Найти своё место

      1914       Агент по не движимости стоял на тротуаре чистенькой 5-й Авеню, глядя на окна верхних этажей. Он был низок и толст; совсем еще не старый, но с ранней проплешиной на макушке, тщетно скрываемой редеющими волосами. Обернувшись, он заметил приближавшихся к нему молодых людей и растянул свой жабий рот приторной улыбкой, которую пытался выдать за вежливую и приветливую.       С мастерством оценщика мужчина при первом же взгляде на клиентов отметил несколько интересных вещей, но остановился на двух самых, с его точки зрения, значимых: господа не родственники и при деньгах. Кроме прочего, одного взгляда ему хватило, чтобы определить, что перед ним англичане. от двадцати до двадцати пяти лет; в стране недавно, одни, жен и детей нет; не коллеги. По опыту своему этот неприятный во всех отношениях человек знал, что от любопытства в его деле будет больше вреда, чем пользы, поэтому очень редко он интересовался какими-то деталями чужой личной жизни; кроме того ему встречалось мало людей, кого бы приятно удивляли его почти дедуктивные способности. Согласимся с ним и остановимся на этом.       Агент протянул руку в знак приветствия и цепко обхватил поданную ладонь своими коротенькими толстыми пальцами. В другой руке он держал увесистую кожаную папку с бумагами, половина которых норовила вот-вот выпасть и разлететься по ветру.       — Мистер Холл, я полагаю. И мистер Скаддер, — он пожал руку сначала блондину, полагая его в этой «паре» главным, а затем и второму джентльмену, темноволосому, совсем еще юноше.       Юношу звали Алек Скаддер, и взгляд его сполна выражал его мнение об агенте: трудно скрываемое отвращение. Впрочем, перед ним стоял человек, которого впечатлительный Алек, ещё учащийся у своего более начитанного друга выражению мыслей, мог бы описать всего одним словом — скользкий.       Агент не был жуликом или прохвостом, но его потливый лоб и ладони; быстрые и укороченные движения, не лишенные хваткости; воровато бегающие, прозорливые глазки-жучки, а также несползающая с лица ухмылка, временами растягиваемая им в подобие улыбки Челси(1), мягко говоря, не внушали доверия и заставляли ухо держать востро. Костюм же, как и отполированные до блеска ботинки и тщательно зачесанные назад волосы, говорили о маниакальном внимании коротышки к своему внешнему виду, что было, между нами говоря, бесполезно, ибо в первую очередь ему стоило начать делать зарядку по утрам, не пренебрегая пробежками. Алек не мог отделаться от ощущения, что толстяка по макушке корова лизнула, в аккурат меж топорщившихся ушей.       Повинуясь силе собственного воображения, Алек едва не вырвал свою руку из липкой хватки толстяка. Он поспешил встать ближе к мистеру Холлу, стараясь в новой стране всегда держаться к своему спутнику поближе. Скаддер не замечал, что иногда становился непозволительно близко к Холлу, почти касаясь его плеча, из-за чего тому приходилось мягко отодвигать его от себя, пока они были на людях. Джентльмена, признаться, умиляла эта порывистость, но всё же в этом был и главный недостаток Скаддера — его юность, заставлявшая кровь бурлить и поступать необдуманно. Алек умен, а с течением времени природа сделает молодого человека более степенным и — безусловно не без особого участия мистера Холла — воспитанным и сдержанным, и тогда мужчине, пожалуй, будет жаль, что он приложил руку к тому, чтобы усмирить огонь внутри мальчика.       — Морис, этому жабу обязательно идти с нами? — едва слышно шепнул Алек, когда довольный собой агент махнул рукой, веля следовать за ним, и удалился на достаточное расстояние.       Высокий блондин, именовавшийся Морисом Холлом, положил свою тонкую ладонь на плечо приятеля, легко касаясь его шеи, и тепло улыбнулся.       — Он нашел нам квартиру, спорю, хочет увидеть наши довольные лица, — он легко подтолкнул Алека, и они двинулись к дому.       — Спорю тоже, что он не дождется увидеть твои деньги, — проворчал Скаддер, но благодушное настроение Холла передалось и ему.       — Ты ужасно циничен для своих лет, pusio(2), — Морис уже откровенно веселился, находясь с самого утра в приподнятом настроении. — И остер на язык. Видел уши этого джентльмена? Не думаешь, что он мог услышать, как ты назвал его?       — Если нет, могу повторить ему лично, но какой тогда толк этому парню от таких ушей?       Морис постарался скрыть смех, сделав вид, что закашлялся.       — Но он хоть джентльмен, мистер Холл, как вы заметили, а вот вы ведете себя неприлично, — Алек стрельнул в друга хитрым взглядом.       — Что я слышу, мистер Скаддер, мои уроки не прошли даром...       Алек хотел было ответить какую-нибудь колкость, но они уже стояли перед дверью парадной, из которой с неожиданностью Джека(3) вдруг выпрыгнул Жаб, заставив обоих мужчин вздрогнуть.       — Готовы увидеть свое гнездышко, господа? — с неизменной улыбочкой спросил он и облизнул губы, пытливо глядя на клиентов.       Две пары растерянных глаз уставились на него в ответ. Морис первым вышел из оцепенения и, нахмурившись, набрал было воздуха, готовясь ответить, но не успел.       — Новый дом ждет, идемте, — как ни в чем ни бывало квакнул агент и скрылся внутри.       Морис обернулся на Алека, но тот лишь коротко мотнул головой. Оба последовали за коротышкой, но от былого воодушевления не осталось и следа.       «Гнездышко?»

* * *

      Спустя пару часов молодые люди сидели за столиком кафе, попивая кофе. Америка не обманула ожиданий: дома, составлявшие лабиринты улиц, рвались ввысь, немного подавляя своей каменной монументальностью снующих у подножия маленьких человечков; окна домов близоруко глядели на мостовые и дворы, пристально, но безо всякого выражения; двери парадных то и дело выплевывали на тротуары толпы суетливых граждан, спешивших по делам или на работу; в промышленных кварталах над крышами курился дым частных фабрик и раздавался зудящий гул работяг; в центре такой же гул полнился смехом и восторженно-деловитыми голосами светского общества — свободного и не предвзято мыслящего. Город жил, он дышал, и это мало напоминало привычный Старый Свет — дитя росло без родителя и само училось ходить и действовать, поэтому привычно жило без оглядки на его мнение.       И все же кое-какие соображения о новом мире у путешественника из Сити сложились, и он был рад поделиться ими с другом, правда если бы тот позволил ему вставить хоть слово. Алек щебетал не умолкая: дом впечатлил его и он не жалел сил, пытаясь уговорить Мориса поселиться в нем. Холл улыбался, глядя на Скаддера, его искренность умиляла и всё же заставляла гадать и присматриваться, не чувствует ли юноша в атмосфере Нью-Йорка нечто зловещее, вопреки всем его соблазнам? Нечто висевшее в самом воздухе, словно предвестие бури. Алек временами оглядывался по сторонам, хмурился, хотя говорил всё также увлеченно и горячо, и это наводило Мориса на мысль, что да, Скаддер чувствует то же самое. Однако едва ли это могло омрачить им путешествие, когда так близко брезжил долгожданный пьянящий луч свободы.       — Но дом ведь чудесный, Морис, как считаешь? — в который раз восторгался Алек, чьи темные глаза возбужденно блестели. — Только дороговат для нас... Тебя.       — Для нас, — мягко поправил его Холл. — Это будет наш дом.       Морис едва сдержался от порыва взять друга за руку. Скаддер залился румянцем и вдруг затароторил:       — Я найду работу, Морис, вот увидишь, я верну тебе всё, что ты потратил на меня. Не перебивай, пожалуйста. Я бы и пенни от тебя не взял, ты же знаешь. Я найду что-нибудь, — где-нибудь сгожусь, — и тоже буду платить за дом. Я...       Холл поднял руку, чтобы остановить бесконечный поток стыдливых извинений. Скаддеру не за что было извиняться. И, хоть он сам до конца не был уверен в своих словах, все же постарался говорить уверенно:       — Работу найду я. И очень скоро. И я смогу содержать и дом, и нас обоих. Дому нужна будет хозяйская рука, и...       — Я не могу так, Морис, — упрямо мотал головой Скаддер. — Ты хочешь сделать из меня послушную женушку? Наседку? Содержанца? Чем ты хочешь, чтобы я расплачивался с тобой, интересно?       — Тише, Алек, Господи, прошу тебя, — шикнул на него Морис, заметив, что на них стали обращать внимание. — Я ничего такого не имел в виду. Я не буду заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь.       — И отговаривать не станешь? — на тон ниже спросил Алек, как показалось Морису, заискивающе.       — Не стану, — кивнул он нехотя, понимая, что хитростью загнан в угол.       — Значит, я иду работать, и это не обсуждается.       Морис нечитаемо смотрел на него, и Алеку пришлось пояснить:       — Я не хочу сидеть у тебя на шее. А еще хочу найти дело, которое придется мне по душе, хотя оно, скорее всего, не понравится такому зануде, как ты.       Холл чувствовал, как его медленно накрывает могучая волна благодарности. А может быть счастья? Точно он мог лишь сказать, что ощущал желание во что бы то ни стало компенсировать любимому человеку все, чем он ради них и ради него пожертвовал. Он снова едва сдержал желание прикоснуться к Алеку, понимая, что на этот раз одним пожатием руки ограничиться не сможет. Взяв себя в руки, он многозначительно посмотрел на партнера.       — Да, этот вправду дороговат, — произнес он, и Алек понял, понял все, что осталось между строк. — Но...       — Мы сможем содержать его, если я в ближайшее время найду работу, Морис, — сказал Скаддер и потянулся было к Холлу, будучи менее сдержанным по натуре, но молниеносно отдернул руку, услышав:       — Не желаете ли чего-нибудь еще, джентльмены? — вторгся в их мир голос официанта.       Алек посмотрел на официанта с видом одичавшего зверька, затем быстро перевел взгляд на Мориса. Холл ответил ему своим: долгим и пронзительным, мысленно призывая к благоразумию, и обратился к подошедшему:       — Пожалуй еще два кофе, спасибо, - вежливо отозвался он. — И, если можно, сразу счёт.       — Конечно, сэр — ответил официант, кажется, ничего не заметивший, или не придавший произошедшему значения.       Взгляд Скаддера, когда Холл снова обратил взор к нему, теперь изменился: Алек напоминал виноватого пса, готового к заслуженному наказанию. Но Морис не осмелился бы даже щелкнуть его по носу. Он сам не знал почему, но этот эпизод совсем не разозлил его, хотя ещё дома он устроил бы Алеку сцену. Может, все дело в том, что они уже не дома?       — Морис, я... Прости, - пролепетал Скаддер, но Холл отрицательно покачал головой, и молодой человек сжался, изо всех сил желая стать невидимкой.       — Все в порядке, pusio. Я сам хотел это сделать.       Алек на мгновение замер, с трудом веря в сказанное.       — Тебе правда так понравилась этак квартира? — спросил Холл мягко.       Скаддер не нашел в себе силы ответить, поэтому лишь коротко кивнул.       — Тогда на ней и остановим поиски. Сегодня же свяжусь с агентом. Думаю, завтра мы можем начать переезд.