смотри. (ред.)

      Внимательный взгляд ярко-голубых глаз заставил меня прижаться спиной к холодной стене туалета, что наверняка была заплевана и залита непонятно чем не один раз, но сейчас это было последнее, о чем только можно было думать. В затуманенном сознании проносились одновременно десятки мыслей, но ни одну из них мне уловить не удавалась. Я сжала кулаки, больно впиваясь ногтями в потные ладони, пытаясь хоть как-то отрезвиться и унять судорожную дрожь в руках.       Медленно сглотнув тугой ком в гортани, я предприняла попытку выпрямиться, чтоб показать свою уверенность и возможность дать отпор, если что-то пойдет не так. Хотя, скорее всего, со стороны я более походила на испуганного зайчонка, нежели на девушку, которая в случае чего сможет дать отпор.       — Что тебе нужно? — немного хрипло спросила я, пытаясь слиться со стеной и нервно наблюдая за тем, как Кашин, словно хищник, приближается ко мне. Данила остановился в паре десятков сантиметров от меня, внимательно всматриваясь в мои глаза.       — Даже не знаю. Просто не могу отделаться от мысли, что ты пыталась найти сведения о моей личной жизни, — он усмехнулся. — Нашла что-нибудь, м-м-м? — Да, — слишком быстро ответила я и тут же осеклась. — То есть… нет… То есть я… я не искала ничего…       Парень широко улыбнулся и даже негромко посмеялся, запрокидывая голову, но уже спустя пару мгновений, снова изучающе вглядывался в меня. Он сделал небольшой шаг вперёд, практически не оставляя места между нашими телами, и приподнял мой подбородок пальцем, заставляя меня смотреть ему прямо в лицо.       — Тогда зачем ты спрашивала всех, есть ли у меня девушка? Ты думала, что до меня это не дойдет? - рыжий сделал ударение на последние два слова. Тебе интересен я, кис, это очевидно абсолютно всем — ты плохо умеешь скрывать что-либо.       Хрипловатый, томный голос Кашина просто сводил меня с ума. И он это видел. Наслаждался этим. — Вовсе нет. Перестань меня так называть, а то тошнит.       Я безбожно врала, конечно. Впрочем, ему не удастся залезть в мою голову, и он никогда не узнает о том, что целых три недели перед сном я придумывала, как бы могли сложиться наши отношения, если, конечно, я сама не расскажу об этом.       — Маленькая врушка, — Даня почти нежно оскалился, крепко обхватывая моё запястье тёплыми пальцами. — Врать нехорошо. За это нужно наказывать, ты знаешь? — отчего-то я уверенно кивнула, а он насмешливо усмехнулся. Какая же я наивная дура.       Кашин медленно наклоняется, прижимая мое тело к себе, заставляя окончательно потерять контроль над собой. От него пахнет чем-то неуловимо-лёгким; может, табаком и алкоголем; может, мятой и дезодорантом, а может, чем-то еще... Я уже не могла нормально воспринимать информацию. Все смешалось.       Он аккуратно коснулся кончиком носа моей щеки и накрыл мои губы своими, слегка сминая их, будто пробуя на вкус, медленно покусывая. Я почувствовала вкус ментоловых сигарет.       «Снова курил».       Сладко, невыносимо, очень нежно, слишком медленно, чертовски развратно.       Разорвав поцелуй, я откинула голову назад. Холод стенты контрастировал с теплом мужского торса. Очень непривычно. Очень охуенно.       Рука парня скользит вверх по моему бедру, аккуратно поднимая платье, заставляя кожу покрываться мурашками; сознание улетело куда-то в тартарары от гаммы ощущений и осознания, кто это делает. Но, блять, сейчас для меня этого недостаточно.       Данила молчит, я чувствую его взгляд на своем теле, но мне за это не стыдно. Не стыдно до тех пор, пока не встречаюсь с ним взглядом, не вижу его приоткрытого рта, что слегка растянут в ухмылке, не вижу его расширенных от похоти зрачков, не вижу небрежно расстегнутой рубашки, не вижу его самого.         Он наклонился к моей шее, которую совсем недавно целовала Света и шумно выдохнул, опаляя нежную кожу горячим воздухом с запахом виски и сигарет, чуть задевая её губами. Легкая волна возбуждения прокатывается по телу, перекрывая попытки высвободиться; я подалась ему навстречу, наплевав на свою гордость, сокращая остатки расстояния между нашими телами. Сквозь пьяную пелену возбуждения вижу, как этот мамкин соблазнитель облизывает губы и легко откидывает челку назад.       Как же это прекрасно.       Когда его горячий язык коснулся моей ключицы, я едва не упала коленями на мерзкий кафель толчка, сдавленно простонав что-то сквозь зубы. Его руки грубо сжали мои бедра, заставив меня приподняться, проскользив спиной по холодному камню стены. Перед глазами замелькали чёрные круги, и я шумно вдохнула спертый воздух, упираясь парню в плечо. — Ты уже посыпалась, да, Алин? — хрипловато, вполголоса. Его пальцы скользнули вниз по моей ноге и… И он медленно опустился на колени передо мной, приподняв подол моего темно-красного платья, лёгкими движениями пальцев скользя по чувствительной коже бедра, заставляя меня чуть ли не задыхаться от сдерживаемых стонов. Я заткнула себе рот рукой, чтобы не закричать, когда Кашин слегка провел языком поближе к влагалищу, широко разведя мои бедра в стороны. В этом миг пошатнулся мой мир, разрушились все мои барьеры, что я так долго строила. Дрожь пробивала моё тело, а я все так же держала руку у рта, чтобы не выдать своей слабости, чтобы не выдать своего желания. Данила поднял голову, испытующе глядя в мои глаза; слегка приподнявшись, он убрал мою руку, проведя пальцем по сухим губам, спускаясь ниже, лаская мою шею и ключицы подушечками пальцев, чуть надавливая на синие вены. Не сдержавшись, я судорожно выдохнула, ощущая вибрацию в ушах и инстинктивно свела ноги. На это он лишь усмехнулся и вновь встал на колени, медленно оглаживая пальцами кожу бедра и поднимаясь к животу, оголяя все большие участки кожи. Внезапно он усадил меня к себе на плечи и развернул, тихонько посмеиваясь куда-то в нижнюю часть живота, одновременно с этим продолжая свои ласки. Я закусила нижнюю губу и открыла глаза. Зеркало. Передо мной висело блядское зеркало. Во всю стену. Мои щеки моментально вспыхнули от стыда. — Сука, Кашин, как это понимать? — я попыталась спрыгнуть с него, но он лишь сильнее прижал меня к себе. — Я хочу, чтобы ты все видела. Это и есть твое наказание. — раздался непозволительно пошлый хлопок резинки моих кружевных трусов о бедро, громко отражаясь в стенах туалета. Я жалостливо застонала. Нет, я не выдержу такое испытание. Просто не выдержу. Через пару секунд этот рыжий ублюдок прижал меня к стене, что находилась напротив злополучного зеркала и поднял глаза. — Смотри. Я ведь узнаю, если ты не будешь смотреть. — Какой ты лютый извращенец, — все-таки устремив взгляд в зеркало, я попыталась расслабиться. Он опалял горячим дыханием мою кожу, лишь слегка прикасаясь языком к тыльной стороне бедра. Я испуганно воскликнула, вцепившись в его плечи крепче, чуть ли не воткнув в кожу сквозь рубашку свои ноготки. Он крепко сжал своей рукой мою левую ногу и аккуратно, невыносимо медленно, проник языком глубже, наращивая темп. От этих ощущений хотелось не стонать, а громко кричать, зарывшись пальцами в его волосы, но сил хватало лишь на  сдавленные сладкие сквозь сжатые зубы. Длинные пальцы очертили контур талии, поднялись выше и застыли на животе, вырисовывая причудливые узоры. Наконец я не выдержала и протяжно застонала, когда длинные пальцы подключились к его губам, оказавшись между ног, двигаясь в развязном медленном темпе. Тело покрылось испариной, желая скорейшей развязки, а дыхание стало рваным и сумбурным. Но даже сейчас я не смела нарушить приказа и покорно продолжала смотреть на себя. Дождавшись, когда я начну задыхаться от желания и забудусь в этом размеренном ритме, он проник двумя пальцами внутрь влагалища, смягчая это движение языком и губами. Ему удивительнейшим образом удавалось улавливать даже самые незначительные изменения в моем состоянии, и он то замедлялся, то ускорялся, заставляя меня скрипеть зубами от удовольствия. — Какой… Же… Ты ублюдок… — уже не сдерживая стонов, я двигала бёдрами ему навстречу, вцепившись в рыжие волосы. Мне в какой-то степени было даже плевать, что за стенкой, несмотря на громкую музыку, мои стоны были слышны всем вокруг, что подруги наверняка меня потеряли и ищут по всему клубу. Хотя, кому я вру? Мне было откровенно плевать. Наконец мыщцы по всему телу напряглись до предела и резко расслабились, а я едва не упала с плеч Кашина, протяжно застонав. Первым моим ощущением после оргазма был стыд, поэтому я, по-быстрому одевшись, предприняла попытку сбежать. На полпути парень догнал меня и крепко прижал к себе. — Хули ты от меня бегаешь? Ебать ты красивая. Го мутить, чики-брики, шпили-вили, вся хуйня, — он задумчиво почесал голову. — Пиздец ты долбоеб, Даня! Выебать меня языком и пальцами, чтобы предложить мутить? Охуенно, блять! Я согласна!