Я очень люблю осенний лес. Люблю его яркие краски и преддверие морозной поры.
Однажды, прогуливаясь по уже знакомому мне лесу, я забрёл глубоко в чащу. Я никогда не бывал в этих местах и мне всё здесь было ново. Я набрёл на небольшой особняк, по виду заброшенный пару лет назад, за которым виднелся густой обуглившийся сад в совершенно нетронутом состоянии.
«Как странно… Почему сад сгорел лишь там и не задел лес?»
Выглядел этот особняк весьма загадочно, поэтому, чтобы удовлетворить свою любопытность, я решился постучать в дверь, надеясь хотя бы на охранника.
— Добрый вечер, я проходил мимо вашего замечательного домика и хотел заглянуть. Здесь есть кто-нибудь? — громко сказал я, ударяя в порядком прогнившую дверь.
Ответа не последовало, но я не сдавался и снова пару раз ударил в хлипкую дверь, стойко выдерживавшую мои удары. Но и во второй раз никто не открыл…
Я уже хотел было возвращаться с поражением и отчаяньем, как вдруг дверь тихонько отворилась, приглашая незваного гостя.
«Может, старые петли.?»
Я прошёл в дом. В этой усадьбе было полно больших стеллажей, доверху наполненных неизвестными мне бумагами 10-ти — а то и больше — летней давности. В гостиной стояло потёртое кресло и тлел камин.
«Значит здесь кто-то есть.», — промелькнуло у меня в голове.
В здании никого не было, и я решился выйти во двор, в этот загадочный сад.
Неподалеку от входа, в небольшом кресле-качалке, сидел молодой мужчина с чрезвычайно грустным и усталым видом, одетый довольно нескромно. Он спокойно пил горячий чай и был одет весьма прохладно. Хозяин с тоской любовался своим многочисленно обгоревшей оранжереей. В моей голове появилось ещё больше загадок.
— Здравствуйте, меня зовут Джеймс, я прогуливался здесь и набрёл на Ваш дом. Меня слегка удивил его задний двор. Мог бы я поинтересоваться им, если Вы не против? — робко спросил я, боясь разозлить моим нахальным посещением хозяина апартаментов.
— А? А! Да-да-да, прошу, проходите, — он опомнился и суетливо завертелся, — Простите, просто немного задумался. Знаете, я живу здесь один и не привык видеть людей так близко — все обычно обходят стороной мой особняк, пугаясь этого загадочного вида. Я, кстати, Люкас. Приятно познакомиться. — договорив, он указал мне на кресло рядом, улыбаясь — Присаживайтесь, не стесняйтесь.
Я не спеша прошёл к креслу и присел.
— Так что вы хотели узнать? Простите, не расслышал — был в раздумьях… — спросил он и сразу погрустнел.
— Мне было любопытно почему весь Ваш сад состоит сплошь из углей? Что здесь произошло? — произнёс я, с любопытством оглядывая остатки искусства.
Услышав мой вопрос хозяин стал похож на грозовую тучу, из которой вот-вот пойдёт дождь. Казалось, он ушёл в свой мирок, в свои воспоминания. Я не хотел его отвлекать, поэтому сидел смирно, не шевелясь, беззвучно. Между нами повисла густая и тягучая, как карамель, тишина, которую без особого труда, кажется, можно было резать ножом.
Наконец, мужчина собрался с силами, горько выдохнул и начал свой рассказ:
— Это очень сложно… Человек, не почувствовавший это хоть раз, наверняка, не сможет понять смысл. Если у Вас, Джеймс, всё же есть желание — я попытаюсь… — он призадумался.
Интерес переполнял меня с головой, я всеми силами сдерживался, чтобы не вскочить прямо сейчас и закричать: «Я смогу! Я всё пойму! Поведайте мне эту загадочную тайну, молю!»
— Прошу, Люкас, не беспокойтесь. Если Вам эти воспоминания приносят лишь боль — я не стану требовать. Если всё же это не так трудно, я с удовольствием послушаю. — с этими словами я солнечно улыбнулся.
Он улыбнулся мне в ответ.
— Хорошо. Я расскажу Вам. Попытайтесь просто представить всё, что я говорю, — сказав это, он откинулся на спинку кресла, слегка раскачав его, и прикрыл глаза, — Закройте глаза и представьте сад. Тот, о котором вы всегда мечтали, всю свою жизнь, но не могли себе позволить. Вы прогуливаетесь по этому саду, Вас переполняют самые радостные чувства, Вы ухаживаете за каждой травинкой, за каждым кустиком. Здесь спокойно и веет теплом даже в самую морозную погоду. Но однажды случается непредвиденное — сад загорается прямо у Вас на глазах. Это сделал самый близкий человек, даже не подозревая о содеянном. У Вас есть два варианта: первый — очистить сад, попытаться высадить новый или же сделать на этом месте что-то совершенно иное и не вспоминать о саде; второе — оставить всё как есть и довольствоваться руинами. Что бы Вы выбрали? — закончив свой монолог он повернулся и со всей серьёзностью взглянул на меня.
— Конечно же первое, — легко ответил я, — Зачем наблюдать за углями, если вновь деревьями они всё равно не станут? — недоумевал я от столь глупого вопроса.
— Вот об этом я и говорил - Тяжело вздыхая произнёс Люкас — Вы меня не поймёте. Вы сажали свой любимый сад, с любимым человеком, который его же и поджёг. Сад вам нравится любым, поэтому Вы не станете его трогать. Вы останетесь там и будете любоваться, с грустью вспоминая прошлое, — его лицо было как никогда мрачно, он говорил с полной серьёзностью, — Вы не можете простить того человека — это слишком сложный для понимания поступок. Вам остаётся только вспоминать прекрасные моменты жизни с ним, всматриваясь в самую глубь обуглившегося сада, и видеть вас вдвоём… — договорив, Люкас ещё раз тяжело выдохнул и замолчал, вновь погружаясь в раздумья.
Я тоже молчал. Мне не приходило в голову никаких решений этого вопроса. Как можно настолько влюбиться в прошлое? Быть готовым жить где-то в своём сознании ради хороших моментов, не желая создавать новые… Эти мысли просто не желали выходить из головы…
Наше молчание вновь затянулось — хозяин медленно погружался в дрёму и, казалось, уже не ждал от меня каких-либо слов; я же всё ещё искал глубокий смысл.
— Попробуйте… Попробуйте простить этого человека. Может, по своему незнанию, он сделал это не специально? Он не желал зла, просто так вышло… Все мы неидеальны. У всех бывают плохие дни. Когда-то и обычное облако грустит, превращаясь в грозовую тучу. — еле слышно сказал я, надеясь, что он всё же услышит.
— Знаете, за всю мою жизнь… Я не мог найти себе место после того случая. Я переживал глубокий кризис, не хотел никого слушать. Мне хотелось сбежать от всех, что я и сделал. Моя жизнь здесь, в глуши, продолжается на протяжении порядка 10-ти лет. Всё это время я жил лишь воспоминаниями. Я не уверен, сможет ли тот человек принять меня вновь… — робко произнёс он, опуская глаза в пол.
— А Вы просто попробуйте, — ободряюще сказал я и положил руку ему на плечо, — в любом случае Вы всегда сможете вернуться к своему саду.
Он неловко кивнул, и я двинулся ко входу в дом. После, наскоро попрощавшись с моим новым другом, я вышел и пошёл домой. Всю дорогу я размышлял о его ситуации — жить столько лет прошлым для меня было, как минимум, странно…
На следующей неделе мне вновь захотелось прогуляться по лесу, пока он не скинул все свои прелестные краски. Проходя недалеко от дороги, я вспомнил о моём приятеле, и меня охватило острое желание посетить его. Я быстрым шагом двинулся в сторону обветшалого особняка, как-будто боясь опоздать… Когда же я пришёл к тому месту, там были лишь поваленные деревья — никакого дома там не оказалось.
***
Преддверие Рождества. Повсюду витает праздничное настроение, морозная свежесть и запах только что испеченных имбирных пряников. В лес я ходить перестал, так как начало холодать, а находился он порядочно далеко от моего дома.
Как-то раз, по пути за очередным подарком для родных, я присел отдохнуть на лавочку неподалёку от крохотного кафе. Оно находилось так близко к лавочке, что я отчётливо мог разглядеть лица сидящих за ближайшим столиком. От скуки я стал рассматривать людей. Каково же было удивление, когда в молодом человеке, неловко мявшемся перед девушкой напротив, я узнал моего знакомого — Люкаса! Лицо у него было крайне взволнованным, с тревожной, смущённой улыбкой. Девушка же не проявляла ни малейшего внимания, смотря на него с долей презрения. Разговаривал, в основном, Люкас; девушка лишь неохотно покачивала головой.
Замявшийся хозяин особняка робко, с осторожностью передал ей блокнот. Что в нём было я, к сожалению, не разглядел, но было ясно, что блокнот для него очень важен.
Девушка, просмотрев все страницы, положила его на стол. Эмоции на её лице кардинально поменялись. Вместо презрения и отвращения на её лице появилась горечь утраты и отблеск давнишних, тёплых воспоминаний. Она резко закрыла лицо руками и начала всхлипывать — плечи её начали подрагивать. Мой некогда знакомый опешил от такой реакции и не сразу пришёл в себя. Он наскоро очухался и приблизился к даме, на что та стала отмахиваться от него, что-то истошно крича. После, за короткое время, она успокоилась, кинула какую-то фразу Люкасу и выбежала из кафе. Мой друг стоял совершенно потерянный, в его глазах читалось разочарование. Он тяжело вздохнул, как в былые времена, собрал свои вещи, расплатился и неспешно вышел. Я подлетел к нему.
— Это и есть тот неприятель, спаливший твоё счастье? — серьёзно спросил я глядя ему прямо в глаза
— Да, — кротко ответил он. Помолчав немного, он добавил, — знаешь, мой сад слишком долго стоял нетронутым. Слишком долго я жил им, считая, что он всё ещё жив, что его можно вернуть. Я всего-навсего опоздал. Я такой дурак…
— Не волнуйся, Люкас, всё впереди! Нельзя сдаваться! — сказал я, многозначительно и тепло улыбнувшись.
Он лишь слегка приподнял уголки губ, неловко кивнул и покинул меня, ссылаясь на дела.
Во мне бушевало какое-то чувство исполненного долга. Мне казалось, что я помог ему, что теперь он сможет справиться и посадить для себя новую оранжерею, сможет заново начать жить. Мне хотелось так думать…
***
Спустя несколько месяцев, бездумно листая каналы по телевизору, я наткнулся на новости и, от нечего делать, решил остановиться на них. По новостям рассказывали о недавно произошедшем инциденте с молодым мужчиной. Прослушав всё сообщение до конца, у меня, казалось, остановилось сердце. Пульт из моих рук рухнул на пол. Я стремглав побежал на улицу.
"Предположительно молодой мужчина был найден совсем недавно неподалёку от пригородной дороги, под окнами многоэтажки. У пострадавшего повреждены лицо и пальцы, по видимому, для сложности опознания. Рядом с погибшим был найден блокнот с зарисовками молодой девушки. Её личность устанавливается. Полиция ведёт расследование."
Выбежав на улицу, я остановил первую попавшуюся машину, обещая платить любые деньги и моля ехать как можно быстрее.
По приезду на место я увидел ограждённое запрещающей лентой тело. Сомнений не было — это точно Люкас. Я попытался прорваться к умершему, но меня задержали полицейские.
— Пустите! Я его друг! Я знаю кто это! — отчаянно вскрикивал я. К горлу уже подкатывался ком.
Кое-как я пробрался к погибшему. Тут уже не удалось сдержать слёз. Мне не довелось знать Люкаса настолько хорошо, чтобы считать его лучшим другом, но мне казалось, что я единственный, кто сможет помочь этому человеку. Он не побоялся раскрыться, а я с такой лёгкостью к этому отнесся…
Взяв в руки блокнот и пролистав пару страниц, я понял, что это и была та особа, что так легко выкинула мужчину из жизни. Моё сердце заходилось в бешеном темпе от мыслей, что это моя вина.
Я просидел возле тела около часа, тихонько всхлипывая. Когда же слёз моих не осталось я вытер лицо, с шумом выдохнул и, с пониманием всех слов, произнёс:
— Твой сад сгорел. Ты так хотел его спасти, хотел снова улыбаться. Восстанавливал его, но он вновь и вновь рушился. Твоей смелости хватило начать разрушать сад и постепенно высаживать новый, но, в конце-концов, и его подожгли. Подожгли не только сад, но и сердце. В нём не осталось доверия к людям. Твоё решение не может оцениваться как «правильное» или «неправильное» — оно твоё, и ты имеешь полное право так поступить. Ты хотел, чтоб сад жил, и тебе ничего не оставалось, как отдаться в его владения. Теперь ты вместе со своими воспоминаниями навечно… — я кротко поцеловал его в затылок и ушёл подальше от этого места.
По приезду домой я страшно напился, обещая себе больше никогда не вмешиваться в чужие дела…
