***
Знакомство Питера, как Человека-Паука, с вернувшимися на базу Мстителями выходит спонтанным. Паркер не знает, что они на кухне, они же не знают, откуда он тут вообще взялся. Нет, он, конечно, помогал Тони в Германии и всё такое, но кто сказал им, что ему тут можно находиться. Вот именно, что никто. Дело обстоит ближе к ночи, когда парень решает, ещё один патруль и можно домой, но прежде он попрощается с мистером Старком. По коридорам башни ходит долго, а найти нужного ему человека всё равно не удаётся, и Пятница почему-то вдруг решает не отвечать. В полумраке комнаты, задумавшись, он не замечает уставившиеся на него удивлённые взгляды. И только, когда щёлкает по включателю, и свет заполняет всё тёмное пространство, то видит их. Первой движется Чёрная Вдова. Страх перед неизведанностью сковывает тело, заставляя его оставаться на месте, однако его паучьи рефлексы вне зависимости от ситуации дают о себе знать: блок, уход в сторону и переворот туловища противника через плечо. Удивительно, но факт — Романофф падает, и только Питер впадает в новый шок, как он чувствует, что пол уходит у него из-под ног, и через спину проходит режущая боль. Свет меркнет. Стоит ему прийти в сознание, а за окном уже глубокая ночь, он связан без малейшей возможности пошевелиться. Слово берёт Клинт: — Что ты тут делаешь? — вопрос вполне логичный, и стоит Питеру открыть рот: — Я это… ну… — как он тут же его захлопывает обратно: не знает, что сказать, и голос-то совсем не взрослого человека, ещё не сломан. Молчание затягивается на непозволительно долгое время. — Парень, будешь молчать, только хуже… — фраза остаётся оборванной, так как по помещению разносится вздох, сопровождающийся вскриком. — Пар… учок! — головы всех собравшихся разворачиваются, ну разве что, кроме самого Питера. — Тони, что он тут делает? — филантроп сначала смотрит на спросившего, затем на остальных и только потом уже на него. — Ему можно, — не церемонясь, отвечает на вопрос; как говорится, краткость — сестра таланта, ну, Паркер никогда не сомневался, что мистер Старк безусловно талантлив. — И мне бы хотелось знать, почему он связан? Отвечать вопросом на вопрос — так вообще признак остроумия, не то чтобы он был против, но, чёрт возьми, они могли бы хотя бы ему помочь, даже избиение злодеем так сильно не давило на рёбра. Кто так верёвки вообще затягивает? Мнутся на месте, видно, что-то их терзает. — Он что — ребёнок? — а раньше нельзя было догадаться, слава Господи, у Питера маска, и никто не может увидеть, как он закатывает глаза. — Нет, — Старк запинается, — ему восемнадцать, — неверие в глазах так и сквозит, некоторые хотят задать ещё вопросов, однако не решаются. — Расходимся, расходимся, это не музей. Что стоим? Перечить никто не перечит. И вот тогда всё внимание миллиардера переходит на него, что не предвещает ничего хорошего. Тони решает позвонить Мэй и сказать, что её племянник переночует у него, не стоит женщине волноваться. Следующий день, Питер за милю чует, предвещает очередную лекцию от мистера Старка. И, надо сказать, выходит у него это не так нудно, как у Роджерса на тех плёнках, что им показывают в школе… — Никаких совместных миссий с Мстителями, ты меня понял! — …прос-с-сто шикарно.***
Тони, подперев подбородок кулаком, с усталостью в глазах пытается вслушиваться в слова стоящего напротив него делового партнёра. Ещё один из тех, кого Пеппер добавила в свой нескончаемый список, а на то, что сегодня воскресенье, ей как-то через пальцы. Мыслями, однако, миллиардер далеко не здесь, всё никак не удавалось забыть вчерашнюю перестрелку на бруклинском мосту, Питер пообещал по крайней мере на эти два дня не вмешиваться в проблемы гражданских и дать костям полноценно срастись. Какое-то чувство подсказывало, парень не сдержится, героизм вскружит голову, и тот, несмотря ни на что, бросится навстречу неприятностям. Конечно, это были не все его заботы, те же недавно оправданные Мстители доставляли ничуть не меньше проблем. Скорее даже наоборот, если опека над Питером приводила его даже в некоторое чувство спокойствия (слова «ты станешь причиной моей смерти» всего лишь шутка), то со старыми знакомыми этого не возникало. Доверие, разрушенное предательством, а у миллиардера их было выше некуда, трудно восстановить, и всё же они, хоть и с натяжкой, но пытались. Однако оно не строится без обоюдного согласия, а значит ничего уже не могло быть как прежде. Паучок хотел сохранить свою личность инкогнито, и он даже не был против, у парня своя жизнь, в конце концов. Он не рассказывал о его секрете никому. Тони знал — Питер видит в нём фигуру отца, и он не собирался разрушать этот образ. Что включало в себя и постоянный контроль: на сложных миссиях ему делать нечего, на опасных — тем более. Вчера он сорвался на Питера, хотя парень был совершенно ни в чём не виноват. Просто он беспокоится, и это его беспокойство порой выливается в совершенно непредсказуемых действиях. Он уже успел пожалеть об этом наверное сто раз уж точно. Как только в его жизни снова появился этот пережиток прошлого, всё в который раз пошло не так: Питер, конечно, не стал от него отдаляться, но споры по пустякам стали возникать определённо чаще. Чёртовы Мстители, ну почему опять они? Тем более когда его жизнь стала налаживаться. Старк устало вздыхает, нестерпимо начинает клонить в сон, кажется, закроет глаза — и всё. Нельзя. Монотонный голос ситуацию не улучшает, и, чтобы окончательно не вырубиться, Тони начинает рассматривать окружающую его обстановку, взгляд ненароком цепляется за панорамное окно, открывающее вид на тёмно-голубое с почти чёрными тучами небо. Ему кажется, за стеклом мелькает что-то знакомо-красное, но тут же исчезает из поля видимости. Он моргает, дабы убрать наваждение и едва ли зародившуюся тревогу, когда рядом начинает вибрировать телефон. Старк игнорирует, наверняка ничего важного, по крайней мере, не важнее этой встречи. Проходит время, и, когда речь говорившего прекращается, Тони даже не помнит, что отвечает, всё выходит на автомате, да и Пеппер очень выручает. — С тобой точно всё в порядке? — после пресс-конференции она смотрит на него, ждёт ответа, но не получив, продолжает. — Тони, отдохни, тебе это нужно, — чётко чеканя шаг, скрывается за распахнутой дверью, оставляя его наедине с собственными мыслями. Мелодия на телефоне повторяется, в ушах отдаётся слишком уж навязчиво и будто издалека. На экране — «Стив Роджерс». Ну, разумеется, тому опять что-то нужно. Массируя виски, он всё-таки отвечает на звонок: — Слушаю. Бывший преступник (Тони всё ещё не может перестать их винить, то, что они сделали, не прощают, не он уж точно) говорит, что нужна помощь. Слишком сильный противник, и он задаётся вопросом, — насколько? — раз даже сразу несколько мстителей не в состоянии его победить. Видимо, его явка обязательна, и он, больше не медля, направляется в свою мастерскую, по пути задерживаясь лишь на пару секунд, чтобы обернуться и вновь посмотреть на окно. «Бред, Питер не там, — от недавнего наваждения едва видный след, но Старк отмахивается от него, как от назойливой мухи. — Он дома». И уже в костюме, когда взмывает в небо, мысли рассеиваются.***
Последний день до школы, обещание синоптиков пасмурной погоды, очередная ссора с мистером Старком и парочка пуль в плечо — это всё, что ему нужно для стремительного ухудшения настроения, что постепенно достигало абсолютного нуля. Сидеть на стуле, закинув ноги на стол, дело не интересное, и пусть с Карен весело поговорить, но хотелось какого-нибудь экстрима. И плевать на перелом. — Хей, Карен, — что бы он без неё делал. — в радиусе десяти миль никаких происшествий? Почему в десяти? Ну, он бы взял охват территории побольше, но нужно ещё будет бежать обратно, чтобы успеть до возвращения тёти Мэй. «Прости, Питер, но мой создатель дал указания не информировать тебя об этом». — А он, случайно, не говорил, чтобы ты ещё и следила за мной по мелочам всяким? — иногда эта опека доводила его до нервного тика; они живут в свободной стране, он вправе сам распоряжаться своей жизнью. «Не костюмом», — отчего-то говорит сознание голосом Старка. Жизнерадостный голос ИИ прерывает поток его мыслей: — «Ага». Питер, протяжно вздыхая, крутится на стуле, когда в комнате раздаются резкие гудки. Паркер, вздрагивая, вскакивает на ноги. Оглядывается, прежде чем до него доходит — это из маски. — Карен, кто это? «Извини, Питер, я не могу тебе сказать.» У него в голове начинает зарождаться подозрение, что так отчаянно бьётся где-то на периферии. И он цепляется за него. — Каре-е-ен, будь человеком. «Это невозможно, Питер», — он смешно корчит рожицу и тянет: — Ты же меня любишь. Помедлив, она всё-таки соглашается, предупреждая, что во всём будет виноват он и только он. «Звонок от Стива Роджерса, желаете принять?» Парень осознаёт, ничего хорошего из этого не выйдет, но скука донимает его в конец, и он отвечает: — Принимай.***
Лететь оказывается дальше, чем он думал, и оттого прибытие в пункт назначения затягивается. Битва уже в самом разгаре, площадь вокруг разрушена, и повсюду на земле лежат вперемешку с обломками металла осколки стекла, бетонные глыбы, и растекается кровь, — Тони вздрагивает — слишком много крови. Шум стоит неимоверный, закладывает уши. Медлить во время боевых действий — признак слабости, а Тони отнюдь не боится. Страх свойственно испытывать всем, просто он, в свои-то года, прошёл через то, что другим даже и не снилось. И как бы он это ни пытался объяснить одному никого не слушающему пареньку, всё было бестолку. «Его тут нет». Влиться в действия получается сразу, никто его, кажется, даже не замечает, и лишь мимолётный взгляд Стива свидетельствует, что его появление приняли к сведению. Противник не выглядит как обычный преступник, да и действует соответствующе своему виду: вот разве у нормального нарушителя закона могут искриться руки сгустками энергии. Нет. Он не один, что лишь добавляет проблем. Мстителей немного, на всех не хватает, поэтому он совсем не удивляется, когда в какой-то момент битвы слышит распространившийся на всю местность грохот, точно фундамент какого-то здания начинает медленно разрушаться. Прям как его нервы, трещащие по швам. Его костюм пробит, системы работают меньше чем на половину, но этот скрежет заставляет мурашки идти по коже даже больше, чем когда он выплёвывал кровь, находясь под обстрелом. Тони кажется, что его не слышит никто (или может просто игнорируют?), оттого и пытается докричаться до ближайшего сокомандника: — Нат, здание… оно рушится! — Романофф замирает, на мгновение отрываясь от битвы, и смотрит за спину Старка. Хмурится и поджимает губы, что, если не вглядываться, даже не видно. — Там, должно быть, гражданские, — когда он вновь приподнимается над землёй, то слышит окрик. — Они наверняка уже выведены, не о чем беспокоиться, — однако в голосе нет былой уверенности, да и странно это, конечно, — кто их мог вывести, когда? — ведь, насколько он заметил, здесь был весь их состав, кроме разве что Тора, в настоящее время вообще отлучившегося по семейным делам в Асгард. Сознание достраивает звук ломающихся балок. — Кто их вывел? — голос на грани слышимости, оттого, что боится вполне ожидаемого ответа, а сам — точно мертвец — чересчур уж бледен. За Наташу отвечает Роджерс. — Человек-Па… — ему больше не нужно продолжения, и так понятно. Кажется, что кровь стынет в жилах, а мозг отказывается воспринимать информацию, и тело работает самостоятельно. Страх не успеть появляется на пустой почве, быстро и неожиданно врезаясь в душу; позади себя Старк оставляет удивлённо смотрящих ему вслед людей. В последний раз — грохот, и он замирает, словно в замедленной съёмке видя обвал недостроенной высотки, задевающей рядом стоящие здания. Вздымается застилающая обзор пыль. — Паучок, ответь, — ответа всё нет, и Старк паникует всё больше и больше. Чтобы лучше видеть, снимает шлем, отчего в лицо дует сухой ветер и летит песок. Жмурится. — Кх-кх, Пите-е-ер! — надрывает голос, и уже плевать, услышит ли его кто-то или нет. Постепенно пепел оседает. Для него шум — теперь лишь фон, точно его оглушило ударной волной. В какой-то момент возможно, он мог и не заметить. «Сейчас он не в состоянии ответить, — раздаётся слегка механизированный голос. — у него перелом руки, бедренной кости и травма головы, ожоги второй степени, местами достигают третьей, и сильное кровотечение…», — Старка парализует. — Где он? — охрипший голос почти не слышно, да и последние затихающие признаки битвы всё ещё продолжают звучать. Рядом с ним что-то взрывается, на мгновение заставляя оторваться от внешнего мира. «…лами ныне разрушенного здания на Бейкер-Стрит 13, конкретнее — дом 6, вы можете попросить о помощи Барнса, в настоящий момент находящегося не так уж и далеко…» — злость поднимается откуда-то из глубины души, сначала родители, теперь его ребёнок. И пусть какая-то рациональная часть мозга твердит: «Это не его вина», но Старку всё равно, ему так легче. Всегда хочется свалить на кого-то ответственность, тем более ту, что давит не хуже десятитонной плиты. Однако сердце всё равно продолжает болезненно сжиматься, словно упрекая его за то, что не уследил. — Уже в пути, — и в мыслях: «Лишь бы выжил». Перед глазами ужасное зрелище, и если бы не Карен, то плакал бы сейчас где-нибудь, не зная, что есть хоть и мизерная, но возможность спасти его. «Сэр, его состояние достигает критического максимума, — на этом её голос резко меняется, переходя к более жёсткому. Питер даже с машиной нашёл общий язык, хах, чему он удивляется. — настоятельно рекомендую связаться с Баки Барнсом». И Тони, не выдерживая, огрызается. — Хорошо, — ещё чуть-чуть и нервозность с изнеможением и тревогой возьмут над ним вверх. Мнётся, и всё-таки, вопреки упрекающим словам искусственного интеллекта, звонит Брюсу, излагая проблему. Всё оказывается куда хуже. Когда он прибывает на место, Карен говорит, если ничего не сделать в ближайшие пятнадцать минут… — Тони даже думать об этом не хочет. Даже как-то иронично, что ли, парню пятнадцать, вот только жить оставалось в разы меньше, а число-то всё то же. 14… Четырнадцать — цифра ведь незначительная. За четырнадцать минут успеть можно мало чего, найти уже трудно, а спасти — почти невозможно. Но ведь для Железного Человека нет ничего невозможного, правда? Беннер находит его первым. Из-под оплавившихся металлических балок и разломанных деревянных конструкций он видит под неправильным углом безвольно повисшую руку алого цвета. И это не из-за окраски костюма. 13… — Тони никогда не был суеверным, однако сейчас во все эти интернетные сайты, что с таким увлечением показывал ребёнок, он вполне мог бы поверить. Остаётся 12, когда принимается за разборку завала. За ним собираются Мстители, смотрящие на него с жалостью в глазах, вот только ему она не нужна. 9… — время бежит как-то слишком уж быстро. Наверное со стороны его действия и выглядят не разумными, а сам он на грани безумия, всё равно. — Тони, — пытается достучаться до его разума Роджерс. — Тони, успокойся, так ты ничего не добьёшься, — У Старка нервы уже и так на пределе, ещё слово и не сдержится. 7… — Старк… — Ему, чёрт возьми, пятнадцать было! — истерично, слова, как гром, разносятся по пустующей улице, и все замирают на месте. — Ему пятнадцать, — шепчет скорее себе. Он не видит их эмоций, да и не хочет. Какая разница. Слышит, точно кто-то оступился, сделал шаг назад или просто еле слышно задохнулся от осознания ситуации. — Тони, — голос у Наташи утешительный, несмотря на оттенок полного шока, ну, ему кажется, что это она. — Почему ты не сказал нам? Чувство вины невозможно ни с чем перепутать. Особенно ему — он взвалил на себя слишком много ответственности и не смог её выдержать. Он уверен, если не сейчас, то потом ему будет не избежать ни гнева Роджерса с другими Мстителями, ни безудержных слёз тёти парня. Он не хотел этого так же как и они, но он мог бы всё изменить — не сейчас. 2… Тони молится всем известным ему богам, когда он приподнимает Питера, чтобы тот был жив. Он благодарен Роджерсу, даже Барнсу и другим, за то, что хотя бы в последний момент помогли, и в особенности Брюсу. Но пульса у парня нет. В пятнадцать лет люди не умирают, у них вся жизнь ещё впереди. Вот только ему отчего-то не везёт. 0…