…
Когда же следующим днём вечером он вновь заглянул к девушке, она горько плакала в углу комнаты. Просто вжавшись в стены и оставляя ногтями вмятины на их мягкой белой обивке. В целом, весьма нормальная реакция в сложившейся ситуации, не смеяться же ей! Но как-то уж совсем отчаянно рыдает, странно. — Тише, тише, ну что такое, что случилось? А губы то у неё разбиты, и щека красная и слегка припухла. Задница, впрочем, тоже алеет, ярким набитым пятном. Вот же! Он присел рядом, сгребая её в охапку. Она сначала, вроде как, хотела сопротивляться, но после затихла, обняла, уткнулась носом в его грудь, и продолжила тихонько всхлипывать. Он же чуть раскачивался, убаюкивая и поглаживая её по голове. — Тише, малышка, всё уже закончилось. Тише. Я рядом. Ты как? Цела? Что вообще случилось? Расскажешь мне? И я постараюсь тебе помочь. — Они… они… — тихо и неуверенно заговорила Мика. — Ага, их было несколько. Двое? — предположил Джек. Она лишь тихо закивала, старательно комкая в ручках края его майки. А майка ведь любимая, эх. Ладно, глядишь, не сильно пострадает. — Небось, Берт и ещё кто-то, да? Очередной неуверенный кивок. — Ясно, и что же Берт хотел? — Он… он сказал, чтобы я отсосала, а я… и он разозлился, он зажал меня и стал… свой… он хотел засунуть его мне в рот… а потом ударил и… я думала, я задохнусь, я пыталась вырваться, но он лишь снова ударил меня, и второй решил нам помочь. Он держал меня, заставлял, а сам… второй рукой… он…трогал и… потом стал лупить. Было так страшно, противно и… больно. Почему они так со мной? Почему? Она подняла на него свою зарёванную мордашку с немым вопросом в глазах. А что он ей ответит? Что она для них не человек. Что она просто товар с ценником на полке, с которым можно развлекаться, пока он тут пылится в этой стерильной комнате, главное только черты не пересекать и не сломать игрушку? Что для них это веселье и забава? Что тут скажешь? — Так… так бывает, малышка. Иногда так бывает. Тебе надо просто потерпеть, дождаться, когда всё это закончится. Ты же у нас умная и сильная девочка, да? Она лишь отрицательно замотала головой, готовая вновь разреветься. — Ну-ну, не плачь! Ты у нас очень сильная, очень-очень! И ты обязательно справишься! Я уверен! Но когда они придут в следующий раз. — Нет! Нет! Нет! Пожалуйста! — Тссс, тссс, — он прижал её к себе крепко и продолжал гладить по голове, — Послушай меня, Мика, хорошо. Когда они придут в следующий раз, возможно, этого больше и не случится, но если они придут, делай так, как они хотят, хорошо? Делай то, что они скажут и не сопротивляйся. Поняла? Вот и умница, — он чмокнул её в висок и хотел было встать, но она отчаянно в него вцепилась. — Мне пора, малышка. — Нет, пожалуйста, не уходи! Останься! Я прошу тебя! — Малышка, я не могу, я должен идти. — Если ты уйдешь, они вернутся! — Нет, малышка, сегодня уже больше никто не придёт. — Нет-нет. Умоляю! Не оставляй меня одну. И он не смог сопротивляться этому полному ужаса взгляду. Этой холодной ладошке, так отчаянно хватающейся за него. Ладно, чёрт со всем, посидит он с ней немножко. Хоть белизна этих стен и давит на него неимоверно, но не сахарный, не растает. Ночку как-нибудь да продержится, а она хоть успокоится немножко. Поспит нормально бедная напуганная девочка. Вряд ли она когда-нибудь думала о том, что с ней будут так обращаться. — Хорошо. Какое-то время он пытался рассказывать ей веселые истории, чтобы отвлечь, приободрить да и просто. Больше из прошлого, когда он был беззаботным, глупым студентом. Из его теперешней жизни рассказывать особо было нечего, ну только если пугать. А вот тогда, тогда ещё было что вспомнить. Ей нравилось, а потом она уснула у него на коленях. Он прикрыл ей глаза ладонью, чтобы вечно горящий свет не мешал спать и… нет, сам он уснуть так и не смог. Всё казалось, что если закроет глаза, то окажется, что всё это было сном. Страшно было проснуться.…
Когда же пару дней спустя он снова пришёл к ней, она уже не была так ему рада. Скорее всего, дело было в той толпе, которая шла за ним следом. — Здравствуй, Мика! — и стандартная лучезарная улыбка практически осветила всю комнату. Но девушка лишь с ужасом смотрела, как за его спиной сейчас раздеваются семь здоровых мужиков. Она вжалась в стенку, но та не пускала дальше. — Не бойся, малышка. Всё будет хорошо. Будет-будет. Поверь. И послушай меня внимательно, — Джек подошел очень близко, обхватил её за плечики и заговорил тихо, — Ты же помнишь, о чём я тебе говорил? Помнишь, конечно, помнишь. Так вот. Не проси их ни о чем, не остановиться, не перестать, не прочее. Лучшее вообще не обращайся к ним. Не раззадоривай, не возбуждай лишний раз. Просто отдайся им и потерпи. Не сопротивляйся. Покорно позволь им сделать то, зачем они пришли. Хорошо, малышка? Ты же будешь умной и послушной девочкой, да? Вот и славно. Пойдём. Давай, садись на стол, ага, а теперь ложись. Молодец. Давай сюда ручки. Не бойся, просто так надо, не бойся. Всё с той же милой улыбкой, он приковал её руки к ножкам стола. — Ага, вот так. Не больно? Нет? Хорошо. Не бойся, я не уйду. Я тут рядом постою, в сторонке. А ты будь умной девочкой и сделай так, как я сказал. — Я сейчас разрыдаюсь от умиления, — прокомментировал Берт. — Не надо, боюсь моя психика может этого не выдержать, — посмеялся в ответ Джек, — начинайте, только камеру не загораживайте, лады? Прощальным подарком он зачерпнул смазки и мазнул по её промежности, загоняя два пальца внутрь, и тут же отходя. Сам он в этой вакханалии участвовать не планировал. Потому Джек отошел к стеночке, подобрал планшет и стал просматривать новости. Периодически он проверял записывающую камеру и посматривал в сторону стола, где, кусая губы и беззвучно плача, честно терпела маленькая девочка. Как с ужасом она смотрела на обступивших её голых мужиков, подёргивая закованными в наручники ручками. На то, как они дрочат все вокруг неё с похабными мордами и их члены поднимаются, ощутимо увеличиваясь в размерах. Как самый первый берёт её, не особо церемонясь. Нависает на ней, рычит от удовольствия и толкается, постепенно покрываясь потом и испариной. Кончает, дергается ещё пару раз, а после уступает следующему, отходя в сторонку и тоже начиная надрачивать слегка опавший член. Вот уже первые брызги спермы летят на её хрупкое беленькое тельце. Она морщится, пытается отвернуться, но на лицо всё равно попадают. Трудно промахнуться с такого расстояния. А в неё тем временем врывается второй, смакуя, растягивая удовольствие. Меняя глубину и скорость проникновения. То медленно, то разгоняясь. Полностью вынимая член и врываясь им обратно, заставляя её выгибаться и тихонько ахать. Затем третий, четвертый, пятому нравится смотреть, как его член заходит, как скрывается в её плоти. Он широко раздвигает большими пальцами половые губы, чтобы ничто не мешало созерцать и какое-то время просто любуется этим нехитрым процессом. Как весь ствол скрывается внутри, как показывается наружу набухшая красная головка, заставляя края дырочки раскрываться ещё шире. И славно, девочка хоть передохнёт от однообразной долбёжки. А в новостях тем временем какая-то фигня. Траурные ленточки и самые искренние соболезнования утрате семьи Ревенджус. Ведь горе-то какое, единственная наследница в полном рассвете сил разбилась насмерть катаясь на лыжах. Похороны были скромными, семья до сих пор пребывает в глубоком трауре. Вот же жадный ублюдок! Теперь понятно, к чему эта весёлая групповушка — прощальная открытка «убитому» горем отцу. Да чтоб он подавился своими деньгами. Тварь! А тем временем уже Берт, работая в своей излюбленной манере (у него вообще другие скорости имеются?) вовсю драл её своей дубиной, закинув её ножки себе на плечи. Она же безучастно смотрела в потолок. Кончив, Берт решил продолжить, но в этот раз он откинул её ноги обратно на стол, практически складывая девушку пополам и навалился сверху, проникая максимально глубоко. Тут она уже задергалась, заскулила, но Берту ведь всё это только нравилось. Он с превеликим кайфом кончил и второй раз. Последним был Марк. Марк сделал все просто, быстро и особо не растягивая. Работу сделал — свободен. Да уж, того мужика пару дней назад он трахал с куда большим энтузиазмом. Весьма пугающим энтузиазмом. Берт же тем временем, подхватив камеру со штатива, весело тыкал её в промежность девушки, снимая результаты их похождений. Ну да, Дилан же сказал, чтобы вытекала. Потом пошел крупный план подсыхающей на её теле спермы, закончил он её заплаканной мордашкой. Снято! — Ну что, Джек, нормально или повторить? — Замечательно, Берт, как всегда просто замечательно, — расплылся в улыбке Джек. — Ну что, а как молодой леди, понравилось, как её ебали? — О да, Берт! Она в восторге осталась, — заржал кто-то из мужиков. — Просто спит и видит, чтобы повторить, — присоединился к нему второй. — Не с вами говорю! — отмахнулся он. — Так как? Понравилось? Девушка перевела перепуганный взгляд с него на Джека, тот, продолжая всё также мило улыбаться, едва заметно кивнул. Давай, малышка, соглашайся. — Да, — тихо и неуверенно ответила она. — Хахаха, ну раз так, — Берт освободил её руки, — тогда отблагодари нашего милаху Джека, что он устроил тебе такой замечательный секс, давай, отсоси ему. Он стащил девушку со стола и толкнул вперёд. На ногах она еле устояла, пошатываясь. Не очень понимая, что ей делать. — Право, совсем нет необходимости. — Так ли? Не отказывайся, заодно сосать её научишь, а то ей скоро работать, а она не умеет. Непорядок! А ты что встала?! Иди давай, поблагодари Джека! Джек лишь усмехнулся и произнес ласково: — Да, Мика, иди сюда, давай. Просто встань передо мной на колени. Молодец. Не бойся, это совсем не страшно. Ты же любила в детстве леденцы? На палочках или просто с начинкой. Ну, почти тоже самое, только не надо кусать, чтобы добраться до начинки. Хорошо? Вот и договорились. Джек расстегнул молнию и приспустил штаны, позволяя члену вывалиться наружу. — Теперь возьми его у основания. Давай, смелее, малышка, смелее. Не бойся. Ну. Ага, молодец, только сожми пальчики чуть крепче, держи его уверенно, вот, хорошо. А теперь поводи рукой по всей длине. Ага, да, вот так. Ну и ротик, конечно. Давай, обхвати его губками, как леденец. Давай, девочка, давай. Уммм… да, не пугайся, всё правильно было, давай же, ага, и рукой не забывай. Вот умница! Смелее, малышка, не бойся. Заглоти его так глубоко, как сможешь. Ага, ну-ну, не давись. Не надо. Давай еще разок, ага. А теперь так же выпусти его наружу. Вот, отлично, и повторяй так, пока я не кончу, хорошо, давай, малышка. Он гладил её по щеке и затылку, зарываясь пальцами в волосы, сам же откинулся на стену, запрокинул голову и наслаждался её неумелыми ласками, неслаженными движениями, заминками. Её попыткам сделать всё правильно. Тому, как губки скользили по головке и дальше по стволу. Тому, как язык задевал уздечку. Всего этого вполне хватило, чтобы кончить. И он не стал её удерживать, когда она испуганно отшатнулась и слегка закашлялась. — Спасибо, Мика, было весьма недурно для первого раза, — он присел рядом с ней и стер пальцами капельки спермы с губ, — а теперь пойдём в душ, хорошо? Иди за мной. — Приберитесь здесь кто-нибудь, пожалуйста, а я её пока в душевую отведу. Спасибо! — обратился Джек ни к кому и поспешил покинуть комнату, прихватив девушку с собой. Передвигалась она не шибко быстро, но, к счастью, душевая была буквально через комнату. Унылая, серая, общая, но зато с теплой водой. — Тебе помочь, или ты сама? Микаааа? Но девушка лишь стояла с поникшей головой, шмыгала носом, а по бедру стекала струйка спермы. — Так, ладно. Джек включил теплую воду, следя за тем, чтобы она не наглоталась от неожиданности, а после, собственно, принялся её мыть. Он точно не планировал проводить тут весь вечер в томительном ожидании. Она и не сопротивлялась. Всё так же стояла и молчала пока мылил, молчала, когда споласкивал, молчала, когда он засунул пальцы, прочищая внутри. Милая несчастная девочка. Он обнял её сзади пушистым белым полотенцем, крепко-крепко, поцеловал в шею и сказал: — Ну, малышка, ну чего ты так скисла? У тебя болит что? Что случилось? — Джек? — Да, малышка, что такое? — Это было мерзко. — Ха, знаю, малышка, знаю, но что поделать. Эти обстоятельства от нас с тобой не зависят. — Джек? — Да? — Он… он сказал, что меня никто не заберет, что от меня отказались, это правда? — Вот оно что. Честно говоря, я не знаю, малышка. Ко мне не поступала такая информация, но возможно, всё действительно так. — И что со мной будет, если это правда? Джек лишь пожал плечами: — Как главный решит. Скорее всего, тебя будут использовать для съемки порнухи. Она неожиданно повернулась, повисла у него на шее, прижалась вплотную, уткнулась носом в плечо и заговорила срываясь в истерику: — Джек, пожалуйста, помоги мне! Я тебя очень прошу! Я не могу так, это ужасно, это отвратительно, я больше не могу, прошу! Джек! — Ну-ну, тише-тише, — он попытался её отстранить, но она лишь ещё крепче в него вцепилась. — Умоляю, Джек! Помоги! Спаси меня! Я буду очень хорошей девочкой! Очень-очень. Я сделаю всё что ты скажешь! Всё-всё! Только помоги мне, пожалуйста! — Тише, Мика, тише, всё будет хорошо, успокойся. Он больше не пытался отстраниться, просто гладил по спине утешающе и слушал все эти причитания, сквозь всхлипы. И терпеливо ждал, когда она успокоится. Помочь? Хотя, может, он и сможет ей помочь. Если её не хочет забрать родной отец, то, быть может, захотят забрать его конкуренты? Кусочек-то весьма лакомый и аппетитный. Если всё правильно разыграть. Да, куш можно урвать не маленький. — Тссссс, малышка, не плачь. Я помогу тебе. — Правда? — встрепенулась она. — Конечно, малышка. Не плачь. Но нужно лишь немножко подождать и ещё немножко потерпеть. Да? Ты же продолжишь делать так, как я сказал, да? Будешь послушной, покорной девочкой, так? Вот и умница. Пойдём, пора уже возвращаться в твою комнату. И не переживай, всё будет хорошо.