновата перед тобой за его поступки. Тут деньги, вам с ЭфПи понадобится. К тому же, тут еще благодарность за помощь. - Вообще-то, я перед тобой виноват, если ты забыла. Деньги я не приму, так что оставь себе. - Давай хотя бы ужин приготовлю тебе, в знак благодарности, - усмехнулась Вероника, практически сразу ловя положительный кивок. Они сидели в гостиной, рядом друг с другом, и поедали наивкуснейшую пасту, по рецепту бабушки Вероники из Нью-Йорка. Джагхед рассказывал про забавный случай со СвитПи, когда тот уронил коробку с черничным сиропом на складе, и Вероника громко смеялась. Пускай раньше была другая атмосфера, но сейчас они по-настоящему наслаждались обществом друг друга. - Уверенна, Поп был удивлен, когда зашел на склад вечером, - она сделала глоток из стакана с апельсиновым соком, и посмотрела на Джонса, который открывал банку колы. - Мне их не хватает, - сказал Джагхед, а Лодж опустила глаза. – Эй, не надо грустить. Со временем боль утихнет. - Джаг, - она положила руку на его коленку, и их взгляды встретились. – Спасибо, что ты не отвернулся от меня после всего этого ужаса. Он взял ее руку и крепко сжал, переплетая пальцы, а затем поднял глаза и улыбнулся ей. Она вновь почувствовала тех самых бабочек, волну душевной теплоты и легкий мандраж. - Мне пора ехать. Отец будет волноваться, - кивнул Джонс, поднимаясь со стула. Вероника слегка растерялась, но молча проследовала за парнем в холл. Джонс накинул свою старую рваную куртку и пошел к двери, оставляя Веронику в дверном проёме гостиной на самом кончике теплого ковра. Открыв дверь, он слегка замедлился, а затем повернулся и посмотрел на Лодж, слегка смущенную и с опущенными глазами. Она пересилила себя и подняла взгляд на него, а затем подбежала к парню и впилась в его губы, обнимая крепко за шею. Джонс охотно ответил и прижал ее к себе, кладя руки на хрупкую талию Лодж, пока та старалась прижать его к себе как можно сильнее. Вероника видела в нем свой смысл существования, а он понимал, что она – это все, чего ему сейчас хочется. Она и точка. - Останься со мной, - шепнула Вероника, отрываясь от губ парня и переводя дыхание. - Хорошо, - улыбаясь краешком губ, сказал Джагхед. - Но ты же сказал, что отец будет волноваться, - хватаясь за воротник старой джинсовки, спросила брюнетка. - Он на ночной смене. Я боялся сорваться, но ты меня опередила. - Негодяй, - сказала та и только сильнее поцеловала его, сажая на дорогой диван у камина и присаживаясь сверху на колени. – Теперь тебе некуда идти. - Уже давно..