Кроме одного

Довакин смеется и откидывает темно-русые волосы с лица, завязывая их обратно в хвост. Он продолжает что-то говорить — Лидия знает, что сейчас он повернется, «случайно» проведет языком и бросит на собеседника дразнящий «глаза-губы» взгляд. Фирменный трюк, который действует на каждого. Почти на каждого. Кроме одного. Туллий сбрасывает чужую руку с карты, возражает, а затем еще и раздраженно втолковывает Довакину что нет, так не получится, и спор идет по кругу с начала и до конца. Воздух в зале накален; все присутствующие взвинчены до предела. Довакин скрещивает на груди руки, качая головой, и Лидия встречает иронический взгляд серых глаз. Она смотрит, улыбаясь в ответ одними уголками губ, и выдыхает, едва тан отворачивается. Девять, как ломает. Ее влюбленность — странное, ни с чем не сравнимое чувство. Наверное, это что-то на грани помешательства, но ни к какому лекарю Лидия не пойдет — да и какой лекарь здесь поможет? Вопреки предубеждениям, Лидия плохо помнит их первую встречу: тан забегает, проведывая свой новый дом, и через некоторое время возвращается — чтобы позвать на защиту Вайтрана. Он оставляет Лидию при себе: заботливый, щедрый, обманчиво наивный — Лидия так и не разгадала, зачем он заставляет других думать о себе именно так. Удручающе равнодушный; но когда-то тогда Лидия и не была влюблена — Довакин соблазняет все, что движется, и не скрывает, что предпочитает мужчин, ни от кого. Кроме одного. Туллий игнорирует его взгляды. Он игнорирует и вздохи, пресекает неуместные замечания, одергивает, напоминая о субординации, и все помыслы генерала о работе и только о ней, отчего мальчишка едва не лезет на стену. Один раз он настолько расходится, что всегда спокойный Цезенний просит его выйти на пару слов — и зажимает в коридоре, отхватывая в ответ нехилую взбучку. До поры до времени легат успокаивается; успокаивается и Довакин, но это только видимость — Лидии это ясно. Лидии ясно. Лидия знает, что сейчас, наспорившись до хрипоты, Довакин отправит ее снять комнату в «Злокрысе», напьется в таверне и ввалится глубокой ночью, целуясь с очередным незнакомым мужиком. Это странно, но так же, как она не помнит первую встречу, Лидия не помнит, в какой момент рождается привычка наблюдать за мужчинами, ощупывать каждого из них взглядом, а потом, возбуждаясь от одних своих фантазий, и от одной мысли, что именно она представляет, судорожно ласкать себя, представляя кого-то в постели с её таном. Лидия не хочет Довакина в себе, однозначно нет. Лидия хочет поиметь Довакина сама. Это абсолютно новое, незнакомое желание, и требуется немало времени, чтобы признать его. Она снимает гарнизонных девок, проводит «эксперименты» с бардами в тавернах — но всё не то, это понятно сразу. Слишком доступно или слишком нежно, чересчур — или недостаточно — страстно, а мужчины вертят пальцами у виска на предложение быть снизу. Лидия раз от раза предлагает свою недвусмысленную помощь тану, когда он оказывается слишком возбужден, но получает обтекаемый отказ каждый раз. Кроме одного. Огромный, рыжий, похожий на медведя норд сам тащит Лидию в спальню. Он с ухмылкой — «как за двумя девками» — наблюдает  за жадными движениями Лидии, за торопливым раздеванием, за тем, как она целует-кусает каждый дюйм белоснежного тела — и пристраивается сзади, все еще что-то говоря. Лидия вылизывает тана почти всего, проталкивает измазанные в масле пальцы, упоенно трахает такой блядский проход, и выгибается, ощущая в себе действительно огромный член, но она слишком возбуждена, чтобы чувствовать дискомфорт хоть как-то. Лидия не упускает ни единой возможности прикоснуться к Довакину, который извивается на её пальцах, и вскрикивает, и кривит губы в несдержанных стонах — ведь она узнавала, как надо, и в какой-то момент, принимая их обоих, Лидия кончает сама, понимая, что может делать это снова и снова, просто наблюдая за искаженным оргазмом лицом Довакина. На следующий день Туллий ведет войско в Виндхельм, и Лидия рядом. Лидия рядом во время битвы с Братьями Бури, рядом, когда Довакин врывается во дворец, рядом, когда он убивает Ульфрика мечом Туллия, и рядом, когда они выходят на просторную площадь. Генерал вскидывает испачканный кровью клинок, провозглашая победу Империи, и Довакин торжествующе кричит, ту’умом поднимая солдат с земли. От рева толпы закладывает в ушах; Лидия оборачивается, желая что-то сказать тану, и внезапно она видит взгляд Туллия, который смотрит, неотрывно смотрит на смеющегося парня. Довакин поворачивает голову — и это всего лишь мгновение, и генерал шагает вперед, начиная речь, но это было, и Лидия ощущает напряжение между ними, как летом предчувствует грозу. Когда Туллий отступает, раздавая указания Рикке и позволяя войску праздновать, и Лидия поддается всеобщему ликованию, вскрывая бочонки с вином. Кто-то кричит на ухо; она кивает и почти упускает из виду момент, когда Довакин исчезает за её спиной. Она понимает, куда уходит тан, но соблазн получить свое, соблазн увидеть то, что не предназначалось для ее глаз, слишком велик. Парень вжимает Туллия в стену. Держит крепко, не отрывая взгляда, ломает одними только глазами — Лидия знает, каким бешеным может быть его взгляд — и дышит тяжело, плавясь и пылая, весь — живой огонь. И Туллий сдается. Он наклоняется вперед, зарываясь пальцами в волнистые волосы, вытягивает ленту — Лидия сама повязывала ее перед боем — и сминает податливый рот. Он чувствует, наверняка чувствует, пусть и через броню и холод воздуха жар чужого тела, и, когда они отстраняются друг от друга, Довакин впечатывает быстрый кусающийся поцелуй под его челюсть, прежде чем сесть на корточки и расстегнуть броню. Туллий хрипло вскрикивает, сжимая взлохмаченные русые пряди, но в этот момент какой-то незнакомый солдат подбегает к Лидии, отвлекая ее, и она быстрее, чем успевает осознать его появление, толкает его к назад, не позволяя пройти дальше. Тут же обвивает ногами, целует, извиняясь за резкость и нетерпеливо сдирает с незнакомца броню, заведенная до предела. Когда она наконец насаживается, в каком-то смысле трахая другим человеком себя, то она даже не видит чужого лица; плотно зажмурившись, Лидия представляет, как подставляет сейчас свой зад Туллию Довакин, как позволяет намотать волосы на кулак, как двигается, самозабвенно отдаваясь — Лидия скулит, кусая чужую ладонь, вздрагивает и кончает, не переставая представлять. Рядом с Довакином Лидия проходит весь Скайрим, от Вайтрана до Винтерхолда. Она бывает во всех именитых дворцах, ловит на себе заинтересованные взгляды и ярлов, и солдат. Лидия красива. Лидия молода. Лидия завидная партия в своих круг, и, на самом деле, она по-настоящему уверена, что может заполучить в свою постель любого из мужчин. Ну, почти любого. Кроме одного.