по-дурацки

      снег падал.       снег падал медленно, кружась в воздухе всеми возможными пируэтами; от этого захватывало дыхание, а в носу щекотало миллионом не попробованных на вкус снежинок и запахом зимы.       хёнсок зиму особо не любил. в таком большом городе как сеул, с его бесконечным движением и непрекращающейся спешкой она казалась искусственной, слишком грязной и слишком серой; она хлюпала под ногами недорастаявшим снегом и заставляла желать скорейшего прихода весны, а лучше сразу лета. чтобы все сияло от солнца, а от жара асфальта было невозможно продохнуть. это да. это жизнь. а серость большущего города, который как коробка накрывает тебя, это не для хёнсока.       бёнгон дёргает младшего за руку, ближе к себе, улыбается широко-широко, и хёнсок с лаской какой-то, что ли, ловит себя на том, что такая дурацкая улыбка дороже ему всего на свете. и ямочка эта совершенно безумная.       (очаровательная)       снег залетает под расстегнутую куртку, и хёнсок впервые за многие года нелюбви к зиме не морщится. ему тепло. тепло от чужой ладони, которая держит его крепко, согревая чем-то, что кроется на кончиках пальцев (и языка, но слетает с него только тишина). тепло от чужого взгляда, который в душу и насквозь, туда, где сгорают все мосты и тонут города. тепло от всего этого обилия новогодних огней и яркой, до боли слепящей мишуры.       то ли он попал в сказку, то ли сказка пришла к нему.       у бёнгона холодный кончик носа, если коснуться его своим, холодный и покрасневший. хёнсок хихикает по-дурацки; чувствует себя счастливым безгранично и тоже по-дурацки; смешивает их дыхание, и так забавно наблюдать, как тонкий белесый пар поднимается кверху, к самому небу.       небо в декабре ясное, подсвеченное сотнями горящих фонарей и падающим снегом; отдаёт красновато-рыжими бликами и ярко отражается в глазах напротив.       мир делится надвое и снова собирается в одно целое, когда обветренные бёнгоновские губы касаются его собственных.       снег щекочет щёки и кончики ресниц; хёнсок разрывает их переплетенные пальцы, только чтобы ладонями обнять худое, уставшее лицо. провести холодными пальцами по впалым щекам и заострившемуся носу.       снег кружится изящно, выплетает ему одному известные узоры, накрывает двух людей, стоящих близко-близко, мягким белоснежным полотном и словно обнимает.       зимой дышится легче.       особенно вдвоём.       хёнсок влюбляется в зиму так же быстро, как однажды влюбился в бёнгона с его дурацкой улыбкой и ямочкой на щеке.       (на самом деле, они всему и причина)