Одинокие

      Взрослый Генри не пьёт какао с корицей по утрам в кафе "У бабушки". Он давно уже не потягивает сладкий напиток из трубочки, рассматривая параллельно картинки в книжке. Не оставляет там пометок и пятен от булочек с вишнёвым повидлом, которыми его угощает Руби. Сейчас единственные его воспоминания о последней ꟷ фразы его бывших одноклассников типа: «Будь я постарше, я бы с ней замутил», ꟷ а ведь Генри всегда думал о другом. Всем сердцем верующий ребенок, который надеялся, что его когда-то кто-нибудь заберет в свой мир вне стен детского приюта. Но мечты не сбылись. Генри ꟷ мальчик, оставшийся в своих мыслях навсегда в том доме, где его унижают. Его и его веру в сказки.       Взрослый Генри ꟷ несостоявшийся и не реализовавшийся в жизни молодой человек без веры. Он проводит ночи на пролёт с бутылкой пива в баре, нависая над ноутбуком. Одну за другой, пролетая сквозь годы своей бесполезности для общества как личности. Миллс ꟷ почти писатель. «Почти». Детский, который не пишет сказки уже несколько лет, вместо этого клавиатура отчаянно выбивает хоррор-тексты с одним «но», они всегда заканчиваются аварией и смертью главных героев. Себя же он считает второстепенным. Тем самым журналистом или пареньком с улицы, который так часто помогает протагонистам в их расследованиях, однако понимает, что он в этом рассказе лишь потребитель спиртного из массовки в кошмарных ночных заведениях.       Генри каждый день дает себе обещание. Клянется Богом и Дьяволом, что начнет новую жизнь. Вместо этого же он бесцельно проводит утро в кровати, страдая от похмелья. Вечером же мужчина бежит на кладбище. Ежедневный ритуал, когда он припадает к гранитным надгробиям и начинает рыдать что есть мочи. Потому что не может иначе. Слезы же, скатываясь по щекам, падают на мокрую землю. Ощущение, будто здесь можно будет спокойно посадить деревья, а они вырастут уже через несколько лет. Миллс проводит все лето, всю зиму и всю жизнь у этих могил, понимая, что все его мечты и слово «семья» потерпели крах в трудностях бытия.       Кладбище здесь было всегда, а он нет. Генри переезжает в Гиперион Хайтс, когда ему надоедает скрываться от кредиторов в Бостоне. Его существование окрашено в черный цвет, а документы в алый печати о невыезде из страны. Маленький городок похож на полосу, вдоль которой тянется его скудная жизнь, изредка разбавляемая истериками и появлениями маленькой девочки у него на пороге, та похожа на него. Не внешне, но детскими стремлениями. Именно поэтому Генри отправляет ее подальше, считая, что ребенок с наличием хоть одного опекуна не должен подобным заниматься, донимая незнакомцев. Как никак, дети ꟷ обязанности настоящих родителей, пусть те и занимаются воспитанием. Он же договаривается с охранником местного алкогольного притона, чтобы тот не впускал маленьких девочек в заведение, полностью пропахшее коксом и табачным дымом.       У Генри дурная привычка ꟷ ерошить волосы, совершенно губя прическу, нежели поправляя ее. Вторая его дурная привычка ꟷ подолгу смотреть в монитор, он уже и так перестал видеть половину рабочего интерфейса текстового редактора. Третья ꟷ не останавливаться на одной бутылке пива и требовать следующую. А четвертая ꟷ засматриваться практически на собутыльницу, которая, как и он, сидит здесь каждый вечер в другом конце зала, он не решается подойти познакомиться, ведь рядом с ней постоянно кружат богачи и дорогой алкоголь.       Для него становится неожиданным, практически невозможным, когда он обнаруживает эту девушку в своей постели. Снова слово «почти». В кровати в мотеле, за который он будет платить украденными из ее кошелька зелеными купюрами. Сейчас же Генри вслушивается в запах дорогих духов и утыкается в короткие шоколадные волосы. Ему хочется умиротворения.       Айви же напоминает цветок. Только гниющий изнутри и с давно мертвой сердцевиной. Айви все еще надеется. Она хочет верить в чудо, что найдется кто-нибудь, кто спасет ее. Белфри ассоциирует себя с Золушкой, на глазах у которой «вовсе непривлекательная Джасинда», на ее собственный взгляд, сражает привлекательных и благородных мужчин к своим ногам матери-одиночки с психически нестабильным ребенком, неподдающегося ни одному из известных девушке виду контроля.       Айви Белфриꟷ дочь «злой мачехи» с именем Виктория, то имеет место в любом официальном документе о владении предприятием с пометкой «частная собственность Белфри». Айви ꟷ богатая никудышная невеста. Пустая внутри и не представляющая из себя ничего, кроме все тех же зеленых купюр и миловидной оболочки с покалеченным от порезов изящным телом. Девушка относит себя к несчастным, но лишь запивает все это дорогим мартини, а после топчет под каблуками дорогих туфлей.              Белфри абсолютная владелица нескольких видов недвижимости и одиночества. Последнее же рвет ее на части, уничтожая все живые клетки внутри наполовину мертвой плоти. Айви, забывая про мечты, считает, что ее невозможно любить, она лишь вызывает у всех смех, презрение и разочарование.       В баре же каждый вечер она ищет побег и утешенье, кого-нибудь, кто не знал бы ее. Айви сама приближается к Миллсу, который начинает засыпать за компьютером. Она давненько присмотрелась к новенькому, а сейчас приняла единственную верную истину: пьющий наедине с собой ꟷ алкоголик, ꟷ а ведь такое определение не к лицу наследницы многомиллионного бизнеса Белфри, разочаровавшей всех.       Существует много реальностей, но в этой Айви и Генри ꟷ две стороны одной одинокой медали, каждая из которых стремится на иной свет под надгробную плиту с надписями «Разочарование» и «Джон Доу». Это та самая награда, исчезнувшая утром, растворившаяся в лучах рассвета.       Но чтобы не случилось, когда проснется солнце, Миллс надолго запомнит запах духов такой же несчастной, как и он, а Айви, обнаружив пропажу, в следующий раз сама его «купит», когда захочет выговориться.