Оазис

Найтмер с трудом аккуратно опустился на раскалённый песок перед каким-то оазисом. Его некогда прекрасные, сильные крылья были покрыты полосками рваных ран, а присмотревшись, можно было заметить аналогичные рубцы почти по всему телу. Монстра словно с удовольствием, методично и ради веселья пытались разорвать на части. Несколько часов назад Найтмер сильно подрался с несколькими из сородичей своей матери и едва не проиграл, что могло обернуться для него очень неприятными последствиями, так что пришлось плюнуть на гордость и спешно спасать хвост и то, что под ним. Уж в обычное время ему покоя не давали, так ещё и в сезон спаривания приходилось проявлять чудеса смекалки и изворотливости, скрывая свой запах и тушку в таких злачных местах, куда и отчаянные смельчаки не суются. — Чёрт, и почему я родился полукровкой. — злобно просипел Найтмер, заваливаясь под спасительную тень пальм. — Особенно в такой расе… Кошмар родился от союза дракона и простого смертного монстра, что накладывало на его судьбу тяжёлые ограничения. Он навечно был чем-то между. Уже не обычный монстр, но и не дракон. Грязный полукровка. Ублюдок, портящий благородную расу. Видя в нём более слабого и уязвимого, честолюбивые, самодовольные ублюдки-драконы всегда шпыняли его. Несмотря на это предвзятое мнение большинства и собственную неполноценность в виде навсегда застрявшей промежуточной трансформации, характер Найтмера не позволял ему находиться внизу пищевой цепочки. Поэтому он нагло зубоскалил и рвался вперёд, прогрызая, выцарапывая, причём буквально, ведь это не первая его драка, себе дорогу в более сытное и светлое существование, не обременённое этими пустоголовыми идиотами, чужим мнением или цепями в гареме какого-нибудь извращенца. Но Кошмару не могло везти вечно, он и так спокойно переждал последние три сезона всеобщего помутнения мозгов и их миграцию ниже пояса. Вот и сегодня, почти под долгожданный конец вакханалии, некогда надёжное убежище, казавшееся гениальным и неприметным, содрогнулось под ударами исполинских ящеров. Обидчики, его «дорогие и любимые» сородичи, напали на него группой. Что может жалкий полукровка против стаи чем только не дышащих тварей? Всегда предоставленный самому себе, одиночеству, Негатив всех победить, разумеется, не смог, несмотря ни на какие уловки. Даже обычное различие в размерах не спасало, поэтому ретироваться с поля битвы было единственным выходом, отлично помогло и то, что те удумали передраться между собой за его тушку, чем мешали друг другу и неосознанно помогали ему. Плюсом было ещё и то, что эти идиоты не последовали за ним в это место, видимо какие-то зачатки инстинкта самосохранения у них ещё присутствовали, чего не скажешь о нём самом. С некоторым отчаянием ему пришлось проявить чудеса логики, а также её отсутствия, и укрыться в пустыне — родине нагов — они же ламии — а те ненавидели, когда пересекали их границы. Спасаясь от потенциальных насильников, он сам зашёл в объятия потенциальных убийц. Прекрасно, великолепно, гениально. Хотя последнее спорно, никто из таких ненормальных, пересёкших границу без разрешения ещё не возвращался оттуда. Только вот Негатив был пессимистом, сразу думая о самом плохом исходе. Это помогало лишний раз не разочаровываться. Найтмер тяжело, с заметным хрипением выдохнул и приблизился к небольшому озерцу, опуская руки по локоть в прохладную воду, пытаясь отдышаться и привести мысли в порядок. В достижении последнего, он и череп в воду засунул. Ладони гудели от ударов о бронированные туши, из-под когтей вымывалась кровь — собственная и противников. Оставалось надеяться, что они все на месте и в порядке, кто знает, как скоро ему придётся снова драться, а когти были одним из немногочисленных орудий самообороны. Через некоторое время головокружение прошло, и Кошмар покинул холодные объятия живительной влаги. Облегчённо переведя дух, он начал промывать свои раны, отлепляя успевшие прилипнуть к ним куски ткани, со злобным шипением и проклятиями в сторону всего своего рода, родителей и вообще этого мира. Найтмер стянул с себя обрывки рубашки, обнажая свои измученные и побитые косточки, некоторые рёбра ещё и потрескались, а одно из ложных вообще почти отломилось, позвоночник горит, видимо, ему тоже сильно досталось. Всё покрыто продольными рваными ранами разной степени тяжести, преследователи не просто били его, такое ощущение, что они его рвали, как самые настоящие звери. Негатив бегло себя осмотрел. Хорошо, что пострадала в основном верхняя часть тела и крылья, на ногах не было каких-то открытых повреждений, максимум ушибы, да на хвосте пара укусов, но его можно некоторое время держать на весу. Было бы совсем неприятно, если бы в раны забился песок. Кошмар скривился и вздрогнул, представляя такую перспективу, ведь ему бы пришлось очень тщательно промывать повреждения, куда попали проклятые песчинки, а в этом приятного мало. Точнее совсем неприятно, это принесло бы очень сильную боль. Негатив прекрасно чувствовал чей-то, скорее всего хозяина оазиса, прожигающий взгляд на своей спине, только самого его обладателя нигде не было видно. Почему он или она не выходит? Неужели не имеет ничего против, и можно будет обойтись малой кровью? Точнее, они оба сделают вид, что не заметили друг друга. А может конкретно этот брезгует полукровками? Ему же, Найтмеру, лучше. А тем временем с пальмы за побитым созданием внимательно наблюдал крупный наг. Мясистый, белый, с тонким чёрным узором хвост крепко обвивал ствол дерева под самыми листьями, от чего их тень удачно скрывала наблюдателя, давая ему оставаться не замеченным. Он пытался решить, убить сразу непрошенного гостя или…. Но пока Кошмар думал о причинах того, почему хозяин этого места не показывается, тот нашёл забредшего на его территорию скелета довольно привлекательным. Плюс, у ламий сезон спаривания совпадает с драконьим. Кросс пытался избежать возможной ответственности и случайной связи, уходя в одиночку в свои самые дальние владения, но видимо, судьба сама подобрала ему занимательного партнёра. Змей жадно поглощал взглядом данную ему не иначе как богами чудную находку, в роли которой был чёрный недодракончик. Полукровка выглядел весьма красиво и диковинно, пускай довольно сильно побито. Но это только придавало нарушителю шарма. Судя по всему, он довольно воинственный и сильный, что для расы змей являлось довольно желательными качествами. Поэтому ламия всё больше склонялся вовсе не к убийству. По крыльям волнами, будто стекающие потоки воды, шли разномастные тёмно-зеленые полосы. Небольшие рожки от висков и за скулами всего на несколько витков выдавали в нём довольно молодого, но уже совершеннолетнего монстра. Толстый, наверняка, сильный хвост, с воздушными плавниками на кончике, сейчас, на взгляд Монохромного, соблазнительно изогнутый, чтобы не касаться раскалённого песка. Каждый изгиб этого прелестного существа будто манил хозяина здешних мест. Кросс даже не заметил, как начал откровенно залипать на это необыкновенно симпатичное существо. Рёбра Найтмера тонкие, но крепкие, а плечи узкие, как у представительниц женского, но отнюдь не слабого пола. Да и сам дракон казался хрупким, будто какая-то фарфоровая куколка, но судя по его многочисленным свежим и уже зажившим ранам это было далеко не так, и смерть тому, кто обманется миражом слабости. На фоне этих однотонных и уже доставших ландшафтов, которые составляли только золотистые пески, да иногда встречавшиеся огрызки засохших кустарников, этот чёрный сгусток негативной энергии выглядел как экзотическая пташка, что случайно залетела в клетку с воронами. Хотя не исключено, что таким экзотичным Кошмар стал казаться из-за инстинктов, которые постепенно, но начали брать вверх над пустынным повелителем. Массивный хвост сжался, медленно и мучительно кроша ствол бедной пальмы, но Крест успел остановиться, прекращая ломать дивный ландшафт, который был редкостью в этой пустыне, ведь это могло выдать его присутствие раньше времени. Монохромный прекратил истязать себя ожиданием, наблюдая, как утекает столь ценная в пустыне вода, омывая чёрные косточки и унося с собой частицы голубой крови. Её совсем не было жалко, несмотря на бесноватую цену, много ли прелестный нарушитель истратит на промывание ран? Что такое вода в сравнении с дальнейшим здоровьем будущей пассии? Кросс плавно сполз с пальмы и практически бесшумно приблизился к полукровке, оставляя за собой след на раскалённом песке. Змею было всё равно на палящее солнце матери пустыни. Он уже давно свыкся и ему даже иногда становится холодно в этом пекле. Тот лёгкий шелест его движений удачно перекрыл вой какого-то умирающего животного вдалеке. Тут же перед глазницами Негатива мелькнул огромный меч чёрного цвета, и его лезвие опасно прижалось к шейным позвонкам. Ещё недостаточно, чтобы пустить кровь, но намекая о новом незавидном положении. От металла исходил жар, но несмотря на это, в воздухе повеяло каким-то холодком, а точнее, от обладателя сия оружия, что старался сохранить недовольный вид от столь наглого вторжения. Всё-таки стоило сохранять профессиональный вид, чтобы не казаться типичным похотливым животным. — Как любопытно. Особы столь удивительной формы забредают в здешнюю пустыню очень редко, и, даже если они появляются тут, то только с небольшой группой или хотя бы одним спутником. Это очень опрометчиво с твоей стороны — заходить сюда, особенно в таком состоянии. Запах крови приманивает хищников. — с холодом в голосе произнёс пугающий незнакомец, касаясь клинком шеи тёмного комочка и оставляя небольшой, предупредительный порез. Из ранки заструилась кровь, медленно растекаясь по стали, а после и капельками падая на песок, окрашивая тот в грязно-голубой оттенок. — Я очень надеюсь, что у такой глупой и юной особы, как ты, есть чем расплатиться за воду. Как ты знаешь, тут она стоит немало золота. — спокойно, но сколько же ему труда стоило сдерживаться, сказал змей. Полукровка тяжело сглотнул, присутствие опасного существа не давало ясно мыслить, все инстинкты взвыли, требуя увеличить расстояние, но от этого порыва дал удержаться холодок меча. Было опрометчиво считать, что до этого не дойдёт. Ведь не могла дурная слава сложиться из пустых слов. — Простите за вторжение. У меня ничего нет, — тихо ответил змею Кошмар, прикрывая глазницы. — только моё тело. Я могу предложить вам только его. Найтмер был гордым. Этот порок всех драконов отразился в полной мере, но нажитый за нелёгкую жизнь инстинкт самосохранения был сильнее, так что он хорошенько так прошёлся по ней и наступил на горло. А невинность… Кто знает. В этот раз Негатив успел сбежать, но в следующий ему может не повезти. Один чёрт знает, что может прийти в голову его преследователям. А так... Один партнёр и с согласием, может быть, ему даже понравится. Хотя, вполне возможно, ламия и не согласится на это и предпочтёт убить его. Найт покорно опустил крылья и расслабил тело, прикрывая глазницы. Он умел быть покорным, когда другого выхода не было. С мечом у горла, на чужой территории много не навоюешь. К тому же, после погони и стольких ранений тело словно чугунное. Навалившаяся на плечи обречённость тоже делала своё дело. Как же он устал за всю свою жизнь… Интересно, а как там его брат? Наверняка, к нему относятся как к полубогу… Народ отца всегда относился к драконам словно к божественным существам. Как жаль, что самому Найтмеру туда путь заказан. — С чего бы мне рассматривать тебя в подобном плане? Ты и дышишь-то с трудом. — холодно хмыкнул наг, думая на самом деле совсем в противоположном ключе, ощущая некоторый привкус разочарования. И как часто этот, казалось, такой сильный и гордый, прогибался для уплаты? — Зачем мне хотеть тебя? Кошмар начал лихорадочно соображать, пока кое-что не вспомнил. Осталось сопоставить даты и… Бинго! Но как же унизительно умолять о близости с кем-то незнакомым. А ведь ещё часом ранее он был готов умереть, лишь бы избежать подобной участи в лапах своих сородичей. — У вас, как и у моей расы, сейчас сезон размножения. Я же просто предлагаю своё тело, без каких-либо последствий. Я не буду требовать от вас детей, партнёрства, ничего. Просто сделаем вид, что не видели друг друга. — тихо пробормотал полукровка, сжимая в кулаках грубую ткань собственных шорт. Звёзды. Со стороны это наверняка звучит так, будто он сам требовал секса с ним, а не пытался как-то спасти свою шкурку. Сколько ещё Кошмару придётся унижаться? Он просто хотел жить без опаски, но родителей не выбирают, и ему никак не избавиться ни от одной части своего наследства, рога, крылья и хвост всегда будут с ним, как и слабое тело, незащищённое ничем, кроме самой простой одежды. Негативу и самому стало тошно от того, насколько он жалок. Просто спокойно жить бы где-нибудь в безопасном одиночестве в горах. Найтмер пытался, видят боги, он правда пытался начать жизнь где-нибудь подальше, от любого чистокровки, но эти ненормальные сородичи каждый чёртов раз находят его. От многих рас можно уйти, практически от любых, но только не от бронированных, летающих выше облаков рептилий, как далеко не беги и не поднимайся, в какую расщелину не прячься, они найдут. Разве что только в этой пустыне они не властны. В конце концов, клыки этих змей способны пробить плотные чешуйчатые доспехи, а яд в них прекрасно действует даже на бессмертных, забирая жизнь в считанные часы. — Хорошо, я принимаю оплату. — с непонятной злобой наконец согласился змей, убирая меч за спину и грубо хватая полукровку, не обращая внимания на его ранения. Им завладела отвратительная, разъедающая не хуже их собственного яда ярость. Кросс — король, он привык получать всё самое лучшее, всё желаемое, но также способен мыслить трезво в любой ситуации, не переходить те тонкие грани между дозволенным и запретным. Они не знакомы, встретились несколько жалких минут назад, так почему ему так сносит крышу от этих чёрных косточек, ощущения чужого веса в руках и легкого кисловатого запаха ещё не доспевших яблок? Можно ли помешаться на ком-то за секунды? Или всему виной сезон спаривания? Что ж, тогда Кросс хочет, чтобы он никогда не кончался. Чтобы он имел возможность всегда держать эту «экзотическую пташку» в руках. Наг выдохнул, успокаивая бушующую внутри ревность, на которую он всё равно не имел право. Следует сосредоточиться на настоящем, ведь они ничего друг другу не должны. Ещё слишком до нелепого рано говорить о каких-либо чувствах, когда смотришь лишь на внешность и предполагаешь чужой характер, поверхностно исходя из неё. Любовь с первого взгляда? Очарование? Вспышка гормонов, вызванная течкой. Даже Негатив не мог бегать от физиологии вечно, какой бы приглушённой из-за его упорства она не казалась. Для чего лгать? Зачем придумывать какие-то благородные мотивы? Решения? Жертвы? Все они существа своих желаний, а Кросс возжелал этого полудракончика с того момента, как увидел. Этот не огранённый драгоценный камень смотрелся бы прекрасно в его главной сокровищнице. Небесные ящеры ведь вроде любят золото куда сильнее тех же ламий и гномов. Найтмер тоже не лишён этого порока, каким бы гордецом и недотрогой не являлся. Это можно сказать про оба утверждения. Полукровка часто был равнодушен к порывам души, инстинктов и тела. Но, в итоге, даже он не мог вечно бегать от своих желаний. Ну и золото он тоже обожал, хоть из-за жизненной ситуации и не мог создать какой-либо клад, как другие его сородичи. Но вернёмся к тому, что Кошмар устал. За всю его нелепо короткую в сравнении с его обидчиками жизнь, он никогда не мог в должной мере отдохнуть. Всегда приходилось быть начеку, быть готовым бить первым и сбегать. Не было ничего предрассудительного в том, что то, в чём яблочный остро нуждался помимо стандартных позывов размножения — безопасность. Такая банальная, но надёжная безопасность. Чтобы можно было расслабиться, до конца сомкнуть глазницу, провести в одном месте достаточно времени, чтобы оно начало восприниматься как «дом». После ухода матери Негатив был напрочь лишён всего. Течка делала уязвимыми даже самых лучших из рас, что уж говорить об одном одиноком полукровке? Попроси сейчас змей убраться с глаз долой, он бы и пары метров не сумел пройти, не то что пролететь. Как, должно быть, унизительно. Но Найтмер действительно очень вымотался. Умственно, физически… Усталость застилала взор мутной пеленой и свинцовой тяжестью сковывала кости. Пустынник выглядел… Звучал достаточно мирно, если обратить внимание на то, что меч у горла сделал не больше, чем оставил совсем незначительную царапину, и, теперь, когда яблочный имел честь видеть хозяина здешних мест, можно сказать, даже привлекательно. По вкусу Кошмара, если бы он у него был. — Одну минуточку. — устало, а от этого отчасти звуча довольно пьяно, пробормотал Кошмар, тыкнув в плечо нага когтем. — У тебя есть или планируется гарем? Да, он получил достаточно комментариев от сородичей, что его можно было бы продать довольно дорого смертным извращенцам. Ещё одна причина держаться от этих придурков, не считающих его равным или угрозой, подальше. Он не средство, с помощью которого можно было бы приумножить свой клад. Спасибо, летите к чёрту. — Нет, зачем мне это? — после мгновений недоумённого молчания ответил монохромный, посмотрев на ценный груз в своих руках, теперь, когда ревность была перебита удивлением, аккуратнее перехватывая израненного полукровку. — Что за мысли появляются в твоей голове? Совсем не могу за ними угнаться. — смиренно покачал черепом он, направляясь к скрытому за густыми кустарниками входу в сеть подземных пещер. — Просто праздное любопытство. — отмахнулся Найтмер, пристыдившись своих слов. Ведь действительно, они договорились лишь об одном сезоне. Так какая ему разница, какие там дальнейшие планы личной жизни у этого чешуйчатого шнурка? Может быть, его пугали давние слова какого-то ублюдка, когда-то припугнувшего беззащитного полукровку подобным исходом? О ламиях мало что известно, так что Кошмар предпочёл бы узнать прямо и наверняка. Пещеры были… Ну как пещеры? По-видимому, где-то глубоко под фунтами песка когда-то был построен огромный лабиринт. Тянулся ли он на всю пустыню или лишь под этим оазисом? Знал ли о нём кто-то помимо этого змея или это было общественным достоянием? Удивительно монолитные стены складывались в свободные коридоры, сплетаясь в запутанное каменное логово. Попади Найтмер сюда в одиночестве и поплутав немного, ни за что бы уже не выбрался наружу. Как хорошо, что течка делала Кошмара достаточно безрассудным, чтобы он не стал зацикливаться на мысли, если вдруг пустынник решит бросить его где-то посреди этого ничего. Это было бы скверно. А пока что Негатив наслаждался аккуратным покачиванием и глухим шуршанием чешуи о пол. Раны ещё ныли, но боль забывалась под накатывающим теплом. Это всё жар пустыни, нагревающий коридоры или он? — Тише, сокровище, мы почти на месте. — уловив возникшее волнение полудракона, мягко, гипнотически мурлыкнул Кросс, крепче прижимая вздрагивающее и горячее тело к своей груди. Едва уловив смысл его слов, Найтмер хмыкнул, пряча лицо в белой шее. Горячий, пропитанный безжалостным солнцем и пустынной сухостью запах тут же забил собой всё обоняние полукровки, подмывая на такие вещи, о которых он в здравом уме бы и не подумал. Например, лизнуть или укусить так странно, но заманчиво пахнущие кости. Тем временем былая злость на отсутствие у этого создания стыда прошла, оставляя Кросса лишь с возбуждением и зарождением в душе чего-то мягкого и пушистого. Слишком уж милым был сонный дракон, кажется, сам того не осознавая, открыто жмущийся к нему с голубым лицом. Кресту уже хотелось поместить его в своё гнездо и комфортно обвиться вокруг теплой грелки. — А пока что могу я узнать твоё имя? — с долей любопытства поинтересовался монохромный, незаметно, чтобы не тревожить раненного монстра в своих руках, ускоряя темп. — Или ты предпочтёшь сохранить тайну? — Мм, моё имя ничего не значит, чтобы делать из него какой-то большой секрет. — словно в опьянении протянул полукровка, обвивая руками шею мечника, откровенно потираясь лицом о шейные позвонки. — Найтмер, сокращённо нельзя. Что-что, а имя своё Негатив научился любить и гордился им. Возможно, поначалу и было обидно, не малую роль в том играли презрительные насмешки сверстников, но потом он понял — не его жизнь была кошмаром, это он родился ночным ужасом на любого достаточно смелого идиота. И пусть кто-то, имея несчастье и дефект в отсутствии разума скажет иначе, то потом не досчитается клыков и конечностей. Пара раздвоённых кончиков мясистых языков всё же мелькнула из приоткрытого рта, шустро собирая с костей солоновато-терпкий вкус и тут же исчезая обратно, вырывая у Кросса громкий вздох и слабую дрожь. Неожиданная, секундная ласка была очень приятна, несмотря на своё короткое появление, оставляя ламию с настойчивым предвкушением и сладким томлением. Ему тоже не терпелось попробовать этого красивого нарушителя на вкус. — Зови меня Кроссом, сокровище. — с отчётливой хрипотцой произнёс мечник, старательно удерживая елозящегося Найтмера. За пределами пустыни это имя вряд ли несло в себе какой-то вес. Ламии очень ревностно следили за своей территорией и за информацией, уходящей вовне. Так что откуда молодому дракончику было знать имя одного из повелителей пустыни? То, чего Кошмар не знает, его не беспокоит. У него и так много странных мыслей в рогатой голове, не стоит давать больше пищи для размышления. Наконец-то, ещё несколько поворотов и Крест оказался в своём гнезде, в своей сокровищнице. Холмы золота и драгоценностей были лично отобраны монохромным для этого места, формируя в центре лёжку для одиноко томящегося в течке монстра. Создаваемый магическими факелами блеск тут же привлёк внимание ящера, чей вид поголовно наслаждается их золотой лихорадкой, формируя величайшие клады и сокровищницы в мире, на которые капали слюной короли и бандиты, но ничего не могли поделать, не получив плевок огня, кислоты или ещё чего. Если спросить Кошмара, то это была самая большая куча драгоценностей, которую он только видел за свою жизнь. Золотое сияние завораживало, вызывая сухость в горле и тихий, пробирающийся по нему царапающий стон. Его сущности ведь не объяснишь, что то, к чему движутся их с ламией отношения, лишь разовый секс, а не долгое партнёрство, ни одна из этих монеток не принадлежит и не будет принадлежать ему. Какие ещё к чёрту дары ухаживания? Цветные металлы и блестящие камушки мелодично зашуршали и посыпались одному завороженному дракону слышимой песней. Кошмар начал понимать, что же так нравится его проклятым сородичам в этих грудах монет, кристаллов и бог знает чего ещё. Они словно взывали своим тёплым сиянием и звоном, гипнотически притягивая взор. Благодаря течке Негативу не хотелось сражаться за клад, о чём бы взвыли его инстинкты в другой ситуации. То, что противник одной с ним весовой категории, не делает ламию менее опасной. Как бы красивы и желанны не были сокровища, свою жизнь он ценил как ничто другое. Ни одна драгоценность этого не стоила. Но сейчас? Полукровка покладисто льнул к Кроссу, сам того не замечая, издавая покладистое урчание. Как монохромного вело с боевых шрамов полудракона, так и того вело с богатств пустынника. Не может быть такого желанного приза у кого-то слабого. Если тот смог сохранить всё это, то и детёнышей их тоже обязательно защитит. Кошмар поймал себя на последней мысли и тряхнул головой, отгоняя непрошенные выводы. Что бы там его инстинкты и фертильная система ни одобрили, ничего из этого не будет иметь значения, как только брачный сезон закончится. Не было смысла тешить себя какими-либо иллюзиями, когда он сам предложил змею абсурдную оплату за чёртову воду. Кросс почти деликатно опустил свою ношу на мягко выделанные шкуры каких-то животных, прямо посреди всего этого пёстрого завала, словно драгоценности не были чем-то больше, чем элементом декора. Найтмер смотрелся посреди всего этого великолепно, словно недостающий кусок коллекции, поистине бесценное в своей эксклюзивности сокровище. Потерянный в каких-то своих мыслях, зачарованный, загипнотизированный блеском Кошмар был больше похож на котёнка, возбуждённо наблюдающего за лентой. Кросса влекло к этому существу, а напряжение липким комом оседало внизу живота и за паховыми пластинами, готовое вырваться наружу сразу двумя членами, но он не хотел пугать или вызвать в полукровке отвращение своей резкостью, поэтому угрюмо терпел, пытаясь придумать, с какой стороны к нему прикоснуться. Несмотря на воинственность их самок, ламии не славились терпением в любовных делах. Просидеть пару часов в засаде на добычу? Пожалуйста. Не шевелиться на тёплом камне, подставляя бока солнцу? За милую душу. Удержать руки от желанного монстра? Тут пожалуй пас, не просите слишком многого. Кошмар, неожиданно, сам потянулся навстречу к нависшему над ним мечнику. Несмотря на побитое состояние, руки обвили белые плечи довольно крепко, притягивая Кросса к их разомлевшему хозяину. Первый поцелуй получился неряшливым, больше похожим на порыв выбить чужие зубы своими зубами. Но пары ошибок хватило, чтобы на них учиться. Пускай и не сразу, с нескольких попыток и довольно неумело, но у них получилось сойтись в мягком соприкосновении. У Креста были неудобные длинные клыки, а у Найтмера слишком много этих мясистых, раздвоённых языков, но получилось просто волшебно. Приноровившись к особенностям, они уже целовались так, словно были созданы для этого. В логове ламии на какое-то время повисли лишь томные вздохи, да шуршание, когда два монстра жались друг к другу, тесно прижавшись челюстями, игриво борясь за господство. Со своим обилием арсенала, побеждал пока Найтмер, просунув языки в рот монохромного, не замечая, как царапается о клыки. Несмотря на его покорность в поцелуе, Кросс не собирался сдавать позиции, а Найтмер и не стремился к полноценному доминированию, неловко раздвигая ноги для хвоста ламии. В какой-то момент гнездо показалось слишком маленьким для двух существ, обладающих такими выдающимися конечностями, что когда монохромный неуклюже толкнул Кошмара, тот, уперевшись рукой сзади, провалился всей ладонью в золото. Как ящерице с намёками на клептоманию, ему это очень даже понравилось. Монеты, украшения странно впивались в кости, словно утоляя зуд, о котором он и не подозревал до этого момента, ещё и быстро вбирали тепло дракона, нагреваясь до приятной температуры. Кросс уже сравнивал своего любовника с котом? Так вот, он не собирался переставать этого делать. Слишком уж Негатив был похож на этих изящных, грациозных созданий. Сейчас он напоминал кота, впервые испробовавшего валерьянку. Тело натянуто, как струна, взгляд поплывший, ошалелый. Поддавшись порыву побаловать полукровку, монохромный полностью перебрался с ним на золото, благо жёсткость чешуи и тел могла вытерпеть эти неудобства. Монеты издали приятный для дракона скрежет, и Найтмер довольно заурчал, притягивая ламию ближе, вновь целуя, сплетая их языки и без опасения вылизывая клыки, несмотря на солоноватый привкус собственной крови. Нет, Крест уже не мог смотреть на него, как решил изначально. Да, он планировал использовать Найтмера, а потом отмахнуться, словно от ненужной вещи. Но с каждой минутой эта мысль становилась такой размытой и неважной. Может мечник и предвзят, но могло ли это чудо и раньше размениваться собой? Его вело от каждого лёгкого прикосновения и звона драгоценностей. — Мм... — пустынник неохотно прервал поцелуй, оставляя на секунду между языками тонкие ниточки слюны. — Собираюсь укусить тебя. Не бойся и не волнуйся, хорошо? Я поменял свойства яда, он лишь поможет тебе расслабиться, сокровище. Не повышая голоса, чтобы не разрушить приятную тишину, произнёс, почти прошептал Кросс, опускаясь к тонкой шейке полукровки, опаляя нежную надкостницу горячим дыханием. Дождавшись согласного кивка, кажется, ещё ставшие более длинными и острыми клыки впились в позвонки, проникая прямо до костного мозга и впрыскивая небольшую дозу яда. Не прошло и секунды, как собственная магия вспыхнула огнём, вырывая у Кошмара жалкий скулёж. Тело действительно расслабилось, пока ламия заботливо зализывал свежую рану, залечивая дырочки от клыков. Нельзя торопиться, как бы не хотелось просто накинуться на яблочного сразу. Но и терпеть не вариант. Так что расслабляющий дурман самое то! Он безвредно избавит от страхов и притупит возможную боль. (Внимание, пихать наркоту партнёрам и вообще людям не хорошо!) Кросс аккуратно выпутал Кошмара из одежды, несмотря на то, что от возбуждения и нетерпения уже заметно тряслись руки. Те украшенные шрамами кости, которые в первую очередь привлекли внимание нага, вновь предстали перед его взором. Крест не стал отказывать себе в желании провести по некоторым из них языком, а по другим кончиками фаланг. Ещё немного, и он будет готов поклоняться этому телу. — Такой сильный, свирепый, красивый. — щедро сыпал на разомлевшего Негатива похвалой монохромный, отслеживая особо крупный шрам на грудине. — Моё драгоценное сокровище. Тщеславная часть Найтмера только раскрывалась, расцветая под искренними комплиментами. Он выгибался под массивной фигурой пустынника, с удовольствием вслушиваясь в манящий, чистый звон под весом их тел. Может быть, иногда что-то и попадало по свежим ранам, но яд милосердно притуплял любые чувства кроме лёгкости, возбуждения и желания. — Нравится, когда хвалят, сокровище? — понимающе хмыкнул Кросс, щекоча Кошмара под подбородком кончиком фаланги. — Я постараюсь делать это почаще. Такой великолепный монстр заслуживает всех комплиментов мира. Кросс поймал одобрительный стон Найтмера ртом, раз за разом коротко целуя заманчиво приоткрытые челюсти. Огромные, белые ладони скользили по чёрным, покрытым слегка маслянистой субстанцией магии костям, лаская в поисках чувствительных мест. Хотя получалось, что таких у Найтмера много, касания к шрамам вызывали дрожь и томные вздохи. Массирование основания хвоста тоже не оставило полукровку равнодушным, когда он буквально разваливался на части под заботливым, пристальным вниманием монохромного. — Отзывчивая, чувствительная ящерка. — змеем-искусителем шипел Крест, прослеживая языком бледные, серые линии на тёмной надкостнице плеч. — Х-хватит говорить. — заикаясь, стыдливо выдохнул Кошмар, не в силах понять, как простые слова имеют на него столь значительное влияние. — Но мне хочется каждую минуту говорить о том, — улыбнулся чужому смущению ламия, невинно целуя голубую скулу, поднимаясь подобными порхающими прикосновениями к уголку скрытой под чёрной жидкостью глазницы. — какой ты замечательный и красивый. Пускай мои слова пока что сосредоточены только на внешности, но стоит узнать тебя получше, как причин хвалить станет только больше. Кошмар не нашёлся что ответить, будто проглотив язык. Ему очень нравились все эти сладкие слова из уст ламии, хоть часть него и чувствовала себя недостойной их. То, что сородичи принимают с гордо поднятой головой и снисхождением к говорившему, но вызывает у него искры вины. Негатив опасался в конце концов лишь разочаровать нага, но сладкая патока заботы была слишком желанна, чтобы отказываться. То, что случится после, будет ещё в будущем. Можно насладиться моментом. — Тшш, сокровище, что тебя расстроило? — обеспокоенно шикнул монохромный, аккуратно беря и поднося к лицу руку Кошмара, следуя по запястью к костяшкам нежными поцелуями. — Сосредоточься на моих словах, ладно? Ты самое драгоценное сокровище, что есть во всей пустыне. Найтмер неуверенно кивнул. Хотя ему было трудно прислушиваться к ламии под всем этим маревом возбуждения, но мягкий, приятный голос творил с ним что-то волшебное. Стоило Кроссу, наконец, потереть кончиками фаланг лонное сращение, как лазурная магия податливо сформировала для него горячие, влажные складки драконьей киски. — Вот так, мой хороший. — одобрительно прогудел Кросс, в какой-то момент свернувший кольца хвоста под ними, зарыв их в золото. — Так добр ко мне. Монохромный постарался устойчивее упереться в горы золота одной рукой, второй поглаживая мокрый холмик яблочного, зачерпывая смазку, прежде чем прикоснуться к маленькой головке клитора. Найтмера тут же выгнуло с прерывистым стоном-выдохом. Все четыре комплекта когтей зарылись в сыпучую поверхность, в попытке заземлиться, хвост где-то в стороне нервно ворошил железки, но на лёгкий звон никто не обратил внимания. Не позволяя Найтмеру волноваться, отвлекая его от ощущений между бёдер, Кросс продолжил игриво покусывать, лизать плечи и шею. Пока плавно вводил в узкое лоно палец, он ласкал уже ранее найденные чувствительные шрамы на рёбрах. Так мило дрожащий, скомканно стонущий и смущающийся полукровка магнитом притягивал взгляд. — Твой голубой зрачок, блестящий от слёз, похож на самый чистый сапфир. Невозможно не смотреть. — нежно усмехнулся Крест, одновременно с этим проталкивая внутрь уже два пальца. Плотные стеночки расступались под вторжением, и ламия был намерен подготовить их к себе. А Найтмер не знал, от чего именно он простонал, от незнакомой, но постепенно приятной растяжки или от бесстыдных слов Кросса. Пока выходило, что и от того, и от другого. Такое ощущение, что монохромный был везде, заботливо касался, красиво шептал хвалебные слова. Кошмар плавился под ним, словно кусок сливочного масла. С каждой секундой он становился всё мягче, особенно внутри. Лоно податливо истекало смазкой, её голубые капли скатывались по пальцам и ладони, в конце концов падая на монетки. Кроссу придётся потом постараться, чтобы вывести заманчивый запах из сокровищницы, перебрать каждую драгоценность, но хотел ли он? Этот аромат стоило обожать и лелеять, не стирать собственными руками. Несмотря на опасения мечника, уже довольно скоро он смог ввести в жадное нутро уже третий палец. Бархатистые стенки пульсировали вокруг них, с каждым судорожным вздохом своего хозяина, пытаясь втянуть глубже. Крест даже мог почувствовать через мягкую магию сотрясающую меньшее тело сладкую дрожь. — Идеально, сокровище. — с восхищённым одобрением шикнул монохромный, больше не в силах себя сдерживать, как бы сладки на вкус не были тёмные кости. — Мой гордый, прекрасный дракон. Ласкать полукровку было очень приятно, но хотелось уже урвать и свою долю удовольствия. Напряжение под паховыми пластинами всё больше причиняло боль и ламии не оставалось ничего иного, кроме как позволить им разойтись. Облегчение от свободы было настолько приятным, что он отчётливо шикнул. Плавно из мягкой, уже поблёскивающей смазкой щели показался сначала кончик одного члена, а потом второго. Верхний был более длинный, гладкий и тонкий, а нижний в противовес короче, толще и с рядом небольших, округлых шипов. У Найтмера не хватило сил испугаться, он лишь вдыхал идущий от пустынника мускус и неловко вскидывал бёдра навстречу ласкающим его пальцам. В любом случае, магическая плоть была гораздо гибче и податливее её органического аналога, при должном старании подойдёт. Или он просто искал своей жажде логичное оправдание? — Готов принять их, сокровище? — заранее зная ответ по завороженному блеску в голубом зрачке, спросил монохромный, когда оба члена встали во всю свою длину. Кросс вытащил из сжавшегося, пульсирующего лона пальцы, прижимая их к своим приоткрытым челюстям, неторопливо собирая голубую смазку языком. Найтмер едва не взвизгнул, в последний момент давя пронзительный звук до хриплого вздоха. Этот змей добивается его смерти. — Вкусный. — добил здравый смысл полукровки вкрадчивым мурлыканьем Кросс, полностью вычистив языком голубые капли, не разрывая зрительного контакта с ошалелым голубым зрачком. — Я обязательно «съем» тебя позже. — он клыкасто усмехнулся, схватив той самой рукой в кулак оба члена, нетерпеливо поглаживая. Завороженно следя за плавным исчезновением под белой костью кусочков фиолетовой плоти, Найтмер призывно раздвинул бёдра, обрывисто дыша и капая смазкой. Негатив предвкушал момент, когда Крест исполнит это своё обещание, но перво-наперво он желал соединиться с ним, почувствовать в себе нечто больше трёх пальцев. — Хочешь их? Не волнуйся, я не собираюсь дразнить тебя, сокровище, — чарующе произнёс змей, вновь накрывая собой меньшую фигурку, прижимая скользкий от предсемени член к чёрным тазовым косточкам, оставляя сиреневый след, — но хотелось бы услышать твой прелестный голос. — Пожалуйста, — не став сопротивляться, едва ли не жалко попросил Кошмар, опуская взгляд туда, где сияла голубая и фиолетовая магия. — пожалуйста... — он хотел продолжить, но замялся. Как Найтмеру назвать их близость? Трахом? Звучало вульгарно, он не был портовой шлюхой. Занятие любовью? Слишком натянуто и нелепо для тех, кто встретился едва ли час назад, пускай по ощущениям и прошла маленькая вечность. Сексом? Так-то оно так, но всё же полноценно не передавало всей той химии, что бурлила между монстрами. Спаривание? Тоже верно, причём, наверное, самое близкое, но опускало до уровня примитивных животных. — Пожалуйста, возьми меня. — спустя секунды заминки, выдохнул полукровка. Эти слова показались Найтмеру более правильными. Многогранные, со многими смыслами. Просит ли он взять его физически, для удовлетворения потребностей? Или же за ними кроется что-то большее? Кто знает. — Как можно отказать, когда ты так просишь, сокровище? — возбуждённо шикнул Кросс, почти безуспешно стараясь сдержать хищный оскал. Монохромный маневрировал кольцами хвоста, чтобы приподнять выше таз яблочного для удобства, впиваясь когтями в насыпи, едва не сгибая драгоценный металл своей силой. Словно он был бешеным псом и цепь на его горле, наконец, лопнула. Впиваясь в стонущий рот доминирующим, жёстким поцелуем, тем не менее внизу Кросс ещё был терпеливым и мягким, плавно вводя в растянутое лоно кончик тонкого неона. Когда пришел черёд второго, Крест почти до боли стиснул их в кулаке, чтобы он мог протиснуться рядом. Негатив приглушённо захныкал, царапая плечи ламии. Но он не отталкивал, даже не подумал. Пускай дискомфорт был острым, грозясь перейти в боль, но не невыносимым. Можно вынести, можно привыкнуть, особенно когда небольшие шипы так приятно массировали заднюю стенку. Казалось, наполнению не будет конца, тонкий член уже проникал так глубоко, а Крест продолжал беспощадно давить, когда через долгую минуту чешуйчатый таз с шлепком прижался к тёмным, влажным костям. Даже поцелуй не мог полноценно приглушить крик Найтмера. Ощущений просто слишком много. Они не были неприятными, скорее подавляющими. Слишком много, чтобы уложить в слова. Кросс прижал к себе бьющегося в дрожи Найтмера, слизывая с залитого голубым румянцем лица слёзы, давая некоторое время, чтобы привыкнуть к жжению растяжки. Кресту стоило многих сил просто не трахнуть доступного, раскрытого монстра, но он не хотел становиться для того чудовищем, смешивая близость с насилием. Монохромный замер изваянием, наслаждаясь доступным ему удовольствием от темноты, жара драконьего нутра, пока Кошмар самостоятельно не подался навстречу. — Хороший, такой мягкий и горячий, моё сокровище. — утробно рокотал пустынник, понемногу начиная толкаться в узкое, мокрое лоно. — Я мог бы просто днями держать тебя на своём члене или даже двух. Кошмар вторил его смущающим словам красивыми, томными стонами, слегка покачиваясь под мощными, пускай и короткими толчками. Даже за звоном монет и собственными звуками Негатив мог слышать те похабные хлюпы и шлепки, с которыми его нутро принимало магию ламии. По крайней мере, он не феникс и не может самовоспламениться. Внимательно следя за состоянием своего любовника, Кросс уловил момент полного поглощения того удовольствием. Монохромный больше не церемонился, к взаимному наслаждения и утолению страсти размашисто и быстро вбиваясь в жаркое нутро. Найтмер так мило стонал и покрикивал, до слез снедаемый экстазом. Глубокие царапины от него были даже честью, приятно обжигая спину и плечи. Крест готов вытерпеть даже большее. — Мой! Моё сокровище! — не смог удержать свою собственническую натуру монохромный, вновь и вновь кусая нежную шею, впрыскивая в оставшиеся следы частицы своей магии. — Мой Найтмер! Метки не были постоянными. Ни к чему не обязывали, кроме как потешить самолюбие партнёра. Но Кросс хотел бы, чтобы этот сильный, красивый полукровка остался и носил фиолетовые укусы с гордо поднятой головой. От подкинутого воображением образа, Кросс со смущением почувствовал подступивший оргазм. Неожиданно быстро, но… Оно и понятно, он уже слишком долго ждал. Не желая оставлять Негатива неудовлетворённым, сжав огромными ладонями хрупкие подвздошные кости, накрыл кончиком большого пальца головку клитора, плавно массируя в такт толчкам. Всего пары движений хватило, чтобы невинный Найтмер содрогнулся в самой сильной волне удовольствия, приглушённо крича в широкое плечо ламии, крепко обнимая и сжимая оба члена в спазмирующем лоне. Кросс кончил не многим позже, с шипением заполняя мягкое нутро яблочного, ещё несколькими толчками вталкивая сперму поглубже, пока не опустошил себя. — Вот так, — напряжённо дыша, шептал Крест, поглаживая разомлевшего и всхлипывающего от избытка чувств полукровку. — ты отлично справился, моё сокровище. Сейчас тебе нужен отдых. Кошмар заторможенно кивнул, поскуливая от тянущего чувства внизу, когда чужая магия покидала его киску. Стоило Кроссу немного отстраниться, как Найтмер, глухо мурлыча, свернулся клубочком прямо в золоте, обнимая наполненный живот. Негатив уже не осознавал, что воспринимал это место собственным гнездом. Всюду его запах, здесь его партнёр. Безопасность, можно полноценно отдохнуть и поспать, не опасаясь проснуться от огромных клыков, вгрызающихся в тело, когда сородичи решат использовать его словно мяч для игр. — Нравится это место? Оно всё твоё, если ты останешься рядом после всего. — с нежной усталостью улыбался Кросс, обводя пальцем витки на одном из рогов. — Интересно, в каком же восторге ты будешь, увидев мою главную сокровищницу?… — мечтательно прищурился Крест, лелея надежду, что Найтмер захочет остаться подле него даже когда брачный сезон подойдёт к концу.