Огни Атлантиды

В следующие две недели они почти не виделись. Орм погряз в государственных делах, и Джин посвящала всё свое время тренировкам с Вулко. — Вы кажетесь не таким занятым, как раньше, — заметила Джин во время передышки. Советник сидел на подушке из водорослей, скрестив ноги в спокойном ожидании. — Его Величество активно готовится к войне, — ответил Вулко и посмотрел ей в глаза. — В этом ему мои советы не нужны. Джин нахмурилась. Война… В последнее время это слово казалось ей каким-то далёким, нереальным. Похоже, жизнь при дворе — и тесное общение с братом — основательно размягчили ей мозги. — Думаете, нет шансов его отговорить? — спросила она без особой надежды. Не то чтобы она не пыталась. Но Орм пресекал все её попытки заговорить об этом, словно ограждая эту часть своей жизни от её влияния. Вулко задумчиво покусал щёку. — Я заметил некоторые перемены в Его Величестве — взять хотя бы недавнее помилование. Я не предполагал, что такое возможно… — он кивнул Джин. — Это целиком ваша заслуга, и вы могли бы сделать больше, но до начала войны осталось слишком мало времени. Джин оторвала ноги от дна и зависла в воде, прижав колени к груди и положив на них подбородок. Ей не нравился этот разговор, он напоминал, что они с Ормом были по разные стороны баррикад. — После окончания турнира, если Его Величество победит, он возьмёт вас в жёны, — добавил Вулко, и Джин вытаращила глаза. — Вы удивлены? Это вполне очевидное и разумное в его положении решение. — Я не… кхм. Нет, такая мысль, конечно, приходила Джин в голову, но она старалась тут же её отмести, уж слишком эта идея была… тревожной. Или волнующей? Джин в раздражении выпрямилась и пробурчала: — Не пойду я замуж за собственного брата! Даже если этот брат — Орм Мариус. Чёрт бы его побрал. — Не думаю, что кто-то станет вас спрашивать, — невозмутимо сказал Вулко. — Когда вы станете его женой, Трезубец будет принадлежать ему по праву. После этого военная машина Атлантиды заработает в полную силу, и остановить ее будет уже невозможно. — Прекрасная перспектива, — вздохнула Джин. — С другой стороны, если победит царевич Мэйз, Его Величеству придется отложить свои милитаристские планы на неопределенное время, — добавил Вулко. — Вы сказали, что шансов у него не много, — произнесла Джин, пристально глядя на советника. — Да, это так, — признал он и поднялся на ноги. — Продолжим, Ваше Высочество? Джин мрачно схватилась за трезубец. Да уж, умеет Вулко поднять настроение с утра пораньше. *** Маленькая фрейлина была для Джин неиссякаемым источником слухов, сплетен и просто полезной информации. В этот раз, одеваясь к ужину, Джин внимательно посмотрела на атлантку: — Скажи, все атланты разделяют стремление моего брата развязать войну с поверхностью? — Конечно, — не задумываясь ответила фрейлина, поправляя выбившийся из её прически локон. Джин мельком глянула в зеркало. Теперь все её наряды поддерживали образ эдакой царевны-воительницы, даже прически стали проще и строже, подчёркивая правильные черты лица и упрямый подбородок. — Почему? — спросила Джин, останавливая фрейлину и заглядывая ей в лицо. — Многие атланты погибнут в этой войне, что она вам принесет, кроме боли и страданий? Фрейлина вскинула тонкие брови. — Но мы не можем сидеть сложа руки! Наш дом в опасности. За последние сорок лет население океана уменьшилось вдвое, и в этом виноваты сухопутные. Этих… людей становится все больше, их аппетиты непомерны, их мусор отравляет наши воды! Разве мы не должны их остановить, раз они сами остановиться не способны? Она так распалась, что на алебастровых щеках появился румянец. Джин мучительно нахмурилась. — Есть и другие способы. Вы могли бы раскрыть своё существование и объявить океаны своей территорией. Сухопутным пришлось бы считаться с вами… Глаза фрейлины в ужасе расширились: — Раскрыть своё существование? Но это наше главное преимущество! Разве они не захотят нашего могущества, когда о нас узнают? Ведь всё, что они умеют — это брать, ничего не давая взамен! — Не всё, — возразила Джин. — Это далеко не всё, что они умеют. Но фрейлина явно не восприняла её слова всерьёз. Джин с раздраженным вздохом отвернулась к окну. Да уж, тут работы непочатый край. Как бороться с пропагандой, многие годы полоскавшей мозги несчастным атлантам? Тут нужен план, нужно влияние — и много-много времени. А ещё ей не помешали бы союзники. Эх, если бы мама была рядом… Джин охватила знакомая острая тоска, и она закрыла глаза. Послезавтра годовщина её смерти. Обычно Джин проводила этот день с папой, хотя он не признавал маминой смерти. Каждый раз, видя его на пирсе на рассвете, Джин испытывала такую невероятную любовь, нежность и грусть, что приходилось прятаться в укромном уголке, вытирая солёные струйки со щёк и украдкой шмыгая носом. Джиневра Карри не плачет. Никогда. *** На следующий день на тренировку вместо Вулко заявился сам Его Величество. Джин смотрела на брата во все глаза, старательно удерживая взгляд на его лице. И кто придумал эти облегающие костюмы? Когда он в доспехах, с ним гораздо проще иметь дело… — У Вулко выходной? — поинтересовалась Джин, принимая из рук Орма тренировочный трезубец. И нет, она вовсе не специально задела при этом его ладонь, ведь ей вовсе не нужно было это лёгкое волнующее покалывание в пальцах перед самым боем. — Наоборот, он очень занят, — спокойно ответил брат. — Скоро начнется турнир, и царевич Мэйз почтил нас визитом в честь этого события. — В самом деле? — подняла брови Джин. Ей очень хотелось взглянуть наконец на этого царевича. Интересно, у него волосы такого же кораллового цвета, как у Меры? Глаза Орма сузились: — Не терпится познакомиться с женихом? — Он мне не жених! — вспыхнула Джин. — Ты же не собираешься ему проигрывать? — Я никому не собираюсь проигрывать, — холодно ответил брат, и они скрестили трезубцы. — Хороший настрой, — сказала Джин и подмигнула. — Но я могу тебя удивить. Бой завязался жаркий и непростой. Джиневра не зря уделяла столько времени тренировкам: она стала гораздо лучше понимать и контролировать своё тело в воде. Её движения стали отточенными. Да, они были не столь стремительны, как на поверхности, но Джин научилась ценить и использовать движение воды, которая оказывала на схватку куда больше влияния, чем воздух. На этот раз Орму пришлось основательно попотеть, прежде чем ему удалось её обезоружить. Впрочем, она не растерялась и, скользнув к брату, взяла его руку в захват. Он не поддался, но оружие выпустил — и каким-то странным образом их бой на трезубцах перетёк в подобие вольной борьбы. В конечном итоге Орм её всё-таки скрутил и прижал спиной к себе, удерживая шею Джин в захвате. — Вот теперь я впечатлен, — негромко сказал он ей на ухо. Джин едва не задохнулась, и захват тут был совершенно не при чем. Она попыталась вырваться, но Орм только крепче прижал её к себе. — Если ты хотел пообниматься, мог бы просто попросить, — пискнула Джин, чувствуя спиной его разгоряченное схваткой тело и молясь всем известным ей богам — сама, правда, не зная, о чём. Орм отпустил её с мягким смешком. Джин отплыла подальше, глядя на брата исподлобья. Спина продолжала гореть, будто её окатило лавой. — Тебе повезло, что я не в форме, — заявила она. — Ты в форме, Джиневра, — ответил он с полной серьёзностью. — Вулко хорошо тебя натренировал. Джин ощутила прилив энтузиазма: — Так как насчёт… — Нет. Джин надулась: — Ты тиран и деспот, Орм Мариус. — Это комплимент или оскорбление? — с искренним интересом спросил он. — Зная вас, атлантов, скорее, первое. Он только насмешливо прищурился. Джин охотно провела бы так весь день, разговаривая с ним и обнимаясь — пусть даже под видом вольной борьбы — но царские дела не ждут, и Орм откланялся. Прежде чем он ушел, Джин обратилась к нему с несвойственной ей робостью: — Орм! Ты знаешь… какой завтра день? Он посмотрел на неё с новой, незнакомой ей складкой у губ. — Да, знаю. Джин замолчала, не зная, как попросить его — и о чём. Провести этот день вместе, разделяя общее горе? Это было ему совершенно не свойственно, да и сама она не привыкла делиться своими печалями, даже с папой. В итоге она просто махнула рукой, провожая Орма, и он оставил её одну.