Те, кто не заслуживает тепла

      Улица пахнет безразличием. Асфальт под ногами холоден, небо над головой отдает желтой пустотой звезд, а внутри, где-то между ребрами, спрятанными под натянутой кожей, тихо и темно. Темно было всегда, потому что в темноте проще спрятать все то дерьмо, что обычно не показываешь, но тишина – это в новинку. Гомон внутренних голосов медленно исчезал, заглушаемый ярким светом некоего солнышка, что-то лепечущего рядом. Саша осторожно косится на него, боясь испачкать сетчатку темными пятнами ожогов. Боится, но все равно на секундочку, чуть дольше, чем планировал, задерживает взгляд на рыжих брызгах веснушек.       Саше больше нравится ночью, когда вокруг никого нет и слышно, как барабанит пульс. Лучше всего, конечно, где-нибудь подальше от города и поближе к небу, чтобы холодные дыры созвездий заполняли легкие, когда хочется глубоко вдохнуть. Потому что солнце делает больно. Высветляет уставший Сашин силуэт, просвечивает кожу, жжёт маленькие красные полосочки закатов на руках и раздирает глаза, как дикая псина. Но это солнышко, этот Гоша, выглядит так мягко и тепло, что тупая боль, сдавливающая глазные яблоки, больше не кажется важной.       Гоша, наверное, говорит что-то не смешное, но посмеяться все равно захочется, потому что улыбка у него заразная, как чума. Как хорошая чума. Саше грустно против воли подбирать такие мрачные метафоры к такому светлому Гоше. Но если бы Саша его писал, то на первом же мазке закончились бы желтая, красная и белая краски. От этого всего почти тепло.       Некоторые не заслуживают тепла, не заслуживают любви, не заслуживают заботы, но бродячие собаки все равно идут на запах еды, все равно жмутся к теплым рукам, даже если до этого сожрали ребенка или устроили конец света. Это какой-то эгоистичный инстинкт, внутреннее желание разморозить разодранные лапы.       Саша думает, что если погреться всего секундочку, то ничего непоправимого не произойдет. Одну секундочку. Две. Или три. Возможно, четыре. Лед дает трещину и от этого больно и страшно. Саша одергивает лапы и испуганно смотрит Гоше в глаза. Летнее блядское ясное небо ударяет под дых и треснувшие от неожиданной улыбки губы округляются, выпуская то ли вздох, то ли всхлип.       Когда произносишь его имя в горле саднит. Когда слушаешь его голос – трещит в ушах. Когда стоишь рядом – плавишься. Гошу хочется ударить. Гошу хочется обнять. Гошу хочется затащить под кожу, чтобы светился где-нибудь внутри и всегда-всегда покорно грел, но внутри Саши места больше нет. Поэтому он отворачивается и очень грустно любит холодные звезды.