***
Леонард решил, что лучшим планом на четвёртое июля будет пригласить Джейми отпраздновать это событие в Джорджии вместе с ним и всей его семьёй, даже Джоанна собиралась быть там. И если Джейми откажется прийти, то Леонарду придётся остаться с ней в кампусе или, возможно, надрать ей задницу и притащить её туда. Так что после довольно впечатляющего спора и нескольких сломанных костей — в защиту Леонарда, ничего из этого не было связано с поездкой в Джорджию — она, на удивление, сразу же согласилась. Ссора произошла в местном баре, где парень схватил Джейми, — Леонард был зажат между крепко спящей Джоанной и вырубившейся на обезболивающих лекарствах, забинтованной Джейми Кирк, которая случайно пускала слюни на диван его мамы. Он осторожно встал между ними, погладил несколько прядей волос Джейми, выбившихся из конского хвоста и закрывших верхнюю половину её лица — но не слюни, — и аккуратно заправил их за ухо. Затем он подхватил Джо на руки и отнёс её в постель, убедившись, что не слишком шумит, чтобы не разбудить ни одну из девочек. Когда он прикрыл дверь, ведущую в спальню, и повернулся, то столкнулся со своей мамой, которая жестом показала, чтобы он следовал за ней в кабинет, находящийся через коридор. Как только он оказался внутри, она быстро закрыла за собой дверь. Леонард развернулся к ней и спросил её: — Что случилось, мама? Она опустилась в старое выцветшее красное кресло в углу комнаты, он присел в соседнее. — Это очень особенная молодая леди, Лео, — проговорила она с предельной искренностью и убеждённостью, будто знала что-то, чего Леонард не знал. — Ты о Джейми? Да, она особенная, она может выпить шесть текил, четыре стакана водки и при этом хорошенько кому-нибудь врезать, — сказал Леонард насмешливо-серьёзным тоном. Ответный взгляд, казалось, мог убивать лошадей на расстоянии двадцати шагов. — Я видела, как ты на неё смотришь, Леонард МакКой. Я знаю, что ты здесь всего два дня, но мать всегда видит и понимает больше других. Я вижу, как много эта девушка значит для тебя. Она умолкла, чтобы выпить воды из стакана, который находился на столе рядом с ней. — Я также вижу, как она на тебя смотрит. Как женщина, впервые за много лет увидевшая свет. Леонард недоверчиво глянул на мать. — Не смотри на меня так, мальчик мой, я не слепая. Она обожает тебя, а смотрит так, будто ты весь её мир и даже чуточку больше. Так что тебе лучше что-нибудь с этим сделать, пока свет в её глазах не погас и она не сдалась. От шока Леонард приоткрыл рот: могла ли Джейми действительно чувствовать к нему то же, что он чувствовал к ней? — Закрой рот, Леонард, ты ловишь мух, — в голосе слышались авторитет и в то же время мягкость, которую Леонард всегда ассоциировал со своей мамой. Он поспешно произнёс «Да, мэм», прежде чем быстро покинуть комнату и закрыть за собой дверь. Леонард спустился вниз по лестнице и обнаружил, что Джейми завалилась на диване набок, её лицо превратилось в подушку, волосы снова наполовину закрыли лицо и торчали под всевозможными углами. Это зрелище заставило Леонарда улыбнуться: во сне Джейми выглядела беззаботным ребёнком, на её лице светилась лёгкая улыбка, а всё напряжение словно выплеснулось из её тела. И Леонард не мог не влюбиться в неё ещё больше. Он осторожно поднял её с дивана, одной рукой удерживая за колени, в то время как другая рука обхватила её спину, уложив её голову ему на грудь. Убедившись, что не разбудил Джейми, Леонард отнёс её наверх, в запасную спальню, дверь которой, к счастью, была открыта. С некоторыми осторожными перестановками ему удалось натянуть одеяло на кровать и осторожно уложить её. Он легонько поцеловал её в лоб, а когда отстранился, Джейми слегка пошевелилась. — Боунс? — её голос был мягким и глухим от усталости и наркотиков, которые текли по её организму. — Тише, дорогая, это нормально, — произнёс Леонард с нежностью, полагая, что она не вспомнит об этом утром, и добавил: — Ты спи, я здесь. Она улыбнулась, её глаза закрылись, а дыхание снова стало глубоким. Когда Леонард убедился, что она спит, то наклонился и прошептал: — И я всегда буду рядом, даже если ты не захочешь этого. Тебе нужен кто-то, кто защитит твою задницу, — с этими словами он покинул комнату.Глава 6. Может быть, мама знает лучше
4 января 2019 г. в 18:33
После рождественского происшествия Леонард по-настоящему осознал, как много Джейми значит для него.
Раньше Леонард решительно игнорировал любую свою часть, которая думала, что он влюблён в Джейми Кирк. Но теперь Леонард действительно не мог не обращать на это внимания.
Казалось, каждая клеточка его тела кричала, что он должен признать эти чувства, кричала, что он должен начать действовать.
Леонард обнаружил, что замечает в ней такие мелочи, как, например, то, что она обматывает волосы вокруг указательного пальца, когда ей скучно или когда она нервничает.
Или то, как она прикусывает свою нижнюю губу, когда глубоко сосредоточена. Даже то, как она пускает слюни во сне.
Эти наблюдения заставляли его сердце подпрыгивать, и бабочки, чёртовы бабочки появлялись в его животе.
Даже то, что раздражало его — как этот проклятый тревожный тон, который она всё ещё не смогла изменить, — заставляло его улыбаться, потому что это была просто Джейми, и Леонард не мог отрицать, что он был окончательно и бесповоротно влюблён в неё.
Однако Леонард отказывался принимать какие-либо действия.
Джейми была его лучшим другом, чёрт возьми, она была лучшим, что случилось с ним за долгое время.
Это и тот факт, что она никогда не проявляла никакого интереса к нему в сексуальном плане, кроме нескольких пьяных глупостей, останавливали его.
Она проводила каждую третью ночь в какой-нибудь кадетской каюте, каждую девятую из них проводила с Гайлой, где бы она ни была.
Леонард понимал, что Джейми всегда останется его другом, и он подумал, что если он примет это, то в дальнейшем их ждёт дружба с пользой для них обоих.
Таким образом, он смирился с тем, чтобы быть её другом, совершенно счастливым и восторженным, хотя она была королевской болью в его заднице.