***
Джейн вытерла мокрые руки и надела перчатки. Вот-вот должен был прийти новый пациент, кажется, последний на сегодня. Она устало потянулась в кресле. Не всякий сейчас узнал бы в ней тихоню из колледжа. Она давно сменила причёску, статус, фамилию. Единственное, что связывало её с нелепой юностью — фото, заткнутое за обложку ежедневника. На нём — высокий парнишка, увлечённо перебирающий струны гитары. Сложно было придумать что-то более нелепое для взрослой замужней женщины, да и времени с тех пор прошло немало. Её жизнь вот уже десять лет была занята совершенно другим человеком, которого она, наверное, любила. Но ни разу глупое сердце не ёкало как тогда, на еженедельных концертах, при виде пальцев, скользящих по грифу самодельного инструмента. Когда с мужем что-то не ладилось или просто накатывала волна ностальгии, Джейн украдкой доставала снимок из дневника и рассматривала с грустной улыбкой. Как ни крути, он был своеобразной эпитафией прошлому, единственной ниточкой, связывающей её с самым сильным за всю жизнь чувством. В дверь тихо постучали. Вошедшая женщина невольно привлекла внимание Джейн. Что-то в ней сквозило до боли знакомое. А когда из-за цветастой юбки вышел мальчуган, Джейн словно прошибло. Малыш смотрел на неё большими зелёными глазами, одной ладошкой держа мать за руку, а другую запустив в волны каштановых волос. Те же тонкие губы, тот же длинный нос… Джейн подняла глаза на девушку. Как она могла не узнать её? Таинственная леди не сильно изменилась и была всё такой же миловидной. Лишь безымянный палец левой руки скромно украшала золотая полоска. Джейн могла бы злиться на неё. Ведь всё, чего она так желала, досталось ей, безымянной красотке. Бессонными ночами Джейн, уткнувшись в подушку, представляла, как возлюбленный шепчет ей на ушко романтичные глупости, а потом оставляет поцелуи на вишнёвых губах. Сейчас Джейн радовалась, что у человека, который столько времени занимал её мысли, всё хорошо. У несчастливой пары вряд ли бы получился такой очаровательный малыш. Но где-то глубоко-глубоко всё же едва уловимо саднило. Девушка жаловалась, что второй день не могут сбить сыну температуру. Джейн слушала её тонкий голос и делала заметки в рецепте. Сейчас бы рассказать ей обо всем, вместе посмеяться и повспоминать. Она наверняка поймет, она сама прошла через тернии чувств. Но фраза «Знаете, в институте я была по уши влюблена в вашего мужа (и, признаться, до сих пор вспоминаю его)» прозвучала в данной ситуации если не комично, то как минимум странно. Неизвестно ещё, как она отреагирует. Девушка замолчала, и Джейн неожиданно спросила: — Ваш муж музыкант? — Да… А вы… Джейн не ответила и перевела взгляд на малыша. Он не выпускал руку матери из своей и устало смотрел по сторонам. Не было сомнений, что генетика взяла своё: даже в этих простых движениях и взгляде ясных глаз читались отцовские черты. Разве что комплекция досталась от мамы — но и то хорошо, хоть кости не торчат отовсюду. Джейн взяла в руки ежедневник и вытащила из обложки фотокарточку. Поколебалась пару секунд и протянула её девушке. — Тогда передайте это ему. Скажите, от преданной поклонницы. Девушка с непониманием приняла подарок, но промолчала. Джейн дописала рецепт, посоветовала, что делать в таких случаях, и потрепала мальчугана по тёмным кудрям. Пару минут спустя она осталась наедине с опустевшим ежедневником. Она не могла объяснить, что сподвигло её так внезапно отдать свой секрет. Видимо, все эти годы она ждала чуда; надеялась, что любовь найдет её в большом городе — нечаянно толкнёт на улице или просто ошибётся дверью. И уж тогда-то она точно его не отпустит. Только вот у него давно была своя семья — красивая жена и замечательный ребёнок (который, как она подметила, скоро перестанет быть единственным). И если раньше в душе хоть немного теплилась надежда, сейчас было ясно одно — чуда уже не произойдёт. Да и если случившееся было не толчком свыше, то чем тогда? Эдакий сигнал — хватит жить прошлым, все равно ничего не изменится. Конечно, грустно было разрывать путы, державшие столько лет, на такой ноте. Но от грусти становилось как-то странно легко, будто какой-то осадок медленно покидал душу. И только сейчас Джейн начинала понимать, что не так уж печальна её нынешняя жизнь. Ведь был человек, которому и она могла признаться в любви. А потом, загадочно помолчав, тихонько сказать, что она хочет завести ребёнка.Часть 1
10 января 2019 г. в 15:27
Подумаешь, большое дело — влюбиться в сокурсника. Наверняка каждая девчонка проникалась хоть мимолётной симпатией к красавчику, сводившему с ума всё учебное заведение. Джейн тоже не считала это проблемой, только почему-то краснела до ушей и переставала соображать, когда встречалась взглядом с тем самым юношей. Вокруг было полно парней, некоторые из них были весьма недурны собой и даже оказывали ей знаки внимания. А она как дура ждала, пока из аудитории выйдет неуверенный в собственных длинных ногах и густых волосах парень и даже не посмотрит на неё, потому что она будет наблюдать за ним из-за двери. Что она в нём нашла, оставалось загадкой. Всё, что Джейн о нём знала — он играет на гитаре в местной группе и увлекается астрономией. И что он очень привлекателен, даже если сам так не считает. Она наблюдала за ним издалека, не находя смелости подойти. Она не была так уж дурна собой или глупа, но почему-то считала, что хорошим мальчикам не нравятся слишком правильные девочки.
Всё было до зубного скрежета банально — она изнывала от чувств, а он не подозревал о её существовании. Он был старше на несколько лет и пару раз подменял преподавателей на лекциях. А Джейн вместо того, чтобы слушать, любовалась правильными чертами его лица, непослушными волнами волос. Она неотрывно следила, как под белоснежной рубашкой движутся худые руки и как непристойно длинные пальцы перелистывают страницы книги. А вечером, открыв тетрадь, вместо конспекта она обнаружила пустые страницы. Тогда-то и поняла, что потеряла голову, и похоже, что насовсем. Потому как вместо теории в памяти всплывали проницательные зелёные глаза.
Когда Джейн узнала, что университетская группа даёт концерт, поняла — вот он, её шанс. Прийти, заявить о себе, начать общаться, а там как пойдет. В голове план выглядел почти идеальным. Конечно, никто не давал гарантии, что всё пройдет гладко и объект воздыханий наконец обратит на неё внимание, но игра определенно стоила свеч. В назначенный вечер Джейн перешагнула порог зала такой, какой её не видели даже подруги: каблуки повыше, платье покороче. Впервые за долгое время распущенные волосы и подведённые изящными стрелочками глаза. В этом образе ничто не должно было выдавать закомплексованную девочку-заучку. В зале она появилась одной из первых и долго завороженно наблюдала за тем, как предмет её мечтаний настраивает гитару. Весь концерт Джейн просидела почти в одной позе, отрываясь лишь на аплодисменты. Музыка была прекрасна. Но всё её внимание было приковано к гитаристу. В свете прожектора, с капельками пота на висках и прикушенной губой он был нереальной фантазией. Все существо девушки сжималось в тугой комок, когда он отрывался от гитары и скользил помутневшим взором по первым рядам.
После концерта группа перебралась в бар. Джейн пристроилась за соседний столик — подойти к музыкантам не хватило смелости. Ребята оживлённо о чём-то болтали, пока их внимание не привлекли две возникшие рядом со столом девушки. Одна, по видимости, подруга барабанщика, представила всем вторую, миловидную хрупкую шатенку. После она юркнула в объятия своего кавалера, оставив подругу скромно примоститься рядом. За столом оказалось слишком много прекрасного пола, и Джейн казалось, что она значительно уступает им в во всём. Поэтому она допила коктейль и растворилась в шумной толпе.
Следующий концерт был через неделю, и история повторилась. Джейн едва дотерпела до выходных, подобрала стильный наряд и даже выпила виски для смелости, а в кафе после концерта вновь возникла милая незнакомка. Она сидела тихо, иногда смеялась и невинно хлопала ресницами. А потом виток истории замкнулся в спираль: девушка стала появляться на каждом концерте. Она не подходила к музыкантам первой, но каждый вечер оказывалась за их столиком. От Джейн не укрылось, как гитарист посматривал на незнакомку и как скромно отводил глаза, стоило им встретиться взглядами. А в один из вечеров он подсел к ней поближе и они завели разговор. Он что-то говорил ей, а она улыбалась и заправляла за ухо прядь волос. Они хорошо смотрелись вместе. Он — такой высокий, с низким спокойным голосом, тонкими губами и длинным носом. И она — похожая не то на какую-то актрису, не то на изящную фарфоровую статуэточку, с высоким, как у крошечной феи, переливающимся смехом. Из них получилась бы идеальная пара. От этой мысли Джейн затошнило, и она ушла, оставив недопитый кофе. В ту ночь она смотрела какой-то старый романтический фильм, где герои держались за руки, и кусала губы. А потом долго плакала в подушку, потому что реальность была куда суровей красивой экранной картинки.
Джейн перестала приходить на выступления. В голове она построила себе гору печальных иллюзий, почти поженив незнакомку с предметом воздыханий. Она всё чаще стала жалеть себя — недолюбленную, непонятую одиночку. Но любопытство все же взяло верх, и в один из дней она вновь переступила порог бара. Словно на удачу гитарист сидел один, неохотно поддерживая беседу с друзьями. Джейн долго ломалась, но в итоге пересилила скромность и подсела к группе. Гитарист удивился, но учтиво поддержал инициативу. Они разговорились и непринуждённо болтали весь оставшийся вечер. Джейн слушала, не всегда внимая содержанию слов. Тот факт, что он наконец с ней заговорил, полностью занимал её мысли. Она млела, когда тонкие губы напротив растягивались в уютной улыбке, и неловко представляла, какие они, должно быть, тёплые на ощупь. Только на вопрос, куда делась милая девушка, что часто сидела с ними, парень лишь передёрнул плечами и пробормотал что-то невнятное. Джейн почувствовала, как внутри приятно ёкнуло, хотя от неё и не укрылась лёгкая тоска в его глазах.
Теперь она не боялась улыбнуться ему при встрече и даже поздороваться вслух. Он улыбался в ответ и непринуждённо отвечал на мимолетные вопросы. Первый шаг был сделан. Теперь дело оставалось за малым. Следующий концерт должен был состояться через две недели. Всё это время Джейн предвкушала, как после выступления наберется смелости и наконец расскажет гитаристу обо всём. А он скромно улыбнётся и назовёт её по имени. От этих мыслей она порхала, забываясь на лекциях и подолгу не засыпая по ночам. В день выступления она пришла в самом красивом платье из всех имевшихся и с уверенной улыбкой на блестящих губах. Перед концертом она поймала его оценивающий взгляд, и последующие пару часов глупая улыбка не сходила с её уст. Сколько страниц в дневнике она исписала, сколько часов плакала подруге в трубку ради этого взгляда. И наконец заветный трофей был почти в её руках.
Успех выступления как всегда отмечался в баре. Джейн, полная решимости, проскользнула мимо стойки и уже собиралась примоститься рядом с шумной компанией, как взгляд невольно скользнул по присутствующим. Рядом с гитаристом сидела она. Незнакомка как всегда выглядела чудесно и непринужденно хихикала. Она украдкой взглянула на гитариста, а он вместо ответа осторожно накрыл её ладошку своей, поглаживая тонкие пальчики. За столом раздалось одобряющее улюлюканье, а они лишь переглянулись и нежно улыбнулись друг другу. А Джейн так и осталась стоять, от обиды не в силах даже разрыдаться. Все её мечты с треском разбились об этот невинный жест.
В ту ночь она впервые напилась по-настоящему. В этом же баре, когда все, в том числе и новоявленная пара, оказались на улице. Она давилась, громко шмыгала носом и слёзно просила бармена никогда не влюбляться. Так первая любовь вместо бабочек в животе подарила ей разбитое сердце и кошек на душе. После этого Джейн перестала появляться на концертах, под дверями аудиторий и прекратила думать о долговязом гитаристе. Во всяком случае пыталась. Только вот удавалось ей это не очень успешно.