pale pink roses

Феликс выходит на террасу, ощущая приятный весенний ветер на своем лице, вдыхает запах, исходящий от цветущей вишни в маленьком саду на задней части дворика. Рукой проводит по перилам и спускается по ступенькам, аккуратно нащупывая каждую, боясь упасть в пропасть. Феликс идет к маленькому деревянному забору и точно такой же деревянной калитке, на которой он каждый вечер находил букет роз. Проводит ладонью по забору, нащупывая цветы, проводит пальцами по каждому лепестку, считает количество цветов, 17, как обычно. Вдыхает, приятный запах тут же оседает в легких, заставляя Ли как наркомана раз за разом вдыхать запах оставленных тут кем-то роз. Феликс не раз задавался вопросом, а какие они эти цветы? Как выглядят? Сынмин не раз говорил, что цветы-самое прекрасное, что есть в этом мире. Хотя Ким и приезжал к Феликсу только на выходных, ведь младший в столице, а сам Ли живет в маленьком городке, примерно в полтора часа езды от Сеула. Шумная жизнь никак не радовала Феликса, заставляя чувствовать ненужным, брошенным котёнком, а тут было уютно, да и все друг друга знали, кроме парня, который живет в конце улицы. Феликс возвращается в дом, нащупывая вазу и набирая в нее прохладную воду, в которую после отправляет презент от незнакомца. Ли немного подпрыгивает на месте, когда слышит свист, исходящий от чайника на кухне, хоть и живет он один уже год, но любой шорох заставляет шатена схватить первый попавшийся предмет под руку, из-за этого и про спокойный сон можно было забыть раз и навсегда. Поняв, что чайник не таит в себе никакой опасности для жизни, Феликс направляется на кухню, иногда ища опору в виде стены или стульев. Кипяток отправляется в чашку, разнося по дому фруктовый запах заварки. Феликс любил фруктовый чай, он в очередной раз напоминал о том, что мир довольно красивая штука. Умостившись на диван и укрывшись пледом, двумя ладонями сжимая чашку с горячим напитком, Феликс смотрит в стену, где по его догадкам висели какие-то картины, может с изображением природы, а может там просто какой-то знаменитый черный квадрат. Жил Ли с дядей и тетей, которые взяли его еще до того, как младенец начал ходить, мама Феликса умерла при родах, а отец, виня во всем Феликса, просто-напросто от него отказался и ушел в запой. Ли видел его пару раз в своей жизни, последние слова, которые он услышал, было что-то вроде «Урод. Как тебя земля носит. Ты должен был умереть». После этого и появилась эта замкнутость, ненависть к своему отражению, которого Феликс никогда, наверное, не увидит. Подносит чашку к губам, ощущая горячий пар, делает глоток, сразу чувствуя обжигающие ощущения внутри. Фруктовый аромат оставляет привкус после того, как Ли допивает последнюю каплю, ложится на диван, укрываясь пледом, и засыпает. *** Чанбин просыпается от сильной головной боли, падая на пол, корчась от боли, пытаясь найти упаковку таблеток на тумбочке возле кровати. Голова почему-то странно пульсирует, и все вокруг плывет. Со шустро высыпает пару таблеток в ладонь и быстро проглатывает их, тяжело дыша, упираясь спиной о кровать. Чанбин уже даже не пытается что-то с этим сделать, все потому что он уже привык. Привык к тому, что на протяжении года просыпается с головными болями, привык к тому, что подвергается каким-то припадкам. Он привык, но сделать с этим что-то не в силах, поэтому пьет таблетки, которые приписал доктор Шин, и молчит в тряпочку. Со жил с мачехой и её противным сыночком, который был младше Чанбина на 10 лет. Соответственно, влетало именно старшему. Отец умер, когда Чанбину было 13, оставив в этом городке двухэтажный дом. Джису, возможно, и была хорошей мачехой, которая заботится о двух сыновьях, но только в глазах окружающих, кто-кто, а Чанбин знает, какой она монстр на самом деле, но рассказать некому. – Ты почему не спишь? – противный детский голосочек доносится с соседней кровати. – Мама будет ругаться. – Да плевать, – отвечает Чанбин, даже не взглянув на младшего, – Спи. – А ты почему не спишь? – Джун садится, упираясь на локти, смотрит на Со, – Если ты сейчас не уснешь, то я скажу маме, что ты мешаешь мне спать. – Да ради бога, – Чанбин повышает тон, видя как глаза Джуна явно расширились, не ожидая такого ответа. Со нащупывает джинсы и футболку, быстро одевается и выходит из комнаты, – Кому хочешь говори, мне плевать, – накидывает джинсовку и спускается вниз. Кеды Чанбин находит не сразу, пару раз чуть не обув туфли Джису и кроссовки Джуна, спустя около 5 минут наконец находит их, обувая, и собираясь выйти, как в прихожей загорается свет и тишину перебивает то ли удивленный, то ли злобный выдох мачехи. – Чего тебе? – Со закатывает глаза, упираясь о входную дверь. – Далеко собрался? – Джису подходит ближе, скрестив руки на груди, пытаясь выглядеть устрашающе. – Довольно далеко, – Чанбин открывает двери, заставляя замок щёлкнуть по необычному громко, Со открывает двери, почти переступив порог, но крепкая хватка чувствуется на запястье, – Пусти, – почти шипит парень. – Да что ты себе позволяешь? – брови возмущенно поднимаются, сзади слышны детские шаги, а затем плач, Джису поворачивает голову в сторону Джуна, тут же подбегая и обнимая его, полностью забыв про то, что минуту назад пыталась остановить Чанбина, – что такое милый? – Он мешает мне спать, – взахлеб говорит Джун, – я не могу уснуть. – Ублюдок, – кричит Джису, только что громко хлопнувшей двери. *** Чанбин идет по шоссе, перекидывая по асфальту какой-то камешек. Со не жалеет, что ушел вот так вот, посреди ночи из ужасного дома, достало. Весной ночь была по-особенному приятна, теплый ветер перебирал черные пряди, обдувал и без того треснувшие губы. Чанбин идет не спеша, наслаждается каждой секундой, смотря в небо, мечтая о лучшей жизни, мечтает о переезде в Сеул, потому что тут его ничего уже не держит, только один человек, который схожий с розами, такой-же нежный и такой же до необъяснимости прекрасный. Все что было в силах Со – оставлять ему цветы в надежде, что те не полетят в мусор, а записки, оставленные внутри, будут передавать все чувства, он ведь даже не догадывается... Оставшиеся часы Чанбин проводит сидя на лавочке в парке, и наблюдая за тем, как ветер перекидывает ветки цветущей вишни с одной стороны на вторую. Он сам не замечал, как стал таким романтиком и с каких пор имеет огромное желание обнять того самого парня, имени которого он даже не знал, а спросить не у кого. Когда-нибудь Чанбин подойдет к нему, познакомится, обнимет и подарит букет нежно-розовых роз, который оставлял каждое утро на его калитке. Возвращаясь домой почти в полночь, букет никогда не остается там, где Со его оставляет, значит он все читает, берет прекрасные цветы и ставит на подоконник, придавая маленькому дому еще более уютный вид. А знает ли незнакомец, что Чанбин сравнивает его с розами? Утро наступает также быстро, как и прошла ночь в лабиринте мыслей Со Чанбина. Чанбин подходит к круглосуточному цветочному магазину, который хоть и был маленьким, но выбор тут всегда был. Как обычно берет букет из 17 нежно-розовых роз и просит перемотать их темно-синей ленточкой. Со никогда не старался писать аккуратно, но это не касалось тех моментов, когда Чанбин писал в открытке, которую позже помещал в букет. «Знаешь, почему именно розы? Ты очень похож на них, такой же нежный, такой же красивый, я искренне надеюсь, что ты это прочтешь, искренне надеюсь на ответ, который ты оставишь, потому что это многое для меня значит. Ты прекрасен.» Букет остается на калитке, а Чанбин уходит, потому что находиться тут, не видя его, слишком больно. *** Феликс просыпается от непонятного скрежета, который слышит где-то в стороне окна. Скорее всего, на утро ветер усилился, и ветки бьют по окну. Скорее всего. Ли поправляет обезображенные после сна волосы, умывается. Возможно, Феликс был слишком помешан на разных запахах, потому что почти в каждой комнате стояли ароматические свечи разных вкусов, все потому что, только они могут создать иллюзию мира, которого Ли не видел с рождения. Нащупывает и накидывает курточку, снова выходит на террасу. Ветер сегодня холодный, из-за чего Феликс обнимает себя за руки и аккуратно преодолевает три ступеньки. На вопрос почему он каждое утро или вечер выходит забирать букет, Ли отвечает что-то в роде «Не знаю». А ведь действительно. Когда это все началось? Неделю, полторы назад? Сынмин просто зашел в его дом, крича, что на калитке лежит букет. Тогда Феликс почувствовал что-то не присущее для него, что-то вроде… бабочек в животе? Нащупывает букет, по привычке проводит подушечками пальцев по лепесткам, ощущая всю нежность этих цветов. Снова 17. Феликс чувствует прожигающий взгляд на себе, но не обращая внимания, вдыхая запах нежно-розовых роз направляется обратно в дом. Чанбин так и остается стоять на дороге, смотря на уходящий силуэт его первой и сильной, скорее всего, не взаимной любви, в его глазах снова всплывает картина, как парень нежно проводит по лепесткам, вдыхает запах и снова проводит по линии бутона. Чанбина просто-напросто не заметили… *** Сколько раз Феликс слышал в свою сторону, что мир красив? «Не обязательно его видеть, чтобы это понять» - говорили ему люди, которые не понимали всего, что происходит внутри Феликса. За свои 18 лет у него было 7 попыток суицида, все чертовски заметными и банальными способами, хотел прыгнуть с моста - спасли совершенно незнакомые парни, просто проходящие мимо, порезал вены – его тут же доставили в больницу, потому что глупец сделал это, когда тетя и дядя были дома, решил наглотаться таблеток, когда рядом присутствовал Сынмин, ну или просто-напросто спрыгнуть с многоэтажки, но там как всегда оказалась группа подростков, которые с криками отвели Феликса от края, возможно, судьба не была довольна таким развитием событий, ну или ей было совершенно похер на все, просто сам Ли всегда оказывался не в том месте, не в то время. Феликсу было тяжело идти по темноте, задевая предметы, постоянно себя раня, а ведь быть слепым с рождения – намного легче, чем быть слепым, когда ты уже видел мир. Единственное, за что Ли может быть благодарным, так за то, что он таким родился, это не заставляет его плакать, вспоминая красочный мир. Он научился видеть через прикосновения, видеть через запахи и чувства. Феликс любил перелистывать старые книги, страницы которых немного шуршали, приятно пахли, смысла в этом никакого нет, но не для Феликса. Хотел бы он однажды проснутся и увидеть яркое солнце, которое по словам Сынмина, надоедливо светит в лицо каждое утро. Хотел бы увидеть свое отражение, хотя уверен, что будет ненавидеть его. Ким не раз говорил хёну, какой он милый, чтобы он любил себя, но Ли просто не в силах, что такого «урода» как он, Земля зря носит. Последние слова отца всегда производятся в голове словно заевшая пластинка. Да и улыбку рыжеволосого мог вызвать только Сынмин, который потом требовал улыбаться чаще, потому что, по его словам, улыбка его хёна восьмое чудо света. – Хён, можно? – Феликс совсем выбивается из реальности, летая в своих мыслях, совсем забывает про то, что с минуты на минуту должен был прийти Сынмин, – Ты уснул что ли? – Вовсе нет, – Феликс приветливо улыбается. Ли обладал низким голосом, поэтому то, что он иногда говорил, почему то звучало охрипшим. – Заболел что ли? – Ким плюхается рядом, Феликс чувствует, как от него исходит запах, который знаете, присущий весне, – Почему голос такой хриплый? Снова сидел на террасе без пледа? – Просто охрип, – старший откашливается, – Ты же знаешь, такое бывает, – голос приобретает привычное звучание. – Я принес тебе сладкого. Поставить чай? – Сынмин снимает кожаную курточку, это слышно, бросает ее рядом с Феликсом и тяжелыми шагами направляется на кухню, – Хён, это чьи розы? – Мои...Наверное, – неуверенно мычит Ли, – я нахожу их каждый день на калитке, каждый день их ровно 17. – Кто-то втрескался, – Ким улыбается, смотрит на старшего, лицо которого не выражало никаких эмоций, – Тут записки, ты знал? – Что? – Феликс поднимается и медленно проходит на кухню, остановившись в проходе, – Нет… – Знаешь, почему именно розы? Ты очень похож на них, такой же нежный, такой же красивый, я искренне надеюсь, что ты это прочтешь, искренне надеюсь на ответ, который ты оставишь, потому что это многое для меня значит. Ты прекрасен, – читает Сынмин, откладывая записку в сторону, внимательней изучая букет. – Бред какой-то, – Ли садится за стол, изучая, казалось бы, вазу, но на самом деле, темноту, – Это какие-то подростки прикалываются. Я уверен. – А если нет? – А если да? Остаток вечера проходит спокойно, Феликс пьет чай, слушая истории Сынмина из школы. – Я мог бы остаться на ночь. Чтобы ты поспал, – Ким забирает пустую чашку из рук Феликса, неся ее на кухню, – видел бы ты свои синяки под глазами. – Я плохо сплю в последнее время, – Тихо проговаривает Феликс, потерев глаза тыльной стороной ладони, – Можешь остаться, если ты так хочешь. – Ты снова себя накрутил? – Ким садится на диван, Феликс слышит скрип, – только не говори, что да. – Ты же понимаешь, меня могут ограбить, а я даже не увижу. А ты прекрасно знаешь, – Феликс подбирает ноги под себя, – тетя с дядей и так последние деньги вложили в этот домик, все что тут находится слишком дорого для меня. – У тебя пластиковые окна, их сложно открыть, двери всегда заперты, – Сынмин обнимает Ли, аккуратно, чтобы не напугать, – Не переживай. – Постараюсь, – Ли отвечает на объятие так и задремав. *** Чанбин возвращается домой ближе к полуночи, Джису сидит на кухне, отпивая из стакана дорогой виски, заплаканными глазами смотря на только что вошедшего Чанбина. Тушь на ее глазах давно поплыла, и мачеха была похожа на какого-то призрака из фильмов ужасов. – Только не делай вид, – Чанбин снимает кеды, – что тебе не плевать. Я прекрасно знаю, что ты этого давно ждала, чтобы я валил с этого дома, разве не так? – Зачем ты такое говоришь? – на ее глаза снова накатывают слезы, на что Со лишь закатывает глаза «Как драматично, какая прекрасная актерская игра, актриса без Оскара» - проносится в голове. – Я волновалась, – продолжает Джису, поднимаясь со стула, обнимая Чанбина за плечи, – ты ушел посреди ночи, что я должна была думать? Где ты был? – Я же прекрасно знаю, что тебе плевать, зачем этот спектакль? – снимает руки с плеч, – Иди к своему Джуну. – Чанб… - двери захлопываются прямо перед носом Джису. Чанбин снова выходит на улицу, доставая из кармана джинсов пачку сигарет, поджигает, вдыхает табачный дым и так же выдыхает, курить он начал буквально сегодня, его вторая сигарета… Да и дым выглядел, как казалось Чанбину, очень романтично. Чанбин слышит, как двери открываются, слышит шаги позади себя и злобное дыхание мачехи. Со лишь спокойно поворачивается к ней, выдыхая дым, затем снова направляет свой взгляд на кусты желтых роз на маленькой клумбе. – Никогда не любил желтые розы, – делает затяжку, – они отвратительны, – выдыхает, дым растворяется в воздухе так же быстро, как и появляется, – и слушай, я знаю, что ты скажешь, но это моя жизнь, ладно? Я не буду идеальным сыном для тебя, потому что не родной, ты не будешь для меня мамой, потому что хорошая ты только при людях, – сигарета летит на землю, и Чанбин тушит ее, втоптав ногой в землю, – И не нужно проводить мне воспитательные беседы, я свалю с этого дома до того, как ты вообще что-то скажешь. Тебя для меня больше не существует. – Но… - Глаза Джису бегают, – почему ты так? – Потому что я знаю, что это ты отравила отца, чтобы получить этот дом и много денег для того, чтобы выучить своего дорогого Джуна, – Чанбин карими глазами выедает дыру на лице женщины, – Ты думала я не знаю? А вот такой вот сюрприз вышел. Тварь тут не я, тварь тут ты. – Убирайся, – почти срывая голос, кричит шатенка, – Сейчас же. – С радостью, – Чанбин направляется в комнату, быстро скидывая вещи в рюкзак, берет давно забывшую заначку. Чанбин еще не знает, где остановится, но в конце городка есть маленький хостел, где вполне можно было пожить некоторое время. Даже на улице будет лучше, чем тут. *** Феликс просыпается из-за вкусного запаха, идущего из кухни. Сегодня единственная ночь, когда он нормально поспал. Скидывая плед на пол, Ли нащупывает какую-то опору, чтобы встать, Феликс давно не спал на своей кровати, потому что спал на диване в гостиной. Зацепив руками какой-то предмет, он предательски падает на пол, издавая глухой звук. – Ты проснулся? – доносится голос Сынмина, – Что это упало? – Не знаю, – отвечает Феликс, пытаясь ногой найти предмет на полу, – Посмотри, пожалуйста. Сынмин забегает сразу же, стоит старшему сказать что-то, Кима Феликс узнает по привычке ходить очень-очень громко, а слух то у Ли обостренный. – Это всего лишь статуэтка. Сейчас поставлю обратно, – Сынмин наклоняется, поднимая упавшую вещь обратно на тумбочку и обняв Феликса за плечо, ведет на кухню, усаживая на стул, – Надеюсь, ты не против того, что я приготовил тебе вафли и твой любимый чай. – Спасибо, Сынмина, – Рыжеволосый чувствует этот самый вкусный запах прямо перед носом, секунда и запах вафлей смешивается с запахом фруктового чая, – Это очень мило с твоей стороны. – Можно вопрос? – Сынмин садится напротив, Феликс это чувствует, потому что имеет способность чувствовать чей-то прожигающий взгляд на себе, – Этот парень, который постоянно оставляет тебе цветы, я его видел сегодня утром. Снова записка, – Ким достает бумажку, издавая присущий ей шелест, – «Ты как роза, на которую я смотрю, но не могу ее сорвать, она слишком нежная». – Как-то все слишком, как бы это сказать, романтично, – Феликс отпивает чай, чувствуя прилив крови к ушам, – Ты не спросил его имени? – Он сначала удивился, когда вышел я, – Ким громко хрустит вафлями, перебирая ноги с одной стороны на другую, – А потом попросил передать тебе этот букет. Ах да, он Чанбин, знаешь его? – Неа, – Ли кивает головой, принимаясь за немного остывший завтрак, – Хотя, вроде в конце улицы живет парень, которого почти никто не знает, может это он, – пожимает плечами, – Но я не могу быть уверен на все 100%. – Он сказал, что вечером зайдет, чтобы наконец поговорить с тобой, я сказал, что ты никогда не против новых знакомств. – Что? – Феликс давится, откладывая вафли в сторону, – Я против. – Нет. Не против. – Ненавижу тебя. – И я тебя люблю, хён. – Зачем? – Да ладно, ты же сам говорил, что ты гей, может это твоя судьба. – Заткнись. – Ладно. *** Чанбин ходит по комнате туда-сюда, нервно теребя пальцы, в ожидании вечера. Странный парень пообещал ему познакомить с тем прекрасным парнем. Феликс... Для Чанбина даже его имя звучало как что-то прекрасное и божественное. Чанбину не терпится спросить, читал ли Феликс все его послания, любит ли он розы, которые Чанбин оставляет каждое утро, видел ли он его когда-нибудь, испытывает ли что-то. Так много вопросов. Время показывает почти 7 вечера, пора выходить. Комната в хостеле попалась маленькая, но доступная для почти бездомного Чанбина. По дороге Со планирует зайти в цветочный магазин, купить букет таких любимых и таких красивых нежно-розовых роз. Молодой продавец не раз предлагал купить что-нибудь другое, но выбор всегда падал именно на нежно-розовые розы, потому что они напоминали Феликса, такого же красивого и столь нежного. – Приятного вечера, – выкрикивает продавец выбегающему Чанбину, который впервые за некоторое время улыбается широко, во все тридцать два. *** Сердце бешено стучит, отдаваясь болью в висках, ноги ватные, а дыхание сбивается. Чанбин стоит прямо у двери, не решаясь постучать, нервно теребит джинсы и выдыхает так громко, словно сейчас умрет. Что он скажет Феликсу, когда войдет, «Привет, бро» или «Привет, прекрасный цветок». Слишком сложно. Мозг вскипает, и Чанбин мысленно проклинает себя за то, что вообще согласился на это. Собравшись с мыслями, наконец стучит. Минута, две – тишина. Стучит еще раз, более напористо. Снова тишина. Может Феликс так же, как и он колеблется и боится открыть. Стучит третий раз, уже слыша шаги в сторону двери. Вот-вот и Чанбин сойдет с ума, Феликс окажется так близко. – Ты пришел, – Сынмин упирается о косяк двери, изучая Чанбина, – Проходи, – Чанбин заходит медленно, снимает кеды, бросая к остальной обуви. Ким ведет его за собой на кухню, где, возможно, и сидит Феликс, – Чай, кофе? «Феликса» - проносится в голове: – Мне чай, пожалуйста, если можно, – Со старается выглядеть дружелюбно. – Ты куришь? – низкий голос звучит из-за спины, и Чанбин готов был подпрыгнуть от неожиданности, но обошелся легким прикусыванием губы, - Я услышал табачный дым, от тебя несет им. Как давно? – Позавчера, – Чанбин поворачивается, на минуту застывает, потому что Феликс настолько близко, что Со рассматривает каждую веснушку на его переносице и щеках, он никогда раньше их не замечал, черные пуговки вместо глаз смотрели на брюнета, очень редко моргая. Вблизи Феликс выглядел божественно, – Это тебе, – Чанбин наконец протягивает букет так любимых ему нежно-розовых роз, – Я надеюсь, они тебе нравятся. – Очень, – врет. Все, что видит Феликс - темнота, и все, что ему приходится - лишь представлять, как они выглядят, – У них приятный аромат. Спасибо большое, – Ли принимает презент, нащупывая опору, двигаясь в сторону дивана, чтобы сесть. С самой первой встречи говорить, что он слепой - не лучшая стратегия, придется притворяться. – У тебя тут уютно, – Чанбин оглядывает каждый миллиметр дома, остановив взгляд на картине, – Это ты нарисовал? – Что нарисовал? – Глаза Ли мечутся туда-сюда, в конечном итоге остановившись на стене, – О чем ты? – Эта картина, ты, почему ты не понимаешь, о чем я говорю? – голос смягчается, брови Чанбина медленно поднимаются, а взгляд почему-то направлен в пол, – И тогда, ты не заметил меня, хотя я стоял достаточно близко. Ты… – Слепой… - договаривает Феликс, пряча лицо в маленьких ладошках, – Должен был сразу сказать. – Ты и не видел, что за розы я приносил, ты забирал их из вежливости? – Со необдуманно садится рядом, сжимая ладонь Феликса, изучая каждую линию его лица, щеки мило краснеют, а рыжие волосы, которые уже теряли свой цвет, возвращаясь к натуральному черному, мило падали на глаза. – Мне нравится их запах, – Лицо поднимается, черные глаза смотрят на Чанбина, – Я влюбился в их аромат, благодаря ему узнал, что такое аромат влюбленности. – Ты?.. – мозг Чанбина почему-то зависает и все, что в его силах - смотреть на маленькое лицо, на выбор его черствого сердца. – Я мечтал встретить тебя, – Улыбается, впервые не из-за шутки младшего, просто из-за того, что впервые счастлив, – Сынмин прочитал мне все твои записки, и в сердце что-то кольнуло. Позволь, – нежно проводит пальцами по острому подбородку Чанбина, заставляя того смутится, – Прости, я вижу благодаря касаниям, а еще благодаря запахам. У тебя красивое лицо. – Твое сравнимо с цветами, нежно-розовыми розами, ты так же прекрасен, как и они. – Строки из одной твоей записки, я запомнил, – Феликс улыбается, поворачиваясь в сторону, скрывая лицо от Чанбина, – но я так не считаю. – Почему? – Отец назвал меня уродом, потому что я слепой, сколько я живу, все от меня отказывались, кроме тети, дяди и Сынмина. Они единственная моя семья, – слеза скатывается по горячей щеке, падая на черные джинсы, – мама умерла еще при родах. – Прости, я не хотел, – Чанбин сам не замечает, как его окутывает желание обнять Феликса, заключить в сильные объятия, дать понять, что Со именно тот – на кого можно положиться, и тот, кто будет любить, даже если Феликс откажется любить взаимно. – Как долго? – перебивает тишину Феликс, ища ладонь Чанбина, а после сильно сжимая. – Как долго что? – Я нравлюсь тебе? –Около, месяца, может больше. Я шёл домой и увидел тебя, ты стоял возле той вишни, хоть она и на заднем дворе, но видно тебя было прекрасно, я буквально видел все, как в замедленной съемке, мне даже показалось, что у меня остановилось сердце. Как только я увидел тебя, у меня в голове сразу возникли те самые нежно-розовые розы. Ты очень похож на них. – Жаль, что я их никогда не увижу, – Феликс разжимает ладонь, вставая и направляясь на кухню. – Нет, почему? Увидишь, – Чанбин встает следом, садясь напротив Ли, Сынмина и след простыл, поэтому Со даже не боится сказать что-то лишнее, хотя боится, потому что не хочет оттолкнуть от себя Феликса, – Ты просто должен знать, что розы, а особенно нежно-розовые, они очень нежные и красивые, по-ангельски. – Я привык видеть темноту. Правда, я иногда фантазирую, как выглядит то, или иное, но я уверен, что все мои фантазии уж никак не совпадают с реальностью. А я лишь глупый мальчишка, который надеется однажды проснутся видящим, – Феликс отпивает немного чая, подвигая чашку Чанбина на другую сторону стола, – Мечты никогда не сбываются, а жизнь – сплошное разочарование. – Было, до тех пор, пока в ней не появился ты, – Чанбин улыбается, так тепло, насколько это вообще возможно, надеется, что эту улыбку почувствует Феликс. – Я буду лишь ношей для тебя, понимаешь? – Рыжеволосый поднимается, – Не стоит, Чанбин, не порть себе жизнь, найди кого-нибудь, кто сможет увидеть тебя, полюбить, и не будет ношей на твоих плечах. Ты прекрасный парень, твои записки заставляли мое сердце трепетать, а ноги становиться ватными. Прошу, не порть себе жизнь, находясь рядом со мной, я лишь урод. – Феликс выходит с кухни, не сумев сдержать приступ слез. /// Месяц проходит с того момента, как Чанбину разбили сердце. Месяц проходит с того момента, как Феликс страдает сильнее обычного. Месяц проходит, как Чанбин вышел из дома Феликса, сдерживая слезы, а после, плача в парке и срывая все нежно-розовые розы, которые только увидит. Больно. Месяц проходит, как Феликс перестает находить букеты на калитке и навсегда хранит запах роз в своей голове. Слишком больно. Без роз словно опустел дом, полностью. В комнате Чанбина всегда стояла одна роза, в напоминание о Феликсе, любовь к которому все еще не была разделена, с обеих сторон. Больно. Феликс пьет таблетки, а Чанбин полностью погружается в табачный дым. Страдают оба, Феликс жалеет, что такое наговорил, Чанбин жалеет, что не остановил его и не заткнул нежным поцелуем. Один момент испортил обе жизни. Феликс как всегда сидит на заднем дворике, пьет горячий чай, любуется ароматом все еще цветущей вишни, хотя желает любоваться запахом нежно-розовых роз, а Чанбин наблюдает. Наблюдает, как черные волосы развиваются на ветру, как гармонично они смотрелись с бледной кожей, придавая Феликсу аристократического вида. Мог ли когда-то Чанбин подумать, что настолько привяжется к человеку? Что еще сильнее влюбится в него, после первой встречи, что будет настолько больно, когда он скажет, что он груз, чтобы Чанбин уходил, знал ли он, что будет так больно на протяжении месяца смотреть на него, не решаясь подойти, сказать, что он не груз, а любимый человек, что он не урод, а самый прекрасный человек на земле? Первый майский день пришел с хорошей погодой, и Чанбин почти уверен, что сегодня он сможет, он уверен, что Феликс, возможно, пошлет его, но попытаться стоит. Феликс сидит, вдыхая запах цветущей вишни, месяц был тяжелым, подушка уже пропиталась слезами, дом стал чертовски неуютным, Ли пытался покупать розы и ставить их на кухне, как ставил розы от Чанбина, но это было не тем, все равно было пусто. Знал ли Феликс, что однажды влюбится в человека, который пишет ему записки и дарит розы? А знал ли, что после первой встречи и первого разговора он выдаст то, после чего месяц будет рыдать в подушку и сожалеть о сказанном. Любовь этих двоих была внезапной, но настолько сильной, что обе стороны страдали, каждый по-своему. У Сынмина сейчас экзамены, он не приезжает на выходных, поэтому Ли один, каждое утро выходит и садится на поляну, вдыхает весенний запах цветущей вишни, с которым и пришла его любовь к Чанбину. – Я не мешаю? – знакомый табачный запах и знакомый голос, кто-то садится рядом, Феликс замирает. – Чанбин, – шепчет, – Прости. – За что? – Чанбин неожиданно сжимает ладони младшего, заставляя того подпрыгнуть. – То, что я наговорил, это было... – Ложью? Может, с горяча? – голос становится мягче, а глаза все еще изучают лицо Феликса, словно Чанбин видел его впервые, словно снова влюбился. – Я не подумал, – Феликс опускает голову, прикусывая нижнюю губу, сердце бешено колотится, а внутри бушует ураган, он вдыхает запах роз, – Ты принес? – Без них это было бы не так, – Чанбин протягивает букет, Ли по привычке считает розы, а затем подушечками пальцев проводит по каждому бутону. – 17, – заключает Феликс, – как всегда. – Этот месяц, я скучал, – глаза наполняют слезы, а в горле встает комок, – Прости, что тогда не остался, свалил как последний трус. – Прости, что наговорил, такое, – букет оказывается возле ноги Феликса и одна ладонь гладит щеку Чанбина, – Я не должен был. – Ты не груз и не урод, – Чанбин целует Феликса в нос, спускаясь к губам, – я люблю тебя, Феликс Ли. – И я тебя, – горячее дыхание и губы соприкасаются в неловком первом поцелуе, табачный дым и запах нежно-розовых роз перемешивается, создавая запах Со Чанбина – человека, которого Феликс полюбил и человека, который полюбил Феликса. Чанбин, Феликс, букет из 17 нежно-розовых роз и запах цветущей вишни...