obstinate target.

— Как это?   – А вот так. Нормальная бытовуха. Два мужика напились, вспомнили старые обиды, и один пырнул другого ножом. Менты его на следующий день повязали. – Откуда ты знаешь? – удивился Тэхен. – Разведка работает. – Не может этого быть. – Еще как может. – А эти, что за мной гоняются, мне приснились? – Нет. Гоняются всерьез, – Чонгук пожал плечами. – Тогда я ничего не понимаю, – сознался Тэ. – Я пока тоже. Так что давай вместе постараемся чего-нибудь понять. Одна голова хорошо, а две лучше. Они выпили еще кофе. Тэхен взглянул на часы: пять утра. Только сумасшедшие в такую рань хлещут кофе и занимаются разговорами. «Но при всем желании я уже не усну», – Тэхен вздохнул. – Что ж, – сказал Чонгук, – давай прикинем, кто и за что хочет тебя убить… – Давай, – уныло согласился Тэхен. – Вспомни, что ты видел в ресторане. – Так я тебе все рассказал. – Значит, не все. Значит, было что-то такое, что ты видеть и слышать не должен. О чем вы с гостем говорили? – Ни о чем серьезном. Просто болтали. О «Розе мира»…Или теперь за это убивают?– Тэхен вытаращил глаза. – Что еще за роза? – спросил Чонгук. – Книга такая, философия и мистика. – Чтоб за книги стреляли, не слышал. А кроме этой розы? – Он о семье рассказывал… – Нет, не то… Случилось что-то такое, отчего ты кому-то интересен стал. – Не знаю. В ресторане – ничего особенного, ну ничегошеньки. Люди как люди. Ни драк, ни скандалов, народ приличный, официанты вежливые… Мы засиделись за разговорами, официанты коситься начали, вот он и предложил беседу в номере продолжить. В лифте вдвоем поднимались, в холле никого не встретили, прошли к номеру – и тут этот тип вылетел. – Может, ты куда выходил и что-то ненароком увидел? – В туалет выходил, два раза. В первый раз две девчонки возле раковины курили, одна другой анекдот рассказывала, второй раз вообще никого не было. Все. Когда шел по коридору, какой-то хмырь прицепился: «Мальчик, вам одному не скучно?» Я ответил: «Кто ж в туалете скучает?» – и дальше пошел. Чушь какая-то, Чонгук-и, ничего я не видел и не слышал, за что бы меня убить хотели. Только если тот самый тип из номера напротив… – Забудь. Я же тебе сказал. Тот тип сидит, во всем покаялся и никому не интересен, – махнул рукой Чон. – Тогда не знаю. Честно. Ты не подумай, что я скрываю от тебя… – Я не думаю… Может, ты сам не знаешь, что знаешь что-то очень важное. – Как такое может быть? – удивился Тэ. –  Если я тебе сейчас начну рассказывать, какое может быть, слушать замучаешься, так что вернемся к этому чертову ресторану… Постой, а с чего ты взял, что все с этим убийством связано? – А как же иначе? Произошло убийство, мы убийцу видели, через пару дней – трупы и за мной охотятся. Я два дня на даче был, о ней никто не знает, потому и живым остался. – Да, гладко, я же говорил. – А ты бы что подумал? – Наверно, то же самое… – Вот видишь… – Вижу, только дело не в этом убийстве, а если мы не будем знать в чем, из дерьма не выберемся. По тэхенову мнению Чонгук был дотошный и за два часа едва его не уморил. Когда от сигарет и кофе слегка замутило, они решили сделать перерыв и как следует отмыть машину от крови. Но и за работой Чонгук донимал Тэхена вопросами и все ближе подбирался к истинной причине, что Тэхену очень не нравилось. Соображал он, к сожалению, быстро и памятью обладал завидной. Тэхен попросился немного отдохнуть, а проснулся только в полдень. Чонгук был на кухне и варил обед, и на лице его была написана решимость докопаться до истины. – Обед готов, – сообщил он без улыбки, как видно, целиком погруженный в свои думы. «Да»,– вздохнул Тэхен про себя, как бы за его стремление помочь Тэхену не пришлось платить по-крупному. Кажется, в скворечнике завелся шустрый скворец. Ничего не попишешь, прежний план не годится, придется перестраиваться на ходу. – Пойдем на веранду обедать, – предложил Тэхен. Чонгук кивнул. На тэхеново счастье, поесть Чонгук любил, жевал с аппетитом, а главное – молча, что позволило Тэхену без помех обдумать дальнейшее поведение. Но когда Тэ мыл посуду, Чонгук выдал потрясающую идею: – А если все наоборот? Если убить хотели твоего гостя, а остальных заодно? А так как ты накануне с ним долгие беседы имел, то на очереди, само собой, первый? Тэхен только плечами пожал: – Как-то все это… нелепо… Он из Парижа прилетел, что ж, его там убить не могли? – Всякое бывает. – В любом случае мы о его делах понятия не имеем. В наш город приехал впервые, иди разберись, кому он понадобился… – Как хочешь, а в этом что-то есть. Убили его и еще двоих, так? – Да. Хосока и Сухо... – Кто такие? – Хосок – хозяин, был то есть, а Сухо – мастер на все руки. – Кто еще с вами трудился? – В офисе? Никто, они и я, нас всего трое… было. – То-то. Гость твой приехал по делам фирмы, так? Троих убирают и за тобой охотятся – искать надо здесь. – Чего искать, Чонгук-и? Фирма как фирма, здесь купили, там продали. Я даже толком не знаю что… – Вот видишь… – Ничего я не вижу… – Зачем этот Сону приезжал? – Не знаю… дела у нас с ним, – пожал Тэхен плечами. – О делах они с Сухо говорили. Моя работа какая: на телефоне сидеть, кофе варить, да гостей встречать. Зря меня убить хотят, ничего я в делах не смыслю. – Но не можешь ведь ты совсем ничего не знать. Зачем твой Хосок велел его встретить, наверное, сказал, зачем его черти из Парижа несут? Тэ готов был зареветь от досады, что по своей глупости и лени не потрудился узнать об этом у Чимина. – Он просто сказал, забронируй номер в гостинице, ну и глупости всякие: будь внимателен, поужинай… Чонгук-и если ты думаешь, что у Хосока какие-то тайны были и все такое прочее, то это ерунда. В делах я, может, не соображаю, но Хосока знаю очень хорошо. Можешь не верить, но он был приличным человеком и никогда ни во что не стал бы ввязываться – я имею в виду что-то противозаконное. Словчить, схитрить – пожалуйста, но преступление… – Он мог сам ничего не знать, а когда узнал, взбрыкнул, его и убрали. Перестреляли всех – и концы в воду. Тэхен опять пожал плечами: – Не сердись, но как-то это… в общем, не очень верится. – Напряги извилины, что-то полезное ты вспомнить можешь. Тэ принялся перетряхивать память, выуживая обрывки сведений, услышанных от Чимина. Чонгук тэхеновой бестолковости удивлялся и злился. Рассвирепев, Тэ рявкнул: – Чепуха все это! Допустим, мужиков убили из-за каких-то неведомых дел, а друга за что? Высказался и тут же понял, что дал маху. Лажанулся ты, дорогой, как говорил один тэхенов знакомый, тоже покойник. – Друга? – спросил Чонгук и потянулся за сигаретой. – Расскажи-ка мне о друге. – В том-то и дело, что никакого отношения к фирме он не имеет. – А какое отношение, скажи на милость, он имеет к гостинице? – Да-а, – опечалился Тэхен. – Расскажи, как ты его труп обнаружил. – Я вернулся с дачи и к нему поехал, чтобы разузнать, как дела и все такое… Его машина возле гаража стояла, не запертая, дверь со двора открыта, это меня удивило. Я вошел в дом, позвал – никого. Иду, а в коридоре пол мокрый, я в ванную зашел, а он там… – И ты побежал к Хосоку, вместо того чтобы звонить в милицию? Почему? – Испугался. Я не мог там сидеть и ждать, когда они приедут, понимаешь? – Не очень. Смойся я из квартиры с трупом – это ясно. А тебе прямая дорога к родной милиции, разве нет? – Может, сейчас все и выглядит подозрительно, но тогда я так перетрусил, что бросился в машину и поехал к Хосоку. Он всегда знал, как поступить правильно. А потом, я просто не хотел быть один… Ты мне веришь? – С какой стати мне тебе не верить? – удивился Чонгук. – А когда я увидел Сону в кабинете Хосока, я подумал, что это, конечно, из-за случая в гостинице. Потому что другой причины убить всех придумать не мог. И решил, что друга убили по ошибке, то есть что искали они меня. Чонгук кивнул, о чем-то размышляя. Беспокойство одолевало Тэхена все сильней. – Где работал твой друг? – спросил он. – Нигде. – тэхенов энтузиазм таял на глазах. – А Хосока он знал? – Конечно. Мы дружили много лет. Слушай, забудь о друге, он вообще человек особенный, ему до хосоковой фирмы никакого дела не было. Его интересовали только древние майя. – Древние кто? – не понял Чонгук. – Майя. Индейцы, жили когда-то в Мексике. – А-а-а, – протянул он. – И что? – Ничего. Он историк, занимался этими самыми майя, сидел по двенадцать часов за своим компьютером, писал статейки разные, переводил с испанского, иногда вообще месяцами жил в Мексике. – Стоп. Ты говорил, что он ничем не занимался. Женат? – Да, – неохотно согласился Тэхен. – А кто у него жена? В смысле, чем занимается? Чтобы человек, который ничем не занимается по Мексикам раскатывал, бабки нужны. — Она бизнесменка. – Ясно. И тоже знала Хосока? – Конечно. – А какие-то общие дела у них были? – Были, кажется. – И что она думает обо всем этом? Ты ее видел? – Нет. – Почему? – Она исчезла месяц назад, – выпалил Тэ и замер с открытым ртом. – Что? – переспросил Чонгук. – Она исчезла месяц назад, – повторил Тэ, бессильно опускаясь в кресло. – Что значит «исчезла»? Тэхен чертыхнулся, взял сигарету и сердито ответил: – То и значит. Исчезла, испарилась, была – и нету. – Давай-ка, дорогой, расскажи мне об этом подробно, – заявил Чонгук, усаживаясь рядом с Тэхеном. Тэ тяжко вздохнул: – Рассказывать особенно нечего. Месяц назад Дженнифер, как всегда, ушла на работу. Ее офис на территории старого кирпичного завода. Завод давно не работает… – Про завод потом, – перебил Чонгук. –  Я хотел для ясности картины… Так вот… Она, как обычно, ушла на работу, звонила домой после обеда, сказала, что задержится. В половине девятого друг проезжал мимо и решил заглянуть к жене. Она была с Хосоком, потом он уехал, а Дженни сказал: вернется позже. На воротах стоят охранники, ну вот, один из них и позвонил ему уже ночью, спрашивал Дженни. Он испугался, потому что она еще не вернулась. Охранник сказал, что в ее кабинете горит свет, дверь распахнута, а ее самой нет, и с территории она не уезжала. Тэхен выдержал паузу, давая собеседнику возможность переварить информацию. – И что? – спросил Чон, как видно, переварив. – И все, – сказал Тэхен, чувствуя всю глупость подобного ответа. – Что значит все? – взорвался Чонгук. – Ее что, не искали? – Почему не искали? – обиделся Ким. – Искали, конечно. Только без толку. – А в милицию заявляли? – Да. Их все это не больно-то воодушевило. Спросили, были ли при ней деньги. Естественно, были. Был ли любовник? И прочая дребедень в том же духе. Утешили: деньги кончатся, и женушка, возможно, найдется. У них убийств по городу хватает, а здесь что? Ушла и не вернулась – во всех газетах по десятку объявлений. – А что муж? Сидел спокойненько и ждал? – А что он, по-твоему, мог сделать? Ее ребята весь этот кирпичный завод обшарили сверху донизу. И ничего. Всех, кто мог хоть что-то знать, опросили – тоже ничего. Был человек, и нету. Одно точно: когда он к ней приезжал, она была жива и здорова, а через два часа позвонил охранник. Что случилось за эти два часа – тайна. Дженни исчезла, и месяц о ней ни слуху ни духу. – Дженни ваша скорее всего зарыта в тихом месте. Отвезли куда-нибудь, побеседовали, да там и оставили. Что у нее был за бизнес? – Откуда мне знать? Но… – Стоп, не заводи шарманку, что ты ее сто лет знаешь и она чужой копейки не возьмет! – Тэхен обиженно нахмурился. – Так, давай прикинем, что у нас получается. Две фирмы, в которых неизвестно чем люди заняты, хозяева их друг друга знают и предположительно совместные дела проворачивают. Потом одна из них бесследно исчезает. Через месяц убивают ее мужа, приятеля-фирмача, а заодно и его сотрудников. А теперь охотятся за единственным оставшимся в живых человеком из этой команды, то есть за тобой… И ты вешаешь мне на уши лапшу про какую-то дешевую бытовуху в гостинице? – Ничего я не вешаю, – опять обиделся Тэхен.  – Допустим, кто-то расправился с Дженни – и концы в воду… Но какой смысл через месяц убивать ее мужа и нас в придачу? – За месяц многое могло случиться. – Могло-то могло, но при чем тут я – не понимаю. – Копать надо здесь. Твой друг… как его звали? – Тэхен. – Так вот, что ни говори, а вел он себя довольно странно. Может, все не так просто и ему было что-то о жене известно. – Исключено. У него от меня секретов нет, то есть не было. Все возможные версии они продумали вместе и ни к чему не пришли. –  А может, у нее правда мужик был? Надоел муж до смерти, она деньги прихватила и смылась? Могла, кстати, прихватить не только свои. А расплачиваться мужу пришлось. – Не было у нее никакого мужика, – разозлился Ким. – Ага. У нее тоже от тебя секретов нет, так, что ли? – Да не в этом дело… – Тэхен немного помялся и пояснил: – Мужчины ее вообще не интересовали. – То-то муж ее не больно искал,– ухмыльнулся Чонгук. – Нет, здесь совсем другое. – Что другое? – нахмурился Чонгук. Тэ призадумался, соображая, как бы все объяснить. Ничего особо гениального в голову не приходило, и он с досады выложил чистую правду: – Тэхен – гомосексуалист. – Гомо… – начал Чонгук и поперхнулся. – Подожди, а жена? Эта самая Дженни? – История долгая… – вздохнул Тэхен. – А куда мы торопимся? Чем больше я тебя слушаю, тем больше удивляюсь, как вас раньше не пристукнули. Интересные люди… – Ладно, если тебе так интересно, – смирился Тэ. – Они вместе учились в институте: Тэхен, Дженни и Хосок. Дружили. Дженни была очень красивой все мальчишки и девчонки по ней с ума сходили. Умная, элегантная, немного насмешливая. Тэхен в нее втрескался по уши. И он ее явно выделял из всех. Ухаживал. Билеты в театр, цветы, иногда вечеринки, все как водится. Но… он никогда не делал попыток изменить их отношения, в том смысле… – Да понял я! – перебил Чонгук. – В театр водил, но так и не трахнул. Тэхен сурово нахмурился, но решил не заводиться. – Называй как хочешь. Интимной близости между ними не было. Тэхен – маменькин сынок и воспитан очень строго, но и ее это немного удивляло. Она, правда, видела в этом порядочность и была ему благодарна, потому что, начни он настаивать, ей было бы трудно решиться… – Психологию оставь. Если попросту – он не собирался ее трахать, а она решила, что он ее до лучших времен бережет, – подытожил Чонгук. – Если ты не прекратишь, я рассказывать не буду. – Ладно, не кипятись. – После института он уехал. Писал письма, но дружеские, а она не этого ждала… в общем, решила, что он ее не любит. Через два года они случайно встретились у меня, я тоже не знал, что он вернулся, просто в один прекрасный вечер закатываются они ко мне с Хосоком. Я позвонил Дженни и опять все пошло как раньше. Цветы, подарки… она счастливая ходила… Влюблена как кошка. Через полгода Тэхен предложил ей выйти за него замуж. К тому времени Дженни уже занималась бизнесом и невестой была завидной. Они поженились… – И он во всем покаялся? – Слушай, зачем я тебе это все рассказываю, а? – Душу облегчаешь. Валяй дальше. – Ни в чем он не покаялся. Но на счастливого мужа никак не походил. А она на счастливую жену. Стала какая-то пришибленная… Потом не выдержала, поделилась: оказывается, и через неделю после свадьбы она все еще была девицей. – Не повезло. И как же он это недоразумение объяснил? – В первую ночь сослался на усталость, она была потрясена, но попыталась понять… Потом командировка, еще какие-то нелепые отговорки. В конце концов это стало смешно. Конечно, если бы Дженни не была такой дурой, то поговорила бы с ним, а она вместо этого нажила себе комплекс неполноценности: совершенно неинтересна как женщина и так далее. Самое невыносимое было то, что ей не в чем было Тэхена обвинить, если не считать этого постельного пренебрежения. Он был ласков, заботлив, подарками задаривал, а она на глазах таяла и просто не знала, что делать. Наконец он, видимо, понял, что дальше так продолжаться не может, и великое событие свершилось. Ничего похожего на то, о чем она мечтала. Так и шло: Тэхен продолжал быть образцовым супругом, а Дженни потихоньку с катушек съезжала. Год они прожили… А потом… В общем, она застала его в постели с любовником. Тут-то им пришлось поговорить начистоту. Женился он исключительно для прикрытия. Ей бы послать его к черту, но у нее за этот год с головой что-то неладное приключилось. Она во всем стала винить себя: мол, как женщина она пустое место, и поэтому… ерунда, одним словом. В общем, Дженни не только его не бросила, по-моему, эта дура себя неполноценной считала, а его нормальным. Вот и стала она при родном муже товарищем и другом, в постель к нему не лезла и проявляла материнскую заботу, за что он платил сыновней любовью. Тогда он и занялся своими майями, и все у него в голове перепуталось: майя эти самые стали настоящими, а реальная жизнь – чем-то воображаемым. В медицине есть для этого специальный термин, но я его забыл. Зато точно знаю: Тэхен не всегда с уверенностью ответить мог, какое время года на дворе, не говоря о прочих мелочах. Так что убивать его было совершенно не за что. – Класс, – усмехнулся Чонгук – За душу берет. Сразу ясно, секретов между вами никаких не водилось. – Что ты этим хочешь сказать? – насторожился Тэ. – Ничего. Вот ты мне про гомиков красочно рассказываешь с какой целью? Может, я, дурак, сообразить должен, что Дженни одумалась и просто свалила с любовником или любовницей? А Тэхен понял, простил, потому и не искал? – Какая еще цель? Ты просил рассказать, я и рассказал. А если ты про то самое, то извини, ты не в моём вкусе – съязвил Тэ. — И ни с каким любовником она никуда не сдернула. Чонгук пожал плечами.