Одиночество крови

Kamijo — Может хватит, Ками? – в который раз спрашивает Юки, недобро наблюдая за мной. Хватит. Я почувствую, что хватит только в том случае, когда забудется, сотрется из памяти этот проклятый день. А пока что, вливая в себя стакан за стаканом виски, пришедшее на смену асахи, перед глазами так и мелькают картинки, от чего хочется выть. Сейчас, по прошествии какого-то времени, мне хочется просто стереть тебя в порошок, не видеть больше никогда, сделать так, чтобы ты исчез, чтобы не было той ночи, которая является самым большим доказательством моей слабости. Ненавижу быть слабым, это отвратительное чувство, никакого контроля над ситуацией, я никогда прежде не позволял себе настолько потерять самообладание. — Вот скажи мне, что бы ты сделал, если бы у тебя был знакомый, от одного прикосновения к которому сносит крышу? – Смотрю на драммера, со стуком ставя стакан на стол. Вижу, что он старательно отводит глаза, чуть прикасаясь кончиками пальцев к уголкам губ. И сосредоточено молчит, явно подбирая слова. — Если бы это влечение причиняло мне неудобства – порвал бы с ним. – Безапелляционно, с улыбкой. За это я люблю Юки, он никогда не теряет самообладания. — А если не выходит? — Плохо стараешься. Ками, Ками, что ж ты делаешь? – Он вдруг разом меняется, откидываясь на спинку стула, сверля меня взглядом. – Зачем ломаешь себе жизнь? Мучаешь Хизаки? — Скучно живется, видимо… — Не иначе. Вот уж кто-то, а Юичи тебе точно не нужен. Это уже становится интересным. Неужто Юки знает о тебе что-то, чего не знаю я? — Почему? В помещении заметно темнеет, или это у меня зрение сдает? Так или иначе, мне приходится прищуриться, чтобы разглядеть лицо собеседника, а взгляд сам притягивается к лежащему на столе мобильнику, но я не знаю, кому мне больше хочется звонить сейчас – тебе или Хи – точно понимая, что ни ты, ни он на мой звонок не ответите. Полнейший бред, что же я творю? Почему все полетело к черту… — Возможно, интересы и привычки Ю могут тебе не подойти. – Слишком осторожно, пока я не понимаю, что он знает о тебе то же, что и я. И мне становится смешно. — В том и дело, что привычки подходят. Даже слишком. – Встаю, бросив на стол несколько смятых купюр и с трудом беря свои вещи. Кажется, я все-таки перебрал. — И куда ты? Камиджо! Почти не замечаю, не чувствую, как драммер выводит меня на воздух, а на улице уже почти вечер. День насмарку. И все из-за тебя, Жасмин. — Не делай глупостей. Езжай к Хизаки, плюнь ты на Ю! – С нотками отчаяния, так ему не свойственным, горячо убеждает меня Юки. А вечернее небо делает его глаза практически черными. — Тебе какая разница?! — Юджи… Он впервые называет меня так. Этот день, положительно, какой-то проклятый. Все перевернулось с ног на голову. Сделав над собой усилие, смотрю на часы, прикидывая, что на своей машине за час добрался бы до твоего дома, но в моем нынешнем состоянии это нереально – за руль меня никто не пустит. В первую очередь Юки, непонятно, ради чего со мной возящийся. Остается проклятое метро, но я чувствую, что, скорее всего, просто не доеду, передумав по дороге и свернув домой. Может, это будет правильно? Какого черта меня тянет на эту встречу с тобой, что я скажу тебе, ну вот что?! — Пусти. Осторожно убираю руки Юки, но он держит крепко, хотя и не силком. И через несколько минут я оказываюсь в его машине. Надежно пристегнутый ремнем по всем правилам, и бездумно пялюсь на дорогу перед собой, сбиваясь со счета при виде фонарных столбов и случайно проезжающих машин. Одному богу известно, какого черта я сейчас думаю о том, получил ли ты смс, придешь ли. И совершенно не вспоминаю о Хи, хотя бы о том, где он. — Так куда? К Хи, или к Юичи? Какая симпатичная развилка. А я будто на перекрестке, и от моего выбора зависит дальнейшая комбинация. Рассудок кричит, чтобы я немедленно попросил драммера отвезти меня к Хизаки, и плевать, как он меня примет, но знаешь… Я же никогда не выбираю легких путей. Да и сейчас, как назло, убирая с шеи волосы, случайно касаюсь пореза на шее от твоей булавки, и события прошедшей ночи всплывают ярче. Я чувствую, что мне, неизвестно отчего, необходимо коснуться тебя, снова, как тогда. Алкоголь ли это, или жажда, голод, что ты разбудил во мне – я не знаю. И мне не устоять. — К Жасмин. Юки едва слышно чертыхается, а я откидываюсь на спинку кресла, закрыв глаза, чувствуя какой-то низменный подъем, словно что-то должно случиться. Что-то темное, пугающее, но, тем не менее, приятное… Мелко и противно моросящий дождь действует на нервы. Успеваю слегка протрезветь, пока жду тебя. С неудовольствием поглядываю на темнеющий вдали силуэт твоего дома, ожидая, когда ж ты уже соизволишь выйти. Со стороны метро грохот бьет по ушам, я запахиваюсь в пальто, дрожа, хотя обычно холода и не чувствую. Нет, мне все же очень интересно, что я скажу тебе, и нужно ли? Злость немного улеглась, и теперь я могу даже взглянуть на ситуацию с комической точки зрения. Это был оригинальный путь к отступлению, Ю, теперь я уже даже готов оценить. Знать бы если только еще, что все как в игре можно переиграть, стереть ненужное и вернуть все на круги своя – было бы проще. — Юджи! Резко вздрагиваю от твоего голоса, с удивлением различая перед собой машину и тебя в ней. Тебя. За опущенным стеклом, в машине, явно не простому человеку принадлежащей. Не перестаешь меня удивлять Ю, что ж в голове все никак не проясниться? …Подойдя ближе, вижу что ты, как я и полагал, не один. И парень, сидящий рядом с тобой, не кажется мне знакомым, но отчего-то я не могу оторвать взгляда от его лица. Оно словно всасывает взгляд, нет никакой возможности вырваться. Ну и знакомые у тебя, Жас, впрочем, что я хочу-то… Молча рассматриваю тебя, улыбаясь уголками губ, нервным жестом откидывая со лба мокрые пряди волос. И мне в голову приходит идиотская мысль, не иначе как навеянная парами виски и асахи, поглощенных мной в неумеренных количествах. — Прямо явление из «Огней города». – Усмехаясь, кладу руки на дверцу, прячась от дождя. — А что это? – С интересом, будто мы тут светскую беседу ведем. — Фильм один. Я рад тебе, только когда под градусом… Неосознанно ты стараешься не придвигаться близко ко мне, неужели боишься? Неужели так заметно, что я пьян, и пьян прилично? Но, так или иначе, моя шальная идея не кажется мне бредом, до тех пор, пока я не протягиваю руку, беря тебя за ворот рубашки и довольно сильно потянув к себе так, что расстегивается пара пуговиц у горла. — Ты слишком быстро исчез сегодня. Даже не дал мне поприветствовать тебя как следует… И с этими словами возвращаю тебе утренний поцелуй, нарочно больно укусив за нижнюю губу, в упор глядя на твоего знакомого. Мне кажется, или в темноте его глаза поблескивают от странного возбуждения, вызванного моими действиями? Впрочем, плевать… Отпускаю тебя только тогда, когда чувствую во рту знакомый и долгожданный привкус крови, продолжаю опираться о дверцу, а дождь усиливается. Не слишком приятное положении – стоять и разговаривать с тобой так, но что делать. Вытираю губы кончиком указательного пальца, улыбаясь, когда вижу на нем алую капельку. Jasmine От твоего поцелуя мир словно завертелся перед глазами, а на губах остаётся горький привкус сигарет, алкоголя, и ещё – крови. Прикладываю пальцы к губе, поморщившись, и слишком хорошо понимаю, что мне просто нечего тебе сказать. Аарон сверлит тебя таким взглядом, что любой другой на твоём месте либо послал бы всё к чёртовой матери и ушёл, либо уже давно скулил под дверью, просясь сесть в машину. — Того и глядишь, Юджи, алкоголиком станешь, раз на трезвую голову тебе совесть не позволяет подойти ко мне ближе, чем на пушечный выстрел. – Усмехаюсь, смотря на тебя из-под чёлки, поправляя рубашку и быстро облизывая губы. Ты морщишься, готовый ответить мне, но в очередной раз за день мне ни к чему твой ответ. — Это была реплика, не нуждающаяся в твоих словах. Я не понимаю, откуда у меня этот тон, эта холодность к тебе. Может быть, присутствие Аарона так на меня влияет или же это просто крушение идеалов, которое началось ещё в ту ночь? Сказать по правде, мне противно смотреть на тебя в таком состоянии. И жалко. Дождь становится всё сильнее, твои светлые волосы, которые я всегда так любил, давно впитали в себя тяжёлые капли, становясь еще длиннее, прилипая к лицу и одежде, и совершенно точно, если ты ещё пару минут проведёшь на улице — сляжешь с ангиной. — Юичи, нам возвращаться надо, не хочу оставлять помещение без присмотра, а Зил один там и яйца выеденного не стоит. – Аарон вальяжно раскидывается на сидении рядом со мной, по-хозяйски доставая из кармана моих джинсов пачку сигарет и закуривая. – Или же ты домой? — Нет, домой мне что-то совсем не хочется. В конце концов, Мали знает, где я и с кем, посему не уверен, что она не воспользовалась пустой квартирой. – Усмехаюсь и вновь смотрю на тебя. – Ну что, Юджи? Может, тебя домой подбросить или… к своему ненаглядному Хизаки? Заодно и протрезвеешь по дороге. – Мне с трудом удаётся скрыть вздох. Сижу я, смотрю на тебя, выпрямившегося, гордо вскинувшего голову, думаю, о чём же ты так рвался со мной поговорить, а внутри что-то болезненно сжимается в давящий комочек. И чувство, что вся эта ситуация только начало подобных событий – не отпускает. — Нет, спасибо. Я сам доберусь. Так же холодно, подстать мне. Усмехаюсь, открывая дверь машины, и хватаю тебя за запястье в тот момент, когда ты, развернувшись, уже был готов ринуться в спасительное метро. — Нет. И кто из нас ещё кукла, Камиджо? Резко дёргаю тебя за руку к машине, больно сжимая запястье, нарочно впиваясь ногтями в тонкую, белую кожу. — Юджи, будь добр, садись в машину. Я не буду просить дважды. – Смотрю тебе в глаза исподлобья, слыша, как Аарон, тактично кашлянув в кулак, отодвигается к другой двери. — Юичи, я сказал – нет. – Цедишь сквозь зубы, а в глазах уже появляются эти злые огоньки, которые так манят. — Твою мать, Юджи, не будь идиотом! – Выбираюсь из машины, и рубашка тут же намокает под сильными струями дождя. – Ну же! – Кое-как заталкиваю тебя в машину, про себя матерясь на чём свет стоит, и не понимая, зачем мне это нужно, сам возвращаюсь в машину, захлопнув дверцу. Тебе ещё повезло, Юджи, ты под дождём стоял не в одной рубашке, а у меня даже губы дрожат от неприятного холода мокрой ткани по коже. — Поехали… Не знаю, куда, но езжай… — Как бы между делом бросает Аарон, вновь утыкаясь в свой телефон, и машина плавно трогается с места. Зябко повожу плечами, обняв себя руками, стараясь не смотреть на тебя. Не хотел бы я быть случайным свидетелем подобной сцены… * * * Совершенно некомфортно сидеть здесь, рядом с тобой, чувствуя твое тепло. И все это – под пристальным, но словно бы исподволь незаметным взглядом твоего приятеля. Кто это такой, черт возьми? И кого он мне напоминает… По правде сказать, я совершенно не знаю, куда мы могли бы поехать, и самое главное – как мне говорить с тобой, тем более, здесь и в этом обществе? — Юичи. Ты зачем… какого черта ты это сделал? – Намекая на ситуацию в студии, — Я же просил тебя, утром, помнишь? – Тихим шепотом, вновь чувствуя злобу. Крепко сжимаю краешек твоей рубашки, стараясь успокоиться. Но твои слова о Хизаки, сказанные ранее, больно режут по подсознанию. Мне и так стоило больших усилий забить на здравые рассуждения Юки и поехать к тебе, не ясно ради чего, а тут еще… Ты молчишь. Очень тяжело говорить на личные темы в машине, где присутствуют еще двое совершенно посторонних людей. Хотя, подозреваю, что и наедине ты бы мне не дал четкого ответа. Молчу тоже около пяти минут, прислонившись лбом к стеклу, меланхолично вороша волосы, глядя сквозь пелену дождя на ночной город. И не покидает чувство, что нас вежливо подслушивают. Я так не могу. — Жасмин… Я не думаю, что это лучшее место для разговора. – Отодвигаюсь от тебя, чувствуя озноб от просыхающей одежды и волос. Голова кружится просто адски, еще немного и начнет мутить. Что избавиться сейчас от этого, мне нужно либо уткнуться головой в подушку, либо выпить снова. Желательно побольше. — Куда мы едем, ты знаешь? — Понятия не имею. Аарон? Смотришь на своего друга, когда тот наконец-то отрывается от телефона и смотрит на нас. Нет, не на нас – на каждого в отдельности. Оценивая, прикидывая. Значит, его зовут Аарон. Скорее всего, явно не местный, откуда ты можешь его знать? Смотрю в его глаза, я понимаю, что как-то незаметно в машине словно становится меньше воздуха, а мои собственные силы словно угасают, тянучими потоками уходят куда-то, или к кому-то. Странное чувство. Я встречал уже прежде людей, с первого взгляда к которым начинало тянуть, но вместе с тем где-то внутри сигналило чувство опасности, инстинкт самосохранения. Как правило, это оправдывалось, но мне всегда сложно было устоять перед подобным темных взглядом на всю радужку расширенных зрачков. — А где бы вам хотелось поговорить? — Там, куда ВАМ было бы несложно отвезти НАС. Опережаю тебя, не дав ответить, чуть перегнувшись вперед и улыбаясь, несмотря ни на что. Тебя окружают очень интересные люди, Жасмин. Темные глаза вспыхивают красным. Наверное, я просто все еще слишком пьян. Ю, ты хоть понимаешь, к чему все ведет? Я вот – не совсем. Но кто-то будто нашептывает нужные слова и нужные действия, будто я уже проживал этот момент в своей жизни. Расстегиваю рубашку в ворота, распахнув пальто, и провожу пальцами по шее, усмехнувшись, обводя все оставленные тобой следы, поглядывая на тебя сбоку. Мыслям о Хизаки уже совершено нет места в салоне этой машины. Может и к лучшему, я всегда успею подумать о нем завтра. * * * Передёргиваю плечами на твой вопрос, искоса поглядывая, продолжая обнимать себя руками. — Ты просил молчать. Я смолчал. О том, что нельзя к тебе прикасаться так, как мне того хочется на глазах Хизаки – ты ничего не говорил. – Цежу сквозь зубы, отводя взгляд за окно. Ну же, совесть, где же ты? Я уже заждался тебя, честное слово. Но совесть, кажется, ушла от меня навсегда, и как же это печально, чёрт возьми! — Юи, поехали тогда ко мне? Там поговорите, если у вас всё ещё есть темы для беседы. – Подаёт голос Аарон и, не дожидаясь моего ответа, командует водителю двигаться «домой». Для меня этот «дом» удивлением не станет, а вот как среагируешь на пустой клуб в центре города, но скрытый от посторонних глаз – я не представляю. В машине тепло, но от влажной рубашки меня всё равно знобит. Знаете, бывает такое состояние, когда ни с того ни с сего бросает то в жар, то в холод и пальцы дрожат как после перепоя на утро? Если вам это состояние, приправленное головной болью и неприятному покалыванию в спине после сегодняшней встречи с Зилом, не знакомо – то вам крупно повезло! Устало откидываюсь на спинку сидения, буквально вжимаясь в кожаную поверхность, крепче обняв себя руками, закидывая ногу на ногу, и упорно смотрю в окно. Косые капли дождя размывают картинку, и различить, где мы сейчас едем в принципе не возможно. В такое время суток в Токио уже нет пробок, и это несказанно радует. В салоне висит какая-то вязкая, обволакивающая тишина, в которой звук кнопок мобильного телефона в руках Аарона звучит почти оглушительно. Наверное, вас стоило бы хотя бы познакомить… Но, с другой стороны, зачем тебе эти лишние случайные знакомые? Вряд ли Аарон когда-нибудь сыграет в твоей жизни весомую роль, и, в конце концов, если он сочтёт нужным, то сам расскажет о себе. Я замечаю краем глаза, что тебе явно не хорошо, но предпринимать хоть каких-то действий мне совсем не хочется. На самом деле, Юджи, я ожидал, что ты разразишься матом в мой адрес, что я без своего желания и согласия затащил тебя в эту чёртову машину и всё в таком духе, но ты какой-то чересчур смирный сейчас… или же во всём виноват алкоголь? С тихим вздохом закрываю глаза, сползая ещё ниже на сидении, даже не потрудившись поправить рубашку или сползшую арафатку, и считаю секунды про себя. Когда же мы уже доберёмся до этого чёртового клуба?! * * * Машина останавливается возле клуба, признаться, я совсем не ожидал этого. Что угодно, но только не клуб, хотя этот, в общем, даже довольно сносен, вот только опять выходить из убежища на дождь никак не хочется. Кутаюсь в плащ, видя, как ты ежишься, словно что-то болит и никак не отпускает. Непонятно откуда из глубины души поднимается что-то вроде какого-то порыва протянуть руку, невзначай коснуться плеча, сжать, чтобы ты почувствовал мое тепло. Но ты идешь вперед слишком независимо, что мне остается лишь пойти следом за тобой, сунув руки в карманы и подняв ворот пальто. Обстановка клуба меня удивляет. Я словно бы медленно возвращаюсь лет на десять-двенадцать назад, с изумлением обнаруживая те же вещи, цвета, запахи, что сопутствовали мне тогда. Обернувшись, смотрю на тебя, не давая пройти дальше. — Юичи, а ты знаешь… Знаешь, что я и не замечал прежде, насколько мы схожи? – Это почти искреннее удивление. — Можете пройти туда. – Аарон указывает нам на один из свободных приватных кабинок, сам удаляясь куда-то в смежное помещение. Даже несмотря на то, что сегодня заведения явно закрыто, антураж еще тот. Снимаю плащ, бросив его на диванчик, усаживаясь нога на ногу, и смотрю на тебя, откинув голову. — Ты поступил отвратительно. Неужели так тянуло прикоснуться ко мне? – С усмешкой, знаю ведь, что это не так, что сейчас ты меньше всего можешь хотеть чего-то от меня. Но знаешь… иногда людям такие глупости приходят в голову. Ты садишься рядом, грея руки друг о друга, и прикрываешь глаза, даже не поворачиваясь ко мне. Я же взглядом изучаю отметины на твоей шее, вдруг понимая, что точно не резал тебя ничем, это ведь ты провел по моей коже булавкой… так откуда? — Что это? – Подаюсь вперед, силой распахивая на тебе рубашку, убирая твои руки, проводя указательным пальцем по царапинам на шее, а затем ниже, по порезам на груди. Вертикальные. И кажется, я знаю, чем и для чего их сделали. — Юичи… Ты знаешь, что это? Дурак, скорее всего ты понятия не имеешь, а вот я мог бы много рассказать тебе о таких порезах. А еще о ночах в клубах, когда ты заказываешь Кровавую Мэри, а тебе приводят симпатичную девушку с бокалом чистой водки, на пальце которой красуется серебряный коготь. И когда тебе хочется выпить, она готовит тебе настоящую «кровавую Мэри». Многие культы и религии признают кровь как сильнейший магический элемент, и ее употребление – своеобразное присваивание силы. Я сам столько раз делал это, столько раз со мной делали. Но если рассматривать смысл, Ю, это не очень-то приятно, одна надежда, что ты понимал, что делал. — Я подумал, если вам хочется выпить… — К нам подходит Аарон, без теплой верхней одежды кажущийся еще привлекательнее. Мне легко думается о нем в таком контексте, но исключительно в наблюдательных целях. Он двигается плавно, мягко. И чем-то напоминает мне кого-то очень знакомого и незнакомого одновременно. Словно мы были знакомы с ним в какой-то прошлой жизни. — Ты пил его кровь? Без всяких предисловий провожу рукой по твоей груди, чувствуя, как ты ощутимо вздрагиваешь и подаешься вперед, сузив глаза и глядя на своего друга. Черт… Кажется я начинаю понимать причину твоего опоздания сегодня и в целом поведения. — Без его согласия? Мне чудится, или на лице Аарона появляется что-то вроде улыбки, тогда как ты точно ничего не понимаешь, что происходит. * * * Резко поднимаюсь с дивана, запахнув рубашку. Всё это откровенно начинает выводить меня из себя. — Юджи, мне кажется, не об этом ты хотел говорить. Так вот, я тебя внимательно слушаю. – Практически прожигаю тебя взглядом. — Господа, бар в вашем распоряжении, а я пойду-ка займусь бумагами. Только умоляю вас – не разнесите мне клуб к чёртовой матери. – Аарон усмехается и уже в дверях оборачивается к нам, смотря на тебя: — И, да… Твой вопрос… У меня на него есть только один ответ – тебя это не касается. Аарон неслышно выходит из помещения, вновь оставляя меня наедине с тобой, а у меня ломит кости после внезапного «душа» тогда у метро. Устало опускаюсь по стене на корточки напротив тебя, поглядывая на тебя. — Да не хотелось мне прикасаться к тебе, и тем более в мыслях не было устраивать тебе проблемы с Хизаки. Ты стоял у меня на пути, а иного варианта прохода я не придумал. Всё? Замяли тему? Или тебе надо, чтоб я публично извинился перед тобой? – Поднимаю на тебя взгляд, совсем садясь на пол, обняв колени. – Если так, то подобного не будет и мне проще уйти к чёртовой матери из твоей жизни, чтоб не рушить вашу такую чистую и невинную любовь с Хизаки. Замолкаю, поджав губы, пытаясь понять, а стоило ли сейчас говорить такие вещи. Но мне практически становится плевать на то, как ты отреагируешь, что скажешь мне в ответ. Сейчас мои мысли уносятся туда, где есть горячий душ, а ещё лучше – ванная с маслом, к не менее горячему чаю и пушистому пледу, а ещё Нагое где-нибудь под боком. Достаю сигареты и закуриваю, нехотя поднявшись на ноги, прохожу по комнатке, скидывая всё ещё не до конца просохшую рубашку рядом с тобой на диван. В конце концов, чтоб в ней холодно, что без неё. Интересно, Аарон тут что за отопление не платит? Отодвигаю край тяжёлой тёмной занавески, закрывающей небольшое окно, и выпускаю струйку дыма в стекло, не осторожно стоя к тебе спиной. И смотря на дождь, мои мысли сами собой улетучиваются куда-то далеко-далеко, оставляя внутри меня полную пустоту, которую, кажется, уже никто и никогда не сможет заполнить. А стена дома, мутно виднеющаяся сквозь дождевые капли, ни разу не придаёт оптимизма. И в ту же секунду я вдруг ощущаю себя маленьким и практически раздавленным. Эта депрессивная меланхолия, с головной болью, которая приходит каждую весну так неудачно выбирает время, чтоб проявить себя. Мне лишь не хватает показать тебе другую свою сторону, которую я очень тщательно маскирую, и которая очень редко когда рвётся наружу. * * * Тираду с твоей стороны мне приходится выслушать как-то на редкость хладнокровно, иначе не получается. Но от того ли, что в клубе и в самом деле приходится держать себя в руках, или виной всему Аарон, словно бы он забрал все излишки моих сил, оставив покорным, связанным и опустошенным. В любой другой ситуации ноги бы моей здесь не было, я бы не дал даже усадить себя в машину. Смотрю на тебя со спины, и не знаю, что это – то ли спиртное не выветрилось, то ли в мозгах революция наступила, но без слов поднимаюсь на ноги, подходя к тебе, невесомо опуская руки на плечи, нежно массируя. Тебя слегка передергивает, по коже проходит дрожь. Осторожно грею ладонями, проводя ниже, по пояснице. Горячий. У меня шансов заболеть куда больше, но откуда мне знать все особенности твоего здоровья – вдруг ты простынешь из-за кратковременного выхода из машины. Как мне хотелось бы сейчас, чтобы ты чуть подался ко мне, но увы – это всего лишь мечты. Слова бессмысленны. Я все равно не знаю, что сказать и как назвать то, что происходит, почему эти перемены происходят. — Устал? И совершенно нет сил, да? – Шепотом на ухо, щекоча дыханием кожу. Чуть поворачиваешь голову ко мне, а с языка так и рвется вопрос, не рехнулся ли я. Нет, все в полном порядке дорогой, не считая того, что я в очередной раз чувствую слабые порывы бесконтрольно прикоснуться к тебе. Словно близость твоего тела каким-то образом разрывает мой контроль. Мне бы хотелось оказаться сейчас под теплым одеялом где-нибудь подальше, причем что странно – с тобой. А странно это потому что я не чувствую к тебе ровным счетом никакой близости и нежности, как например к Хи. Но за последние сутки и чуть более в моей жизни все настолько перевернулось, и уже трудно судить, что я чувствую на самом деле, и к кому. Может, зря мы сюда приехали? Но с другой стороны – ты сам не хотел домой… а может, не хотел оказаться дома со мной? — Я принесу немного выпить, ладно? Нам обоим это нужно. Выйдя в бар, заказываю две порции Negroni, удивившись, что, несмотря на то, что клуб закрыт, бармен работает. Наверное, это прихоть Аарона. И вновь перед глазами всплывает его профиль и взгляд, его слова, когда он говорил, что меня не касается то, чем вы накануне тут занимались. Надо бы расспросить у тебя о нем, если смогу вытянуть из тебя хоть слово. Странные отношения, ты никто мне, я тебе по видимому, тоже безразличен, но что тогда может нас держать вместе? — Что касается НАШЕЙ чистой и великой любви с Хизаки… — вернувшись, с улыбкой протягиваю тебе бокал, — то давай не будем касаться этой темы. И ради бога, никто не собирается заставлять тебя извиняться. Мог бы просто попросить – я бы отошел. Наверное. Чуть улыбаешься, самым уголками губ, после моих слов, делая глоток, но по-прежнему где-то не здесь, словно мои слова не доносятся до тебя. Борюсь с желанием убрать с твоего лица прядки волос, стоя рядом с тобой, кажется, даже ощущая неуловимый запах твоих духов. Но знаю, что сейчас это лишнее, хватит и совместной выпивки, чего раньше у нас никогда не было. Никаких совместных посиделок, даже странно. Неужели я намеренно отгораживался от тебя, чуя, к чему это может привести? — Жасмин, а расскажи мне об Аароне? Откуда ты знаешь его? * * * Отворачиваюсь от тебя, вновь смотря в окно. Когда же эта чёртова стена мне уже надоест? — А какая разница, откуда я знаю этого человека? Какая разница, кто он? – Покачав головой, делаю несколько коротких глотков из бокала. Чёрт возьми, я пью уже которую ночь, надо что-то делать с этим. Медленно отхожу от тебя, садясь на диван, оставляя бокал на подоконнике, и обняв себя руками за плечи, изучаю взглядом пол. Честно говоря, мне не хочется просиживать всю ночь тут. Если для Аарона это родной дом, то для меня – нечто абсолютно чужое и холодное. При чём холодное во всех смыслах этого слова. И стоит лишь допустить мысль о возможной температуре в помещении, как у меня по коже пробегают мурашки. Тут рядом, конечно, полно отелей, где можно не дорого и с комфортом переночевать, но выходить под ночной дождь, пускай и не из самого тёплого помещения, мне не хочется. — И ни черта бы ты не отошёл, просто на зло мне. – Не громко бросаю практически случайную фразу в твой адрес, проводя пальцами по зудящим порезам на коже. Ты отвечаешь мне что-то, но я не слышу или же не хочу слышать и понимать, что ты говоришь сейчас. Между нами как будто вырастает плотная стена из непробиваемого стекла, и я не знаю, хочу ли рушить её в один момент. Во всём клубе оглушительно тихо, это не привычно для таких заведений, даже из бара не доносится слабая музыка. От этого здание кажется мёртвым, как будто тут нет ни одной живой души, и от этих мыслей у меня внутри зарождается необъяснимый и беспричинный страх. В сочетании с состоянием полной отрешённости от мира и какой-то меланхолической потерянности это выглядит как издевательство над моим сознанием. Нет, Юичи, не стоило всё-таки вообще приходить сюда прошлой ночью, поддаваясь желанию пообщаться с Аароном. — Я устал. – Говорю тихо, практически самому себе, как будто кроме меня и нет никого в этой полутёмной маленькой комнатке. Впрочем, и чувствую я себя как один в целом мире. Ложусь на диван на живот, утыкаясь лицом в свои руки. Завтра, я придумаю, как объяснить тебе моё поведение, состояние этой ночью. Сейчас меня не хватит на подобные подвиги. — И… Оджи, хватит пить, утром ты будешь не в самом лучшем состоянии. – Бубню себе в руки, прикрыв глаза, и бесконечно жалея, что тут совершенно нет подушек. Это большое упущение со стороны Аарона, утром я обязательно скажу ему об этом. Впрочем, какая бы усталость на меня не наваливалась, сна нет, и я просто продолжаю неподвижно лежать на животе, плотно закрыв глаза и прислушиваясь к каким-то слишком приглушённым и редким звукам. * * * С минуту задумчиво изучаю взглядом тебя, скользя по выступающим косточкам позвоночника, и кажется, мне нужно целую вечность, чтобы начать невесомо гладить тебя, зарываясь пальцами в волосы, ничего не говоря, ладонями собирая твою усталость. Ставлю свой бокал на пол рядом с диваном, сам садясь на краешек так, чтобы не мешать тебе, и начинаю массировать плечи, как меня когда-то давно учили, сильными но вместе с тем ласкающими движениями, постепенно передвигаясь к пояснице. Знаешь, у тебя так четко вырисовываются лопатки на спине, что мне с трудом удается удержаться, чтобы не наклониться и не прикоснуться к ним щекой. Наверное, я все еще сильно пьян… Это так на меня не похоже. Ты замираешь, не открывая глаз, и если бы не непосредственная близость, я бы даже не заметил, что ты как-то отреагировал на меня. Но твоя кожа покрывается еле заметными мурашками, от моих рук или от холода – неясно. Веду ногтями по боку, неосознанно оставляя светло-розовую полосу, но совсем без боли, просто чуть сильнее простого прикосновения. Тебе нравится это, еще бы не нравилось, когда кто-то согревает тебя, пусть даже специфически. — Здесь все под стать. Даже отопления нет. Если позволишь, я… Усмехаюсь, переборов себя, наклонившись и осторожно коснувшись твоей кожи губами. И кровавый дурман не заставляет себя ждать – я уже одержим, хотя и чувствую с твоей стороны какой-то необъяснимый холод. Ты стал каким-то другим, и я знаю, что тому виной. Не усталость, Ю, ты просто не понимаешь… Аккуратно заставляю тебя лечь на спину, медленно проводя по телу вверх-вниз, вокруг вертикальных полос, не задевая их. После чего облизываю губы, склонившись, оставив две влажные дорожки по очереди на каждой полосе, и вот тут тебя резко начинает бить дрожь. Холодно? Ни капли, милый мой. Я просто помогу тебе избавиться кое от чего. Тебе это не нужно. Если сейчас Аарон придет сюда – это будет очень кстати. Возможно, он попытается помешать, как-то ненавязчиво. Сказав или сделав что-то, но я не отпущу тебя так просто, Юичи, по крайней мере, до тех пор, пока ты не станешь прежним. У диванчика на котором мы расположились, стоит небольшой круглый столик со столешницей из прозрачного стекла. А на нем – всяческие вещицы, инкрустированные камнями. Весьма похожими на драгоценные. Маленькое круглое зеркальце, пепельница, какая-то шкатулка. И еще то, что мне нужно более всего – тонкое лезвие, похожее на стилет, только тоньше. — Закрой глаза. Ты пару секунд с опаской смотришь на меня, после чего послушно опускаешь ресницы, продолжая чуть насторожено дышать. Возможно, это ничего не изменит, Ю, но мне так хочется попробовать… Доселе я лишь читал о подобном, а теперь – такая соблазнительная возможность. Провожу острием лезвия по своему запястью, чуть-чуть надавив, рассекая верхний слой кожи, пока не появляется аккуратная ниточка крови. Мне ни к чему лишние некрасивые шрамы, белой полоски будет достаточно. И заношу руку над тобой, ожидая, когда собравшиеся капли станут настолько тяжелыми, что капнут на твою грудь, как раз между полосами, оставленными, вне всякого сомнения, Аароном. …Как и следовало ожидать, ты вздрагиваешь от неожиданности, но глаз не открываешь, терпеливо ожидая, что будет дальше. Я же кончиками пальцев размазываю по тебе бордовые капли, втирая кровь в кожу. — Я буду верить, что у нас совестимые группы. – С этими словами сгибаю руку, не давая крови течь дальше. После чего прикладываю запястье к твоим губам, и вновь ты не ожидаешь, непроизвольно приоткрыв рот. Давай, Юичи, все правильно. Только не увлекайся. А после того, как ты попросишь поцеловать тебя, а ты попросишь точно – я знаю, иначе быть не может – я выполню твое желание, и мы наконец-то покинем клуб, возможно, на такси. И уже не суть, куда мы поедем, ты будешь чувствовать себя куда лучше. Но это только если твой знакомый не захочет тебя тут задержать. А пока что думать об этом не хочется, потому что твои неосознанно сильно прижимающиеся к моей руке губы причиняют легкую боль, но я улыбаюсь ей. До чего же волнующе… * * * В голове бьются немые вопросы, которые я никогда не задам тебе. Это просто совершенно точно. Например, мне очень интересно, зачем ты делаешь всё это. Или же, что на тебя нашло так внезапно. Но нет, пускай это останется тайной для меня, так совершенно точно будет лучше. Вкус крови начинает пьянить, перекрывая доступ кислорода, и я боюсь открывать глаза. Я даже чувствую, как быстро, тяжело бьётся моё сердце в груди, отдаваясь в горле и висках. С трудом заставлю себя оттолкнуть твою руку, тут же отворачиваясь, судорожно втягивая воздух в лёгкие. Пытаюсь прислушаться к себе, понять, чего же мне хочется сейчас, но внутри всё так же тихо и пусто. А дождь по карнизу ударяет с новой силой. Мрачноватый вечерок получился, верно, Юджи? Переводя дыхание, сажусь на диване, заглядывая тебе в глаза. Наверное, мне бы хотелось сейчас повернуть время вспять, до отметки хотя бы начла этой недели, когда не было между нами ещё ничего, и растянуть на более длительный срок попытки получить тебя. Как жаль, что я не волшебник. Утыкаюсь лицом в твоё плечо, молча, мягко убирая твои руки, не давая обнять себя, и мысли вновь уносятся куда-то в сторону горячего душа. Ну что ж, уже прогресс, пустота начала заполняться такими примитивными желаниями. — Ненавижу я свои перепады настроения, ты знаешь? Ах, нет… откуда тебе может быть это известно, если ты мне не друг, не враг, а так. – Усмехаюсь, бубня тебе в плечо, в очередной раз мягко отводя твою руку от себя. – Знаешь.. мне сейчас хотелось бы оказаться где-нибудь далеко-далеко отсюда… нет, не конкретно от этого клуба, а вообще от Токио, Японии… Где-нибудь в Хорватии, на берегу моря, где песок тёплый даже ночью, даже весной. Никогда не был там, но всегда хотелось, там такие красивые города… — Кладу голову к тебе на плечо, как-то неосознанно начиная теребить ткань твоей рубашки. А ты молча слушаешь, слушаешь меня, весь этот бред, который просто идёт потоком откуда-то из подсознания, не перебиваешь, я слышу лишь твоё тихое дыхание. – Мне кажется, что нашу сегодняшнюю встречу можно считать оконченной? Ты сказал мне всё, что так хотел, нет? – Поднимаю голову, смотря в твои глаза, стараясь увидеть на дне чёрных зрачков ответы на все мои вопросы, но там лишь стальной блеск, манящий, утягивающий в себя. – Если так, то ты можешь уйти или отпустить меня. Как тебе угодно будет. – Тихо усмехаюсь, опуская голову, разворачиваясь к тебе спиной, обняв колени и изучая взглядом какие-то безделушки на столике, узор на тёмных обоях, складки ткани на занавесках. – И да… Наверное всё-таки, прости за мой поступок. А ещё, за то, что я тогда пришёл к тебе, не стоило делать этого. Мы ведь оба понимаем? И не было бы у тебя тогда проблем с Хизаки, а у меня – проблем со всем окружающим меня миром. Не оборачиваясь, дотягиваюсь до своей рубашки, накидывая её себе на плечи, тут же поёжившись от холода ткани. — Я весной становлюсь очень несносным, это все знают, но не все это на себе проверяют. Тебе, видимо, повезло. Или нет. Не знаю. – Передёргиваю плечами, резко и коротко выдыхая, вновь обнимая свои колени, перейдя взглядом к изучению теней на потолке. * * * По крайне мере ты заговорил. Нет больше того пугающего молчания, уже хорошо. Только вот таким угрюмым мне тебя тоже видеть не хочется, Юичи. Беру тебя за плечи, развернув к себе. И смотрю в глаза, стараясь, чтобы ты не отводил взгляда, как будто мы не в клубе, не в помещении, не в городе даже, а именно там, где тебе бы хотелось. Только вот слова мне твои совсем не нравятся, особенно то, что ты все-таки извиняешься. — Не надо, Жасмин. Лишнее это. Никто тут не виноват – мы оба хотели этого. Между нами вспыхнуло желание, внезапно, жадно, и наверное, то что быстро вспыхивает обречено быстро и погаснуть. Сам не понимаю, почему, но мне не хочется этого. Именно в это мгновение мне не хочется возвращаться к той, прежней, жизни. К прежним отношениям с Хизаки, стараться быть таким, каким меня хотят видеть. Странно, но с тобой мне казалось, я могу быть почти настоящим. Подавшись вперед, все-таки касаюсь твоих губ, но это очень легкий поцелуй, почти целомудренный, однако я чувствую привкус крови. Моей крови. — Одевайся… — помогаю тебе застегнуть все пуговицы и передаю пальто, вставая и встряхивая почти просохшими волосами. Кончики привычно загибаются наружу, причина чего – частые завивания и в целом насилие над ними дает о себе знать – и я быстро сплетаю их, чтобы не мешались. — Я думаю, нам тут обоим делать уже и нечего. И да, Юичи… — оборачиваюсь, глядя, как ты истово кутаешься в плащ, — Сегодня я уже никуда не хочу от тебя уходить. Не спрашивай. — Надо попрощаться с Аароном. Ты как всегда меняешь тему, если не хочешь об этом говорить, что ж, я принимаю твой выбор. И еще, интересно будет посмотреть, как ты сейчас будешь говорить с ним, что почувствуешь, и что почувствует он. Если почувствует. Так или иначе, я бы хотел еще увидеться с этим человеком, и возможно, даже при иных обстоятельствах. …Достаю забытый до поры телефон, а меня ждет сюрприз — пропущенный вызов от Хи, надо же. А кто-то ведь просил ему не звонить. Я и не заметил бы его до утра, если бы не решил вызвать по сотке такси прямо к дверям клуба. Ты покидаешь меня, оставляя одного в комнате, уходя поискать Аарона, попрощаться. Оглядевшись по сторонам, замечаю на низкой тумбочке в углу комнаты какие-то брошюрки, вроде путеводителя по миру темной магии, оборотни, вампиры – прочая нечисть. Несколько книг похожей тематики, карты, пара черных шелковых платков и хрустальный шар видимо для занятий спиритизмом. В баночке какая-то приятно пахнущая маслянистая масса, и запустив в нее пальцы, понимаю, что это обыкновенный ладан, а в длинной коробке возле стены целый набор разноцветных свечей. Что ж, тот еще комплект, я даже не сомневался, интересно другое – неужели ты тоже тяготеешь к подобному, или же попал сюда чисто случайно? Да и как ты вообще набрел на этот клуб, кто тебе Аарон… Вопросы не перестают терзать. Выхожу в основной зал, застегивая пальто и морщась от дискомфорта влажной одежды на себе. Если я не напутал с адресом, машина будет совсем скоро. Может, я исполню пару твоих желаний, вроде как оказаться в простом, теплом, человеческом жилище? — Пойдем. – Беру тебя за руку, слегка склонив голову, прощаясь с хозяином клуба, который даже не подошел ко мне, ограничившись еле заметной улыбкой. Отчего-то не покидает ощущение, что мы с ним еще увидимся. Когда охрана запирает за нами двери клуба, явственно слышаться звук лязгнувшего внушительного замка, и помещение резко становится будто необитаемым. Темным и пустым. А в лицо вовсю светит фарами вызванное такси… За окном глубокая ночь, мы не так много времени провели в клубе. При желании можно еще спать и спать, совсем не беспокоясь о времени. Называю таксисту свой домашний адрес, глядя, как ты удивленно посмотрел на меня, но вместо ответа лишь качаю головой. Да, я никогда не приглашал тебя домой, но надо же когда-то начинать. Почему бы не сегодня? Ситуация вполне располагает, странно только, что ты еще не спросил, зачем я тащу тебя к себе. Именно к себе, а не на какую-то квартиру, которую и домом-то назвать нельзя. В лифте ты как-то устало облокачиваешься о стену, прикрыв глаза, а я молюсь, чтоб ты не уснул прямо тут, потому что тащить тебя на своем горбу мне не очень-то хочется. — Жасмин… — Так тихо, что услышать это может только зверь, но ты приоткрываешь глаза, кивнув мне. Отпираю дверь квартиры, случайно дернув запястьем. Оно слегка саднит, но стараюсь не обращать внимания на боль, в конце концов, терпимо. И приглашающим жестом зову тебя внутрь, вспоминая вдруг, что одно из главных правил вампира – ожидать приглашения, прежде чем войти. Человек должен либо сам открыть дверь, либо разрешить носферату приходить. В противном случае он не пройдет. — Заходи.