Я не позволю тебе умереть.

- Не ведаем мы: люди, что нарождаются, что умирают... откуда приходят они и куда они уходят? И не ведаем мы: временный этот приют - ради кого он сердце заботит, чем радует глаз? И сам хозяин, и его жилище, оба уходят они, соперничая друг перед другом в непрочности своего бытия... и зрелище это - совсем что роса на вьюнках: то - роса опадет, а цветок остается; однако хоть и останется он, но на утреннем солнце засохнет; то - цветок увядает, а роса еще не исчезла; однако хоть не исчезла она, вечера ей не дождаться. - С днем рождения, Хао. Огненный шаман оторвался от чтения и поднял взгляд на брата. Йо прижался щекой к подушке и не сводил взгляда блестящих глаз с близнеца. Старшему Асакуре показалось, что отото ждет чего-то. - С днем рождения, Йо, - выдохнул он и закрыл книгу. – Уже полночь? - Давно. - Тогда пора спать. Хао встал и поставил книгу на полку. Йо осторожно перевернулся на спину, боясь повредить избитое тело. Брат смог вернуть ему жизнь и вылечить тяжелые раны, но с некоторыми шаману приходилось бороться самому. Из больницы его забрали неделю назад, из постели все равно не разрешали подниматься, но повелитель огня был уверен, что братик его этому и рад. Все свое время Хао проводил рядом, отлучаясь только в магазин и в ванну. - Что это было? – перед тем, как ехать забирать Йо домой, спросила его Анна неделю назад. - О чем ты? - О том поцелуе в палате, его воскрешении и вообще твоем поведении. Хао усмехнулся. Нравился ему такой голос Анны – испуганный, с надеждой и непониманием, почти на грани истерики. - Мой ответ тебе не понравится, - совершенно спокойно сказал огненный шаман, с легкостью выдерживая взгляд медиума. У Анны много недостатков, но она никогда не была глупой, поэтому в больницу Хао приехал один. Анна просто первой села в такси и назвала неизвестный адрес, не дождавшись старшего Асакуру. А через четыре часа, когда он уже вернулся с Йо, не было и большинства вещей Киоямы. Младший, разумеется, беспокоился, звонил, задавал вопросы, не понимая, почему она ушла, но огненный шаман только пожимал плечами. - Аники… Хао сел рядом и вопросительно посмотрел на брата, коснувшись на миг его щеки пальцами, чтобы убрать прядь волос. Как же он рад, что этот чертенок жив. - Ты всегда будешь рядом? – продолжает Йо после паузы. - Почему ты спрашиваешь? – спросил повелитель огня. Его немало напугал этот вопрос и вообще взгляд брата, он никогда не видел его таким… Разбитым, что ли? Неужели безмолвный уход Анны так повлиял на него, или ему так тесно в четырех стенах? Или просто страшно, что все повторится. - Не знаю, - Йо вдруг улыбнулся. – Меня что-то тянет на глупые вопросы. - Я никогда тебя не оставлю, обещаю. Йо снова перевернулся за бок, так дышалось куда легче. - Странно все вышло. Вот мы ненавидим друг друга, а вот мы рядом, и ты обещаешь, что никогда меня не оставишь. Более того, это моя самая заветная мечта. Хао запустил пальцы руки в собственные волосы, разглядывая брата. Какой же он, все-таки, наивный и мягкий. Нет, старший Асакура не обещал просто так, он знал, что сдержит обещание с радостью, но весь этот разговор ему казался чем-то вроде сноски в сказке. Впервые в жизни повелитель огня испытал что-то вроде смущения, потому что глупые вопросы захотелось задавать и ему. Вообще многое сказать. - Я с тобой не согласен. - Почему? Хао протянул руку и слабо сжал пальцы своего близнеца. Оба немного улыбались, глядя друг на друга. По лицу огненного шамана скакали мягкие тени. - Любить тебя для меня так же естественно, как дышать. Всегда. Судя по тому, как Йо широко улыбнулся, аники сделал вывод, что такая формулировка ответа ему не совсем понятна. Ну, любит и любит, брат его тоже любит. Глупо было теперь, когда они совсем одни, в день, когда появились на свет, сидят в одной комнате, держась за руки, сдавать назад. После всех тех невинных поцелуев, которых не было теперь. После всех слов, что старший Асакура в бреду шептал в волосы брата, когда тот очнулся в больнице. Глупо было отступать теперь. Хао забрался на футон и, нависнув над Йо, слабо коснулся его губ. Младший сразу ответил, с выдохом, тихим, но долгим, и именно тогда огненный шаман понял, что этого касания он ждал не один давно. Мягкий язык скользнул по шероховатым губам. Йо удивленно отстранился. Ветер, ворвавшийся в окно, разом потушил все свечи на столе. Хао поднял руку, но почти сразу опустил, закрыв глаза. А младший Асакура нахмурился, не понимая, почему он вновь их не зажег. - Зажги их, - попросил он. - Я не могу, - тихо ответил бывший повелитель огня. Йо пару раз моргнул. Конечно, Хао не мог и раньше, не пользуясь спичками, но сейчас эта мысль прокралась в мозг холодной змеей. Он не может и никогда не сможет, потому что вложил все силы в его тело, в его жизнь. Почему-то раньше младший Асакура об этом не задумывался, из-за страха, наверное, а может потому, что аники не давал ему оставаться наедине с собой. Так вот что значит любовь. Он потянулся, снова находя губы брата. Хао ответил, вцепившись пальцами в простынь футона, а Йо немного приоткрыл губы, и сам робко коснулся тонкой кожи кончиком языка. В голове у огненного шамана все сорвалось, разум отдал честь и ретировался, уступая место эмоциям. Поцелуй получился слишком жадным, слишком быстрым и глубоким, чтобы отото смог его оттолкнуть. Но он и не стал, только вцепился в густые волосы брата, сильнее прижимаясь к горячим губам. Пускаться в долгую тираду было попросту глупо. Хао, несомненно, обладал ораторским искусством, но язык тела говорит куда лучше, особенно хорошо объясняет про любовь. Любовь не братскую, которую они перешагнули уже давно, пусть оба и не отдавали себе в этом полного отчета, но любовь иную – сжигающую до пепла, и возрождающую вновь. Каждый раз, когда языки близнецов встречались, оба вздрагивали. Йо с легким удивлением отметил, что внизу живота снова загорается пламя, которое когда-то загорелось от близости брата в полном людьми автобусе. Хао привстал и стянул с себя майку. - Подожди, - тихо проговорил младший и, протянув руку, коснулся твердого пресса. Его руки легко, словно ветер, скользили по всему торсу повелителя огня, сначала медленно и нерешительно, но когда тонкие пальцы зацепились за пояс штанов, Хао склонился и уперся руками в постель над головой брата. - Ты очень красивый. - Да, - улыбнулся огненный шаман, за секунду до того, как снова жадно коснулся мягких губ. Он был настолько нежен, насколько только мог. Молодое и неопытное тело Йо отзывалось на каждую ласку, возможно, из-за многочисленных синяков и ссадин, которые старший заботливо обводил пальцами и покрывал поцелуями. Младший Асакура стыдливо прикрыл глаза, чувствуя твердую плоть брата бедром, и не смог сдержать стон, когда пальцы просто задели темные ореолы сосков. - Будет больно? – тихо спросил он. Хао отвлекся от тонкой шеи и заглянул в карие глаза брата. - Да, - честно ответил он абсолютно спокойно, но сразу закричал, сбиваясь на протяжный стон. Пальцы отото скользнули под свободное белье и сразу сжались на твердой плоти брата. Хао не сводил горящих глаз с лица Йо, пока его рука медленно скользила там, где сосредотачивались все желания. От одного легкого прикосновения повелителю огня снесло крышу так, как не сносило еще никогда. - Ты сведешь меня с ума, - тихо выговорил старший Асакура и снова вскрикнул, когда Йо отвел кольцо пальцев к самому основанию. - Я тоже сумасшедший, раз так желал услышать эти слова, - прошептал шаман, задев пальцами бархатную кожу. Знаете ли вы, как страшно и сладко в такие моменты бывает? Но Йо вдруг перестал чего-либо бояться. Он закрыл глаза и полностью слушал свое тело, доверяя брату, который всеми силами старался не причинить ему боли. Ее было не мало. Ребра тупо отзывались на каждый толчок сперва пальцев, затем твердого члена, но младший Асакура, чувствуя практически каждую выпирающую вену на плоти в себе, не обращал на это внимания, как только наслаждение перекрыло боль. Хао двигался медленно, поэтому все ощутить получилось сполна. Йо закусил губу, чтобы не закричать отчаянно и сладко, когда горячая жидкость заполнила все нутро и испачкала собственный живот. Аники покрывал лицо и шею брата быстрыми поцелуями, путаясь пальцами в волосах, а кареглазый шаман, наконец, глубоко дышал, чувствуя прекрасную негу, разливающуюся по телу. Они лежали рядом, как и прежде – кулак к кулаку, сплетя мизинцы, и не отрывали друг от друга взгляда. Йо протянул руку и убрал прядь шикарных волос своего близнеца назад, чтобы отчетливо видеть лицо. - Больше не будет кошмаров, - медленно сказал он. - Я пережил самый страшный, но я больше никогда не позволю тебе умереть. Йо закричал и уткнулся лбом в подушку. - Черт тебя дери, Юсуи, я не оставлю от тебя и места живого! – услышал он голос аники. - Прости, я не знал! Младший Асакура отклеился от подушки и тут же пожалел об этом, потому что над его ухом взорвалась хлопушка с конфетти. Всю кровать и голую спину усыпали разноцветные кружочки. Хао стоял в дверях и выпутывал такие же из волос, Рен рядом прикрывал глаза рукой, а возле футона скакал Хорокей. - Тебе уже двенадцать часов как семнадцать, а ты все спишь! – заорал он, но на этот раз очень осторожно встряхнув Йо за плечи. - Я бы все двадцать четыре проспал, - простонал младший Асакура. - Хоро, вали отсюда, ради всего святого! – крикнул Ренни, оттаскивая айну от постели. Его идею моментально поддержал огненный шаман и выволок его из спальни. – Ты должен быть благодарен мне, Асакура! - За что? – не понял Йо, улыбнувшись. Как здорово, что ребята приехали. - За то, что ты своим сонным видом, разбросанной по комнате одеждой и перепачканным животом не успел дать Хорохоро пищи для размышлений, а он слишком туп, чтобы понять все сразу, - холодно проговорил Тао. Йо, уже повернувшийся на бок, залился красным и натянул на торс покрывало. Вокруг футона валялась его одежда: видимо, Хао, услышав звонок в дверь, натягивал свою по пути, спускаясь вниз. Рен собрал всю одежду и, критично ее осмотрев, кинул в Асакуру. - Сбылось желание? – вдруг засмеялся он, а Йо снова уткнулся в подушку, давясь от смеха. Праздник подходил к концу, все уже были изрядно пьяны и зевали. Морти давно спал, обняв на диване подушку. Йо переводил взгляд с одного друга на другого и широко улыбался, не желая сдерживать эмоции. Рен сидит с серьезным видом, но улыбается глазами – только он так умеет, Хоро колотит Джоко по голове воздушным шариком, Пирика нервно кусает ногти, думая, может ли она еще позволить себе кусок пирога, Рио двигается к краснеющей Тамаре, которая неожиданно приехала в середине дня и привезла подарки близнецам от родителей. Фауст с Элизой относят грязные тарелки на кухню и задерживаются там минут на десять каждый раз. Хао не сводит с близнеца горящего взгляда, а с его тонких губ не сходит улыбка. Всем бы таких братьев, от одного взгляда которых хочется оказаться непозволительно близко. Хотя почему непозволительно? Теперь все дозволено. Все преграды рухнули окончательно, как и прошлый мир. Но этот нравится Йо куда больше. POV Хао Раньше у меня никогда не было дня рождения. Я относился к этому празднику предвзято, ибо рождался не раз. Но сейчас это было волшебно, не смотря на то, что я выслушал от Рена гневную тираду. Она так рассмешила меня, что я чуть не схлопотал от взбешенного Тао его вечным гуандао. Мне плевать на то, что я больше не шаман. Куда важнее, что я тебе больше, чем брат. Я так люблю твою улыбку. Замечаю ее, когда ты переводишь на меня свой взгляд, и одними губами шепчу «Люблю». Ты улыбаешься еще шире, а мое сердце пускается в очередной пляс. Еще чуть-чуть, и его вполне можно отдавать на один из дебильных конкурсов вроде «Танцы со звездами», которые так любила Анна, с полной уверенностью, что она займет своими пируэтами первое место. Ты немного морщишься от боли каждый раз, когда тебя кто-нибудь обнимает или нежно хлопает по плечу, но ничего, скоро это пройдет. И тогда я смогу показать тебе свою любовь в полной мере, и ты никуда уже от меня не денешься. У тебя будут новые синяки – на шее, новая кровь – на твоих губах, я так хочу насладиться тобой полностью, и я точно счастлив, когда ты так же шевелишь губами, шепча «Люблю». Я не позволю тебе умереть, нам всего семнадцать, у нас вся жизнь впереди, я каждый день буду показывать тебе свою любовь.