На осколках обещаний

      Тсунаеши хмурит тонкие брови сжимая напряжёнными ладонями локти и дергает раздраженно уголком напомаженных губ. Глаза ее бездонные, рыжие-рыжие смотрят устало и раздосадовано. Грива шатенистых прядей тяжелыми волнами струиться по спине, напряженно прямой и идеально ровной, по плечам – узким и опасно острым. Темное платье наглухо закрытое, длинное - длинное, ни рук, ни ног, ни шеи, не видно, лишь белые ладони крепко стискивают локти, да лицо болезненно бледное усталое и потускневшее, утомленное долгой борьбой, списком мертвых союзников, друзей и подчиненных. Савада Тсунаеши вдова при живом муже, Дечимо Вонгола не имеющая детей при подрастающей дочери. Уставшая и потухшая, как фитилёк свечи, вроде и воск еще не растаял и фитилёк еще может гореть, да не горит отчего-то.       За спиной Дечимо у края стола переминаясь с ноги на ногу жмется пятилетняя девчушка, копия мать, разве что матери и нет вовсе. Маленькая Ешино – сирота при живых родителях. Юная Ундечимо воспитана Хранителями и няньками, отца и мать видела лишь на собраниях, когда папа, скрывшись полями шляпы провоцировал мать, а та лишь еще больше кричала и кажется, нет и не было любви между ними, и Ешино тоже кажется - нет.       - Снова дралась во дворе? – голос сухой и колючий, так говорят с подчиненными, с прислугой, с союзниками, но не с собственным ребенком. Тсунаеши сама вздрагивает от этого тона и сжимается сильнее потрясая головой. Ешино даже не шевелится, она привыкла, мамы у нее никогда не было и кажется не будет. Прозрачные слезинки невольно вновь наворачиваются на беспросветные черные глаза, а тонкое плечико сжимает теплая рука Хибари-нии.       - Ага! – весело, на сколько позволяют удушливые слезы восклицает малышка и сжимает теплую ладонь мужчины на своем плече. Мать к ним не оборачивается, лишь всхлипывает тихо и кажется разрыдается сейчас вместе с дочерью, но ничего не происходит и Ешино продолжает. – Сеньора… - на обращение Десятая все же всхлипывает вновь и прячется за локонами волос, скрывая жгучие слезы. Ешино тоже всхлипывает и прислушиваясь к «Наследию» тихо шепчет. – Мама… но я не плакала… Вырасту- выучусь на моряка. Я уже в озере плавала!       - Боже, не девочка, а беда! – тихо и надломлено цедит шатенка и поворачивается к своей кровиночке, к той, кого никогда не обнимала и не говорила вслух, что любит. К своей девочке. Интуиция воет набатом, Хранители проверяют территорию, Хибари смотрит осуждающе и Тсунаеши готова разреветься, его она тоже предала, вышла за другого мужчину и спихнула Облаку свою дочь, а теперь еще и просит исполнить свой сумасшедший план. До встречи с Бьякураном меньше двух часов. Ешино смотрит на мать словно та уже давно мертва, и женщина вновь подавляет всхлип. Она плохая мать, она не похожа на Нану.       - Ма… - девочка запинается и прислушивается к голосу крови, Тсунаеши обнадеженно замирает. Ешино припоминает, когда в последний раз ее занятая мать говорила с ней, когда в последний раз ласково гладила по голове и вспомнить не может. Мама ее любит, извращенно, больно и жестоко, но все же любит – это Ешино понимает отчетливо. Отец ее терпеть не может поэтому и сбежал, как только мать забеременела, это она тоже знает. Из родни у нее добрая бабушка Нана с дедом Емицу и дядя Хибари, почти отец. – Мама… а вырасту я, когда? – тихо и совсем не по-детски серьезно спрашивает Еши-чан и Хибари с Савадой смотрят на ребенка с тускнеющей печалью в глазах. Тсуна хочет рассказать, что все будет хорошо, что дочка вырастет и станет моряком, как и хочет, что она и почти-отец Хибари создадут для нее семью, переступят через себя и буду давиться горечью разочарования, но обеспечат ребенку нормальную жизнь. Слова заглушаются воем интуиции.       - Вырастешь! Куда же ты денешься? Реборн и я с Кёей будем рядом, когда это произойдет. – хмыкает так, словно это очевидно, и сама не верит. Знает, что завтра дочь похоронит ее, а через пару дней и идиота отца, через три месяца не станет Хибари. Ешино тоже это знает и слезы бегут по щекам лишь сильнее, но сильные женщины рода Вонгола молча давят в себе всхлипы и боль, топят горе и «знание» в палящем пламени. Тсунаеши вспоминает о дураке-Реборне выбранном лично Примо, о самом идиоте-прародителе, что выбрал ей мужчину основываясь лишь на благе Вонголы и давит в себе ярость и боль. Ешино же, вспоминает теплые руки мамы укрывающее холодными ночами, когда Тсунаеши думает, что дочь спит и не знает, вспоминает горячие ладони Хибари успокаивающе поглаживающие по волосам и улыбки Хранителей Дечимо, приглядывающих за ней. Отца девочка не помнит, лишь глаза, черные, словно дуло у пистолета и тишину.       - Мама, купим живого коня? - девочка читает боль на лице мамы и жмется к Хибари, что присаживается на корточки и обнимает копию любимой женщины и смотрит побитым животным. Псом которого бросили, но он надеется, что хозяйка вернется и заберет его наконец из этого кошмара. Ешино тоже страшно. Тсунаеши кажется она уже в аду.       - Коня?! Тебе дяди Дино мало с его Скудерией? – иронично уточняет Савада и лучи солнца освещают ее лицо выбеленными полосками скользя по восковому лицу. Ешино чудиться монолитная плита и посмертное фото мамы. На глаза набегают слезы, интуиция шумит в головах обоих Вонгол.       - Мама, а в летчики примут меня? – вдруг неожиданно спрашивает маленькая шатенка и вспоминает как мама летала в голубом небе и как яркое пламя обволакивало ее тело. Ундечимо тоже так хочет, хочет тепло и успокоение пламени, радость друзей и маму, добрую обнимающую крепко и нежно. Маму, которая будет рядом всегда, а не только ночью.       - Примут. Куда они денутся?! Ты же из каждого, сатана, душу сумеешь вытрясти! – Хибари усмехается и смотрит с тоской на Саваду читая ответную тоску в карамельных глазах. Дечимо устало оглядывает комнату и всхлипывает громче ощущая набат интуиции в голове. От очередного громкого стона «Наследия» Тсунаеши вздрагивает и падает на колени рядом с плачущей девочкой, и прижимает разрыдавшуюся малышку к себе. Их бьет дрожь и обе жмутся друг к другу как к последнему оплоту существования. Кольцо Вонголы мерцает несколько раз и тухнет, рассыпаясь пеплом разбитых, раскуроченных жизней. Тсунаеши обещает себе вернуться и стать хорошей матерью. Обещает развестись наконец с Реборном и дать шанс тоскующему Облаку. Обещает себе начать жить.       - Мама, а правда, что сейчас война, и я не успею вырасти?..- тихо роняет Ешино и метрономом стучат слова в головах Хибари и Тсуны. Дечимо скулит побитым псом просит прощения у дочери и обещает… Обещает, что как только вернется с собрания купит коня, поедет с дочкой на море, обещает, что скоро у девочки будет любящий папа и младший братик или сестра. Обещает, что они теперь как одна семья будут жить и никогда не бросят друг друга. Десятая обещает, обещает, обещает…       Тсунаеши медленно отстраняется от ребенка, заторможено вытирает слезы себе и девочке, смотрит внимательно, впитывая каждую мелочь и целует на прощание малышку. Поднимается с колен, оглядывая кабинет опять, будто прощаясь с родными стенами и ловит всхлип Ешино. Савада проходит к двери медленно, шаг за шагом отстукивая свое время, застывает на миг рядом с Хибари и коротко целует вздрогнувшего мужчину в губы. Не успевает он ответить на поцелуй, как Десятая рывком отстраняется и быстро идет к двери. Взмахивает на прощанье узкой рукой без кольца Вонголы и скрывается за дверями, громко обещая, что все у них будет хорошо... Ешино, Хибари и Тсунаеши знают, что обещаниям Босса Вонголы не суждено сбыться.