***
Борис все-таки был его другом, поэтому на утренний звонок Сергей ответил и приехал сразу. Боря был похмельный, помятый и тихий. Сев в машину, тут же начал беззвучно икать, глядя перед собой большими пустыми глазами. К груди он прижимал туфлю. — Ну, как ты там, — спросил Сергей, бодрым тоном надеясь развеять повисшее в машине напряжение. — Мокасины, — сказал Боря, почти не шевеля губами. — А? — Италия. Марка — ууу, таких даже у тебя нет. — А что с ними? — поинтересовался сбитый с толку Сергей. — Я один. Не нашел, — пробормотал Борис и посмотрел вниз. Сергей тоже опустил взгляд и обнаружил, что на Борисе тапки. — Ну, может, Понт вернет при случае, — предположил Сергей, стараясь звучать оптимистично. — Кроме меня, такие никто не носит. И размера такого. Сережа, он меня по мокасину вычислит. А потом убьет. — Ну что ты сразу… — Сереж, вот ты видел, чтобы кто-то Понта поимел и выжил? Метафорического и буквального второго ботинка Сережа с Борисом ждали еще долго, но Понт при каждой новой встрече оставался мягок и улыбчив, и даже казался искренне довольным собой и жизнью, и постепенно страхи отошли на второй план. Но с мокасин Борис перешел на туфли. 3. Алкоголя было то ли слишком мало, то ли слишком много. На полбутылки меньше — и у Понта было бы лучше с координацией. — Да не д’ргайся ты, — сказал он в очередной раз, но Андрей, разумеется, не послушал его и заржал, сгибаясь почти пополам. Приниматься расстегивать ремень теперь нужно было с нуля. Сука. — Ты все-таки хороший мужик, Понт, — сказал Андрей громко и немного смазано. — Ты… ты, конечно… фарца и ан-ти-со-ветс-кий элемент, но. Хороший. На полбутылки больше — и Понт бы влюбился. — С’м ты х’р'ший, — пробормотал он, стараясь не краснеть. — Ну и я, да. Стараюсь, — уверенно сказал Андрей. — Просто вся эта торговля-хуевля, она же. Наносное, а? Главное — что у нас вот тут, — он ткнул Понта в грудь, а потом накрыл грудь ладонью. Ладонь была теплая и тяжелая, Понт был бы не против, чтобы эта ладонь вжала его в матрас. Только для этого нужно было устроить так, чтобы матрас у них был, а ресторане с матрасами было сложно. — Нам нужна кр’вать, — сказал он Андрею решительно. — Ты пр-рав! Видишь, вот я об этом. Ты же башковитый такой, просто вот, — видимо, от полноты чувств Андрей взял его лицо в две ладони и звучно чмокнул в лоб. — Расцеловать твою умную голову! Всегда как скажешь, так обязательно по делу. Нам точно нужна кровать. Где эти так называемые друзья? Чер-рти, пор-разбежались… Он не договорил, потому что Понт поймал его и так же звонко чмокнул в губы. Когда оторвался — на глазах у Андрея были светлые, чистые слезы. — Я про тебя роман напишу, Максим, — сказал он уверенно. — Валерия от восторга рехнется. Валерия — это редактор. — Я знаю Валерию, — скрипнул зубами Понт. Мысли Андрея утекали в сторону, и ему это не нравилось. — Вот она все говорит — Андрей, напиши. Напиши такое… чтобы искренне, чтобы аж… до слез чтобы… и жизненно чтобы, а не картон… и вот я все думал… и вот ты… — Кровать, 'ндрей, — сосредоточенно сказал Понт. — Да. Я позвоню Сереге, — закивал Андрей, — а ты тут. Вот. Вот — имелось в виду, постой у стены, потому что оставлять Понта без опоры сейчас было опасно. Андрей то ли выпил меньше, то ли держался лучше, но до телефона добрался, только кренился при этом набок. Ожидая его, Понт стянул и спрятал в карман галстук, расстегнул ворот. — Душно? — понимающе спросил Андрей, вернувшись. Вместо ответа Понт сгреб его за затылок и притянул к себе, заставив ткнуться губами в шею. Андрей постоял так с мгновение, шевельнул губами, проехавшись тепло и влажно по коже — Понт счастливо дрогнул, — и всхлипнул. — Я батю никогда не обнимал, знаешь? — прошелестел он едва слышно.***
— К тебе? — спросил Сергей, не отрывая взгляда от дороги. — По домам, — поморщился Понт. — Сережа, я впишу тебя в книгу, — пообещал Андрей. — Ты же… бескорыстная душа. Возишь нас всех и денег не берешь, и… 4. — У вас что-то случилось? — спросил Сергей. — Выпили культурно, — ответил Костя ровно. — Подбросишь его до дома? Зажимающий двумя руками нос встрепанный Понт сидел на тротуаре. На рубашку капала кровь. — Хороший у тебя удар, — сказал Сергей. — В тюрьме поставил. Понт икнул. 5. — Ты чего? — спросил Саня. Понт медленно поднял взгляд. — А на что похоже? — поинтересовался он. Учитывая, что Саня сидел на капоте машины и Понт только что снял с него рубашку, вариантов ответа было не так много, но Саня все равно задумался. — А-а! — сказал он после паузы. — Ты педераст! Ну, блин, а я думал, гонят… Понт сделал заметку, как протрезвеет — уточнить, кто именно гонит и в каких выражениях. Одно дело если конкуренты, другое — если свои парни базар не фильтруют. Но сейчас были вопросы более насущные. — Люблю догадливых, — сказал Понт. — Спаси-ибо? — протянул Саня. — Только, блин. Я не это. Я не педераст сам-то. — Один раз, Сашуль, не педераст, не слышал, разве? — Ну-у, да, но… — Ну и вот. Позволь себе ошибки юности… — Понт погладил Саню по щеке. Было что-то такое в его лопоухости и светлой улыбке, от чего хотелось почувствовать себя взрослым и мудрым, а Понт в обычное-то время был склонен к философствованиям. — Не, — сказал Саня и снял с себя руку, заставив Понта тупо моргнуть. — Но ты не расстраивайся. У меня есть друг. — Ты меня только что послал, Саня? — уточнил Понт. Вопрос был с подвохом, потому что нормальному человеку было очевидно, что если сказать правду, Понт сожрет с потрохами; но Саня только улыбнулся шире. — Я ж говорю — у меня есть друг, он тоже педераст. Щас к нему вас отвезу, и все будет пучком… блин, а мотор смотреть не будем? Мотор, да. Именно за этим они пошли в гараж. Я тебе щас покажу, какой у моей красавицы мотор, ух-х, сказал Саня, и Понт сделал очевидный вывод, потому что людей, по пьяни желающих хвастаться моторами на самом деле, он еще не встречал. Все когда-нибудь бывает в первый раз. — Показывай мне лучше своего друга, — сказал Понт устало. Ужасно хотелось ебаться.***
Борю разбудил первый брошенный в окно камешек, но до четвертого он кутался в одеяло и отказывался вставать. — Чего тебе? — шепотом крикнул он в окно, когда терпение лопнуло. Таким доставучим мог быть или Андрей, или Саня. У Кости были зачатки совести. Когда-то давно. — Борь, выходи! — прокричал довольный и явно выпивший Саня (ну, разумеется). — Дело есть! — До утра не потерпит? — До утра потерпишь? — крикнул Саня теперь уже в сторону машины. Машины?! — Ты что, сюда ехал? — Ага! Борь, говорит, что не потерпит! — Ты же бухой в жопу! Саня, твою мать! На улицу Боря выкатился полуодетым, пряча подмышками мерзнущие ладони. Прищурился, вглядываясь в темноту. — Ты назад сам не поедешь, — предупредил он сразу. — Я Серегу вызвонил, скоро будет. — Да нормально у меня все, — отмахнулся Саня. — Я по этой дороге с завязанными глазами могу… и я во-от столечко всего, во, — он показал двумя пальцами небольшое расстояние, — столечко вот выпил. — Какого черта ты вообще ко мне пьяным приехал? С Надькой попутал? — Да вон же! Саня махнул рукой в сторону машины. Боря присмотрелся лучше, пытаясь рассмотреть, кто именно притаился там, присев на капот. На его счастье, вспыхнул огонек, от которого смутный силуэт прикурил — и Боря категорически сбледнул. — Понт?! — МаксимЛексеич педераст, — пояснил Саня. — Ой, — сказал Понт пьяно и нежно. — Бори-ис. Действительно, сука, кого еще я должен был ждать, — дальше он ушел в неразборчивое бормотание. — Вот он меня такой — за жопу мац, а я и говорю — я-то не это, но у меня друг, то есть ты — вот ты ноешь все, что тебе не с кем. Так я вот! — Ты вот — что?! Привез ко мне пьяного Понта?! Потрахаться?! — Ну да, — Саня поскреб в затылке и шмыгнул носом. — Чо ты? Он ж ничо так? — Саня… — Боря много чего мог сказать, но вместо этого вдохнул глубоко и закрыл глаза. — У тебя с собой еще выпивон есть? — Ну, так… — Дай сюда, — он вежливо растянул губы в улыбке. — Здрасьте, Максим. Понт вяло махнул ему рукой с сигаретой — мол, и тебе не болеть, Борис. Саня передал Боре полупустую бутылку коньяка — из тех, что перепродавали недавно каким-то шишкам из партии. — Так вы трахаться-то будете? — Вот если я успею напиться в щи, пока едет Серега, тогда будем, — сказал Борис обреченно, и Понт вскинул к нему засиявшее мягким светом лицо.